Однажды, в стародавние времена, когда на деревьях было больше зелени, а в море больше светлой лазури, жил в одном городе славный муж по имени Пар. И был у него верный и близкий друг, и звали его Ал.
Были Пар и Ал неразлучны: не было ни одного поля брани, где не видели бы их сражающимися бок о бок в передних рядах. И каждый раз, когда случайный прохожий видел Пара и Ала вместе, говорил он: «Вот опять, Парал идет!».
Много сии героические мужи совершили подвигов: и на войне отличились, и суды разрешали, и друзьям помогали, и врагов убивали, и много еще чего делали, что точно было, но что мы не можем рассказать, ибо было это в стародавние времена, и многое уже позабылось, и многое уже стерлось.
И вот однажды, после очередного свершения Пара и Ала, заметил их верховный бог Нормос. Заметил он их, и изрек своими божественными устами: «Кто эти Пар и Ал, что жить нам спокойно мешают? Кем они себя возомнили, что, подобно богам, творят чудеса и подвиги, не страшась кары?». И услышала его жена, богиня ночи и покровительница теней Уринад. И промолвила, вышивая прекрасный ковер длиною с всю землю: «Не гневайся, муж мой, повелитель всех богов и людей, Нормос великий. Эти людишки лишь крохи-букашки, без разума и без сознания идущие в бой, несмотря ни на что. Поверь, пройдет месяц иль два, и забудут они о геройствах, повиснув на вражеских копьях.». Тогда посмотрел на нее покровитель богов всех, величественный Нормос, потом посмотрел на безбрежную даль, потом на жену, и вконец устремил свой божественный взор на прекрасную, золотом вазу отделанную. И затем, через несколько, длящихся много столетий, минут, говорил покровитель богов: «Да, ты права.».
Но вот прошел месяц, условленный таинственной Уринад, прошло два, прошел год и еще столько же, а затем прошло времени столько, что бог-покровитель календаря Лоринан успел умереть, а на смену ему подошел его сын, новоявленный Хорон, а Пар вместе с Алом все жили здоровые вместе. И однажды после подвига рутинного их, сказал героический Пар своему неизменному другу: «Ал, мы с тобою друзья уже много радостных лет, и признаться тебе, есть одна мысль, что гнетет меня каждую ночь, и идущий следом за ночью день, вот уже много времени».
Услышав все это, опустил затуманенный взор свой бесстрашный Ал, и молвил, подумав о жизни: «Говори, что задумал, я тебе помешать не посмею». И ответил тогда друг его Пар: «Мы геройствуем, делаем подвиги, так уже долго, что не видно конца, так же долго, как боги, живущие сверху и сбоку, и снизу, везде. Почему же тогда мы, заслуживши родиться богами, рождаемся просто людьми, а все боги, что должны по велению разума, родиться людьми на свет, появляются все же богами?».
Ал выслушал друга, но на это нашелся у него целиком правильный и логичный ответ: «Что же хочешь сказать ты, говори же точнее, ради Нормоса!». Головобронный Пар сказал: «Все что я хотел и хочу по сей день, сводится к одной и простой, незатейливой мысли: будь мы богами, мы были б на месте правильном. Отчего ж нам тогда не позвать на соревнование всех богов, живущих и сверху, и сбоку, и снизу? Пусть великий Нормос изберет нам соперника, равного силой, и когда поборем его, сразу станем богами».
Услышав все это, Ал вынес свой заранее приготовленный, правильный и логичный, ответ: «Отчего же ты думаешь, что Нормос согласится? И что с нами будет, ежели мы проиграем великому богу?».
Ответил ему тогда гордый Пар: «Слишком Нормос себялюбив, чтобы отказаться. Ежели мы проиграем, то пусть разорвут нас на части Лорганды, что вместо собак у бога гордости Ларка, ибо если мы не достойны богов, то и жить не достойны!». На это у мудрого Ала не нашлось аргументов, и вместе они пошли помолиться, чтобы боги, живущие сверху и сбоку, и снизу, услышали их.
«Да как эти мерзкие мелкие муравьи посмели вызвать меня, великого Нормоса, повелителя всех богов, на состязание? Неужели настолько глупы они, чтобы думать, что смогут меня превзойти в чем-либо?», - так изверг повелитель всего, великий Нормос, проходя по покоям своим из угла крайнего, в угол крайний.
«Успокойся ты лучше, подумай. Ведь они быть не могут сильнее тебя, так возьми любого из храбрых твоих детей-сыновей, и пошли его биться с гордыми Паром и Алом. А когда они проиграют, пошли их к Лоргандам, чтобы вконец растерзали они мерзких людишек тела», - промолвила прекрасная Уринад, вышивая прекрасный ковер длиною с всю землю.
