В словаре русского языка С.И. Ожегова вербовка рассматривается как "набирать, нанимать, привлекать в какую-нибудь организацию".
Согласно ратифицированной Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма (CETS N 196) (Варшава, 16 мая 2005 г.) " вербовка террористов " означает привлечение другого лица к совершению или участию в совершении террористических преступлений или к присоединению к какому-либо объединению или группе с целью содействия совершению этим объединением или группой одного или нескольких террористических преступлений" (ч. 1 ст. 6).
В судебной практике часто происходит отождествление вербовки с наймом.
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Татарстан "исключила из обвинения всех подсудимых квалифицирующий признак "вербовки в совершение преступления, предусмотренного статьей 278 УК РФ", как не нашедший подтверждения в судебном заседании. В частности, стороной обвинения не представлено доказательств того, что кто-либо из подсудимых вербовал, т.е. нанимал других лиц для совершения вышеописанных преступлений".
Подобный подход вписывается и в этимологическую характеристику категории "вербовка", раскрытого выше.
Поэтому следует согласиться с мнением, что вербовкой в рассматриваемой статье следует считать подбор людей для совершения указанных преступлений за плату.
На основе вышеизложенных положений Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, судебной практики и этимологической характеристики категории "вербовка" в контексте и с учетом диспозиции части 1 ст. 205.1 УК РФ следует сделать следующий вывод: вербовка лица для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ - это действия по найму другого лица для совершения или участия в совершении хотя бы одного из преступлений, предусмотренных указанными статьями, или для присоединения к какому-либо объединению или группе с целью содействия совершению этим объединением или группой хотя бы одного из указанных преступлений.
В литературе существуют также определения понятия вербовки, где действия по найму (за плату) отсутствуют в качестве определяющих сущность рассматриваемого понятия. Так, под вербовкой понимаются действия, носящие систематический характер, направленные на поиск соучастников указанных террористических преступлений, на формирование преступной группы, преступной организации, включении в них новых членов и т.д. (Степалин В.П. Преступления против общественной безопасности // Преступления против общественной безопасности и общественного порядка // Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник. 2-е изд., исправл. и доп. / Под ред. докт. юрид. наук, проф. Л.В. Иногамовой-Хегай, докт. юрид. наук, проф. А.И. Рарога, докт. юрид. наук, проф. А.И. Чучаева. М.: Юридическая фирма "Контракт"; ИНФРА-М, 2009. С. 387.).
Вербовка лица для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, относится к усеченным составам преступления и считается оконченным в момент вербовки лица для совершения хотя бы одного из указанных преступлений. При этом для признания преступления оконченным не требуется, чтобы вербуемое лицо фактически совершило хотя бы одно из указанных преступлений.
В литературе момент окончания вербовки рассматривают и в несколько ином ракурсе, считая, что "вербовка будет окончена в случае разового побуждающего действия и получения согласия даже одного лица для совершения одного из указанных в статье преступлений".
В тех случаях, когда действия субъекта, направленные на вербовку лица для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, в силу их пресечения правоохранительными органами либо по другим независящим этого субъекта (субъектов) обстоятельствам не привели к вербовке лица для совершения хотя бы одного из указанных преступлений, они подлежат квалификации по части 1 или 3 статьи 30 УК РФ и части 1 статьи 205.1 УК РФ как приготовление или как покушение на вербовку лица для совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
Иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, - это те действия, которые не охватываются склонением и вербовкой. Склонение, вербовка и иное вовлечение являются составными частями категории "вовлечение". Соответственно, чтобы определить, что же входит в "иное вовлечение", необходимо раскрыть понятие вовлечения, а затем убрать из него все то, что относится к склонению и вербовке и, таким образом, получить содержание искомой категории "иное вовлечение".
Как мы выяснили ранее, вовлечение - это "побудить, привлечь к участию в чем-нибудь".
Разъяснение термина "вовлечение" дано в абзаце третьем п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 " О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних ", согласно которому " под вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий следует понимать действия взрослого лица, направленные на возбуждение желания совершить преступление или антиобщественные действия. Действия взрослого лица могут выражаться как в форме обещаний, обмана и угроз, так и в форме предложения совершить преступление или антиобщественные действия, разжигания чувства зависти, мести и иных действий.
Убирая из понимания категории "вовлечение" как в русском языке, так и в судебной практике все то, что относится к склонению и вербовке, мы получаем содержательную характеристику "иного вовлечения" как действий, направленных путем принуждения на возбуждение у лица желания совершить преступление.
Таким образом, "иное вовлечение" лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, - это действия, направленные путем принуждения на возбуждение у лица желания совершить хотя бы одно из указанных преступлений.
Принуждение может быть выражено в форме физического или психического насилия, ограничения свободы, использования материальной или иной зависимости лица и в других действиях. Физическое насилие может выражаться в побоях (ст. 116 УК РФ), истязаниях (ст. 117 УК РФ), умышленном причинении легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ) или умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ). Причинение тяжкого вреда здоровью требует дополнительной квалификации по статье 111 УК РФ. Психическое насилие может заключаться в угрозе причинения вреда различной тяжести, в том числе угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ).
Иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, может быть направлено на возбуждение желания лица путем принуждения как самостоятельного, единоличного, так и в соучастии совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
Иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных указанными статьями, на наш взгляд, является усеченным составом преступления и считается оконченным в момент "иного вовлечения" лица в совершение хотя бы одного из указанных преступлений. При этом для признания преступления оконченным не требуется, чтобы вовлекаемое лицо фактически совершило хотя бы одно из указанных преступлений.
