От автора: Итак, среда! Новая глава - лёгкая и юмористическая. Очень уж мне она нравится! Обожаю нашу сладкую парочку!))
Приятного чтения, Софи
***
– Очевидно, ты решил, что это очень остроумно – поселить в доме любовницу. Но я категорически против.
– Должно быть, у тебя на то очень веские причины.
– Разумеется! Я не потреплю унижения с твоей стороны. Пока я здесь, ни одна из твоих шлюх не переступит порог дома.
– Ты ведёшь себя, как ревнивая жена.
– А ты ведешь себя, как сопливый юнец. Я хочу развестись, и если для этого мне придётся три месяца строить из себя ревнивую жену – я стану ею! Если я должна лично вышвыривать твоих подруг за дверь – я не постесняюсь и сделаю это! И если для того, чтобы получить чёртов развод, мне нужно терпеть твоё общество, я буду его терпеть, но не думай, что я смирюсь с твоим оскорбительным поведением. Уж поверь, я прослежу за тем, чтобы магоконсультант первым делом узнал, что ты привёл в дом свою любовницу. Думаю, судье Фриман будет очень интересно об этом услышать!
Люциус не двигался и даже не моргал, пристально наблюдая за изменениями в лице Гермионы. По мере того, как она говорила всё громче и громче, он впадал в едва контролируемую ярость. Хотелось затолкать ей обратно в глотку те угрозы, которые срывались с губ.
– Ты стала настоящей мастерицей шантажа и помыкания. Я знал, что ты первосортная лгунья и блестящая актриса, но угрозы – это что-то новое.
– Я – лгунья? – Гермиона наклонилась вперёд, словно не расслышала его слов.
Люциус, наоборот, откинулся на спинку стула, придерживаясь дистанции.
– Я говорю о твоём последнем визите в особняк.
Гермиона чудом умудрилась не покраснеть, хотя Малфою удалось смутить её.
– Что же, это почти комплимент из уст первоклассного обманщика и мерзавца со стажем. Скажи своей подружке, чтобы собирала вещи и убиралась из нашего дома. Если это сделаю я, то вам обоим не понравится мой способ выражать свой протест.
– Мне он уже не нравится. Нынешним утром я попросил Эстель уехать, но теперь у меня появилось желание изменить собственное решение.
– Попросил уехать? Так почему она ещё здесь?
– Потому что я вежливый человек и не имею привычки вышвыривать из дома своих гостей.
Гермиона громко фыркнула.
– Ты что-то знаешь о вежливости? Вот это новость для меня.
– Учитывая твои требования, я должен выставить в ответ свои собственные пожелания. Раз уж мы заговорили о вежливости и оскорблениях, я хочу, чтобы ты попридержала свой ядовитый язычок и вела себя примерно.
– Увы, я никогда не была примерной, как бы ни старалась.
– Да, я слышал, что в школьное время ты нарушила всевозможные правила. Дурное влияние Поттера и Уизли, надо полагать. Я не стану смотреть сквозь пальцы на открытое неповиновение и пренебрежение установленным порядком.
– Меня мало волнует, как ты будешь на это смотреть, Малфой. Я не стану вступать с тобой в бессмысленные дискуссии, если меня всё будет устраивать.
– Не забывай – ты в моём доме.
– И я в твоей спальне. Это какая-то глупая шутка, или ты принял слова судьи близко к сердцу? Я не стану и пытаться сохранить так называемую “семью”, в первую очередь, в твоей постели.
– Сбавь обороты, Грейнджер. Ты последняя, с кем я лягу в постель. Завтра утром Эстель уедет, и ты сможешь вернуться в свою спальню.
– Так я снова Грейнджер? – Гермиона усмехнулась. – Не имею ничего против. Кстати, куда делись кровати из остальных спален?
– Мой сын и его жена вернулись в Англию. Я позволил им переделать комнаты, чтобы подготовиться к рождению ребёнка.
Эти слова больно укололи Гермиону. Она сама уже могла бы стать матерью, качать на руках собственного сына. Интересно, позволил бы ей Люциус переделать комнаты? С трудом в это верится. Едва ли он взглянул бы на своего ребёнка-полукровку.
– Значит, на эту ночь я вернусь в свою квартиру.
– Не вернёшься. Первый визит магоконсультанта назначен на завтра. Я получил сегодня днём письмо.
Гермиона мысленно застонала. Только этого не хватало. Всё складывается хуже некуда. Драко вдруг оставил свою практику в Чили и вернулся в мэнор. Кроме старшего Малфоя ещё придётся терпеть его вздорного сына, и одному Богу известно, какой окажется Астория. Впереди три весёлых месяца.
– Я не хочу оставаться в этом доме, – Гермиона произнесла мысли вслух.
– Ничего не могу поделать, – Люциус развёл руки в стороны.
