По мнению уже упоминавшегося здесь российского экономиста Леонида Григорьева нынешний кризис (во всяком случае, в его «американской» части) лежит в плоскости обычных циклических кризисов экономики США.[48] Основываясь на этом анализе, Л.Григорьев делает вывод, что никаких апокалипсических последствий для мировой экономики кризис иметь не будет. Что касается России, то выводы Л.Григорьева таковы: «Есть одна хорошая новость: мы вышли из кризиса переходного периода с большими потерями, здоровые, с большими запасами в Минфине и ЦБ. Нынешнее экономическое состояние позволит России в ближайшие годы жить с пятью процентами роста. Есть, правда, одно большое «но»: чтобы жить с пятью процентами роста, России нужны крупные экономические реформы».[49]
Российский экономист Василий Колташов и работающие под его руководством эксперты Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий, Юрий Романенко и Игорь Герасимов сделали выводы о характере и последствиях мирового кризиса, 10 из которых целесообразно привести здесь:[50]
1. «Кризис затронет все страны, включенные в мироэкономику, и повлечет за собой продолжительную депрессию; разрушительные последствия глобальной хозяйственной дестабилизации окажутся очень большими.
2. Нет оснований ожидать быстрого прохождения кризиса, его затягивание приведет к обострению политических и социальных конфликтов в большинстве стран мира.
3. Начавшийся мировой экономический кризис является системным, обусловленным противоречиями неолиберальной модели капитализма (мировое хозяйство не может дальше развиваться по-старому), исчерпаны ресурсы экономической политики, построенной на соединении систематического снижения реальной заработной платы со стимулированием потребления.
4. Кризис знаменует собой смену понижательной волны в развитии экономики повышательной (как кризис смены волн, он окажется тяжелым и продолжительным).
5. Кризис не завершится, пока не будут сняты породившие его противоречия, а развитие мирового хозяйства не получит новый технологический импульс (прежде всего в инновациях индустрии, что приведет к удешевлению товаров).
6. По итогам глобального кризиса возникнут новые способы получения энергии, значение углеводородов упадет.
7. Под воздействием общемировых хозяйственных тенденций экономика России может ощутить серьезное недомогание еще при сохранении высоких нефтяных цен на мировом рынке.
8. Падение мировых цен на нефть приведет к кризисному поражению национального хозяйства России, обвалу на фондовом рынке, падению промышленного производства, росту безработицы и усилению инфляции; резко снизится потребление.
9. Глобальный кризис окажется для России особенно тяжелым из-за экспортно-сырьевой ориентации экономики.
10. Выход страны из кризиса будет сопряжен с большими структурными переменами в экономике, общественными потрясениями и падением роли сырьевых корпораций».
Главный вывод из работы В.Колташова: кризис не завершится, пока развитие мирового хозяйства не получит нового технологического импульса, и Россия должна принять в этом инновационном процессе самое активное участие, чтобы уйти от экспортно-сырьевой ориентации.
Мнение Александра Григорьева из Института «Коллективные действия» (ИКД) состоит в том, что «Среди важнейших задач, стоящих перед мировым сообществом и требующих адекватного решения, можно выделить: установление низких и стабильных процентных ставок по кредитам, низкий уровень инфляции, снижение безработицы, выравнивание уровней экономического развития между странами, создание барьеров на пути спекулятивных капиталов и уменьшение их доли в валютно-кредитной сфере, установление фиксированных валютных курсов с формированием механизмов их регулирования, нахождение эффективных средств выравнивания платежных балансов государств и многие другие. Ни одна из вышеперечисленных задач не может быть решена нерегулируемыми рыночными механизмами. Регулирование не означает “замену рынка государством”, но формирование таких условий на рынках и, прежде всего, в валютно-кредитной сфере, чтобы их работа была максимально приближена к оптимальному для интересов общества режиму функционирования».[51]
Выводы из работы А.Григорьева: необходимо усилить регулирование международных финансовых рынков и мировой экономики в направлении снижения инфляции и безработицы, создания барьеров на пути спекулятивных капиталов и уменьшения их доли в валютно-кредитной сфере, установления фиксированных валютных курсов; а если этого невозможно добиться в мировом масштабе, то такова должна быть внутренняя финансово-экономическая политика России.
С А.Григорьевым согласна Д.В.Шаламова, позиция которой состоит в том, что «кризис 2008–2009 гг. — это не Великая депрессия 30-х гг. прошлого века, не кризис 1970–1980-х гг., а глобальный кризис XXI в., который свидетельствует об исчерпании ряда принципов послевоенного экономического мироустройства. В результате возникает необходимость перестройки всей международной финансовой системы, одновременного повышения роли существующих и создания новых структур глобальной координации и регулирования, которые должны сформировать единую систему равномерной ответственности за принятие решений и справедливое распределение рисков на глобальном экономическом пространстве».[52]
Вывод из работы Шаламовой Д.В.: создание некоей глобальной системы финансовой координации и регулирования, в которой Россия должна активно участвовать.
