Ч. ТИЛЛИ
ФОРМЫУРБАНИЗАЦИИ
В течение первых девятисот девяноста тысяч лет своего существования на Земле человек обходился без городов. За последние десять тысяч лет он с лихвой наверстал это упущение. С тех пор как где-то между восьмым и третьим тысячелетиями до новой эры на территориях между Босфором и Персидским заливом из оседлого земледелия возник новый тип общины, почти каждое увеличение способностей человечества к коллективным действиям и к освоению окружающего его мира приводило к новым скачкам в росте городов. Безусловно, у этой тенденции были и периоды затишья, и даже периоды обратного действия. Так, тот период европейской истории, который на западе односторонне называют мрачным средневековьем, - лишь один пример деурбанизации. Тем не менее города чаще росли, а не сокращались. Их доля в мировом населении увеличилась невероятнр: пять тысяч лет назад она была практически равна нулю, в 100 году до новой эры она составляла менее 1%, в 1800 году-менее 5% и, по-видимому, более 30 % - в 1965 году. Но больше всего выросло влияние городов друг на друга и-на население, проживающее фактически вне городов. Много ли людей может считаться находящимися вне влияния большого города?
Самая высокая из всех волн урбанизации, которые когда-либо видел мир, продолжает захлестывать его и в наши дни. Возникла она где-то в начале XVIII века как совместный продукт.многих с'ложных~процессов, из которых можно выделить появление круп- номасштабной промышленности и становление национальных государств./
Тилли Чарлз (1929) - американский социолог, представитель исто-рико-эмпирической социологии.
Эти сложные процессы до сих пор изучены недостаточно. Прежде всего перед нами стоят два очень важных вопроса:
1) Обусловлены ли некоторые изменения в образе жизни людей и организации их деятельности просто ростом городов независимо от причин этого роста, будь то промышленное производство, рост государства, международная торговля или что-либо еще? Существует ли единый, всеобъемлющий процесс урбанизации?
2) Не говоря о росте городов в древнем Китае, средневековой Европе и Западной Африке XVI века, можно ли считать, что процесс индустриальной урбанизации, охвативший столь многие районы современного мира, следует общим закономерностям и ведет 'к созданию городов единого типа? Повторят ли развивающиеся страны историю урбанизации стран, которые уже стали индустриализированными?
На эти вопросы напрашиваются такие ответы: во-первых, этого никто толком не знает. Во-вторых, если рассматривать конкретные аспекты городской организации, оказывается, что ни единого всеобъемлющего процесса урбанизации, ни тенденции к возникновению единого типа городов не существует. Весь этот процесс испытывает значительное влияние той причины, которая ведет к росту городов,- индустриализации, расширения торговли, администрирования и т. п. Тем не менее в конечном итоге представляется возможным выделить какие-то общие закономерности, характерные для различных видов урбанизации; все-таки можно найти что-то общее у стран, испытывающих промышленную урбанизацию; в каком-то смысле во всех частях мира развитие городов движется в одном и том же направлении.
...Положение таково,, что исследователь урбанизации вынужден извлекать закономерности этого процесса из таких источников, как страдающие неполнотой исторические хроники, хаотичное множество противоречивых статистических данных, клубок собственных субъективных представлений и пестрая, фрагментарная масса исследований конкретных городов, районов, периодов.
Первое, что поражает того, кто начинает работать с этим материалом, - это разнообразие городов и видов урбанизации. Знаменитый антрополог Клод Леви-Стросс рассказывает, что, когда он впервые попал в Северную Америку, он был обескуражен: «Мера человека и мера вещей оказались там настолько иными, чтоединый шаблон был уже невозможен». Здания, улицы и города были просто слишком большими. В то же время у американцев, приезжающих в Европу, часто складывается противоположное впечат-
ление: даже крупнейшие европейские города кажутся им необычными, переполненными людьми и «тесными»
С одной стороны, этот эффект объясняется простой разницей в масштабах зданий и пространств; с другой- различиями в плотности населения. Даже в США плотность крупнейших городов разнится от 990 человек на квадратный километр в Далласе до 9000 -в Нью-Йорке и 30 000 - на главном нью-йоркском острове Манхэт-тене Фактически же диапазон плотности еще больше, так как интенсивность контактов находящихся в городе людей зависит, кроме всего прочего, от количества ежедневных поездок в центр и из центра; от степени освоения человеком вертикального и горизонтального пространства данного города; от объема деятельности, проходящей в общественных местах, а не за «закрытыми дверями», и просто от ритма передвижения по городу. В соответствии с этим будут различными и представления о том или ином городе.