– Можешь. У меня неприятные ассоциации и воспоминания с этим местом, не хочу, чтобы меня снова мучили кошмары, я по-прежнему помню ночь в компании Беллатрикс Лестрейндж. Завтра мы встретимся с этим консультантом, а затем переберёмся в любое другое поместье – на твой выбор.
Люциус не сумел полностью скрыть удивление, приподнял брови, внимательно изучая лицо Гермионы. Она чуть вздёрнула подбородок и упрямо сжала губы. Верный признак, что она не отступится от собственных слов. Люциуса так же не радовала перспектива, что все эти три месяца рядом будут нежелательные свидетели наблюдать, как они играют в супругов. Просьба девчонки не лишена логики.
– Прекрасно. Думаю, что могу пойти тебе навстречу, – он ухмыльнулся. – В конце концов, это именно то, что госпожа судья называет “попыткой наладить отношения”.
– Прекрасно, – сама того не понимая, Гермиона скопировала и слова, и тон Малфоя. – Будет, о чём рассказать завтра во время сеанса психотерапии.
Люциус чуть заметно скривился. Психотерапия – слово из мира магглов, слишком режет слух.
– Что же, пока всё на этом, – Гермиона поднялась со своего места. – Буду готовиться ко сну. Рано утром мне нужно на работу.
– Хочешь пропустить первый же сеанс?
– Я мечтала бы об этом. Но я вернусь к одиннадцати.
Гермиона поднялась в спальню Люциуса и только там осознала, что ей предстоит – ночь в одной с ним постели. По телу пробежали нежелательные и совсем уж неуместные мурашки, а сердце забилось чаще. Нет, он не хочет её. И она не хочет его, а считаться с телесными примитивными позывами – последнее дело. Кровать достаточно большая, чтобы между ними могли поместиться ещё несколько человек. Придя к такому выводу, Гермиона вытащила из сумки свой маленький скромный халатик голубого цвета с мелкими жёлтыми цветочками и направилась в ванную. Ей вдруг вспомнился тот халат, который она носила в этом доме, пока чувствовала себя счастливой супругой красивого и умного мужчины. Где-то в глубине души оставался червячок сожаления, что благополучие и счастливое неведенье не могли продолжаться вечно. Ведь Гермиона действительно была счастлива.
“Потому, что лишилась собственного рассудка. Ни одна здравомыслящая женщина не может быть счастлива, если её муж – Люциус Малфой”.
Когда она вышла из ванной комнаты, источая изумительный фруктовый аромат, Люциуса ещё не было в спальне. Хоть бы он всю ночь тут не появлялся!
Гермиона вдруг поняла, что, в таком случае, он проведёт ночь в кровати блондинки Эстель, и, не помня себя от ужаса, выскочила в коридор, тут же столкнувшись с Люциусом в дверях. На короткий миг она оказалась в его объятиях – он придержал её за талию, позволив снова обрести равновесие, и отпустил. Гермиона отступила на шаг назад, красная и смущённая, позволяя ему войти в спальню.
– За тобой кто-то гонится?
– Нет.
– Тогда в чём дело? – она почувствовала себя голой под его взглядом. Халатик едва доходил до колен, Гермиона сжала воротник на груди, опасаясь, что ненадёжный пояс может нечаянно соскользнуть и обнажить её.
Но Малфой, казалось, не проявил никакого интереса к её телу.
– Ни в чём.
Гермиона отошла от двери и с тоской взглянула на сумку, где, аккуратно сложенная, спряталась её пижамка. И почему она сразу не распаковала её и не переоделась в ванной?
К счастью, Малфой закончил свой допрос и, небрежно кинув мантию на кресло, тоже отправился в ванну. Гермиона быстро, как только могла, переоделась в пижамные бриджи и майку, а затем поспешила забраться под одеяло. Пока Люциус мылся, она соорудила посередине кровати стену из подушек, которая должна была разделить их друг от друга.
Наконец Люциус выключил воду, и Гермиона поспешила устроиться в кровати, притворяясь спящей. Через несколько минут она услышала, как его босые ноги тихонько шлёпают по полу. Вот он остановился у кровати, громко хмыкнул, вернулся к креслу, чтобы повесить свою мантию в шкаф. Гермиона приоткрыла глаза, наблюдая за ним, и в ужасе зажмурилась. Видимо, Малфой настроен продолжать игру, испытывая её предел терпения. И искушения. Гермиона снова приподняла веки. Он идеально сложен. И отсутствие одежды только подчёркивает этот факт.
– Не думал, что в тебе кроется потенциальный вуайерист.
– В таком случае, ты – потенциальный эксгибиционист.
Люциус снова хмыкнул. Гермиона демонстративно повернулась на другой бок и зареклась открывать глаза до самого утра. Она снова услышала, как он тихо ступает по полу. Кровать едва заметно прогнулась, и Люциус с каким-то слишком уж довольным вздохом забрался под одеяло.
