Частотное употребление инвектив в бытовом общении является широко известным фактом, вызывающим тревогу учёных и обывателей (например, Б. Я. Шарифуллин: «известно, что «инвектива» уже стала чуть ли не постоянным enfant terrible и камнем преткновения в целом ряде судебных исков по информационным, документационным и прочим спорам»[1]). При этом само понятие инвективы остаётся довольно расплывчатым («На сегодняшний день все разработанные теории отражают различные, порой даже противоречащие друг другу, взгляды на данное понятие»[2]). Вот некоторые определения инвективы:
1. Резкое выступление против кого-либо (с использованием табуированных данной культурой слов), имеющее отрицательную оценочность и определенные целевые установки, важнейшей функцией которой является её использование в качестве орудия политической борьбы[3]
2. Коммуникативный феномен, проявляющийся в агрессии по отношению к участникам и нормам общения через употребление табуированных лексических единиц и узуально-неприемлемых грамматических форм[4]
3. Словесное оскорбление, вид высказывания, содержащего обвинения, оскорбления, резкие выпады, а также сама грубая брань, бранные (нецензурные) слова и выражения[5]
4. Адресное умаление достоинства личности, выраженное в неприличной форме словесно, действием или жестом[6]
О. В. Гневэк комментирует неясность понятия инвективы: «В различных словарях под инвективой понимается «резкое выступление против кого-л., чего-л.; оскорбительная речь <…> …судебные разбирательства направлены на выявление наличия или отсутствия в деянии признаков оскорбления. Под оскорблением понимается «унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме» [по КоАП РФ]. Юристы-практики уточняют предлагаемую дефиницию, указывая, что «оскорбление может быть совершено словом, физическим действием, «например, щелчок по носу или дёргание за нос, уши, нанесение пощёчин, плевок в лицо. Не исключается совершение оскорбления путём конклюдентных действий, к примеру, непристойных жестов. Состав оскорбления будет и в том случае, когда унижающие достоинство сведения содержатся в письме, которое виновный прислал по почте». Предлагаемые дополнения «размывают» относительно лаконичную формулировку понятия «оскорбление».
Существуют разногласия по поводу классовой принадлежности инвективы: её считают речевым жанром («Одной из наиболее аргументированных точек зрения на эту проблему, на наш взгляд, можно считать подход, согласно которому инвектива относится к разряду речевых жанров (Л. Крысин, Н.Д. Голев, Е.А. Белоусова, Б.Я. Шарифуллин)»[7]) или видом высказывания («В современной речевой практике, в принципе не поощряющей речевую агрессию, И[нвектива] не особый речевой жанр (ср. [Шарифуллин 2000]), а проявление агрессивного речевого поведения, задевающего честь и достоинство адресата»[8]).
Каковы причины этих затруднений? Гневэк выделяет «подвижность стилистических пластов русского языка, способствующую переходу нейтрально окрашенной или стилистически сниженной лексики в разряд грубой, разговорно-сниженной, пренебрежительной»; «неопределённость объекта исследования»; «криминализацию общественного сознания и увеличение деклассированных элементов, распространение мифа о всемогуществе преступного мира. Ю. А. Панов указывает на то, что язык СМИ, заполненный инвективной лексикой, отражает содержание речевого общения общества. Л. П. Крысин связывает инвективизацию общения с повышением уровня речевой агрессии в социуме»[9].
Возросшая популярность инвектив связывается с напряжённой социальной обстановкой, тревожной атмосферой в обществе: «В XX в. русский язык трижды испытывает на себе «нашествие» сниженной инвективной лексики <…> 3) 80-е – 90-е гг. – преобразования общественно-экономических условий. Именно последний этап лежит в основе сегодняшних трансформаций языка»[10]; «К основным экстралингвистическим причинам плотности инвективы в современном дискурсе относятся социальная нестабильность, перманентный стресс, отсутствие ограничений, воспитания, образованности»[11].
