ЖИЗНЬ МУЗЫКАНТА
И КАРЬЕРА ВИРТУОЗА КАКОВА ОНА ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ
Отец юной женщины, которая готовилась стать виртуозом, однажды обратился к известному музыкальному педагогу за советом относительно будущей карьеры его дочери. «Я хочу, чтобы она стала одним из величайших пианистов, которых Америки когда-либо сделала», - сказал он. "У нее есть талант, хорошее здоровье, безграничные амбиции, хорошее общее образование, и она трудолюбивая." Педагог подумала немного, а затем сказал: «Весьма вероятно ваша дочь будет успешна в выбранной ею области, но объём кропотливой работы, который она будет обязана проделать, чтобы соответствовать растущим стандартам современной игре на пианино, ужасным для обозрения. В конце концов она будет иметь лесть многих, и, будем надеяться, их деньги тоже. В свою очередь, ей, возможно, придётся пожертвовать множеством удобств и удовольствиями, которыми жаждут женщины. Чем более она успешна, тем более она становится кочевником. Годами она будет знать мало дней, когда она не будет вынуждена заниматься часами. Она становится чем-то вроде двигателем музыкальной общественности. Ее будут преследовать невежественные критики и, возможно, раздражать ненадежные менеджеры. Взамен у нее есть деньги и слава, но, по сути, гораздо меньше великой радости и цели в жизни, чем если бы она последовала обычной домашней карьере с каким-то великолепным мужчиной в качестве своего мужа. Когда я был моложе, я проповедовал совершенно противоположную службу, но чем больше я вижу трудностей в жизни музыканта, тем меньше я думаю о долларах и славе, которая это приносит. Мужчине тяжело, но женщине в два раза тяжелее.
Золотая приманка
Некоторые циники утверждают, что презренный «Всемогущий доллар» стал величайшим стимулом для борющегося виртуоза в европейских музыкальных центрах. Хотя это может быть и правдой в ряде случаев, но это конечно, и несправедливо в других. Многие виртуозы считают путешествие в Америку настолько отвратительным, что, несмотря на огромную золотую приманку, менеджеры испытывают большие трудности в том, чтобы побудить пианистов вернуться. Действительно, есть много музыкантов с большой известностью, которых менеджеры были бы рады уговорить посетить нашу страну, но многие годы они удерживали заманчивые предложения. Одним из них является Мориц Мошковский, вероятно, самый популярный из современных композиторов фортепианной музыки высокого класса. Григ, когда он, наконец, согласился совершить путешествие в Америку, установил свою цену в две тысячи пятьсот долларов за каждый концерт - сумму, которую любой менеджер считал бы запретной, за исключением случая с одним всемирно известным пианистом. Замысел Грига был очевиден. Неудобства путешествия в Америку были смехотворно преувеличены в Европе, и многие виртуозы страшатся мысли об американской поездке, с огромным океаном, зияющим между двумя континентами, и краснокожих дикарей недалеко от Нью-Йорка или Чикаго. Де Пахман ненавидит океан, и когда он приезжает в свой любимый месяц, в июне, он не осмеливается вернуться до следующего июня. Другие, которые никогда не бывали в Америке, должно быть имеют понятие об Американском путешествие с такого источника, как у Чарльза Диккенса получить представление об американском путешествии по такому докладу, в его непростительных американских заметках (1842), в которых он, описывает одну из наших железных дорог: «Здесь много тряски, много шума, много стен, мало окон, двигатели поездов, визг и колокол. Автомобили похожи на потрепанные омнибусы, вмещающие тридцать, сорок, пятьдесят человек. В центре вагона обычно есть печь, в которую подается уголь или антрацит, который по большей части горячий. Он невыносимо близок, и вы видите, как горячий воздух трепещет между