Самыми важными буржуазными течениями, с которыми Сталину пришлось бороться в тридцатые годы, были те, что связывались с Троцким (меньшевизм с ультралевацкой риторикой), Бухариным (социал-демократический уклон), а также бонапартизм (милитаристские настроения в армии) и буржуазный национализм. Эти четыре тенденции продолжали оказывать влияние и в 1945-1953 годах.
Возьмем два показательных примера.
Вскоре после войны Абдурахман Авторханов, молодой сотрудник отдела пропаганды Центрального Комитета чеченского происхождения, сбежал в США. Его идеологическое прошлое показывает связи между различными оппортунистическими тенденциями тридцатых годов и новыми, возникшими после 1945 года: "политически я последователь Бухарина".(59)
Однако его книга "Правление Сталина" полна восхвалений Троцкому, "льву Октябрьской Революции", который согласно "Политическому завещанию" Ленина должен был управлять партией с помощью Бухарина.(60) Троцкий был другом грузинских националистов.(61) Авторханов продолжал, намекая, что Троцкий считал, что попытка "навязать пролетарский "социализм" самой отсталой сельскохозяйственной стране Европы" "выродится в деспотическую диктатуру горстки анархических социалистов".(62)
Авторханов был ярым приверженцем социал-демократических идей. Для него "школа Бухарина" защищала свободную конкуренцию между социалистическим и капиталистическим секторами: "социалистическая тяжелая промышленность будет постепенно сокращать капиталистический сектор... с помощью свободной конкуренции". "Надо сказать кооперативным крестьянам: "Обогащайтесь!".... Сельская малая буржуазия (кулачество), будучи неспособна выдержать конкуренцию кооперативов, постепенно исчезнет".(63)
В конечном счете, Авторханов также защищал буржуазные националистические позиции:
"Из всех федеративных республик именно Кавказские республики всегда проявляли величайшую склонность к сепаратизму.
Когда в 1921 году Советы силой заняли эти страны, демократы и сторонники независимости ушли в подполье... На Кавказе снова и снова происходили националистические мятежи".(64)
Как мы видим, Авторханов выражал сочувствие тем же четырем главным оппортунистическим тенденциям, о которых писал Сталин, и которые угрожали социализму в двадцатые и тридцатые годы. Его благорасположение к милитаризму уже рассматривалось в Главе 7.
Знаменательной была позиция Авторханова во время войны и в 1945-1950 годах. Говоря о нацистской агрессии, он писал, что "90 процентов населения тайно думало и желало... о гибели Сталина даже ценой победы Гитлера... Война против СССР, которую немецкие солдаты выиграли в 1941 году, была проиграна для них эсэсовцами".(65) "Тиран Гитлер был ничем иным, как тенью Сталина".(66)
После некоторого заигрывания с Гитлером, Авторханов, убежденный антикоммунист, в конце концов, пал в руки англо-американских империалистов.
"В течение первых двух лет войны народы СССР предпочитали Гитлера Сталину.
Они имели уникальную возможность, редко встречающуюся в истории, борьбы двух противников, немцев и русских и победы в войне без применения собственных сил... Это стало возможным в тот день, когда Гитлер повернул свои армии на Восток...
Когда Гитлер и Сталин схватились в смертельной схватке, союзные державы (англо-американцы) могли... устроить дело так, что когда толпы вернулись бы с процедуры кремации Гитлера, они оказались бы вынуждены следовать за похоронной процессией Сталина".(67)
Пригретый Соединенными Штатами, Авторханов стал пылким приверженцем американской гегемонии, которую он подстрекал на борьбу против "коммунистической экспансии":
"Верный учению Ленина, Сталин... поставил все на карту мировой революции... Цель Сталинизма - это... установление всемирной террористической диктатуры одной партии"(68)
"Каждый должен отдать себе отчет, что сегодня мир стоит перед альтернативой - Сталинизм или демократия. Для того чтобы решить этот вопрос в течение своей жизни, Сталин мобилизовал свою пятую колонну по всему миру. Но единственное средство до конца решить проблему для Сталинизма - война".(69)
Второй пример касается тайной организации Токаева, связанной в тридцатые годы с противниками Советской власти. Она продолжила свою деятельность и после войны.
В 1947 году Токаев был в Германии, в Карлсхорсте. Один "высокопоставленный товарищ", принес с собой микрофильмы с последними страницами персонального дела Токаева:
"Слишком многое было известно... Следствие подошло на тревожно близкое расстояние. И когда обвинение будет готово, в нем будут фигурировать деяния, начиная уже с 1934 года".(70) "В конце 1947 года революционные демократы СССР пришли к выводу, что они должны действовать: лучше с честью погибнуть, чем тянуть лямку, как рабам... Мы предпочли считать, что партии либерального толка, а также партии Второго Интернационала за границей помогут нам... Мы знали, что коммунисты с националистическим уклоном есть не только в Югославии, но также в Польше, Болгарии, Венгрии и Балтийских странах, и мы верили, что они тоже поддержат нас, если смогут, хотя в целом мы не были коммунистами...
Но МВД выиграло гонку. Мы готовились слишком медленно. Снова мы потерпели катастрофу. Начались аресты, и обвинение охватило весь наш путь, начиная с убийства Кирова в 1934 году... Другие обвинялись в бонапартистском заговоре 1937 и 1940 годов, в буржуазном национализме, в предполагаемой попытке свержения режима в 1941 году. Когда сети сомкнулись вокруг нас, мне была поставлена задача... спасти хотя бы часть наших документов".(71)
После бегства в Англию, Токаев опубликовал серию статей в западной прессе. Он признал, что занимался саботажем, препятствуя развитию советской авиации, и объяснял это так:
"Не пытаться сдержать моих соотечественников в их неистощимом желании превосходить все в мире, значило бы подталкивать их к той участи, которую Гитлер предусматривал для немцев". "Западу решительно необходимо понять, что у Сталина есть только одна цель: мировое господство любыми средствами".(72)
Важно не забывать, что после бегства на Запад Авторханов и Токаев, два носителя буржуазных настроений в Советском Союзе, поддержали самые крайние позиции англо-американской буржуазии во время холодной войны.