«Да, конечно, скорее всего ты права. Так приведите сюда моего сына младого Креона, что бог хитрости и плутовства. Этот уж точно отделается от надоедливых Пара и Ала!». И тогда привели слуги великого Нормоса, сына его, хитрословного Креона. И молвил, придя Креон: «Я пришел, повеленью отца следуя, что же теперь ты прикажешь мне делать, отец мой, великий Нормос, повелитель богов?». И ответил на это ему великий Нормос, подошедши к младому сыну настолько, что носы их как будто бы соприкоснулись, но на деле лишь были убийственно близко: «Я послать тебя захотел к двум людишкам, гордым настолько, что решились они вызвать нас, всех богов, живущих и сверху, и сбоку, и снизу, на состязанье, дабы ежели они выиграют, стали богами и сами. Мне же надобно лишь одно: победи их и покажи, чего стоят все боги, коими я управляю»
Долго еще отец с сыном стояли вплотную друг к другу, долго настолько, что и Уринад ушла, довязав свой ковер, и все слуги успели заснуть и проснуться, и снова заснуть. Долго настолько, что если бы мы описали все это, то и бумаги бы нам не хватило. Но в конце всех концов Креон согласился исполнить волю отца своего, великого Нормоса, и спустился на землю в обличье человека простого.
Долго искал Креон героических Пара и Ала, он ходил по лесам, городам, по пустыням, морям и болотам. И давно бы забыл бы он цель своего путешествия, если бы был человеком, но он был богом, а потому, все-же помнил, что надобно сделать. Наконец он нашел город древний и маленький, где проживали Пар вместе с Алом.
И нашедши их, так говорил им: «Дайте воды». После того же, как Пар вместе с Алом напоили незваного гостя, тот снова промолвил: «Вы, дерзновенные, как смели вызвать богов всех, живущих и сверху, и сбоку, и снизу, на состязанье? Так вот я: бог плутовства, сын великого Нормоса, Креон. Бейтесь со мной до того величавого мига, когда кто-то из вас не умрет, ибо я, не умру, я бессмертен».
И ответил ему тогда Ал, вспомнив, что есть у него на многое правильный и логичный ответ: «Но на земле ты же смертен, как обычные люди, а значит, мы сможем убить тебя, верно?». И ответил тогда им плутохитрый Креон: «Неверно, ибо не сможете вы повергнуть меня, вы, простые людишки. Ну, хватит слов, пора биться!»
И тогда, выхватив меч свой, напал хитрый Креон на Пара. Но Ал был готов к такому раскладу событий, и успел свой клинок вынуть из ножен, и поранить Креона. Креон, будучи так удивлен своей раной, ибо до этого раны не видел на теле своем никогда, опустил свою руку с ножом, дав Пару возможность избавить себя от этого члена ненужного боле.
И тогда воскричал Креон. Воскричал он так громко, что услышали его боги, живущие сверху, и сбоку, и снизу. И следящий за боем отец Креона, великий Нормос, возопил: «Мы не можем дать двум простым и гордым людишкам победить великого бога и сына моего, Креона. Мы обязаны что-то придумать».
И ответила ему волосокудрая Уринад: «Есть у меня идея одна, но она тебе не понравиться может». «Говори, раз она может помочь, я согласен на все», - ответил ей повелитель богов всех Нормос. «Можем мы попросить сестру мою Дору, богиню всех темных и светлых воспоминаний, пробраться к Пару и к Алу в память так глубоко, чтобы можно было достать, изменить, переделать их встречу, да так, чтобы те никогда не встречались».
Подошел, после слов Уринады, к ней Нормос великий, и поцеловав ее в лоб, в губы и в нос сказал: «Я согласен, хотя никогда не любил я сестры твоей, но верю тебе, а значит верю и ей. Призывай же ты Дору, и сообщи, что ей надобно сделать. Но помни – скорее! Ведь сын мой Креон от мук умирает.».
Уринад, заручившись поддержкой великого мужа, призвала сестру свою Дору, богиню воспоминаний, и кратко сказав ей историю всю от начала, до момента из трех поцелуев, отправила ее в память к Пару, ибо ум Ала был слишком правилен и логичен.
Дора же, оказавшись в памяти смертного, растерялась. Посмотрев по сторонам, увидела многоокая Дора множество разных дверей, и на каждой из них было что-то написано странно. Дора прошла мимо первых дверей с изреченьями этими: «Подвиги с Алом», «Гнев Богов», «Состязание с Креоном».
Не нашедши же нужной двери, расстроилась Дора, и опустилась на мраморный пол, весь из мелких воспоминаний. Горько заплакала тут многоокая Дора, а когда наконец, открыла глаза, в отражении слез увидала название двери, под которой сидела: «Встреча с Алом». И возрадовалась превеликая Дора и, утерши слезы, зашла в эту дверь.
Зашедши в дверь, увидала тут Дора две ровных дороги, идущих прямо друг против друга. Шел ливень сильнейший, и двое шли по этим дорогам. Узнала в них Дора Пара и Ала, но еще незнакомых друг с другом. И увидела еще многоокая Дора, что дороги, хотя и идут друг против друга, к концу своему норовят пересечься, дабы дать Пару и Алу встретить друг друга. И сказала тут Дора много слов непонятных, да так громко, что дождь прекратился, тучи ушли, и снова пришли, и снова начался дождь. А когда великая Дора договорила, сразу сделалось так, что дороги к концу своему не скрестились, и Пар не встретился с Алом, и не совершили они подвиги, и не вызвали на поединок богов, и не проиграл сын великого Нормоса.
Но поняла Дора, что жалко ей этих мелких людишек и назвала все дороги подобные тем, по которым, шли Пар и Ал, параллельными. Но дабы история эта суровая не повторилась, сделала так, чтобы все дороги, что стоят друг против друга, больше никогда не пересекались нигде, дабы не гневить всех богов, живущих сверху, и сбоку, и снизу.