вами и любым другим предметом, который может вам показаться." Наша железная дорога могла быть немного улучшена в 1872 году, когда Рубинштейн приехал в Америку, несмотря на то, что он получил 40 000 долларов за 215 концертов во время своей первой поездки, но отказался от предложения в 125 000 долларов только за 50 концертов, когда менеджер попытался уговорить его вернуться. Американские железные дороги теперь представляют собой точку комфорта, удобства и даже роскоши в путешествиях, но европейский музыкант с трудом приспосабливается к путешествиям за тысячи миль, заполненных в короткий зимний сезон, когда он привык к небольшим поездкам в несколько сотен километров. Он приходит в ужас от поездов, так как мы можем приходить в ужас от тюремных вагонах. Падеревский прибегает к собственной машине, но даже этот роскошный режим перемещения может быть очень однообразным и утомительным. Большие расстояния, безусловно, должны учитывать некоторые признаки напряжения, которые деформируют лица и истощают умы многих виртуозов. Путешественник, похоже, преуспевает на мили поездок на железной дороге, как и экипажи поездов, но виртуоз, которого тянет его продюсер от концерта к концерту, устает - ох, как устаёт, бледный, смертельно бледный, вялый и равнодушный! В начале сезона он совсем другой человек. Магнетизм, который сделал так много, чтобы завоевать его славу, сияет в его глазах и, кажется, исходит из его кончиков пальцев, но разница в его физическом состоянии в конце сезона удручает. Подобно тянущемуся вымотанному цирку, приезжающему после тяжелого сезона, он устало ползёт в Нью-Йорк с кинематографическим воспоминанием о бесчисленных телеграфных столбах, мелькающих за окнами, публику за публикой, спящие вагоны, дружки гении, неизбежные приемы с их одинаково неизбежным куриным салатом или теплой устрицей, и «сладкие молодые штучки», которые, подобно мифическому племени Гейне в Асре, должны любить или погибать. У некоторых виртуозов есть физическая сила, чтобы выдержать все это, даже наслаждаться этим, но многие признались мне, что их американские гастроли были буквальными кошмарами. Один из величайших пианистов был вынужден остаться в Нью-Йорке какое-то время, прежде чем отправиться домой. В то время он был настолько слаб от суровых условий тура, что едва мог написать свое имя. Его изможденное лицо наводило на мысль о муках Торквемады, а не Буффало, Канзас-Сити, Денвер и Питтсбурга. Его голос был усталый и дрожащий, и его главный интерес был такой, как у инвалида- как можно скорее добраться домой. Поговорить с ним о музыке в то время было бы несправедливостью. Соответственно, я увел его от темы и остановился на бедах своей родной Польши, и, к его большому удивлению, оставил его без учебных материалов, которые были у меня под вопросом. Он спросил причину, и я сказал ему, что музыкальная конференция в то время не могла служить никакой цели. Как мужчины и женщины, помимо достижений, которые сделали их известными, виртуозы по большей части очень похожи на обычных смертных, которым приходится довольствоваться у подножья Парнаса. Мне выпала честь познакомиться с тридцатью или более из самых выдающихся музыкантов, а некоторые стали хорошими друзьями. Интересно наблюдать, как несколько индивидуальных типов могут преуспеть в завоевании общественного блага как виртуозы. Действительно, за исключением длинношерстной карикатуры, которую публика воспринимает как условного виртуоза, не существует «типа виртуоза».Здесь есть бизнесмен, музыкант, инженер, юрист, актер, поэт и фрик, все они признанные исполнители, возможно, любитель музыки энтузиаст, не примет идею фрика, становящимся знаменитым как пианист, но я знал не менее трех человек, которых невозможно описать иначе, но которые тем не менее сделали славу.