Это были весьма мучительные мгновения. Он рядом, совсем близко. В нём скрыто всё, что она и любит, и ненавидит, чем восхищается и что презирает. Настоящий человек противоположностей. И он всё ещё её муж. Через несколько месяцев будет год с их свадьбы, а Гермиона до сих пор не может свыкнуться с тем фактом, что Люциус Малфой – её супруг.
И почему он не отправился этой ночью к своей блондинке Эстель? Почему, в конце концов, это вообще должно её волновать? Ревность больше не уместна в их отношениях. Они должны быть терпимыми друг к другу – это всё, что требуется для благополучного разрешения непростой ситуации.
– Как думаешь, мы продержимся эти три месяца?
– Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду?
– Уж вовсе не то, о чём ты подумал! Ведь я последняя женщина на земле, которую ты хотел бы видеть в своей постели.
– Теперь я вижу, что мои слова тебя задели.
– Похоже, что мы не продержимся, – Гермиона вздохнула. – Пожалуй, я снова прибегну к своему излюбленному методу манипулирования твоим поведением. Не забывай, Малфой, ты получишь свои деньги только после развода.
– Вы хотите установить правила, миссис Малфой? – он буквально читал её мысли.
– Да. В письменной форме.
Кровать снова скрипнула. Несмотря на свой зарок, Гермиона открыла глаза и изумлённо наблюдала, как он надевает на плечи тёмно-зелёный халат и, достав письменные принадлежности, усаживается за маленький кофейный столик.
– Миссис Малфой, не сочтите за труд… – он жестом указал на свободное место рядом с собой.
Под неодобрительным взглядом – ему что, не нравится пижама с медведями? – Гермиона пересекла комнату и присела рядом с Малфоем на маленькой антикварной софе. С трудом игнорируя тепло его бедра и приятный запах, она сосредоточилась на листе пергамента. Люциус уже успел написать своим красивым и прямым без лишних завитушек почерком заголовок: “Установленные нормы и правила поведения мистера и миссис Малфой”.
– Итак, что мы напишем первым пунктом?
– Мы обязаны относиться друг к другу с уважением, не оскорблять и не унижать, придерживаться вежливого и снисходительного поведения.
Люциус весело взглянул на серьёзное лицо своей почти-бывшей-супруги.
– Вы уверены, что сумеете придерживаться данного правила, миссис Малфой?
– Поживём – увидим.
Люциус записал за ней слово в слово, изумив Гермиону столь поразительно точной памятью.
– Пункт номер два? – спросила она.
– Никакой интимной близости.
На этот раз настала очередь Гермионы окидывать почти-бывшего-мужа веселым взглядом.
– А вы уверены, что сможете придерживаться данного правила, мистер Малфой?
– Абсолютно.
– Что же, хочу внести поправку во второй пункт. Никакой интимной близости, в том числе и с посторонними лицами. Я имею в виду вашу блондинку Эстель.
– Не забудьте, что вы так же обязаны неукоснительно следовать данным инструкциям.
– Что же, придётся огорчить пару-тройку своих нынешних ухажёров.
Перо хрустнуло в пальцах и разломалось на части. Гермиона закатила глаза и взмахнула палочкой, быстро произнеся “Reparo”.
– Также я хочу, чтобы вы записали моё требование о временном проживании. Кстати, вы решили, в какое из ваших поместий мы переберёмся?
– В дом в Годриковой Впадине.
Гермиона скривилась, но не стала протестовать, наблюдая, как Люциус конспектирует третий пункт.
– Я хочу, чтобы мы оба соблюдали полную конфиденциальность по этому соглашению, – продолжая писать, сказал он. – В наших же интересах, чтобы эта бумажка не попала на глаза судье.
– Согласна. Пятым пунктом запишите, что мы обязуемся не ограничивать свободу действий, передвижений и решений друг друга, пока они не нарушают пункты данного соглашения.
Люциус повернул голову в её сторону, окинув Гермиону снисходительным взглядом.
– Полагаете, что я посажу вас на цепь?
– Я подстраховываюсь, – с достоинством парировала она. – Пишите.
– Пункт номер шесть. Мы обязаны сопровождать друг друга на все светские мероприятия, на которые получим приглашения, в течение трёх месяцев.
– Это ещё зачем?
– Если публика поверит в наш брак, то поверит и судья. Считайте, что это своеобразная тренировка.
– У вас просто талант к интригам! Вы так же планировали мою жизнь, когда решили на мне жениться?
– Именно так всё и было, – подтвердил Люциус. – Как вы сами сказали – я подстраховываюсь.
– Мерзко и отвратительно. Но я не стану спорить, ваша затея не лишена здравого смысла, так что записывайте, – Гермиона, затаив дыхание, наблюдала, как он быстро выводит буквы. – Пожалуй, сюда стоит ещё включить пункт о честности и утаивании информации.
– Полностью с вами согласен. Меня слегка смущает ваша лживая натура, миссис Малфой.
– Моя лживая натура? – в праведном гневе воскликнула Гермиона, и голос её прозвучал почти на две октавы выше. – Я обманула тебя всего единожды, а ты делал это постоянно на протяжении нескольких месяцев!
– Давай посчитаем: беременность, адвокат, ограбление…
– Если я начну считать, сколько раз ты меня обманул, Малфой, то мы просидим тут до утра! Просто запиши, и покончим с этим.
Люциус окинул её оценивающим взглядом, отмечая, что щёки Гермионы раскраснелись. Она смущена и стыдится своего обмана.
– И ещё, я хочу, чтобы ты внёс в список следующий пункт: мы обязуемся не подмешивать друг другу зелья, декокты, эликсиры и яды, а также не использовать друг против друга проклятия, порчи, заклинания – словом, всё, что может стать причиной физического или морального ущерба.
– Не удивительно, что мы с тобой не смогли ужиться. Не переношу пресных занудливых женщин.
– Чудесно! – Гермиона расплылась в льстивой улыбке. – Нам предстоят на редкость скучные и однообразные три месяца.
– Полностью с вами согласен, миссис Малфой. Не сочтите за труд поставить свою подпись здесь… и на копии. Один экземпляр мне, один вам.
Гермиона свернула листик трубочкой и снова улыбнулась, не зная, что ещё можно сказать. Имея при себе этот их странный договор, она почувствовала себя спокойнее и более защищённой.
– Если вы нарушите один из пунктов этого соглашения, мистер Малфой, то я не верну вам ваши сбережения.
– А если вы нарушите один из пунктов нашего соглашения, миссис Малфой, – Люциус ответил в тон ей, – я сверну вам шею.
Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь понять, шутит ли Люциус или говорит всерьёз, но прозвучало внушительно и пугающе.
– С вашего позволения я собираюсь вернуться в постель. Кстати, удовлетворите моё любопытство, почему вы не остались в кровати вашей блондинки Эстель?
– Я не собираюсь удовлетворять ваше любопытство, это не ваше дело.
– Вы совершенно правы – не моё, – пробормотала Гермиона и, потянувшись, забралась под одеяло.
Увы, быстро уснуть не удалось. Она крутилась с одного бока на другой, пытаясь отыскать удобное место, и перестала вертеться только после того, как Малфой в весьма грубой форме прикрикнул на неё, чтобы не мешала спать. Гермиона тут же замерла, стараясь дышать как можно тише, глаза закрылись сами собой, и сон, в конце концов, пришёл.
Утром Гермиона принялась анализировать прошедший вечер. Её вдруг поразила лёгкость, с которой они с Малфоем пришли к обоюдному согласию. Это было даже забавно – сидеть рядом с ним в своей старой хлопковой пижамке и придумывать пункты совершенно безумного, но не лишённого логики плана. Они вели себя, как близкие люди, как друзья, и это с огромным трудом укладывалось у Гермионы в голове. Люциус Малфой – друг? Может, это не такая уж и дикость? В конце концов, было время, когда они могли часами вести беседы, устав после сексуальной игры, и разговоры с ним всегда казались интересными и познавательными. Конечно, Люциус не был таким непринуждённым и весёлым, как Рон, иногда казалось, что у него напрочь отсутствует чувство юмора. Хотя позже Гермиона научилась его распознавать за потоками сарказма и высокомерных насмешек. Нет, такой юмор был ей не по вкусу. Многое в Малфое напрягало, раздражало, приводило в недоумение, а, порой, и в ярость. Но Люциус обладал неким врождённым магнетизмом, не понятно, на чём замешанным, и всё же, иногда Гермиону тянуло к нему со страшной силой, и сопротивляться бесполезно.
– Странно видеть тебя в своём доме, Грейнджер.
Она уже допивала чай, когда в столовой появился Драко. На нём была светло-фиолетовая мантия целителя. Видимо, ему тоже нужно на работу.
– Теперь моё утро безнадежно испорчено, – пробормотала Гермиона.
– Правда? В таком случае моё перестало быть таким паршивым.
– Недолго ты продержался на своей стажировке. Впрочем, с твоей страстью к запрещенным и не одобренным правительством зельям, удивительно, что тебя не выгнали сразу.
– А ведь ты должна быть благодарна мне, разве нет?
– Ты последний человек, которого я бы стала благодарить во всей этой истории, с тех пор, как не стало Паркинсон.
– Ты не слишком расстроилась из-за её смерти, а ведь вы были подругами. Уж не твоих ли рук дело?
Гермиона фыркнула и качнула головой.
– Ты бредишь. Прими настой из мандрагоры от нервов.
– Какое счастье, что меня не постигла участь моего отца!
– Вот тут я не могу не согласиться. Уж лучше старший Малфой, чем младший. Люциус, по крайней мере, мужчина, а ты – лишь жалкое подобие.
Щёки Драко побелели от ярости.
– Следи за своим языком, грязнокровка, иначе ты вылетишь из этого дома.
– Не выйдет, Малфой. Формально я – хозяйка, к тому же, твоя добрая и горячо любимая мачеха, – Гермиону едва не вывернуло от собственных слов.
– Ты – худшее, что могло случиться с нашей семьёй, – тихо проговорил Драко. – Я рад, что моё зелье помогло нам избавиться от твоего ублюдка.
И хотя в душе она знала, что Малфой блефует, его слова глубоко задели Гермиону. Она медленно поднялась со своего места, повернулась к выходу, но, не сдержав порыв, развернулась в полуобороте, выхватывая палочку, и большая чашка с обжигающе горячим чаем оказалась у Драко на коленях. Он взвыл, вскочил со стула и в тщетных попытках моментально избавить себя от боли заскакал по комнате, хлопая ладонями по брюкам. Именно в этот момент их застал Люциус.
– Что тут происходит? – потребовал он немедленного ответа.
Гермиона по-прежнему сжимала палочку в кулаке, поэтому большая часть вины пала именно на неё.
– Тебе следовало лучше следить за воспитанием собственного сына, Малфой. Ах, конечно, в этом и проблема, возможно, был бы у него другой отец, из мальчика не вырос бы кусок дерьма, – Гермиона словно выплюнула грубость, впервые в своей жизни произнеся нечто подобное, но она была слишком зла, чтобы следить за собственной речью и ждать реакции Люциуса.
Она уже почти добралась до выхода, когда Малфой бесцеремонно схватил её за плечи, развернул лицом к себе и хорошенько тряхнул. Бешенство по-прежнему колотилось в груди, иначе она бы моментально попятилась назад в естественном страхе перед хищником.
– Какого чёрта ты себе позволяешь, Грейнджер? – зашипел он еле слышно, но его голос показался Гермионе оглушающим звуком.
– Отпусти, или я за себя не ручаюсь!
– Как ты посмела причинить вред моему сыну?
– Точно так же, как он посмел причинить вред моему! – выкрикнула она и… расплакалась.
Люциус, всё ещё вцепившись в её плечи, ошеломлённо наблюдал, как из больших карих глаз ручьями катятся крупные слёзы.
Чёрт бы побрал этих детей!
Он отпустил Гермиону и тяжело вздохнул. Она, продолжая плакать, просто развернулась и ушла прочь, а Люциус до сих пор чувствовал, как сильно содрогалось её тело в его руках. Он не мог дать ей утешение, не имел право. К тому же, смысл брошенных ею слов начал постепенно доходить до его разума, прорываясь сквозь стену бесстрастной ярости.
– Драко!
– Да, отец? – тот уже успел высушить брюки и выглядел вполне здоровым, хотя и слегка потрёпанным.
– То зелье, которое ты подсунул ей, могло стать причиной выкидыша?
Драко перестал разглаживать собственные штаны и виноватыми, как в детстве, глазами посмотрел на отца.
– Я… я не знаю, – вздохнул он. – Не должно было, но я не могу этого исключить. Отец… если бы я знал, что она беременна… я не хотел бы, чтобы в нашей семье появился ребёнок-полукровка, но я не стал бы намеренно убивать невинного младенца.
– Я прошу тебя впредь не вмешиваться в наши отношения.
– Но…
– То, что произошло между мной и Грейнджер, должно оставаться между нами, – Люциус повысил голос, недовольный, что его пытались перебить. – Скоро вся эта ситуация прояснится, дело и без того непростое, так что оставайся в стороне и держи свой рот под замком. Я ясно выразился?
– Ясно, – буркнул Драко.
Как только он вошёл в камин, произнеся свой рабочий адрес, Люциус обрушил весь свой гнев на ни в чём не повинный стол, сильно стукнув по нему кулаком. Чёрт возьми, всё гораздо сложнее, чем он полагал! Непросто будет снова добиться расположения Гермионы, когда между собственным сыном и женой существует непримиримый конфликт. Но одно Люциус знал совершенно точно – он не хочет с ней разводиться. И он, кажется, полюбил грязнокровку. Полюбил Гермиону Малфой, которая мечтает снова стать Грейнджер. Признавшись самому себе в собственных чувствах, Люциус впервые за долгое время испытал облегчение. Давно пора!
Двуличные мерзавцы
От автора: Затишье перед бурей. Прошу прощения, если вам история кажется затянутой. Также за моё личное виденье характеров и персонажей. Я, кстати, не считаю, что они ведут себя глупо. Они оба принципиальны и упрямы, первый шаг – это не о них. (вспомните ссору Гермионы и Рона в 6 книге – она там вела себя не лучше). Так что, если кому-то что-то не нравится, я предлагаю просто нажать на крестик в верхнем правом углу и закончить на этом. А тем, кому ещё интересная эта история и, возможно, ещё доза музыки под настроение фанфика, то, как говорится, милости прошу!)
(первые две под НЦ-сцены)
Soundtrack. Part 2.