Североамериканские города имеют меньшую плотность, чем аналогичные им по площади города большинства других стран мира. Одна из наиболее важных причин этого состоит в том, что североамериканские города росли вместе с ростом средств передвижения (особенно автомашин), поощрявшим рассеивание населения и поглощавшим значительную часть центральной части горо-дов^Даже в сравнении с 9000 жителей на квадратный километр в Нью-Йорке обыденное представление о Москве (14 000), Париже (28000), Дели (50000) будет иным Метро, небоскребы и т п. резко раздвигают границы Нью-Йорка и Москвы вниз и вверх, в то время как такие густонаселенные города, как Дели, Сингапур, Каир, используют лишь поверхность земли Поэтому-то нынешняя статистика значительно преуменьшает различие в плотности (а отсюда -и в интенсивности движения) на уровне улиц.
Кроме того, статистические данные огрубляют сложное разнообразие плотности населения и в рамках каждого города в отдельности. Обычно плотность достигает своего пика в центре города и падает по мере удаления от него, концентрируясь вдоль транспортных магистралей, пульсируя вместе с суточным ритмом города и сходя на нет в районах пустырей и заброшенных участков.
Далее, сама форма плотности зависит от типа города: новые районы на периферии южноамериканских городов заселены более плотно, чем подобные районы аналогичных североамериканских городов; в компактных азиатских городах падение плотности с увеличением расстояния от центра происходит резче, чем в занимающих большие территории американских городах; промышленные ' города порождают типично центробежные шаблоны плотности и" ее
колебаний; западноафриканские города разбиты на сравнительно однородные части, каждая из которых населена жителями, отличающимися от жителей других частей по национальному или региональному признаку, причем густонаселенное промышленное и торговое ядро такого города обычно расположено в стороне от его центра.
Наконец, в западных странах современный процесс урбанизации, как правило, идет таким образом, что вначале в самом центре города наблюдается резкое увеличение плотности, а затем, по ме-^е расширения этого города, его центр испытывает длительное падение плотности. Вместе с тем азиатские города, значительно более часто страдающие от недостатка территории, обычно подвержены постоянному увеличению плотности своих центров. Эта разница иногда сказывается в том ощущении неиспользованного пространства, которое испытывает азиат, попавший в центр американского города
Карты городской плотности похожи на отпечатки пальцев: о них всегда можно сказать, что это именно карты плотности города, они поддаются типологизации в зависимости от типов городов, и в -то же время они уникальны, как уникальны конкретности, характерные для данной уникальной сообщности
Подобная же смесь уникальности и единообразия наблюдается в шаблонах использования земли или шаблонах местожительства различных слоев населения. Географическое положение каждого города обусловливает присущее ему использование земли и характер жилых массивов. Рио-де-Жанейро заключил в свои объятия живописнейшую гавань Токио растянулся вдоль берега громадного залива. Аристократический Буда- и коммерческий Пешт долго были разделены Дунаем, а затем соединены им же в Будапешт. Но так как в конкретных обществах и в конкретных типах городов развиваются определенные склонности к различным участкам земли и к их стандартному использованию, даже географическая местность может способствовать унификации городов, несмотря на их разнообразие. Так, у расположенных на берегах озер североамериканских городов, например у Торонто, Кливленда, Чикаго, имеется общая структура, выражающаяся в прямолинейности улиц, идущих к порту, в их росте - вначале вдоль берега, а затем под прямыми углами к нему, и в строго регулярном, ранговом движении населения к районам большего престижа,,все более удаляющимся от центра.
