Общие экономические показатели сельского хозяйства России в 1905 года.
Сельское хозяйство являлось основной (как по количеству занятых, так и по объёмам производства) отраслью экономики России. Сельское хозяйство производило в 1880-х годах 57 % чистого национального продукта, доля его в экономике падала (благодаря развитию промышленности и сектора услуг) и к 1913 году составляла 51 % [7, 20]. В то же время, в сельском хозяйстве было занято около 74 % работающих [8, 21], что свидетельствовало о низкой производительности труда в данном секторе.
Сельскохозяйственное производство демонстрировало устойчивый рост (темпы этого роста превышали темпы роста населения, но отставали от темпов роста промышленного производства) — в 1900—1904 годах по отношению к 1870-74 сельхозпроизводство выросло в 1.85 раза, сельское население — в 1.51 раза, промышленное производство — в 5.88 раза. Средний ежегодный уровень роста производства составлял 2,55 % [9,22].
Российское сельское хозяйство центральных регионов отличалось низкой урожайностью (средняя урожайность главнейших хлебов в России составляла 8.3 ц\га против 23.6 в Германии, 22.4 в Великобритании, 10.2 в США; в нечерноземных центральных регионах урожайность была ещё ниже, доходя до 3-4 ц/га в неурожайные годы). Урожайность на крестьянских надельных землях была на 15-20 % ниже, чем в смежных с ними помещичьих хозяйствах, на 25-30 % ниже, чем в остзейских губерниях. В крестьянском хозяйстве преобладала отсталая трехпольная система земледелия, современные сельскохозяйственные орудия применялись редко. Сельское население росло быстрыми темпами (годовой прирост в 1913 году 1,79 %), темпы роста населения продолжали увеличиваться [10,23]. Почти во всех регионах на селе ощущался избыток рабочих рук.
Землевладение в Европейской России.
Земли Европейской России разделялись по характеру собственности на три части:
1) крестьянские надельные,
2) частновладельческие
3) государственные.
На 1905 год крестьяне располагали 119 млн десятин надельной земли (не считая 15 млн десятин казачьих земель, не затронутых аграрной реформой). Частные владельцы располагали 94 млн десятин земли, из которой 50 млн принадлежало дворянам, 25 млн крестьянам, товариществам крестьян и сельским обществам, 19 млн другим частным владельцам (купцам и мещанам, иностранцам, церквям и монастырям, городам). Государству принадлежало 154 млн десятин (включая удельные и кабинетские земли). Необходимо заметить, что крестьянские надельные земли состояли только из пахотной земли, лугов и пастбищ (при явном недостатке последних), с малым количеством неудобных земель и почти без леса. В состав дворянских земель входило больше леса и неудобий, а государственные земли в огромном большинстве были лесными. Таким образом, по оценке министра земледелия А. С. Ермолова, все частные владельцы некрестьянского происхождения располагали примерное 35 млн десятин посевной земли, а государство — не более чем 6 млн; в то время как крестьяне владели 143 млн десятин надельной и частной земли [11, 24].
Общинная собственность на землю.
Наиболее распространенной формой было общинное владение землей, при котором вся крестьянская надельная земля находилась в собственности общины (так называемая «мирская земля»), которая в произвольные сроки перераспределяла землю между крестьянскими хозяйствами, сообразно размеру семей. При этих переделах также учитывалось создание новых крестьянских хозяйств и исчезновение существовавших. Часть земли (прежде всего луговые, пастбищные земли и леса, неудобья), как правило, не разделялись между крестьянами и находились в совместном владении сельского общества. По обычаю, крестьяне оценивали хозяйственную полезность каждого участка в условных единицах, «тяглах», сколько «тягл» находилось в распоряжении крестьянского хозяйства, столько же пропорциональных долей оно должно было вносить в общую сумму поземельных налогов, уплачивавшихся сельской общиной.
Сельское общество могло в любое время произвести передел мирской земли — изменить размеры участков в пользовании крестьянских семей сообразно изменившемуся количеству работников и способности уплачивать подати. С 1893 года переделы разрешалось проводить не чаще, чем один раз в 12 лет. Не все крестьянские общества практиковали регулярные переделы, а некоторое общества произвели их только один раз при освобождении из крепостной зависимости. По данным переписи населения 1897 года, сельское население составляло 93.6 млн человек, в то время как сословие крестьян включало в себя 96.9 млн человек, при том что из 8.3 млн «инородцев» (понятие, включавшее в себя население Средней Азии и все кочевые народы Сибири и Крайнего Севера) подавляющее большинство жило также в сельской местности[12, 25].