Пианисты фрики
Антрополог, который выбирает провидение специальных исследований о фриках, не может найти более развлекательной сферы, чем знаменитые умственные фрики, показанный на примере выдающихся исполнителей, чей интеллект и умственные способности в других смыслах не признались. Например, классический случай «Слепого Тома» - это фрик, не так сильно отошедшие по своему подобию от Сиамских Близнецов или генерала Тома. Рождённый рабом в Джорджии, и совершенно без того, что учителя обозначали бы как музыкальное образование, Слепой Том изумлял многих самых консервативных музыкантов своего времени. Он мог повторить сложные композиции, прослушав всего один раз. Я беседовал с ним несколько лет назад в Нью-Йорке, только для того, чтобы выяснить, что интеллектуально и физически он был сродни критину. Особые способности Слепого Тома привели многих поспешных комментаторов сделать вывод о том, что музыка - это совершенно отдельная ментальная способность, которую можно обнаружить, в частности, в более или менее лабильном или фривольном классе одаренных, но и интеллектуально ограниченных людей. Немногие случаи мужчин и женщин, чей музыкальный талант, кажется затмевает их ума настолько что они остаются в полной темноте ко всему остальному в жизни, не должны быть взяты за основу, чтобы судить о других артистах подлинно гениальных с безоговорочной широтой ума. Однако, я имею в виду, случай с одним пианистом, который очень широко известен и высоко оценивается, но который слегка отошёл от класса Слепого Тома. Обученный иностранец, которому знакомо различие между эксцентриками, которые часто сопровождаются величием, и бессознательными физические и психические доказательствами идиотизма, которые так явно созвучны с выходками шимпанзе или неряшливыми обезьянами-капуцинами, могут найти в исполнителе, к которому я отношу тему для некоторых очень интересных, не говоря уже о поразительных воспоминаниях. Мало кто когда-либо добивался успеха в том, чтобы побуждать этого пианиста к разговору по любой другой теме, кроме музыки, в течение нескольких минут за раз. Еще один пианист, который был отмечен как ученик Листа, неоднократно гастролировавший в Америке, казалось, испытывал ненависть к фортепьяно, которое ограничивалось одержимостью. «Смотри, - воскликнул он, - я его раб, он из года в год посылает меня по всему миру, ночь за ночью, года за годом, проклинает меня, как бродячий еврей. Нет покоя, нет дома, нет свободы. Вы удивляетесь тому, что я пью, для того чтобы забыть это?
Патетический пример
И пил он по меркам вакханалии. Однажды он дал бессознательную выставку своих технических способностей, что как ни прискорбно, вызвала бы огромный интерес у психологов, которые стремятся доказать, что музыка зависит от отдельного процесса специального «ума». Во время своего американского тура я часто звонил этому виртуозу с целью изучения методов его игры. Он был редко свободен от влияние алкоголе не более, чем на несколько часов. Однажды утром мне было необходимым увидеть его за работой, и когда я обнаружил его в гостинице он был поистине в неприличном состоянии. Я помню, что он был не в состоянии стоять, потому факту,что он упал на меня,когда я сидел в кресле Моррис. Он едва мог говорить, и перед моим отъездом он настаивал нацарапать на его визитной карточке: «Дружеские воспоминания очень позднего вечера». Так как было очень рано, можно было понять, что он не знает, где он находится. Тем не менее, он сел за фортепиано и сыграл чрезвычайно сложные произведения Листа и Брамса—композиции, которые побуждали его руки прыгать из одной части клавиатуры в другую, как в случае с Кампанеллой Листа. Он никогда не пропускал ноты до тех пор, пока не терял равновесие и не падал на пол. Отвратительно и убого, как на концерте. Я не мог избавиться от того чувства, что я был свидетелем прекрасного удивительного момента автоматизма, той силы ума, которая работала через тело, чтобы воспроизвести, по видимому, без усилий и мысли, операции которые были повторены столько раз, что стали «второй натурой». Более того, ясно указано, что пока лучшая часть человеческого тела была «мертва для мира», способность которую он взрастил до высочайшего уровня всё ещё остаётся живой. Спустя несколько лет он опустился до алкоголизма.
Магия магнетизма
Магнетизм-это, безусловно, один из самых завидных достояний успешного пианиста. Но что такое магнетизм и как он происходит, очень немногие психологи делают попытку ссылаться на это. У нас есть свои теории, один пианист замахивается на то, чтобы быть как Рубенштейн, а другой показывает его многочисленные недостатки на каждом концерте, неизменно привлекая более широкую аудиторию и вызывает большие аплодисменты, чем его собрат с более слабыми жизненными силами, хотя по общему признанию он будет лучшим техником исполнения, более образованным джентльменом и, возможно, более чувствительным музыкантом.
