А это спонтанно же было все. Мне позвонила шеф-редактор программы Hard Day’s Night Ксюша Кожина вчера, примерно в это же время, под полночь. Поскольку я выполняю функцию еще и научного обозревателя на «Дожде», она спрашивает, приду ли я на Hard Day’s Night с Вадимом Покровским. И в общем получалось: или я, как журналюга, иду и задаю дежурные вопросы, или, раз уж так случилось, все вываливаю по-честному. Потом позвонил тебе. И ты мне не рекомендовал этого делать. Но я это сделал. Мы должны иногда совершать поступки. Не для пиара. Хотя пиар в этом случае очень важен. Он важен в том смысле, что, во-первых, вы должны знать, что у нас происходит. Вы должны понимать, что ВИЧ-инфицированные — это не обсосы, деграданты, уежища, бомжи, наркоманы со шприцем, торчащим из коленки.
С. Но ведь и так тоже.
И так тоже. Но вы должны понимать, что любой человек, благородный — я себя к таким не причисляю — может оказаться носителем этой инфекции. И с этим жить довольно долго.
То есть все как-то сложилось вместе, и я понял, что если я не сделаю этого сегодня, я этого не сделаю никогда.
С. Тебе самому стало от этого легче?
Нет, мне стало страшно.
С. Почему?
А я не знаю, что будет завтра.
С. А какие у тебя предположения?
Я боюсь даже их строить.
С. Ну вот ты сейчас видишь свою ленту фейсбука...
Я вижу свою ленту. Я же не вижу ленту «Лайфньюса».
С. Твоя жизнь как-то соприкасается с «Лайфньюсом»?
Жизнь 86% соприкасается с «Лайфньюсом»? Я даже не знаю, посадят ли меня завтра в такси. Будут ли со мной пить из одной чашки.
С. Считаешь ли ты, что то, что ты сделал, действительно поможет сотням тысяч людей, которые живут с ВИЧ в России?
Да. Я бы иначе этого не делал.
С. Тебе бы самому такой поступок помог?
Да.
С. Почему?
Когда человек узнает о своем диагнозе, я это понял на своем примере, он как бы инкапсулируется. Он вокруг себя строит некую защитную стенку, какую-то оболочку, и он в себе хранит страшную тайну. Нет ничего хуже, чем хранить в себе страшную тайну. Вот все бывшие премьер-министры — например, Степашин — они все ходят с четырьмя охранниками, потому что они все носители государственной тайны. А в этом смысле ты сам носитель ужасной тайны. А это чрезвычайно корябает тебя изнутри, что ты знаешь что-то, чего не знают многие-многие другие. И порождается ситуация дискомфорта. Мне кажется, что как раз такая возможность открытого выхода — это, во-первых, ликвидация стигмы (я очень на это надеюсь), во-вторых... Я не могу сказать, что я очень успешный человек. Мы с тобой сидим в маленькой, не очень обустроенной квартире. Без золота, без шубохранилища. Но достаточно. Более-менее, среднего класса. И я один из вас. Вы можете быть на моем месте, а я — на вашем. Есть огромное количество людей, которые не обследуются, у них не звонит внутренний звоночек. Я считаю, что после моего выступления лучшим следствием было бы, если бы завтра очень многие люди пошли бы и проверились, почему у них не заживает эта долбаная ранка, почему у них тотальный кариес во рту. Почему? Врач вам не говорит — сами пойдите.
Тогда же было очень плохо все, в 2003 году, надо было получить номерок, ждали, нервничали. Сейчас все это делается тестами. Возьмите сами, купите в аптеке. 1000 рублей. Не заплатите за ***, купите тест на ВИЧ.
С. Кто тебе сегодня первый позвонил?
А сейчас все в фейсбуке общаются.
С. Я понимаю. А кто тебе первый позвонил?
А никто не позвонил. Все в фейсбуке.
С. Да ладно. Ну вот мы с тобой разговаривали по телефону.
Я тебе позвонил. А ты меня в фейсбуке набрал.
С. Получается, я что ли был первым, с кем ты поговорил?
Ну да.
С. Это очень смешно.
Простой человеческий голос важно же иногда услышать. Потому что все эти лайки, все эти шеры, ретвиты, репосты — это, конечно, все замечательно, но мы же сейчас фактически редуцировали общение до пары слов — норм, ок. Я терпеть не могу этих «котиков»: «все будет хорошо, милый». Мне сегодня написали в фейсбуке: «Выздоравливай!». А я не болею, от чего мне выздоравливать? Ты чего, генетические ножницы мне хочешь предложить, чтобы вырезать эту хрень из лимфоцитов, что ли? У тебя этих ножниц нет. «Выздоравливай!». Три лайка.
С. Человек не понимает.
Не понимает. Поэтому я это и сделал сегодня.
С. Скажи, а ты за эти 12 лет столкнулся с тем, что люди вообще ничего не знают про ВИЧ? Или они все-таки что-то знают?
Дело в том, что в 2009 году, когда мы делали для НТВ документальный фильм про заразу, в частности про ВИЧ, я познакомился с так называемым движением ВИЧ-диссидентов, которые считают, что вследствие неблагоприятных погодных условий у вас вырабатывается иммунодефицит. Затем на ваши лимфоциты садится масса лимфотропных вирусов, один из которых ВИЧ. Это модная теория сейчас. Но можно отрицать и то, что Земля крутится вокруг Солнца. Да, такие открытия меня время от времени поражали.