Кроме общих переделов, затрагивавших всю землю общины, весьма часто производились «скидки» и «накидки» — увеличение надела одного хозяйства за счёт уменьшения другого, не касавшиеся всех прочих. Как правило, земля отрезалась от вдов, состарившихся людей, уже не способных её обрабатывать, и прирезалась к крепким, увеличившимся семьям.
Общинная собственность на землю была совместима с поднадельной арендой — арендой одними крестьянами надельной земли других. Крестьяне, переселявшиеся на постоянное жительство в город, не могли продать свои участки. Имея выбор — либо уволиться из сельского общества без земли и денег, либо продолжать числиться в обществе и сдать в аренду свой участок — они неизменно находили более выгодным второй вариант. В результате, миллионы горожан продолжали формально считаться членами сельских обществ; перепись 1897 года установила, что в городах живет 7 млн крестьян.[13, 26].
Община как коллективный собственник мирской земли была очень существенно ограничена в праве продажи земли. Такие сделки должны были пройти длинную цепочку утверждений, вплоть до утверждения министром внутренних дел (для сделок на сумму свыше 500 рублей). Практически, продажа земли общиной была возможна только на условии встречной покупки другого участка. Община не могла также и передать землю в залог, даже если выкуп был завершен.
В 1905 году в Европейской России 9,2 млн крестьянских дворов имели 100,2 млн десятин надельной земли в общинном владении.
Подворное землевладение. Второй широко распространенной формой землевладения в сельских обществах было подворное (участковое) землевладение, при котором каждое крестьянское хозяйство получало выделенный раз и навсегда, передаваемый по наследству участок. Такая форма собственности была более распространена в Западном крае. Наследственный участок представлял собой ограниченную частную собственность — он передавался по наследству, и мог быть продан (только другим лицам крестьянского сословия), но ни в каком случае не мог быть передан в залог. Как и общинное владение, подворное владение могло сочетаться с общиннной собственностью на непахотные земли (луга, пастбища, лес, неудобья).
Сельское общество имело право в любой момент перейти от общинного пользования землей к подворному, но обратный переход был невозможен.
«Усадебная оседлость» крестьян (придомовые участки) находились в ограниченной (с правом передачи по наследству) собственности крестьян. Общие земли селений (улицы, проезды) всегда принадлежали сельскому обществу в целом.
В 1905 году в Европейской России 2,8 млн крестьянских дворов имели 23,0 млн десятин надельной земли в подворном владении.
Вненадельная земля. Сельские общества, дополнительно к земле, полученной при наделении в ходе освобождения крестьян, могли покупать землю через обычные частные сделки. По отношению к этой земле они являлись полноправными частными коллективными собственниками, равноправными с любыми другими хозяйственными товариществами, и не подвергались никаким сословным ограничениям. Эта земля могла быть продана или заложена сельскими обществами без согласования с властями. Точно так же полной личной собственностью была вненадельная земля крестьян и разного рода кооперативов и товариществ. Наиболее популярной формой крестьянского частного землевладения было товарищество, заключавшееся в том, что крестьяне покупали землю в складчину (крупные земельные участки были дешевле), а затем делили их пропорционально вложенным деньгам и обрабатывали каждый свою часть раздельно. В 1905 году крестьяне лично владели в Европейской России 13,2 млн десятин частной земли, сельские общества — 3.7 млн, товарищества крестьян — 7.7 млн, что в совокупности составляло 26 % от всех частновладельческих земель. Однако, часть этих лиц, формально принадлежавших к крестьянскому сословию, в действительности превратилась в крупных землевладельцев — 1076 подобных «крестьян» владели более чем 1000 десятин каждый, имея в совокупности 2.3 млн десятин[14, 27].