Чарльз Фроман, самый одержимый из театральных продюсеров, приписывал успех актера его «жизнеспособностью», и делая это он просто выбрал один из слабых синонимов магнетизма. Жизнеспособность в этом смысле не предполагает большой физической силы. Это скорее сила души, сила ума, жизненная сила. Профессор Джон Д. Квакенбос, ранее профессор Колумбйского университета пишет следующие определение магнетизма в его превосходной гипнотического терапии: «Магнетизм - это более чем, как честность и искренность в сочетании с проницательностью, сочувствием, терпением и тактом. Эти предметы не могут быть куплены и им нельзя научить. Они «рождены природой », они то, что «идёт от сердца ». Но доктор Квакенбос - врач и философ. Если бы он был лексикографом, он бы нашел термин магнетизм более охватывающим. Он, по крайней мере, признал бы феномен, свидетелем которого мы являемся так часто, что когда человек, обладающий вулканической жизнеспособностью, захватывает большую аудиторию. Старая идея о том, что магнетизм является своего рода невидимой формой интеллектуального или психического электричества, уступила гротескным френологическим вариациям Галла, а также по некоторым псевдонаучным теориям того очень необычного человека, Месмера. Мы все обладаем так называемым магнетизмом. Некоторые имеют его в необычной степени, как и Эдвин Бут, Франц Лист, Филипс Брукс и Бисмарк. Разумеется, ни искусство, ни способность Даниэля Вебстера, которые заставили его аудитории принимать некоторые из его скабрезных банальностей как великие высказывания, так же как это не было лишь исключительным талантом Ричарда Мэнсфилда, который позволил ему выжать успех из такого очевидного театрального противника, как принц Карл. Они оба, Вебстер, с его бездонным взглядом и вдумчивым голосом, и Мэнсфилд, с его побуждающей личностью были исключительными примерами магнетизма.
Признанный пример
Среди виртуозов Падеревский особенно силен в личном заклинании, которое он бросает на свою публику. Кто-то сказал, что стоило сто тысяч долларов, чтобы использовать свои волосы, прежде чем он совершил свой первый американский тур. Но несомненно любопытно было видеть его волосы, которые продолжали заполнять аудиторию за аудиторией. Я присутствовал на его первом концерте в Нью-Йорке и был поражен, увидев сравнительно небольшое собрание музыкальных фанатиков. Его обладание аудиторией была поистине имперской. Некоторые из критиков нашли бы падеревскую корону восхитительной стойкой, на которой можно было бы заместить их насмешки, вместо этого вошли в экстазы. Его искусство и его яркая индивидуальность, совершенно независимые от его внешности, вскоре сделали его величайшей концертной привлекательностью в музыкальном мире. Любой, кто разговаривал с ним более нескольких мгновений, понимает, что означает слово магнетизм. Все, что он в себе несёт- это возвышенный ум, его личное достоинство - все это вносит вклад в необъяснимую привлекательность, которую самый величайший гипнотизер Месмер впервые описал как животный магнетизм.
Этот магнетизм пианиста должен считаться отдельным от личной красоты и большой физической силы, который очевиден каждому, кто дал этой теме мгновенное размышление. Многие упомянутые музыканты (в этой книге), обладающие магнетизмом, подобному Падеровскому, несомненно не могли претендовать на личную красоту. Ни один магнетизм не похож на то притяжение, которое мы все испытываем, когда видим хорошо ухоженную лошадь, гладкую борзую, красивого тигра, то есть это не просто восхищение красивым животным. Имеет ли оно какое-либо сходство с таинственным шармом, которое заставляет обреченную птицу потерять контроль над своими крыльями при приближении змеи, трудно оценить. Конечно, в атрибутах современного сольного концерта с опущенными огнями и его одинокой фигурой, играющей вдали на полированном инструменте, можно найти что-то от физического