Что верно для конкретных городов, еще более верно для путей их развития. Разнообразие этих путей огромно. Даже города и рай-
\ 161
оны урбанизации, движущиеся в одном направлении, сохраняют печать своей прошлой истории. Наиболее четко эти следы прошло-' го видны в топографии: бульвары располагаются вдоль бывших крепостных стен, капитальные здания заменяют замки, а зажатые между домов, искривленные улочки напоминают о тех временах, когда не было автомобилей и люди стремились жить поблизости друг от друга.
Следы прошлого обнаруживают себя и в социальной организации, для которой характерен различного рода дуализм: иногда он выражается в разделении столиц бывших колоний на «старый» и «новый» города, в живучести национальных и племенных различий, в постоянстве влияния традиционных элит. Если рассматривать формы урбанизации с близкого расстояния, они представляются обескураживающе пестрыми,
Если немного отойти, эти формы начинают приобретать некоторую упорядоченность, зависящую от основных процессов, стимулирующих рост городов. В наше время массового производства легко представить весь феномен урбанизации как некоторую концентрацию, порожденную якобы современной крупномасштабной промышленностью. Однако вряд ли подобное утверждение можно хотя бы даже назвать смелым. Оно не годится по двум соображениям: во-первых, несомненно, что в прошлом уже были примеры, когда рост городов вызывался не промышленностью, а другими причинами; во-вторых, эти другие причины порождают несколько иные формы городов и шаблоны урбанизации.
Даже при отсутствии резких перемен в промышленности урбанизация так или иначе постоянно стимулировалась такими факторами, как рост торговли, возникновение могущественных империй, расцвет новых религиозных организаций, и даже крупномасштабным и бюрократическим ведением сельского хозяйства. Китай перешел к энергичной индустриализации совсем недавно, тем не менее эта страна на протяжении почти всей истории человечества была одной из наиболее урбанизованных и цивилизованных стран мира.
Урбанистская история Японии не столь длительна, однако и она на несколько веков опережает период роста японской индустрии. После почти двухсотлетнего перерыва Токио вновь стал вторым по величине городом мира. Громадную роль в этом\сыграло бурное развитие промышленности, тем не менее первый невероятный скачок в росте Токио (начавшийся через несколько столетий после возникновения города в XVI веке) был вызван его ролью как столицы и центра торговли. Ядром, из которого вырос великий го-
род, был дворец императора. И даже сейчас он скорее, чем какое бы то ни было другое место, является центром водоворота жизни.Токио.
Подобные, доминирующие в городе структуры часто являются индикаторами деятельности, превалировавшей во времена его зарождения: для традиционного японского города это крепость или замок, для старых европейских городов - собор, для городов первых американских штатов - здание муниципалитета. В зависимости отстой деятельности, которая вела к формированию городов, значительно разнятся и их очертания, и их социальная организация. Возьмите средневековый европейский торговый город с его статусом вольного города, управляемого гильдией купцов, с его центром, занятым церковью,и ратушей, и с расположенными поблизости рынком и ярмаркой, к которым ведут извилистые улочки, застроенные жилыми домами вперемежку с лавками. И возьмите затянутый дымом промышленный город XIX века с его доминирующим районом заводов и фабрик и центральным «деловым» районом: с резким отделением дома от работы, с его геометрически правильными транспортными путями и с чудовищными приливами и отливами внутригородского движения. А теперь возьмите.традиционный мусульманский город: на пересечении двух из весьма немногочисленных улиц, проходящих через весь город, -крепость, рынок и главная мечеть; кварталы, заложенные как обособленные поселения различных племен и национальностей, зачастую отделенные друг от друга стеной и воспроизводящие в миниатюре все институты города как целого; застройки вперемежку с пустырями и бесконечное вторжение частных лиц на общественные земли; отсутствие формальных институтов муниципального. правления; религиозно-интеллектуальная элита; муллы и муфтии, разрешающие споры между жителями города и говорящие от их имени с султаном.