1)Diana Diez ft. Kortas Martakis “Sex Indigo” (dj.Sivers remix)
2)Vargo “So sensual”
3)Sade “Soldier of love”
4)Gregorians “Spiritus Sanctus”
5)Armin Van Buuren “In and out of love”
6)Rammstein “Ohne Dich”
7)Poets of the fall “Carnival of rust”
8)Guns’n’Roses “This I love”
9)Rihanna “Stay”
10)Christina Aguilera “Stronger than ever”
11)David Usher “Black Black Heart”
12)Lee Ryan “Don’t leave me”
13)Blue “Breathe easy”
Долго не удавалось взять себя в руки. Гермиона едва сдерживала поток слёз, когда оказалась у дверей своего магазинчика. Строители вежливо приветствовали хозяйку, но она сумела только вяло махнуть рукой и поспешила скрыться в тишине и покое своего кабинета – единственное помещение, полностью готовое к использованию. Опустившись на стул с высокой и мягкой спинкой, Гермиона уткнулась лбом в полированную поверхность стола, роняя крупные слёзы на столешницу. Все обиды и разочарования, которые Гермиона пыталась скрыть глубоко внутри себя, всколыхнулись и взбурлили, пробуждая настоящую бурю эмоций.
Сколько раз она думала о том, могло ли зелье Драко действительно навредить ребёнку! Ведь получается, что её собственная жажда знаний и справедливости убила малыша.
“Моё зелье помогло нам избавиться от твоего ублюдка!”
Интересно, в какой степени Люциус разделяет мысли собственного сына? Надо полагать, что он солидарен с Драко в этом вопросе. Гермиона понимала, что не должна винить своего мужа-расиста в том, что он не желает порождать на свет детей-полукровок, но, в конце концов, это даже не её вина! По крайней мере, нужны двое, чтобы получился ребёнок, и Малфой не имеет права сваливать всю ответственность на неё одну. Тем не менее, Гермионе приходилось в одиночку нести этот крест, за обоих убиваться по поводу так и не рождённого малыша, в то время как Люциус уже и забыл об этом досадном инциденте, удачно избавившись от нежелательных последствий в очень выгодный для себя момент.
В конце концов, Гермионе удалось взять себя в руки. Она перестала плакать, вытерла лицо платком, жалея, что не может избавиться от красной припухлости вокруг глаз. Она должна быть сильной, чтобы справиться со всем, ведь никого нет рядом, кто может поддержать её в такое тяжелое время. Дашь слабину один раз – и уже никогда не оправишься. Гермиона поправила мантию и вернулась в будущий торговый зал, нацепив на лицо щедрую улыбку.
Когда она аппарировала обратно в мэнор, на лице не осталось и следа утренних переживаний. Люциус нетерпеливо дожидался её в холле, расхаживая вдоль стены с портретами взад-вперёд. Увидев Гермиону, он остановился, испытывая её взглядом.
– Опаздываешь. Магоконсультант уже здесь.
– Сбавь тон, Малфой. Я пришла вовремя, ещё нет одиннадцати.
Их разделяло расстояние в несколько футов, испепеляющий взгляд серых глаз и невидимая ледяная стена. И хотя Люциус даже и не думал повышать голос, Гермиона буквально чувствовала, что он готов сорваться на неё в любую секунду. Причина по-прежнему оставалась неясна. Хотя Малфою вовсе не требуется причина для необоснованной ярости – он так забавляется.
– После вас, миссис Малфой, – Люциус жестом указал на дверь, ведущую в салон, предлагая Гермионе пройти внутрь.
Она сняла на ходу мантию, повесив её на сгиб локтя, и снова вооружилась лучшей из своих улыбок.
– Добрый день, прошу прощения, что заставили вас ждать. Я – Гермиона.
Магоконсультант – немолодая женщина, низкая и полная, на вид весьма добродушная, легко для своего телосложения и возраста поднялась с кресла, чтобы протянуть Гермионе руку.
– Миссис Малфой, очень приятно. Меня зовут доктор Фаина Бриджес. Мистер Малфой…
Люциус превратился в само воплощение высокомерия и величия, чуть заметно кивнув маленькой женщине, которая осмелилась войти в его обитель. Гермиона закусила губу, испытывая отчаянное желание рассмеяться в лицо своему мужу. Она уже и позабыла, каким он предстаёт перед всем миром, среди великого ассортимента масок он выбрал наихудшую. Таким она помнила этого человека с детства. А приступ неуместного веселья – это верный признак скрытой истерики.
– Доктор Бриджес, могу я предложить вам чай?
– Благодарю вас, миссис Малфой, с большим удовольствием.
– Если вы позволите, – продолжая гостеприимно улыбаться, Гермиона на минуту выскользнула из салона, чтобы передать поручение эльфам, а когда вернулась обратно, обнаружила, что Люциус пытается уничтожить взглядом бедную женщину, которая защищается от его явного негодования широкой американской улыбкой.