устройства, на котором работает гипнотизёр для обеспечения концентрации, но даже это не может объяснить подлинную привлекательность пианиста. Если «жизнеспособность» мистера Фромана означает «жизненную искру», «элемент жизни», он очень близок к истинному определению магнетизма, ибо успех без этой драгоценной силы Прометея невозможен. Это может быть что-то подобное глянцевому янтарю в душе умирающего Шопена, но если она там существует против него невозможно устоять до тех пор, пока он не станет вымирающим. Красота лица и физическое мастерство уступили место магнетизму, которым обладали Сократ, Жорж Санд, Юлий Цезарь, Генрих VIII, Паганини, Эмерсон, Дин Свифт или Ричард Вагнер. Еще удивительнее тот факт, что магнетизм ни в коем случае не ограничивается теми, кто имеет хорошо тренированные интеллекты или кто достиг великих репутаций. Еще удивительнее тот факт, что магнетизм ни в коем случае не ограничивается теми, кто имеет хорошо тренированный интеллекты или кто достиг большой репутации. У какого-нибудь водевильного шута или у какого-нибудь цыганского скрипача может быть более привлекательная сила, чем у виртуоза, который потратил годы на развитие своего разума и техники. Средний виртуоз гораздо больше думает о своем «геисте», о его «таланте» (или, как сказал бы Эмерсон, «тень души» - другими словами), чем о его техники или о его виртуозности. Какими мистическими средствами может развиваться магнетизм, писатель не претендует на знания. Возможно, поместив более глубокое я (мы будем говорить «подсознательное я») в более тесное единение с великими невидимыми пульсирующими проблемами, но постоянно видимых сил природы, которые нас окружают, мы можем стать более живыми, более чувственно оживленными. Что бы это означало для молодого виртуоза, если он мог пойти к какому-то культовому учителю, к какому-то провидцу высшей мысли, и приобрести тот подводный камень, который притягивает славу и богатство благословленным? Сотни потратили судьбы на шарлатанов в этой попытке. Все музыканты знают ту роль, которую аудитория сама по себе играет, попадая в магнетизм исполнителя. Его связь с явлениями самовнушения очень ясна. Доктор Вундт, известный немецкий психолог, показал классу студентов, как бессознательно приобретаемые в раннем возрасте суеверия воздействуют на разумных взрослых людей, которые уже давно прошли стадию, на которой они могли бы поверить в предчувствия. На концерте известного игрока зрители были хорошо обучены в ожидании. Музыкант всегда появляется под ореолом, которое его репутация сделала для него. Эта репутация делает его завоевание намного легче, чем у новичка, который должен доказать свою способность, прежде чем сможет завоевать симпатию аудитории. У него гораздо больше шансов найти контакт с аудиторией, чему равнодушного. Когда-нибудь на спектакле в театре посмотрите, как аудитория будет неосознанно копировать мимику актёра. Подобным же образом виртуоз на концертной платформе овладевает умами и эмоциями чуткой аудитории. Если эффект глубокий и продолжительный говорят, что музыкант обладает виртуозностью-магнетизмом Кохинора. Некоторые широко читаемые критики сделали очень естественную ошибку смешивания магнетизма с личностью. Эти слова имеют совершенно разную коннотацию - личность, понимающая более тонкую силу магнетизма. Индивидуальная ценность музыканта очень тесно связана с его личностью, то есть со всем его внешним отношением к мысли и действию окружающего мира. Индивидуальная ценность музыканта очень тесно связана с его личностью, то есть со всем его внешним отношением к мысли и действию окружающего мира. О том, насколько важна личность, можно судить по широко рекламируемым усилиям производителей машин для игры на пианино, чтобы убедить общественность в том, что их продукты, зачастую поразительно тонкие, действительно воспроизводят индивидуальные эффекты, происходящие из игры живого