С выводами и рекомендациями Григорьева А. и Шаламовой Д.В. не согласен А.А.Суэтин, который считает, что «Проблемы введения дополнительных мер регулирования финансовой отрасли выглядят сложнее, чем это может показаться даже не на первый взгляд. Более жесткое регулирование в одном секторе финансового рынка может подтолкнуть к чрезмерному риску при операциях в другом нерегулируемом секторе. И когда очередной кризис грянет, принятие решений окажется сосредоточено в руках небольшой группки людей в казначействах и центральных банках, поскольку именно эти организации имеют право расходовать и эмитировать деньги. Поэтому чрезмерная вера в возможности регулирующих органов выглядит самой настоящей ошибкой».[53]
Вывод из рассуждений А.А.Суэтина для России: не надо стремиться к ужесточению регулирования мировых финансовых рынков, от этого больше вреда, чем пользы.
Свою оценку современной кризисной ситуации дал профессор Российской экономической школы Рубен Ениколопов: «Некоторые называют происходящее на рынках второй волной кризиса - первая была в 2008 году, когда была паника и все падало. Но на самом деле сейчас все не так катастрофично, как в тот раз… Сейчас люди подозревали, что все не очень хорошо, и особых иллюзий никто не питал - просто были надежды, что скоро начнется экономический рост. Оказалось, что все хуже, чем мы думали, но катастрофического разочарования не было. Поэтому, если еще чего-нибудь плохого не случится, никакой нефти по тридцать долларов за баррель не будет. Но и по сто с лишним долларов ее тоже не будет. Это не катастрофа, это просто большая проблема».[54]
Вывод для России: для паники нет оснований, но есть большая проблема, которую надо решать путем экономических реформ.
Весьма мрачную оценку и прогноз состояния мировой экономики и ситуации в России дал в 2008 г. Сергей Егишянц в журнале "Финанс": «если в первой (ныне развивающейся) инфляционной фазе кризиса основное бремя несут страны-потребители, то дефляционный коллапс развернёт ситуацию на 180 градусов – уже страдающие государства лишь продолжат движение вниз, тогда как ныне радующиеся страны-производители (восточные азиаты, нефтяные шейхи, Россия в этой же группе) просядут очень резко и глубоко. Готова ли российская власть к этому? Думается, вопрос этот бессмысленно даже задавать – ни власть, ни общество в России не готовы даже ко много меньшим потрясениям…».[55]
Вывод для России: надо готовиться к еще большим трудностям и потрясениям, которые, возможно, побудят власти реализовать радикальные реформы, а общество – согласиться на них.
В.Иноземцев и Н.Кричевский, проанализировав ситуацию в мире и в России в конце 2008 г., пришли к выводу, что «все государства, которые быстро росли в последние 30-40 лет, добивались этого благодаря подъему национальной промышленности. Их быстрое развитие базировалось на высокой норме внутренних накоплений и эффективной политике выбора приоритетных направлений для инвестиций; росте производительности, превышавшем рост доходов; масштабном заимствовании импортных производственных технологий; наконец, на поощрении конкуренции и быстром выводе своей промышленной продукции на мировые рынки». Эти выводы дали основания для следующих рекомендаций в отношении России: «резкое повышение конкурентности в экономике; масштабная демонополизация и дерегулирование нестратегических отраслей промышленности; резкое наращивание заимствования зарубежных технологий и ускоренное внедрение собственных; сокращение налогов на производства, быстро обновляющие технологический парк. В то же время необходимо активно развивать и ввозить энергосберегающие технологии, так как история последнего десятилетия показала, что крупные госкомпании в сфере добычи энергетических ресурсов не смогут обеспечить существенный рост добычи, а поддержание экспорта на нынешних уровнях возможно лишь при сокращении внутреннего потребления». [56]
На основе анализа монетарного механизма экономического кризиса в России В.Е. Маневич предложил следующие рекомендации по финансово-экономической политике нашей страны: «Необходимо восстановление валютного контроля, ограничивающего вывоз отечественного капитала; необходим отказ от денежной рестрикции, восстановление нормального денежного предложения, расширение, а не сокращение государственных расходов, постоянное и значительное присутствие институтов, близких к правительству, на кредитном рынке».[57]
Сотрудники МГУ А.Бузгалин и А.Колганов провели марксистский анализ мирового экономического кризиса и возможных сценариев посткризисного развития и представили свои рекомендации по поводу антикризисных мер. Природу современного глобального финансово-экономического кризиса авторы определяют так: «Рынок чем далее, тем более становится тоталитарной силой, не контролируемой никем, в том числе государствами. Свободная конкуренция при этом царит лишь по видимости: она деформирована рыночной властью корпоративных гигантов. Капитал все более обретает качество виртуального фиктивного финансового капитала, превращаясь в «черный ящик», который может коллапсировать в любой момент. К этому важно добавить геополитический контекст: ведущие государства мира явно стремятся проводить имперскую политику, чреватую гигантскими войнами, а социальные противоречия в мире обостряются все более и более...». Основываясь на проведенном ими марксистском анализе природы кризиса, А.Бузгалин и А.Колганов рассматривают два варианта программ выхода из кризиса, причем оба этих варианта предусматривают усиление и активизацию роли государства.
