ПСИХОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

ЭРИК БЕРН

ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ

Психология ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

ОТ АВТОРА

Настоящее издание первоначально было задума­но как продолжение моей книги «Трансакционный анализ в психотерапии». Однако я предполагаю, что новое издание можно понять независимо от знакомства с предыдущей публикацией.

На моих лекциях слушатели часто обращались с просьбой дать им более подробные описания игр, которые позволили бы осмыслить общие принципы трансакционного анализа. Это убедило меня в не­обходимости написать настоящую книгу. Я при­знателен всем студентам и слушателям, обратив­шим мое внимание на новые игры. Они высказали мне много интересных мыслей, например об уме­нии человека слушать собеседника и о том, какую ценность представляет это качество для всех людей.

Необходимо сделать несколько замечаний о сти­ле изложения материала. Из соображений компак­тности игры описываются в основном от лица муж­чины, если, конечно, они не являются чисто женски­ми. Поэтому главный игрок в книге обычно обозна­чается словом «он». В этом, безусловно, нет какого-либо намерения умалить достоинство жен­щин, так как ту же самую ситуацию можно с тем же успехом описать, используя местоимение «она». Если роль женщины в том или ином примере суще­ственно отличается от роли мужчины, то описание игры дается раздельно. Точно так же, ничего не желая подчеркнуть, мы называем психотерапевта «он».

Терминология и точка зрения автора в основном ориентированы на восприятие читателя, знакомого с психологией и психиатрией. Однако я надеюсь, книга будет интересна и полезна представителям различных профессий.

КНИГА ПЕРВАЯ ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ

ПСИХОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ

ПРОЦЕСС ОБЩЕНИЯ

Процесс общения между людьми мы предлагаем очень кратко рассмотреть в следующем направлении.

Известно, что младенцы, лишенные в течение дли­тельного времени физического контакта с людьми, дег­радируют и в конце концов погибают. Следовательно, отсутствие эмоциональных связей может иметь для че­ловека фатальный исход. Эти наблюдения подтвержда­ют мысль о существовании сенсорного голода и о необ­ходимости в жизни ребенка стимулов, которые обеспе­чивают ему физический контакт. К этому выводу весь­ма нетрудно прийти и на основе повседневного опыта.

Подобный феномен можно наблюдать и у взрослых людей в условиях сенсорной депривации. Имеются экс­периментальные данные, показывающие, что сенсорная депривация может вызвать у человека временный пси­хоз или стать причиной временных психических нару­шений. Замечено, что социальная и сенсорная деприва­ции столь же пагубно влияют на людей, приговоренных к длительному одиночному заключению, которое вызы­вает ужас даже у человека с пониженной чувствитель­ностью к физическим наказаниям.

Вполне вероятно, что в биологическом плане эмоцио­нальная и сенсорная депривации чаще всего приводят к органическим изменениям или создают условия для их возникновения. Недостаточная стимуляция активирую­щей ретикулярной ткани мозга может привести, даже косвенно, к дегенеративным изменениям в нервных клетках. Разумеется, это явление может быть и резуль­татом недостаточного питания. Однако недостаточное питание в свою очередь может быть вызвано апатией, например как это бывает у младенцев в результате крайнего истощения или после длительной болезни.

Можно предположить, что существует биологическая цепочка, ведущая от эмоциональной и сенсорной деприваций через апатию к дегенеративным изменениям и смерти. В этом смысле ощущение сенсорного голода следует считать важнейшим состоянием для жизни че­ловеческого организма, по сути так же, как и ощущение пищевого голода.