музыканта. Машины, играющие на пианино имеют свое место, и это важно. Однако, какими бы чудесными они ни были бы, они никогда не могут быть только машинами. Они приносят неоспоримую радость тысячам, и они выступают в качестве миссионеров как для музыки, так и для музыкального учителя, переведя искусство в бесчисленные дома, где оно иначе могло бы не проникнуть, создавая тем самым основу для сильного желания тщательно изучить музыки. Машина для игры на пианино может легко похвастаться таким прекрасным механизмом, как у Листа, д'Альберта или Баха, но он не может больше заявлять на личность, чем печатная машинка, на которой эта статья печатается, может претендовать на воспроизведение индивидуальности, которая характеризует почерк мириад разных людей. Таким образом, личность - это одна великая неприступная крепость виртуоза. Именно личность заставляет нас хотеть услышать полдюжины различных переложений одной сонаты Бетховена с полдюжины разных пианистов. У каждого есть обаяние и вкус переводчика. Но личность в ее отношении к искусству настолько изысканно была определена неподражаемым британским эссеистом А. С. Бенсоном, что мы не можем сделать ничего лучше, чем процитировать его слова: «В последнее время я пришел к пониманию того, что одна вещь, которая придает ценность любому произведению искусства, будь то книга, картина или музыка, - это то тонкое и уклончивое явление, которое называется личностью. Никакое количество труда, изюминки и даже достижения не могут компенсировать отсутствие этого качества. Кажется, это почти инстинктивная вещь. Конечно, простое присутствие личности в произведении не является достаточным, потому что приоткрываемая личность может испытывать недостаток в очаровании; И обаяние, опять же, является инстинктивной вещью. Ни один музыкант не может поймать очарование; Он всю ночь будет трудиться и ничего не возьмет; Но каждый музыкант может и должен стремиться к тому, чтобы иметь совершенно искреннюю точку зрения. Он должен воспользоваться своим шансом на то, является ли его точка зрения привлекательной; Но искренность - это одна незаменимая вещь. Бесполезно брать мнения на доверии, продавать их, принимать; Они должны формироваться, создаваться, прочувстванными. Работа искреннего музыканта почти наверняка имеет какую-то ценность; Работа неискреннего музыканта по своей природе бесполезна ». «Очарование» мистера Бенсона - это то, что виртуоз воспринимает как магнетизм. Это вносит что-то в игру художника, которую он не может определить. На мгновение жизненная искра вспыхивает в изумительное пламя, и весь его мир населен мотыльками, парящими вокруг «божественного огня».
Величайшая вещь из всех
Если мы слишком долго занимались магнетизмом, то те, кто знает ее важность в жизни музыканта, легко постигнут причину. Но давайте не будем отходить мысли, что магнетизм может заменить тяжелым трудом. Даже крошечный вундеркинд имеет за собой работу, и мастер-пианист часто поднимался на свое место над Маттерхорнсом и трудолюбием Бланки. Дни практики, месяцы учебы, годы борьбы являются частью биографии почти всех, кто достиг настоящего величия. Как жаль уничтожать временные иллюзии! Некоторые предпочитают думать о своих героях-музыкантах, уносящихся в мечтах о жизни в оживлённых кафе Песта или погружённых в меланхолию, абсент и парез какого-то порочного кабаре Парижа. На самом деле, самые известные пианисты живут совершенно другой жизнью - жизнь в работе, в работа, в работе, бесконечная учёба, не имеющая конца практика и нескончаемый поиск средств для повышения их художественного состояния. В какой-нибудь тихой загородной вилле, расположенной в нескольких километрах от центра нелицензированных вакханалийских утех, виртуозно можно найти работу над репертуаром следующего сезона. В конце концов, величайшей вещью в жизни музыканта является Р-А-Б-О-Т-А.
Рождаются или становятся пианистами?