Вариант 1: ««Поддержание финансового сектора экономики с целью обеспечения стабильности финансовой системы для предотвращения кризиса экономики, что отвечает интересам всех граждан страны (предотвращение обесценения вкладов, сохранение рабочих мест и т.п.)».[58] Этот вариант авторы считают неверным, тупиковым, аргументацию в его обоснование — лживой, но, в то же время, наиболее вероятным.
Вариант 2: «Радикальное изменение сложившейся финансовой системы, выход из кризиса за счет сокращения не только доходов, но и богатств (собственности) всех тех, кто активно инвестировал в финансовые спекуляции на протяжении последних десятилетий. Средства госбюджетов в рамках этого сценария пойдут не коммерческим банкам, а непосредственно на поддержку производства, общественных работ, решение социальных проблем, не опосредуясь частными финансовыми институтами. (пример такого решения - прямое выделение в Китае более 500 млрд. долларов на развитие инфраструктуры, строительства, решение социальных, экологических и т.д. проблем). Национализация крупнейших банковских институтов при гарантиях неприкосновенности вкладов и постепенной компенсации акционерам банков стоимости их акций в размере, который они имели в результате кризиса, принудительное слияние в несколько крупных структур и передача под общественно-государственный контроль средних и мелких банков и т.д. Для поддержания производства материальных благ и услуг могут использоваться механизмы прямого государственного кредитования и финансирования, жесткого привязанного к реализации производственных программ. В России в первую очередь — так называемых «национальных проектов» (они должны иметь на порядок большие масштабы, чем сейчас) и программ перехода на инновационный тип развития». Этот вариант авторы считают более верным и правильным (правда, в рамках капиталистического способа производства, поскольку, по их мнению, «социалистическая революция пока что не имеет достаточных предпосылок ни в России, ни в США»), но менее вероятным.[59]
Рассмотрение представленных здесь позиций нескольких российских авторов по поводу путей выхода России из кризиса позволяет разделить эти позиции на три большие группы. Первая позиция, которой придерживаются А.Григорьев, Д.В.Шаламова, В.Е.Маневич, вкратце, сводится к следующему: мировой кризис есть результат дерегулирования финансовых рынков и институтов, и для выхода из кризиса необходимо это регулирование восстановить, организовать и усилить на международном и национальных уровнях, особенно в России. Проблема модернизации экономики и инновационного развития страны данными авторами подробно не рассматривается.
Вторая позиция, которую представляют Л.Григорьев, А.А.Суэтин, С. Егишянц, Р. Ениколопов, Иноземцев В., Кричевский Н., состоит в том, что именно экспортно-сырьевая зависимость России составляет суть национального финансово-экономического кризиса, и для его преодоления необходимо реализовать серьезные реформы по модернизации экономики и инновационному развитию страны.
Третья позиция, представителями которой являются В. Колташов, А.Бузгалин и А.Колганов, в чем-то объединяет положения двух первых позиций, а именно:
(i) необходимо резко увеличить роль государства в финансово-экономических процессах, системах и структурах и усилить государственное регулирование финансов и экономики;
(ii) необходимо реализовать серьезные программы инновационного развития страны.
Настоящая работа не имеет целью проведение углубленного анализа факторов и природы современного глобального финансово-экономического кризиса и выработки объясняющей его общепризнанной научной концепции. Судя по всему, эта задача получит адекватное решение еще не скоро. Однако по рассматриваемым в настоящем разделе вопросам автор склоняется к следующей позиции:
1. Финансовые проблемы, — такие, как кризис системы ипотечного кредитования США, чрезмерного использования вторичных и третичных финансовых инструментов, разбухание финансовой сферы и глобализация финансовых потоков, неадекватное государственное и международное регулирование финансовой деятельности, - спровоцировали мировой кризис, но не составляют его суть.
2. Современный глобальный кризис вызван, прежде всего, противоречивыми последствиями определенного технологического уклада, в основе которого лежит всеобщая компьютеризация на базе использования принципов физики полупроводников: с одной стороны, компьютеризация сопровождается повышением производитеьности труда, с другой – ростом безработицы и увеличением нагрузки на социальный сектор. Кризис будет долгим, и выход из него связан с появлением и развитием нового технологического уклада, характерные черты которого пока не ясны.
3. Для России условием выхода из нынешнего кризиса, – в краткосрочной перспективе, — и возможности устойчивого и независящего от конъюнктуры мировых цен на углеводороды самостоятельного роста, - в средне- и долгосрочной перспективе, — является модернизация экономики посредством инновационного развития.
4. Условиями перехода страны на инновационный путь развития являются институциональные перемены в области эффективности государства, защиты собственности и результативности науки и образования.