Вопрос о том, как воспринимать сами инвективы и широту использования их в бытовой русской речи, также остаётся открытым. Обращаясь к истории инвективы, можно указать на её полезность. Как жанр она возникла в Древней Греции (но называлась по-другому), разрабатывалась в риторическим школах Древнего Рима, причём существовали инвективы, направленные против мифологических персонажей, определённых тем или предметов. Инвектива играла большую роль в политике, выступая как средство политической борьбы[12]. Бекасова отмечает значение брани для воинов и военных действий: брань оказывает моральное воздействие на слушателей (устрашает) и самих говорящих (разжигает неприязнь, помогает бороться со страхом); но тут же Бекасова добавляет, что вывод бранных слов за пределы функциональной сферы не допускался. То, что используют воины, готовящиеся вступить в бой, «опасно для психически некрепких людей и особенно детей»[13].
Л. М. Гараева, исследовавшая употребление инвектив в профессиональной коммуникации, писала, что они «могут не только активизировать проявления вербальной агрессии… но и маркировать коммуникантов как «своих» и «чужих», служить средством психологической разрядки, компенсировать инвективные смыслы контекста, ослаблять или исключать физическое насилие»[14]. С. Засыпкин перечисляет следующие функции инвективы: «создание новой комму- никативной реальности, где сметаются всякие конвенции норм (все, что было запрещено, становится разрешенным) и смыслов (каждая инвективная корневая основа имеет не менее 10 значений, что позволяет инвектуму творить свой мир смысла); катарсис как психологичес- кое облегчение при осознании возможности нарушения табу; коммуникативная функция: инвектива стягивает на себя негативные смыслы и коннотации, оставляя «чистыми» остальные слова; цивилизационная функция: инвектива позволяет выразить агрессию, не прибегая к физическому насилию». Среди основных характеристик он называет при этом «универсальность» («может использоваться во всех ситуациях и сферах общениях») и «полезность» («достигает неограниченное количество коммуникативных целей из-за возможности выражения большого спектра чувств и смыслов при ограниченном выборе лексических средств»)[15]. О. В. Саржина в работе «Инвектива как вербальная агрессия в социокультурном аспекте» спорит с гипотезой полного катарсиса (очищения от агрессии посредством использования инвектив): «[гипотеза] подтверждается лишь в некоторых экспериментах, в большинстве же случаев имеет место явление временного частичного катарсиса, и возможно возобновление агрессивных действий по отношению к объекту»; далее – «теория социального научения рассматривает агрессию как форму поведения, усвоенного в процессе социального научения <…> Создавая агрессивную логосферу, человек впоследствии сам оказывается объектом влияния этой логосферы. Таким образом, вербальная агрессия, и инвективная в том числе, является не менее безопасной по сравнению с физической, т.к. по сути своей она остается агрессией и имеет целью намеренное причинение вреда другому человеку»[16]. Шмелёва и Булгакова отмечают: «Наличие в языке И[нвектив] свидетельствует о дисгармонии речевого общения»; Боженкова и Борко – «Инвектива – это оскорбление, а язык «изначально» не настроен на него, поэтому для образования инвективы необходимо переносное значение»[17]. Б. Я. Шарифуллин выражает сомнение в необходимости «инвективной функции языка» и указывает на некорректность этого термина: язык как внутренняя система не может иметь функции, он имеет только целевые предназначения; функцию имеет внешняя система – речь. Это «только одни из возможных способов реализации общей коммуникативной фукнции… Выбор вербального «оружия» зависит от говорящего (пишущего)»[18]. Так что выбор (возможно) за нами, порадуемся этому.