– Чай будет готов через несколько минут, – Гермиона нехотя опустилась на диван рядом с супругом. Он едва заметно пошевелился, изменив положение своего тела так, что его нога легонько касалась её бедра. Гермиона, чья улыбка уже превратилась в волчий оскал, впихнула между ними руку, чтобы как-то оградить себя от тела Малфоя, но стало только хуже.
– Вы работаете, миссис Малфой? – в дружелюбной форме поинтересовалась Фаина.
– Прошу вас, называйте меня по имени, раз уж мы с вами обречены говорить на интимные темы, – едва скрывая раздражение, попросила Гермиона.
– Разумеется, Гермиона. Если вам так удобнее.
– Значительно. Да, я работаю. Открываю свой книжный магазин на Косой Аллее.
– Увлекаетесь чтением?
– Да, я бы сказала.
– Вам больше нравится познавать мир из книг, чем из личного опыта?
Гермиона опешила, покосившись на Малфоя. Он не двигался.
– Вовсе нет. Книги… имеют для меня несколько иное предназначение, нежели познание окружающего мира. В конце концов, это не первостепенная причина. Мне нравится сравнивать мнение автора и собственное суждение.
– Хм, интересно. А, вот и чай!
Люциус пренебрежительно отвернулся, когда Гермиона жестом предложила ему чашку. Сама она также без особого желания сделала глоток, чувствуя, как желчь поднимается к горлу. В районе пупка вдруг сконцентрировалось сильнейшее напряжение, которое имело совершенно неясные корни.
– Мистер Малфой, вы, по-видимому, не одобряете, что ваша жена работает.
Гермиона подобралась, ожидая ответа Люциуса. Он намерено тянул время, и когда молчать стало совсем уж неприлично, заговорил очень тихо, в своей излюбленной манере растягивая слова. Только он умел говорить так, что его голос можно было сравнить с горячим шоколадом – тягучим, обжигающим и бесконечно желанным. Гермиона поёжилась и сделала ещё глоток чая.
– Я бы предпочёл, чтобы она оставалась дома и занималась семьёй. Но если она сделает выбор в пользу карьеры, я не стану оспаривать её решение.
Гермиона отставила чашку на поднос. Руки тряслись так, что она едва не вылила горячий напиток себе на колени. А ещё лучше – плеснуть его в лицо этому лицемеру. Заниматься семьёй? Это какой, интересно?
– Действительно великодушно. Как вы видите ваш общий досуг, мистер Малфой?
– Вы и в самом деле хотите услышать ответ? – он выгнул бровь так выразительно, что краской залилась не только Гермиона, но и доктор Бриджес.
– Мне нравится ход ваших мыслей, – надо отдать должное, магоконсультант быстро сумела взять себя в руки. – Поэтому особенно важно, пока вы проходите сеансы семейной маготерапии, чтобы вы непременно спали в одной кровати.
– Прошу прощения? – Гермиона не узнала собственный голос, так высоко он прозвучал.
– Вы не ослышались, Гермиона. Это важнейшее требование, которое мы выносим парам, обратившимся к нам за помощью.
Гермиона собиралась возразить, что ни за какой помощью они не обращались, но вовремя прикусила себе язык. В конце концов, именно этого человека стоит убедить в том, что они изо всех сил пытаются сохранить собственный брак.
– Как вы сможете узнать, что ваше требование выполняется? – от одной мысли, что каждую ночь придётся ложиться с Люциусом в одну кровать, по телу пробегали мурашки. И… намокали трусики. Гермиона тряхнула головой. Вчера они подписали конфиденциальное соглашение, и Малфой сам внёс пункт о сексуальном воздержании.
– Не беспокойтесь, Гермиона, подобного слона утаить невозможно.
– Значит, у вас есть ещё какие-то требования?
– Да. Вам следует завести дневник.
Это окончательно вывело Люциуса из себя.
– Дневник? – прошипел он, подаваясь вперёд. – Я похож на шестнадцатилетнего подростка, чтобы вести дневник? У меня нет ни времени, ни желания на подобную чушь!
Гермиона прикусила губу и нервно заёрзала по скользкой поверхности диванчика. В какой-то момент ей показалось, что Люциус готов вот-вот броситься на доктора Бриджес – та тоже так решила, вжавшись в спинку кресла – и Гермиона вцепилась в локоть супруга, сжав на его руке пальцы так сильно, что побелели костяшки.
– Это очень важно, мистер Малфой, – как напуганная козочка, заблеяла магоконсультант. Что же, и её улыбки и напускное спокойствие оказались всего лишь маской. Комната словно наполнилась мерзким смрадом двуличия и лицемерия.
– Я тоже не жажду выставлять собственные чувства напоказ, – Люциус с трудом расцепил пальцы Гермионы, освобождая руку. Она взглянула на него и смутилась. Ему не были неприятны её прикосновения, она сделала ему больно.
– Извини, – одними губами прошептала Гермиона.
– Никто не станет читать ваши записи, миссис Малфой, – доктор снова вернулась к официальному обращению.