Ни один из подобных видов деятельности нельзя считать единственной причиной возникновения этих городов. Однако свою печать на средневековый город наложила торговля, на город XIX века - массовое производство и на исламские города-государства - институт султаната плюс религия...
Одно из основных измерений современного урбанистического «пространства» лежит между двумя точками: первая точка - это города, организованные вокруг сложной, специализированной (хотя частично и унифицированной) и явно выраженной урбанистской профессиональной структуры; вторая точка - это города, представляющие собой агломерации деревень или деревенских жите-
лей. Все «настоящие» города имеют что-то и от того и от другого:
до сих пор в Париже существуют алжирские кварталы, а в Нью-Йорке - итальянские...
- Часто эти формы наиболее остро противостоят друг другу в колониальных городах-форпостах или городах, которые когда-то были таковыми. В них особенно заметно разделение на два района жилых массивов, два рынка, две системы коммуникаций и образа жизни. На одном полюсе находится старый, туземный город, на другом - компаунд, возведенный в XVIII-XIX веках какой-нибудь европейской державой для целей торговли или военного контроля^ Сюда относится Каир, город-лабиринт аборигенов в его восточной части и странно похожий на Париж колониальный город в его западной части. Здесь же мы видим довоенный Шанхай с международными кварталами высоких зданий и просторных улиц и с китайскими кварталами беспорядочно наставленных домиков, выглядывающих из-под приземистых крыш. Опять же Дели, распадающийся на Старый Дели и Новый, на традиционный густонаселенный восточный и современный, с невысокой плотностью населения. Поскольку с уходом европейских правителей подобные колониальные центры часто становились национальными столицами, многие развивающиеся нации теперь либо пытаются объединить трудно совместимые части этих городов, либо переносят свои столицы в новые города, строящиеся по единому плану и как единое целое (или хотя бы в города, чей колониальный характер выражен не столь резко).
'"...сегодня в большинстве стран мира индустриальная форма урбанизации практически вытесняет все другие ее формы, и потому, что хотя бы по масштабам и темпам индустриальная форма превалирует над всеми другими.
Еще двести лет назад ни в одной стране мира число городского населения не превышало десяти процентов и ни один город не насчитывал более миллиона жителей. В сегодняшней Англии десять процентов - это количество сельских жителей; в одной Италии есть не менее трех-четырех городов с миллионным населением, а Токио и Нью-Йорк - по некоторым вариантам подсчета - приближаются к двадцати миллионам. Причина этого - индустриализация, которой сопутствовал рост современных национал ьнух государств...
Конечно, не новая техника сама по себе автоматически и безболезненно создает большие современные города. Почти все индустриализованные страны извлекают большую часть своего оборотного капитала из неохотно расстающегося с ним села...'
^ Борьба города с деревней наблюдается при всех видах урба-. низации. Индустриальная урбанизация просто обостряет этот процесс своими невероятными темпами, масштабами, потребностями в капитале и концентрации^ Многие общие черты различных форм индустриальной урбанизации, коренятся именно в масштабах, а не каких-либо других качествах процесса, обусловливающего рост городов. Среди других закономерностей, проявляющихся в индуст-риально^урбанизации, «индустриальное», вероятно, более важно, чем «урбанизация». В ходе этого процесса явно все более сложным становится разделение труда в городах данной страны, резко увеличивается число специалистов в области координации, коммуникации и управления; возрастает роль формальной организации,., сильнее.дифференцируется использование городского пространства, быстрее ускоряются темпы мобильности - но крайней мере до определенного момента. В индустриальном городе.нуклеарная семья, состоящая только из отца, матери и детей, приобретает новую независимость и новое значение по сравнению с кланом, родом И другими более крупными формами родственных групп; доля времени, проводимого людьми в тесных группах друзей, соседей и родственников, уменьшается; безличностные ситуации и безличностные каналы коммуникаций играют все большую роль в повседневной жизни. Хотя эти явления вызывают самые жаркие споры и многочисленные трактовки, высказанные здесь утверждения о них являются, вероятно, справедливыми...