Цитируемая литература
1. Бекасова Е. Н. Слово, направляющее жизнь (к проблеме динамики и употребления инвектив в современной языковой ситуации) // Филологический класс. Екатеринбург, 2015. С. 57-61
2. Боженкова Н. А., Борко О. В. Тропеическая природа инвективы. Курск, 2012. С. 16-21
3. Боженкова Н. А., Борко О. В., Филимонова Е. С. Инвектива как лингвокультурологическая категория: к истории вопроса. Курск, 2012. С. 133-136
4. Булгакова Н. Е., Шмелёва Н. В. Инвектива // Эффективное речевое общение (базовые компетенции). Красноярск, 2014. С. 183-185
5. Гараева Л. М. Инвектива в профессиональной коммуникации: прагмалингвистический аспект // Вестник Волгоградского Государственного Университета. Серия 2: языкознание. Волгоград, 2014. С. 79-86
6. Гневэк О. В. К проблеме лингвистической диагностики инвективы // Проблемы истории, филологии и культуры. Магнитогорск, 2014. С. 381-384
7. Заложная И. В. Особенности инвективы как речевого жанра // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2009. С. 132-134
8. Засыпкин С. Инвектива. ДИСКУРС-ПИ. Екатеринбург. 2010. С. 352-353
9. Саржина О. В. Инвектива как вербальная агрессия в социокультурном аспекте // Язык и культура. Томск, 200. С. 244-246
10. Шарифуллин Б. Я. Проблемы инвективы: лингвистический и юрислингвистический статус. Юрислингвистика. Барнаул, 2007. С. 301-306
[1] Шарифуллин Б. Я. Проблемы инвективы: лингвистический и юрислингвистический статус. Барнаул, 2007. С. 301
[2] Боженкова Н. А., Борко О. В., Филимонова Е. С. Инвектива как лингвокультурологическая категория: к истории вопроса. Курск, 2012. С. 136
[3] Там же.
[4] Засыпкин С. Инвектива. ДИСКУРС-ПИ. Екатеринбург. 2010. С. 352
[5] Булгакова Н. Е., Шмелёва Н. В. Инвектива // Эффективное речевое общение (базовые компетенции). Красноярск, 2014. С. 183
[6] Гневэк О. В. К проблеме лингвистической диагностики инвективы // Проблемы истории, филологии и культуры. Магнитогорск, 2014. С. 381
[7] Заложная И. В. Особенности инвективы как речевого жанра // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2009. С. 132
[8] Булгакова Н. Е., Шмелёва Н. В. Инвектива // Эффективное речевое общение (базовые компетенции). Красноярск, 2014. С. 183
[9] Гневэк О. В. К проблеме лингвистической диагностики инвективы // Проблемы истории, филологии и культуры. Магнитогорск, 2014. С. 382
[10] Боженкова Н. А., Борко О. В., Филимонова Е. С. Инвектива как лингвокультурологическая категория: к истории вопроса. Курск, 2012. С. 135
[11] Гараева Л. М. Инвектива в профессиональной коммуникации: прагмалингвистический аспект // Вестник Волгоградского Государственного Университета. Серия 2: языкознание. Волгоград, 2014. С. 82
[12] См. Боженкова Н. А., Борко О. В., Филимонова Е. С. Инвектива как лингвокультурологическая категория: к истории вопроса. Курск, 2012. С. 134
[13] См. Бекасова Е. Н. Слово, направляющее жизнь (к проблеме динамики и употребления инвектив в современной языковой ситуации) // Филологический класс. Екатеринбург, 2015. С. 58
[14] Гараева Л. М. Инвектива в профессиональной коммуникации: прагмалингвистический аспект // Вестник Волгоградского Государственного Университета. Серия 2: языкознание. Волгоград, 2014. С. 79
[15] Засыпкин С. Инвектива. ДИСКУРС-ПИ. Екатеринбург. 2010. С. 352
[16] Саржина О. В. Инвектива как вербальная агрессия в социокультурном аспекте // Язык и культура. Томск, 200. С. 245
[17] Боженкова Н. А., Борко О. В. Тропеическая природа инвективы. Курск, 2012. С. 16-21
[18] Шарифуллин Б. Я. Проблемы инвективы: лингвистический и юрислингвистический статус. Барнаул, 2007. С. 302