Проблема чересполосицы. Стремление уравнять по хозяйственной полезности участки, выделенные каждому отдельному хозяйству привело к неблагоприятному явлению — чересполосице. Смысл чересполосного землевладения в том, что все земли общества нарезаются на несколько больших полей, внутри каждого поля земля считается одинакового качества, и в каждом поле земля нарезается на узкие полоски по количеству хозяйств, площадь полоски пропорциональна количеству тягл, которое выделено данному хозяйству при последнем переделе. Таким образом, каждое хозяйство пользуется столькими полосками земли, на сколько полей разделена вся общинная земля. В некоторых случаях, крестьянам приходилось обрабатывать, как правило, 20-40 (в некоторых случаях даже более 100) разнесенных по разным местам земельных участков, что крайне невыгодно сказывалось на эффективности сельского хозяйства. При подворном владении участки земли, обрабатываемые крестьянами, также часто были настолько небольшими, что и в этом случае крестьяне были вынуждены вести синхронизированный севооборот для всех участков одного поля, что сковывало их хозяйственную инициативу (общины практиковали только примитивный трехпольный севооборот). Основным препятствием к введению индивидуальных циклов обработки земли было то, что полоски было невозможно оградить (они были слишком длинными и узкими); а поскольку в определенные моменты сельскохозяйственного цикла на пашне выпасали скот, владельцы отдельных полосок не имели возможности культивировать что-либо, не согласовав цикл со всеми остальными общинниками[15,19]. В результате, при чересполосном владении крестьяне не могли переходить на сложные севообороты иначе как всей общиной одновременно. Борьба с чересполосицей путем полного разверстания общинной земли и выделения каждому хозяйству одного компактного участка (хутора или отруба) стала одной из главных задач реформы[16,28].
Глава 2. Взгляды П. А. Столыпина.
Наиболее ярким выражением личных взглядов П. А. Столыпина является его речь, произнесенная в Государственной Думе 10 мая 1907 года. Начав с убедительных доказательств полной бесперспективности принудительного отчуждения помещичьих земель, Столыпин перешёл затем к изложению сути своей программы:
«…Цель у правительства вполне определённа: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину … освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет наследственная. Такому собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, помочь … деньгами.»
При обсуждении земельного законопроекта в III Думе П. А. Столыпин разъянял основные идеи реформы так:
«В тех местностях России, где личность крестьянина получила уже определённое развитие, где община как принудительный союз ставит преграду для его самодеятельности, там необходимо дать ему свободу приложения своего труда к земле, там необходимо дать ему свободу трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью; надо дать ему власть над землею, надо избавить его от кабалы отживающего общинного строя.…
Неужели забыто … что колоссальный опыт опеки над громадной частью нашего населения потерпел уже громадную неудачу?…
…Настолько нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, крепкий личный собственник, настолько он является преградой для развития революционного движения…» «…безрассудно было бы думать, что такие результаты достигнуты по настоянию правительственных чинов. Правительственные чины много поработали над делом землеустройства, и я ручаюсь, что работа их не ослабнет. Но я с слишком большим уважением отношусь к народному разуму, чтобы допустить, что русское крестьянство переустраивает свой земельный быт по приказу, а не по внутреннему убеждению».
«…По нашим понятиям, не земля должна владеть человеком, а человек должен владеть землей. Пока к земле не будет приложен труд самого высокого качества, труд свободный, а не принудительный, земля наша не будет в состоянии выдержать соревнование с землей наших соседей …» [16,29]
Из приведённых цитат ясно видно преобладание в идеях Столыпина стратегических и макроэкономических соображений, акцентуация на проблеме качества прав собственности и экономических свободах, что было достаточно необычно для правительственного чиновника того времени и поэтому не вызывало понимания современников.
Многократно высказывались идеи о том, что Столыпин не столько сам пришёл к идее аграрной реформы, сколько, при участии своих ближайших помощников (прежде всего С. Е. Крыжановского, автора текста наиболее важных законопроектов и речей Столыпина, и В. И. Гурко) скомпоновал их из ранее высказанных предложений. Отчасти это верно (в огромном количестве предложений, поданных в ходе работы Совещаний, можно найти любые идеи), но в том, что реформа была реально проведена в жизнь при огромном политическом сопротивлении, видно неоценимое личное участие Столыпина и выражение его энергии и воли.
Общие итоги.
К началу 1916 года из 119 миллионов десятин надельных земель в 47 губерниях Европейской России было размежевано (и передано в собственность крестьян, товариществ и сельских обществ) 25.2 млн. (21.2 %), ещё на 9.1 млн десятин (7.6 %) было не окончено оформление документов; по-видимому, к моменту Февральской революции землеустроительные работы были фактически проведены на 37-38 млн десятин (около 31 % надельных земель). Воспользоваться предлагаемым государством землеустройством решили 6.174 тыс. домохозяйств (45.7 % от общего числа), причем оформление документов было закончено только для 2.360 тыс. (остальные либо ожидали начала работ, либо уже хозяйствовали на переустроенной земле, ожидая получения документов). В стране появилось 1.436 тыс. домохозяйств в единоличной собственности.