Несколько лет назад директор консерватории в Лейпциге дал репортёру полный отчет о числе выпускников консерватории от начала до конца девяностых. Из тысячи студентов, которые прошли через это учреждение, лишь немногие получили широкую известность. Вряд ли один студент из ста завоевал себе место в самых объемных из музыкальных биографических словарей. Доля выдающихся выпускников среди тех, кто не может получить известность, очень высока в Лейпциге по сравнению со многими другими учреждениями. Что происходит с тысячами студентами, которые все отчаянно борются с надеждой стать известными пианистами? Конечно, столько серьезных усилий нельзя потратить впустую, хотя все не могут победить в гонке? Те, кто часто убеждают себя в том, что они не смогли продвинуться, продолжают выполнять более полезное служение обществу, чем лауреат-виртуоз. Не признанные и не одобренные аплодисментами, они становятся учителями, истинными миссионерами фрау Музыка для людей. Что же это тогда, которое продвигает нескольких «удачливых» из армий студентов по всей Америке и Европе и делает из них великих виртуозов? Что нужно делать, чтобы стать виртуозом? Как долго нужно учиться, прежде чем сделать дебют? Что получает великий виртуоз для выступлений? Как долго практикуется виртуоз каждый день? Какие упражнения он использует? Все эти и многие другие подобные вопросы регулярно возникают в офисах музыкальных критиков и в студиях учителей. К сожалению, определенный ответ не может быть дан никому, хотя многое можно узнать, просмотрев некоторые из жизненного опыта тех, кто стал великим. Кажется, что некоторые виртуозы рождаются с небесным даром. Многие из них - сыновья и дочери родителей, которые видят собственные сокровенные мечты, реализованные в триумфах их детей. Когда маленький Натан подкрадывается к роялю и совершенно без помощи своих старших выбирает песню, которую он слышал, как его мать поет, - все соседи в Одессе знают это на следующий день. «Возможно, удивительный ребёнок!» О, счастливое предзнаменование славы и удачи! Маленький Натан должен учиться. Конечно, его мать будет учить его сначала. Она разместит его маленькие пальцы на клавиатуру. Она будет петь сладкие народные мелодии на ухо, - пенсии труда, борьбы, изгнания. Она будет усердно считать день за днем, пока он «не сыграет вовремя». Все это время маленькая мать видит дальше, чем гетто, - великий мир, - огромные аудитории, затаившие дыхание толпы, бесчисленные огни, вельможи, раздающие чаевые, браво из тысячи глоток, Натан, окруженный бесконечными венками лавра, - О, Это слишком много, - «Натан! Натан, ты играешь слишком быстро, один, два, три, четыре, один, два, три, четыре, - это тот темп, который имел бы Клементий. Однажды, Натан, ты станешь великим пианистом и т.д… и т.д. Дальше Натан отправляется к замечательному учителю. Ему уже восемь лет и он готов выпрыгнуть из рук матери. Два года с учителем, и Натан, вероятно, готов дебютировать, в качестве одарённого ребёнка. Критики добры. Если его родители очень бедны, Натан может ездить из города в город некоторое время, будучи выставленным, как тренированный пудель или крошечный акробат. Чем дальше он выходит из дома, тем более жестокими становятся его критики, а Натан и его мать спешат к старым учителям, которые говорят им, что Натан должен все еще практиковаться долго и упорно, а также что-то сделать, чтобы построить свое общее образование. Мир в эти дни косо смотрит на музыканта, который вне его дарований на клавиатуре- ничего из себя не представляет. Мать и отец Натана жертвуют больше, - но что значит бедность и лишение с такой великой целью впереди? Натан учится в течение нескольких лет в школах и в старших классах так же как в Консерватории. В музыкальной школе он, несомненно, проведет всего шесть лет, два года в аспирантуре или мастер-классах, после очередного четырехлетнего курса. Когда он будет достаточно способным, он возьмет несколько учеников за копейку или примерно так за урок, чтобы помочь с семейными расходами. Натан заканчивает консерваторию с высокими почестями. Получит ли публика его в качестве великого пианиста? Планируется концерт и Натан играет. День и ночь в течение многих лет вся его семья с нетерпением ждала этого концерта. Давайте признаем, что концерт - это триумф. Нашел ли он славу и удачу на следующее утро? Нет, на самом деле, существует тысяча Натанов, все в равной степени совершенные. Снова он должен работать, и снова он должен концентрировать. Возможно, после долгих лет борьбы менеджер может подойти к нему когда-нибудь с контрактом. Счастливчик Натан, у вас нет тысячи братьев, которые может никогда не видели контракт? Тогда, - «Возможно ли, что это Натан, это действительно Америка, - Америка, виртуоза Голконды!» Натан совершает славное турне. Возможно, маленькая мать идёт с ним. Скорее всего, она остается дома в Одессе, ожидая с блестящими глазами каждое входящее письмо. Ученики приходят к Натану, и он берет на каждый урок сумму, равную прежней еженедельной зарплате его отца. Прочь с гетто! Подальше от бедности! Прочь с забвением! Натан - настоящий виртуоз, подлинный маэстро.