У сенсорного голода очень много общего с пищевым голодом', причем не только в биологическом, а и в психо­логическом и социальном плане. Такие термины, как «недоедание», «насыщение», «гурман», «человек с при­чудами в еде», «аскет», можно легко перенести из обла­сти питания в область ощущений. Переедание — это в каком-то смысле то же самое, что и чрезмерная стиму­ляция. В обеих областях при обычных условиях и большом разнообразии выбора предпочтение в основ­ном зависит от индивидуальных склонностей и вкусов. Вполне возможно, что индивидуальные особенности че­ловека предопределены конституциональными особен­ностями организма. Но это не имеет отношения к об­суждаемым проблемам. Вернемся к их освещению.

Для психолога и психотерапевта, изучающих про­блемы сенсорного голода, представляет интерес то, что происходит, когда в процессе нормального роста ребе­нок постепенно отдаляется от матери. После того как период близости с матерью завершен, индивид всю ос­тальную жизнь стоит перед выбором, который в даль­нейшем будет определять его судьбу. С одной стороны, он постоянно будет сталкиваться с социальными, физио­логическими и биологическими факторами, препятству­ющими продолжительной физической близости того типа, какую он испытывал, будучи младенцем. С дру­гой стороны, человек постоянно стремится к такой бли­зости. Чаще всего ему приходится идти на компромисс. Он учится довольствоваться едва уловимыми, иногда только символическими формами физической близости, поэтому даже простой намек на узнавание в какой-то мере может удовлетворить его, хотя исходное стремле­ние к физическому контакту сохранит первоначальную остроту.

Компромисс этот можно называть по-разному, но, как бы мы его ни называли, результатом является частичное преобразование младенческого сенсорного голода в не­что, что можно называть потребностью в признании[1]. По мере того как усложняется путь к достижению этого компромисса, люди все больше отличаются друг от дру­га в своем стремлении получить признание. Эти отли­чия делают столь разнообразным социальное взаимо­действие и в какой-то степени определяют судьбу каж­дого человека. Киноактеру, например, бывают необходи­мы постоянные восторги и похвалы (назовем их «поглаживаниями») от даже неизвестных ему поклон­ников. В то же время научный работник может пребы­вать в прекрасном моральном и физическом состоянии, получая лишь одно «поглаживание» в год от уважаемо­го им коллеги.

«Поглаживание» — это лишь наиболее общий термин, который мы используем для обозначения ин­тимного физического контакта. На практике он мо­жет принимать самые разные формы. Иногда ребенка действительно поглаживают, обнимают или похлопы­вают, а порой шутливо щиплют или слегка щелкают по лбу. Все эти способы общения имеют свои аналоги в разговорной речи. Поэтому по интонации и упо­требляемым словам можно предсказать, как человек будет общаться с ребенком. Расширив значение этого термина, мы будем называть «поглаживанием» любой акт, предполагающий признание присутствия другого человека. Таким образом, «поглаживание» будет у нас одной из основных единиц социального действия. Обмен «поглаживаниями» составляет трансакцию, ко­торую в свою очередь мы определяем как единицу общения.

Основной принцип теории игр состоит в следующем: любое общение (по сравнению с его отсутствием) полезно и выгодно для людей. Этот факт был подтверж­ден экспериментами на крысах: было показано, что фи­зический контакт благоприятно влиял не только на физическое и эмоциональное развитие, но также на био­химию мозга и даже на сопротивляемость при лейке­мии. Существенным обстоятельством явилось то, что ласковое обращение и болезненный электрошок оказа­лись одинаково эффективным средством поддержания здоровья крыс.

СТРУКТУРИРОВАНИЕ ВРЕМЕНИ

Наши исследования позволяют сделать вывод о том, что физический контакт при уходе за детьми и его сим­волический эквивалент для взрослых людей — «при­знание» — имеют большое значение в жизни человека. В связи с этим мы задаем вопрос: «Как ведут себя люди после обмена приветствиями, независимо от того, было ли это молодежное «Привет!» или многочасовой ритуал встречи, принятый на Востоке?» В результате мы при­шли выводу, что наряду с сенсорным голодом и потреб­ностью в признании существует также и потребность в структурировании времени, которую мы назвали струк­турный голод.

Хорошо известна проблема, часто встречающаяся у подростков после первой встречи: «Ну и о чем мы по­том с ней (с ним) будем говорить?» Этот вопрос воз­никает нередко и у взрослых людей. Для этого доста­точно вспомнить трудно переносимую ситуацию, когда вдруг возникает пауза в общении и появляется период времени, не заполненный разговором, причем никто из присутствующих не в состоянии придумать ни одного уместного замечания, чтобы не дать разговору заме­реть.

Люди постоянно озабочены тем, как структурировать свое время. Мы считаем, что одна из функций жизни в обществе состоит в том, чтобы оказывать друг другу вза­имопомощь и в этом вопросе. Операциональный аспект процесса структурирования времени можно назвать планированием. Оно имеет три стороны: материальную, социальную и индивидуальную[2].

Наиболее обычным практическим методом структу­рирования времени является взаимодействие в первую очередь с материальной стороной внешней реальности: то, что обычно называют работой. Такой процесс взаи­модействия мы назовем деятельностью.

Материальное планирование возникает как реакция на различного рода неожиданности, с которыми мы сталкиваемся при взаимодействии с внешней реальнос­тью. В нашем исследовании оно интересно лишь в той мере, в которой подобная деятельность порождает осно­ву «поглаживаний», признания и других, более сложных форм общения. Материальное планирование не являет­ся социальной проблемой, оно базируется только на об­работке данных. Результатом социального планирова­ния являются ритуальные или полуритуальные способы общения. Его основной критерий — социальная прием­лемость, то есть то, что принято называть хорошими манерами. Во всем мире родители учат детей хорошим манерам, учат их произносить при встрече приветствия, обучают ритуалам еды, ухаживания, траура, а также умению вести разговоры на определенные темы, под­держивая необходимый уровень критичности и добро­желательности. Последнее умение как раз и называют тактом или искусством дипломатии, причем некоторые приемы имеют чисто местное значение, а другие универ­сальны. Например, стиль поведения за столом во время еды или обычай осведомляться о здоровье жены может поощряться или запрещаться местными традициями. Причем приемлемость этих конкретных трансакций на­ходится чаще всего в обратной взаимосвязи: обычно там, где не следят за манерами во время еды, там и не справляются о здоровье женщин. И наоборот, в местно­стях, где принято интересоваться здоровьем женщин, рекомендуется выдержанный стиль поведения за столом. Как правило, формальные ритуалы во время встреч предшествуют полуритуальным беседам на оп­ределенные темы; по отношению к последним мы будем применять термин - «времяпрепровождение».

Чем больше люди узнают друг друга, тем больше места в их взаимоотношениях начинает занимать индивидуаль­ное планирование, которое может привести к инцидентам. И хотя эти инциденты на первый взгляд кажутся случай­ными (именно такими чаще всего они представляются участникам), все же внимательный взгляд может обнару­жить, что они следуют определенным схемам, поддающим­ся классификации. Мы считаем, что вся последователь­ность трансакции происходит по несформулированным правилам и обладает рядом закономерностей. Пока дру­жеские или враждебные отношения развиваются, эти за­кономерности чаще всего остаются скрытыми. Однако они дают себя знать, как только один из участников сде­лает ход не по правилам, вызвав тем самым символичес­кий или настоящий выкрик: «Нечестно!» Такие последо­вательности трансакций, основанные, в отличие от вре­мяпрепровождения, не на социальном, а на индивидуаль­ном планировании, мы называем играми. Различные варианты одной и той же игры могут на протяжении не­скольких лет лежать в основе семейной и супружеской жизни или отношений внутри различных групп.

Утверждая, что общественная жизнь по большей час­ти состоит из игр, мы совсем не хотим этим сказать, буд­то они очень забавны и их участники не относятся к ним серьезно. С одной стороны, например, футбол или другие спортивные игры могут быть совсем не забавны­ми, а их участники — весьма серьезными людьми. Кро­ме того, такие игры бывают порой очень опасными, а иногда даже чреваты фатальным исходом. С другой сто­роны, некоторые исследователи включали в число игр вполне серьезные ситуации, например каннибальские пиршества. Поэтому употребление термина «игра» по отношению даже к таким трагическим формам поведе­ния, как самоубийства, алкоголизм, наркомания, преступ­ность, шизофрения, не является безответственностью и легкомыслием.

Существенной чертой игр людей мы считаем не про­явление неискреннего характера эмоций, а их управляе­мость. Это становится очевидным особенно в тех случа­ях, когда необузданное проявление эмоций влечет за собой наказание. Игра можег быть опасной для ее уча­стников. Однако только нарушение ее правил чревато социальным осуждением.

Времяпрепровождение и игры — это, на наш взгляд, только суррогат- истинной близости. В этой связи их можно рассматривать скорее как предварительные со­глашения, чем как союзы. Именно поэтому их можно характеризовать как острые формы взаимоотношений. Настоящая близость начинается тогда, когда индивиду­альное (обычно инстинктивное) планирование стано­вится интенсивнее, а социальные схемы, скрытые мотивы и ограничения отходят на задний план. Только челове­ческая близость может полностью удовлетворить сен­сорный и структурный голод и потребность в призна­нии. Прототипом такой близости является акт любов­ных, интимных отношений.

Структурный голод столь же важен для жизни, как и сенсорный голод. Ощущение сенсорного голода и по­требность в признании связаны с необходимостью избе­гать острого дефицита сенсорных и эмоциональных стимулов, так как такой дефицит ведет к биологическо­му вырождению. Структурный голод связан с необхо­димостью избегать скуки. С. Кьеркегор[3] описал раз­личные бедствия, проистекающие от неумения или не­желания структурировать время. Если скука, тоска длятся достаточно долгое время, то они становятся си­нонимом эмоционального голода и могут иметь те же последствия.

Обособленный от общества человек может структу­рировать время двумя способами: с помощью деятель­ности или фантазии.

Известно, что человек может быть «обособлен» от других даже в присутствии большого числа людей. Для участника социальной группы из двух или более членов имеется несколько способов структурирования времени. Мы определяем их последовательно, от более простых к более сложным: 1) ритуалы; 2) времяпрепровождение; 3) игры; 4) близость; 5) деятельность. Причем после­дний способ может быть основой для всех остальных. Каждый из членов группы стремится получить наиболь­шее удовлетворение от трансакций с другими членами группы.

Человек получает тем большее удовлетворение, чем более доступен он для контактов. При этом планирова­ние его социальных контактов происходит почти авто­матически. Однако некоторые из этих «удовольствий» вряд ли могут быть так названы (например, акт самораз­рушения). Поэтому мы заменяем терминологию и ис­пользуем нейтральные слова: «выигрыш» или «вознаг­раждение».

В основе «вознаграждений», полученных в результа­те социального контакта, лежит поддержание соматичес­кого и психического равновесия. Оно связано со следу­ющими факторами: 1) снятие напряжения;.2) избегание психологически опасных ситуаций; 3) получение «по­глаживаний»; 4) сохранение достигнутого равновесия. Все эти факторы неоднократно изучались и подробно обсуждались физиологами, психологами и психоанали­тиками. В переводе на язык социальной психиатрии их можно назвать так: 1) первичные внутренние «вознаг­раждения»; 2) первичные внешние «вознаграждения»; 3) вторичные «вознаграждения»; 4) экзистенциальные[4]«вознаграждения». Первые три аналогичны преимуще­ствам, полученным в результате психического заболева­ния, которые подробно описаны у Фрейда[5]. Мы убеди­лись на опыте, что гораздо полезнее и поучительнее ана­лизировать социальные трансакции с точки зрения по­лучаемого «вознаграждения», чем рассматривать их как защитные механизмы. Во-первых, наилучший способ защиты — вообще не участвовать в трансакциях. Во-вторых, понятие «защита» только частично покрывает первые два типа «вознаграждений», а все остальное, включая сюда третий и четвертый типы, при таком под­ходе теряется.

Независимо от того, входят ли игры и близость в матрицу деятельности, они являются наиболее благодар­ной формой социального контакта. Длительная бли­зость, встречаясь не так уж часто, представляет собой в основном сугубо частное дело. А вот важные соци­альные контакты чаще всего протекают как игры. Именно они и являются предметом нашего исследова­ния.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ АНАЛИЗ ИГР

СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ

Наблюдения за спонтанной социальной деятельностью, которые лучше всего проводить в специальных психоте­рапевтических группах, обнаруживают, что время от вре­мени разные аспекты поведения людей (позы, голос, точки зрения, разговорный словарь и т.п.) заметно меняются. Поведенческие изменения обычно сопровождаются эмо­циональными. У каждого человека некий набор поведен­ческих схем соотносится с определенным состоянием его сознания. А с другим психическим состоянием, часто не­совместимым с первым, бывает связан уже другой набор схем. Эти различия и изменения приводят нас к мысли о существовании различных состояний Я[6].

На языке психологии состояние Я можно описывать как систему чувств, определяя ее как набор согласован­ных поведенческих схем. По-видимому, каждый человек располагает определенным, чаще всего ограниченным ре­пертуаром состояний своего Я, которые суть не роли, а психологическая реальность. Репертуар этих состояний мы попытались разбить на следующие категории: 1) со­стояния Я, сходные с образами родителей; 2) состояния Я, автономно направленные на объективную оценку ре­альности; 3) состояние Я, все еще действующие с момен­та их фиксации в раннем детстве и представляющие собой архаические пережитки. Неформально проявления этих состояний Я называются Родитель, Взрослый и Ре­бенок. В дальнейшем мы будем использовать именно эту терминологию.

Мы считаем, что человек в социальной группе в каж­дый момент времени обнаруживает одно из состояний Я — Родителя, Взрослого или Ребенка. Люди с разной степенью готовности могут переходить из одного состо­яния в другое.

На основе этих наблюдений можно прийти к некото­рым диагностическим выводам. Высказывание «Это ваш Родитель» означает: «Вы сейчас рассуждаете так же, как обычно рассуждал один из ваших родителей (или тот, кто его заменял). Вы реагируете так, как про­реагировал бы он — теми же позами, жестами, словами, чувствами и т. д.». Слова «Это ваш Взрослый» означа­ют: «Вы только что самостоятельно и объективно оце­нили ситуацию и теперь в непредвзятой манере излага­ете ход ваших размышлений, формулируете свои про­блемы и выводы, к которым вы пришли». Выражение «Это ваш Ребенок» означает: «Вы реагируете так же и с той же целью, как это сделал бы маленький ребенок».

Смысл этих высказывании можно пояснить подробнее.

1. У каждого человека были родители (или те, кто их заменял), и он хранит в себе набор состояний Я, повто­ряющих состояние Я его родителей (как он их воспри­нимал). Эти родительские состояния Я при некоторых обстоятельствах начинают активизироваться. Следова­тельно, упрощая это понятие, можно сказать: «Каждый носит в себе Родителя».

2. Все люди (не исключая детей) способны на объек­тивную переработку информации при условии, что акти­визированы соответствующие состояния их Я. На обы­денном языке это звучит так: «В каждом человеке есть Взрослый».

3. Любой человек был раньше моложе, чем сейчас, поэтому он несет в себе впечатления прежних лет, кото­рые при определенных условиях могут активизировать­ся. Можно сказать, что «каждый таит в себе маленького мальчика или девочку».

а) Структурная диаграмма