Возможности, предоставляемые реформой, вызвали наибольший интерес у двух групп крестьян: владельцев зажиточных, устойчивых хозяйств и крестьян, собирашихся бросить хозяйство (последних привлекала ранее отсутствовавшая возможность продать участок). В течение 2-3 лет после закрепления в собственность около 20 % новых собственников продавали свои земельные участки (составлявшие около 10 % по площади от закрепленных в собственность). Данный факт многократно подавался как свидетельство провала реформы, однако, с точки зрения правительства, уменьшение сельского населения было естественным и полезным процессам, а выручка от продаваемой земли поддерживала крестьян при переселении в города.
Особенностью производимых работ было то, что землеустроение и выделение земель в единоличную собственность было добровольным. Хотя в некоторых случаях, если желание одного или нескольких крестьян выделиться не могло получить одобрение сельского схода, решение о землеустройстве принималось властью земского начальника, общая политика ГУЗиЗ была направлена на получение поддержки и одобрения крестьян. Миллионными тиражами издавались и распространялись брошюры А. А. Кофода, популярно объяснявшие достоинства хуторского хозяйства; за счёт ГУЗиЗ для представителей сельских общин организовывались экскурсии в уже разверстанные селения. Несмотря на это, поддержка крестьянами не была всеобщей: на 1914 год две трети укрепительных приговоров были изданы властью земского начальника вопреки мнению сходов. Характерно, что несмотря на общее покровительство единоличному владению, правительство предусмотрело много видов землеустроительных работ, помогающих оптимизировать хозяйство и для тех сельских обществ, которые решили сохранить общинное владение землей.
При выделении на хутора выделялись беспроцентные ссуды на перенос построек и мелиорацию; стандартный размер ссуды составлял 150 рублей, увеличенный (требовавший особого разрешения) — 500 рублей. К концу 1914 года ссуды были предоставленны суммарно 299 тыс. домохозяйств. В среднем, ссуда покрывала 44 % расхода крестьян по переносу хозяйства на хутор.
Расходы государства на землеустроительные работы (для крестьян землеустроение было бесплатным) составили в 1906 году 2.3 млн руб, после чего до начала войны непрерывно увеличивались, и в 1914 году составили 14.1 млн рублей.
Оценки реформы.
Реформа, затронувшая важнейшие социальные и демократические интересы, породила в дореволюционный период обширную литературу. Оценка реформы современниками не могла быть беспристрастной. Отзывы о реформе прямо зависели от политических позиций. Учитывая большой вес критиков правительства в общественной и научной жизни того времени, можно считать, что негативное отношение преобладало над позитивным. Народническая, а в дальнейшем эсеровская и кадетская, точка зрения на аграрный вопрос подразумевала акцентуацию страданий и эксплуатации крестьянства, представления о позитивной роли общинного землевладелия и общую антикапиталистическую тенденцию, надежды на положительный эффект отчуждения помещичьих земель, обязательную критику любых начинаний правительства. Правые, подчеркивавшие позитивную роль дворянского землевладелия, были раздражены политикой поощрения покупки помещичьих земель. Октябристы и националисты, поддерживавшие правительство в Думе, старались повысить собственную значимость путем затягивания рассмотрения всех законопроектов путем внесения в них множественных мелких, малозначительных изменений. При жизни Столыпина борьба политических амбиций мешала многим дать положительную оценку его деятельности; мнения о Столыпине заметно смягчились после его трагической смерти[17,30].
Отношение советской исторической науки к столыпинским реформам оказалась полностью зависимой от резких оценок, данных Столыпину Лениным в самый разгар политической борьбы, и выводов Ленина о том, что реформа полностью провалилась. Советские историки, проделавшие большую работу, не имели возможности заявить о своем несогласии с ленинскими оценками, и были вынуждены подгонять свои выводы под заранее известный шаблон, даже если это противоречило содержащимся в их работам фактам. Парадоксальным образом, критиковать следовало как общинное землевладелие, так и реформы, разрушавшие общину[18, 31]. Также высказывалось мнение о том, что хотя и наблюдалась положительная динамика в развитии сельского хозяйства, это было просто продолжением процессов, имевших место до начала реформ, то есть реформы просто не произвели значимого эффекта[18]. Среди литературы советского периода выделяются яркие книги А. Я. Авреха[19,32], по активно выражаемому отвращению к Столыпину и общей эмоциональности приближающиеся к жанру памфлета[20,33]. Особняком стоят работы, созданные в 1920-х годах группой экономистов, карьера которых в Советской России вскоре окончилась эмиграцией или репрессиями — А. В. Чаяновым, Б. Д. Бруцкусом, Л. Н. Литошенко. Данная группа ученых относилась к столыпинским реформам крайне позитивно, что и определило в большой степени их судьбу.