Пиы можем сказать следующее: во-первых, развитие городов в беспрецедентных масштабах есть обычный арпект индустриализации. Во-вторых, в ходе индустриализации города в еще большей степени становятся узловыми пунктами координации и управления той деятельностью, которая характерна для всего общества. В-третьих, типичные формы индустриального общества находят свое наиболее полное выражение в больших городах. В-четвертых, города играют особую роль в насаждении индустриального образа жизни как путем привлечения и ассимиляции представителей традиционного образа жизни, путем накопления и распространения нового в собственных рамках, так и путем передачи нового вовне.)
^ Распространение индустриального образа жизни и обмен его различными формами между городами и между городом и деревней стимулируют стандартизацию некоторых ключевых видов деятельности всего общества. Один из примеров такой стандартизации - введение единого расписания прихода на работу и ухода с нее и т. п^Занятость людей и вещей проходит по расписанию...
Eaie один Ьример урбанистической стандартизации - язык. Так, об разцовый итальянский язык распространился за последнее столетие по всей Италии из таких городов, как Рим и Флоренция, заменяя бесчисленные диалекты (или по крайней мере сосуществуя с н ими), из-за которых лингвистическая карта Италии некогда представляла собой пестрый набор лоскутов. В Африке такие повсеместно принятые для общения языки, как хауса, вначале были племен ными языками, затем они стали средством общения для различных племенных групп, населявших крупные города, и, наконец, национальными и межнациональными языками...
Постепенно сельские источники миграции становились все слабее. Тем не менее мобильность оставалась высокой: все большее и большее значение стал приобретать обмен населением между городами^ Сейчас три четверти миграционного пополнения американских городов-гигантов происходит за счет жителей других крупных городов и их пригородов.
По мере того как миграция меняет свой характер, уровень транспортных передвижений и корреспонденции как между городами, так и внутри больших городов быстро поднимается. Замещение передачи «репродукций» людей передачей их «оригиналов»-через такие устройства, как телефон и телевидение,- происходит столь неуклонно, что уровень мобильности людей может, чего доброго, даэке понизиться, по мере того как будет и дальше возрастать объем коммуникаций. Пока такого понижения ни в одной стране не наблюдается) (а реактивные самолеты, поезда и машины продолжают отсчитывать все большее количество человеко-километров). Тем не менее самым поразительным эффектом индустриального города может в конце концов оказаться его влияние на человеческое обидение, Вследствие массовой концентрации в индустриальном городе людей, информации и сложных задач он постоянно перегружает существующие средства хранения и коммуникации, последовательно стимулируя, таким образом, изобретение новых средств, начиная с пневмопочты и кончая компьютерами, читающими яз ыковой, текст. (За время жизни лишь нескольких поколений индустриальная урбанизация создала новый тип человека, приспособившегося к средствам массовой коммуникации и регулирующего с их помощью многие важные стороны своей жизни...
Индустриальная урбанизация еще довольно долго будет менять ли1-ьо мира. Вероятнее всего, мы увидим еще более гигантские города, чем те, которые существуют сейчас. В то же время можно предвидеть и возникновение новой формы территориального размещения людей, а именно тщательно продуманных географически
самостоятельных поселений, соединенных между собой молниеносными электроэнергетическими, транспортными и коммуникационными артериями. Лишь весьма немногие страны избегут интенсивной урбанизации, но и здесь формы будут различными.
Очень многое о процессах урбанизации нам еще только предстоит узнать. Тем не менее мы уже знаем, что индустриальная урбанизация. привносит в жизнь страны некоторые стандартные изменения, что та основная деятельность, которая стимулирует урбанизацию, серьезно сказывается на характере последней, что в общей теме у каждой страны есть своя вариация...
Урбанизация принимает многие формы. Все они принадлежат человеку.
Американская социология: Перспективы, проблемы, методы: