Первый эпизод «Пролог. Убитая любовь» делится на два микроэпизода. Собственно «Пролог», исполняемый речитативом (Глеб Самойлов), раскрывает художественный замысел произведения (публике будет представлена пьеса «про смерть и про любовь»). Песня «Убитая любовь» может быть рассмотрена как нечто подобное по своей функции в альбоме выходу хора в античной трагедии. Речь здесь не идет о количестве голосов (песню исполняет только Вадим Самойлов), но, тем не менее, коллективный персонаж (хор) маркирован в тексте местоимением «мы»:
И кто кого любил уже не разобрать
И кто кого убил не нам уже решать
Эти строки имеют концептуальное значение в понимании конфликта альбома: при прослушивании альбома нельзя получить однозначного ответа на вопрос: «Кто убийца и кто жертва? И было ли вообще убийство?» Сам Глеб Самойлов так объясняет проблематику альбома: «…весь альбом о том, как человек, теряя веру во что-то светлое, убивает в себе человека»[16]. В целом, «Убитая любовь» комментирует то, что будет происходить на сцене «театра мертвецов», театральность интонаций исполнителя подготавливает слушателей к соответствующему эмоциональному отклику на происходящее. Упоминаемый в песне «театр мертвецов» так же напоминает древнегреческую трагедию, в которой герои воспринимаются, как мертвецы, призраки, тени[17].
Далее происходит смена «речевых» партий «хоровыми». Песня «Пират» – драматический эпизод, с которого начинается собственно действие альбома. Здесь, как мы уже отмечали, происходит нарушение гармонического состояния мира («На корабле умер король»), именно с этого момента развивается действие. Сам эпизод делится на две части: первые четыре строки, поясняющие обстановку действия, по существу представляют собой актуализацию авторского слова (хоровая партия); строки, произносимые от первого лица, безусловно выражают мысли и чувства лирического героя-ребенка. При этом семантика глагольных форм будущего времени, используемых в его речевой партии, позволяет предположить, что дальнейшее развитие сюжета будет протекать не как процесс реального взросления персонажа, а как представление самого героя о своем возможном будущем. Иными словами, весь путь героя от королевского сына до снайпера будет происходить не во внешнем мире в течение длительного времени, а во внутреннем мире персонажа-ребенка в течение времени, приблизительно равного времени звучания альбома.
Песня «Секрет» также представляет собой речевую партию лирического героя, его монолог, обращенный к персонажу-женщине. Этот персонаж не является действующим, о нем мы узнаем только со слов героя. Дальнейшее развитие отношений героя с персонажем-женщиной в песнях «Красная шапочка», «Альрауне», «На дне» раскрывается посредством монологов лирического героя. Эти отношения антиномичны: с одной стороны, любовь и нежность, с другой – убийство, страх, смерть. Вынужденная жестокость («Я жесток но так надо-надо») не позволяет лирическому герою найти утраченную гармонию даже в любви к женщине.
Песня «Выпить море» может быть рассмотрена либо как вставной эпизод, события которого разворачиваются в ином пространстве, нежели события основного действия альбома и аллегорически связаны с сюжетной линией, либо как «хоровая» партия, комментирующая происходящее с героем. В любом случае смысл этого эпизода может быть интерпретирован следующим образом: герой (пират) уже убил в себе человека, но, тем не менее, еще не утратил надежду на то, что гармония с миром и с собой будет восстановлена. Поэтому здесь возникает характерный для античной трагедии образ мертвеца:
Утонули три фрегата
И лежат на дне пираты
А на море море воля
Мертвецы хотят обратно
Надо только выпить море
Смерть персонажа следует воспринимать не как физическую, а как духовную, поскольку в тексте море не являет собой водную стихию, а должно восприниматься как стихия чувств и эмоций героя, поглотившая его:
Море это море крови
Море это море боли
Море это соль и слезы
Разлад героя с миром и собой может быть преодолен только в том случае, если герой сумеет подчинить себе свои эмоции («Надо только выпить море»). Герою-мертвецу предстоит испить всю боль, чтобы вернуться в мир живых, чего он так страстно желает, о чем мечтает (именно таково значение идиомы «небо в алмазах»[18]):
Выпьешь море видишь сразу
Небо в звездах и алмазах
Однако это не представляется возможным, поскольку выпить море крови, боли, соли и слез так же нереально, как выпить море воды.
Поэтому танцем смерти заканчивается первое «действие» альбома (первая сторона аудиокассеты). Песня «Ein Zwei Drei Waltz» построена как совместная вокальная партия героя (строки, где лирический субъект выражен местоимением «я») и «хора» (строки, где лирический субъект выражен местоимением «мы»). Здесь же происходит прощание лирического героя с любимой («Ауфвидерзейн майн либен фрау»), расставание с которой уже произошло в песне «На дне» («Клянусь тебе, что никогда нигде / Ты больше не услышишь обо мне»), и с матерью («Auf Wieder Sehen, Ein Zwei Drei мама»), что так же прозвучало уже в «Пирате» («Будет черным знамя-знамя и не жди меня мама-мама»).
Второе «действие» альбома начинается песней «Странное Рождество», представляющей собой очередной выход «хора», который не только комментирует происходящее, но и обращается с молитвой к Богу:
Иисус Христос помилуй нас
Иисус Христос Спаситель наш
Помилуй нас помилуй нас
И не оставь нас в этот час
Хор. Какой это был человек! Что сделала молва с его сердцем! Все эти несчастья идут от грешного ложа! Он был бы мирным королем! Может, еще не поздно протянуть ему руку и спасти! Ведь он идет на Страшный суд с руками, обагренными кровью! Король Гамлет, новый король! Если еще не поздно, Гамлет, да спасет тебя господь! Скажи богу, кто тебя зачал, кто породил! Спаси тебя господь! Он был нашим королем! Но не успел даже поцарствовать! Спаси тебя господь, Гамлет!