Современные российские историки, при большом диапазоне мнений, в целом склонны позитивно относиться к реформам Столыпина, и в особенности, к аграрной реформе. Два обширных специальных исследования на данную тему — В. Г. Тюкавкина и М. А. Давыдова — изданные в 2000-х годах, безоговорочно считают реформу полезной и удачной.
Оценку реформ Столыпина затрудняет то обстоятельство, что реформы никогда не были осуществлены полностью. Сам Столыпин предполагал, что все задуманные им реформы будут осуществлены комплексно (а не только в части аграрной реформы) и дадут максимальный эффект в долговременной перспективе (по словам Столыпина, требовалось «двадцать лет покоя внутреннего и внешнего»). Характер инициированных реформой перемен, как институциональных (повышение качества права собственности), так и производственных (переход на 7-9 летние севообороты), был постепенным, долговременным и не давал оснований ожидать существенного эффекта за 6-7 лет активного хода реформы (считая реальное развертывание реформы в 1908 году и приостановку её хода с началом войны в 1914 году). Многие наблюдатели 1913—1914 года полагали, что страна наконец подошла к началу стремительного аграрного роста; однако, данное явление было заметным не в основных показателях сельскохозяйственной статистики, а в косвенных проявлениях (бурное развитие низового сельскохозяйственного образования, столь же бурное увеличение спроса на современное сельскохозяйственное оборудование и специальную литературу и т. п.).
При достигнутых в 1913 году темпах землеустроительных работ (4.3 млн десятин в год) землеустроительная деятельность была бы завершена к 1930-32 году, а учитывая нарастание скорости — быть может, к середине 1920-х годов. Война и революция не дали осуществиться этим широким планам.
Заключение.
Столыпин прекрасно понимал всю важность этого вопроса в такой многонациональной стране, как Россия. Он был сторонником объединения, а не разобщения народов страны. Он предлагал создать особое министерство национальностей, которое бы изучало особенности каждой нации: историю, традиции, культуру, социальную жизнь, религию и т.п. – с тем, чтобы наибольшей взаимной пользой они вливались в нашу огромную державу. Столыпин считал, что все народы должны иметь равные права и обязанности и быть верны России. Также задачей нового министерства должно было стать противодействие внутренним и внешним врагам страны, стремившихся посеять межнациональную и религиозную рознь.
К положительным результатам реформы можно отнести и тот факт что появился целый класс, его можно назвать “средним” по современным меркам, крестьяне могли продавать и покупать землю, которая теперь являлась их личной собственностью.
Список литературы:
1. Анфимов А.Н. Крестьянское хозяйство Европейской России. 1881-1904. — Наука,М.: 1980. — 238 с.
2. Батуринский Д.А. Аграрная политика царского правительства и Крестьянский поземельный банк. — «Новая деревня», М.: 1925. — 144 с.
3. Витте С.Ю. Записка по крестьянскому делу. — СПб.: Тип. В.Ф.Киршбаума, 1904. — 101 с.
4. Горемыкин М.И. Аграрный вопрос. Некоторые данные к обсуждению его в Государственной Думе. — СПб.: Тип. В.Ф.Киршбаума, 1907. — 171 с.
5. Грегори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало XX вв.). Новые подсчеты и оценки / Пер. с англ.. — М.: РОССПЭН, 2003. — 254 с. — ISBN 5-8243-0291-X
6. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствовании Николая II в изображении современника. — М.: Новое Литературное Обозрение, 2000. — ISBN 5-86793-109-9
7. Зырянов П.Н. Крестьянская община Европейской России в 1907-1914 гг. — М.: Наука, 1992. — 256 с. — ISBN 5-02-008627-4
8. Изгоев А. П.А.Столыпин. Очерк жизни и деятельности. — М.: Кн-во К.Ф.Некрасова, 1912. — 133 с.
9. Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми. — М.: «Новое литературное обозрение», 2006. — 320 с. — ISBN 5-86793-440-3
10. Никольский А.П. Земля, община и труд. Особенности крестьянского правопорядка, их происхождение и значение. —СПб.: Тип. А.Суворина, 1902. — 195 с.
11. Прокопович С.Н. Аграрный вопрос в цифрах. — СПб., 1907. — 126 с.
12. Рубакин Н.А. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. — СПб.: Вестник знания, 1912.
13. Сидельников С.М. Аграрная реформа Столыпина. — М.: Изд-во МГУ, 1973. — 335 с.
Сноски:
14. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. — СПб., 1908. — Т. XXV. 1905 год., № 25853.
15. Приговоры и наказы крестьян Центральной России 1905-1907 гг. Сборник документов / Авт.-сост. Л.Т.Сенчакова. — М.: Эдиториал УРСС, 2000. — 416 с. — ISBN 5-8360-0051-4.
16. Убытки от волнений в Саратовской губернии составили 9,5 млн руб, около 30 % от убытков по всей стране, см. Архангельский П.Г. Очерки по истории земельного строя России. — Казань: Госиздат, 1921. — 328 с., стр. 225.
17. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. — СПб., 1908. — Т. XXV. 1905 год., № 26656.
18. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. — СПб., 1908. — Т. XXV. 1905 год., № 26803
19. Подробнейшее изложение прохождения земельных законопроектов через Думу содержится в книге: Обзор деятельности Государственной Думы третьего созыва. 1907-1912. Часть вторая. Законодательная деятельность / Сост. Канцелярией Гос. Думы. — СПб.: Гос. тип., 1912. — 708 с., глава VIII.
20. Данные переписи населения 1897 года, Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. — М.: Памятники исторической мысли, 2001. — 304 с. — ISBN 5-88451-103-5, стр. 32.
21. Грегори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало XX вв.). Новые подсчеты и оценки / Пер. с англ.. — М.: РОССПЭН, 2003. — 254 с. — ISBN 5-8243-0291-X.
22. Волков Е.З. Динамика народонаселения СССР за восемьдесят лет. — М.-Л.: ГИЗ, 1930. — 271 с., стр.33.
23. Данные по источнику:Статистика землевладения 1905 г. Свод данных по 50-ти губерниям Европейской России / Центральный Статистический Комитет М.В.Д.. — СПб.: Тип.-лит-я М.Я.Минкова, 1907. — С. 272.
24. Данные переписи приведены по книге: Рубакин Н.А. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. —СПб.: Вестник знания, 1912.
25. Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. — М.: Памятники исторической мысли, 2001. — 304 с. — ISBN 5-88451-103-5, стр. 32. Разумеется, не все эти крестьяне были домохозяевами, полность оставившим свой надел. У многих из них хозяйство в деревне вели другие члены семьи.
26. Статистика землевладения 1905 г. Свод данных по 50-ти губерниям Европейской России / Центральный Статистический Комитет М.В.Д.. — СПб.: Тип.-лит-я М.Я.Минкова, 1907. — С. 272.
27. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствовании Николая II в изображении современника. — М.: Новое Литературное Обозрение, 2000. — ISBN 5-86793-109-9, часть II, глава 2. Министр внутренних дел В. К. Плеве был настолько поражен тем, что чиновник Гурко знаком с этими обстоятельствами (известными подавляющему большинству тогдашнего населения России), что это привело к назначению Гурко на должность начальника Земского отдела МВД, отвечавшего за разработку аграрного законодательства.
28. Подробное описание выборных крестьянских учреждений и государственного надзора над крестьянами: Настольная книга земского начальника и волостного правления / Сост. Н.Г.Яновский. — Ромны: Тип. бр.Дельберг, 1894. — 512 с.
29. Эти цифры, однако, относятся только к размеру надельной земли крестьян. На праве частной собственности к 1900 году крестьянам принадлежало еще 24.5 млн десятин, см. Батуринский Д.А. Аграрная политика царского правительства и Крестьянский поземельный банк. — М.: «Новая деревня», 1925. — 144 с., стр. 84.
30. Обработанные статистические сведения по книге: Ермолов А.С. Наш земельный вопрос. — СПб.: Тип. В.Киршбаума, 1906. — 291 с.. Так как Ермолов по должности министра имел полный доступ ко всей земельной статистике, его сведения представляют собой хорошую обработку официальных статистических данных, учитывающую различные малозаметные нюансы статистического учета.
31. Подробнейший критический разбор историографии советского периода: Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. — М.: Памятники исторической мысли, 2001. — 304 с. — ISBN 5-88451-103-5
32. Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России — М.: Политиздат, 1991. — 286 с.
33. Б.Г Федоров. Петр Столыпин: Я верю в Россию. Лимбус пресс, 2002. С. 10.