– Никто, кроме вас?
– Если не возникнет острая необходимость, то я не стану даже заглядывать в ваши дневники, – магоконсультант мысленно изумилась, насколько схожа мимика у супругов Малфой. – Эти заметки помогут вам привести мысли в порядок в конце дня. Буквально несколько слов перед сном.
– Ничего глупее в своей жизни я ещё не слышала! – фыркнула Гермиона, скрещивая руки на груди. – Мало мне проблем, так теперь ещё постоянно ходить и переживать, чтобы мой муж не соблазнился узнать о себе что-то новое из моих записей.
– Вы могли бы лично говорить ему всё, что думаете, – предложила Фаина. – К тому же, будет честно, если вы оба станете оставлять свои дневники на видном месте. Например, на прикроватных тумбочках. Это научит вас доверять друг другу.
– Или, наоборот, бесконечные подозрения только усилят неприязнь, – подал голос Люциус.
– Всё в ваших руках, мистер Малфой. Это только ваш выбор – доверять или подозревать.
Гермиона закинула ногу на ногу и отвернулась в сторону. Чушь какая-то! Сама она не любительница делиться сокровенным с клочком пергамента, а Малфоя представить за подобным занятием просто невозможно. В воображении всплыла картина, как он сидит на кровати в позе лотоса, волосы собраны в высокий конский хвост, вокруг всё бежево-розовое, подушки обвязаны ажурными кружевами, в руках Люциус держит маленький дневничок в кожаном переплёте. Нелепость подобной ситуации так позабавила Гермиону, что она хихикнула, но смех рвался наружу потоком, и, закрыв лицо руками, она уткнулась в колени, безостановочно хохоча.
– И как вам удалось так быстро довести мою жену до сумасшествия? – сквозь звуки собственного смеха услышала Гермиона.
– Может… может, ей воды принести? Миссис Малфой?
Гермиона отрицательно помотала головой. Ей понадобилось нечеловеческое усилие воли, чтобы справиться с собой. Утром не могла перестать рыдать, теперь не может перестать смеяться. Действительно, она сходит с ума. Страшно представить, что с ней будет через три месяца.
– Хотите дневник? – с каждым словом голос звучал увереннее, хотя сначала слова походили на всхлипы. – Люциус, мы обязаны выполнить требование доктора Бриджес, в конце концов, это поможет сохранить нашу семью!
– Нет.
– Не беспокойтесь, доктор, я прослежу, чтобы мой муж выполнял ваши указания.
Наконец, Малфой сумел отодвинуться от Гермионы так, что они больше не касались друг друга – удивительное достижение для весьма узкого дивана.
– Что же, на этом я предлагаю закончить сегодня. Встретимся с вами в пятницу, в это же время.
– Мы перебираемся в наш дом в Годриковой Впадине, – Гермиона поднялась, чтобы проводить доктора Бриджес. – Я оставлю вам адрес…
Когда Гермиона снова вернулась в салон, Люциус всё ещё сидел на том диване. Угадать его настроение, как всегда, было невозможно.
– Дневник?
Гермиона закатила глаза.
– Будь благоразумным. Ты едва всё не испортил! Нам необходимо получить развод…
– Я предпочитаю остаться женатым, чем вести дневник.
Гермиона устало опустилась в освободившееся кресло. Это утро вымотало не меньше, чем целые сутки бродяжничества в Шотландии. Жаль, она так и не узнала, кто отправил её туда. Наверняка Панси. Но она мертва, и спросить не у кого.
– Прошлой ночью мы заключили договор, Люциус. У тебя такая короткая память, или ты развлекался подобным образом?
– Прекрати это.
– Прекратить что?
– Давить на меня.
– Не получается. В конце концов, поручи одному из своих секретарей вести дневник. Тебе не впервой обманывать людей – это ведь образ жизни, который ты ведёшь.
– Теперь ты забываешь о нашем соглашении, моя дорогая, – ухмыльнулся он. – Беспочвенные обвинения.
– Отыскать доказательства не составит труда, я – воплощение твоей лжи и лицемерия. Это не оскорбления, Люциус, а констатация факта. Если бы я хотела тебя унизить, то назвала бы порядочным человеком.
– Справедливое замечание, миссис Малфой. Но в своем выражении вежливости вы заходите слишком далеко. Постарайтесь придерживаться нейтралитета.
– Кстати, вы готовы перебраться в нашу с вами маленькую Швейцарию?
– Вещи уже собраны. Вы уверены, что желаете променять удобства и роскошь Малфой-мэнора на невзрачный и холодный деревенский коттедж?
– Абсолютно. К тому же, он не так уж и плох. А если вы не любите холод, то возьмите с собой больше тёплой одежды.
Оставив Малфоя внизу, Гермиона поднялась в спальню. Уже у двери она столкнулась с Асторией. Им ещё не приходилось общаться, но менее всего ожидалось, что супруга Драко вдру