В тех случаях, когда действия субъекта, направленные на "иное вовлечение" лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, в силу их пресечения правоохранительными органами либо по другим независящим от этого субъекта (субъектов) обстоятельствам не привели к вовлечению лица в совершение хотя бы одного из указанных преступлений, они подлежат квалификации по части 1 или 3 ст. 30 УК РФ и части 1 ст. 205.1 УК РФ как приготовление или покушение на "иное вовлечение" лица для совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
Таким образом:
Склонение лица к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, - это действия, направленные на убеждение лица в необходимости совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ. Убеждение происходит путем уговоров, обещаний, просьб, предложений, призывов к религиозным чувствам, чувствам патриотизма, помощи, взаимовыручки и т.п., т.е. путем применения ненасильственных методов.
Вербовка лица для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ - это действия по найму другого лица для совершения или участия в совершении хотя бы одного из преступлений, предусмотренных указанными статьями, или для присоединения к какому-либо объединению или группе с целью содействия совершению этим объединением или группой хотя бы одного из указанных преступлений.
"Иное вовлечение" лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, - это действия, направленные путем принуждения на возбуждение у лица желания совершить хотя бы одно из указанных преступлений.
Принуждение может быть выражено в форме физического или психического насилия, ограничения свободы, использования материальной или иной зависимости лица и в других действиях.
В объективную сторону анализируемого состава также входят действия по:
- вооружению лица;
- подготовке лица в целях совершения хотя бы одного из преступлений, указанных в статье;
- финансирование терроризма.
В соответствии с Постановление Пленума "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности "
под вооружением понимается понимается снабжение лиц, участвующих в террористической деятельности, оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, радиоактивными веществами, ядерными материалами, боевой техникой и т.п. в целях совершения хотя бы одного из преступлений, перечисленных в этой статье.
Подготовка лиц в целях совершения преступлений, указанных в части 1 статьи 2051 УК РФ, заключается в обучении правилам обращения с оружием, боеприпасами, взрывными устройствами, средствами связи, правилам ведения боевых действий, а также в проведении соответствующих инструктажей, тренировок, стрельб, учений и т.п.
Финансированием терроризма следует признавать, наряду с оказанием финансовых услуг, предоставление или сбор не только денежных средств (в наличной или безналичной форме), но и материальных средств (например, предметов обмундирования, экипировки, средств связи) с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 2051 , 2052, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений (например, систематические отчисления или разовый взнос в общую кассу, приобретение недвижимости или оплата стоимости ее аренды, предоставление денежных средств, предназначенных для подкупа должностных лиц).
Таким образом, действия по финансированию могут быть двух типов. Первый тип предполагает финансирование совершения конкретных преступлений, второй - финансирование организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданной или создаваемой для совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
Действия по вооружению, подготовки лица и финансированию терроризма ряд авторов относят к пособническим действиям.
Вместе с тем имеются и другие мнения. Так, по мнению Молчанова Д. из всех остальных форм преступной деятельности, сформулированных в диспозиции ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, только " вооружение лица " однозначно можно рассматривать как пособничество в совершении преступлений, перечисленных в этой норме. Подготовка же кого-либо к совершению преступления, финансирование совершения преступления не полностью охватываются понятием пособничества, а могут рассматриваться в качестве такового лишь при расширительном толковании отдельных терминов, включенных законодателем в ч. 5 ст. 33 УК РФ, либо с некоторыми оговорками.
Связано это с тем, что законодатель в ч. 5 ст. 33 УК РФ ограничился закрытым перечнем возможных форм пособничества, не расширив (что было бы правильнее) понятие пособничества формулировкой "а равно иным образом содействовавшее совершению преступления". Таким образом, вооружение кого-либо для совершения преступления охватывается формулировкой "содействовавшее совершению преступления предоставлением средств или орудий совершения преступления". Подготовка же кого-либо к совершению преступления может в отдельных случаях рассматриваться как содействие совершению преступления "советами, указаниями, предоставлением информации", однако думается, что в целом понятие подготовки шире.
В ряде случаев подготовка также может быть расценена как пособничество преступлению. Скажем, при физических тренировках исполнителя преступления, если тренер осознает, для чего он готовит лицо, совет, допустим, преимущественно развивать ту или иную группу мышц, нужных для соответствующей преступной деятельности, означает содействие совершению преступления советами, указаниями, т.е. пособничество.
Финансирование преступной деятельности выходит за рамки пособничества. Понимание финансирования как содействия преступлению путем предоставления средств преступления или устранения препятствий не соответствовало бы сложившимся в науке уголовного права представлениям о средствах преступления и устранении препятствий для совершения преступления как форме пособничества.
Под орудием совершения преступления в теории уголовного права принято понимать такие предметы, которые преступник использует в момент совершения преступления для непосредственного воздействия на объект (например, оружие при убийстве, разбое). К средствам совершения преступления относят орудия, приспособления, процессы внешнего мира, которые субъект также использует для воздействия на объект посягательства. Однако в отличие от орудия преступления средство его совершения не находится в тесной связи с действиями преступника, а действует самостоятельно. Преступник при этом лишь использует известные ему свойства предмета (например, яд, подсыпанный в пищу убитому, или поезд, переехавший потерпевшего, положенного на рельсы преступником).
В отличие от орудия, средство совершения преступления может быть также предназначено для облегчения его совершения, способствования совершению преступного деяния (например, автомашина для вывоза похищенного, поддельные документы для совершения мошенничества и т.д. (См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Я.Е. Иванова и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Изд-во "Проспект", 2010. С. 48; Юридический энциклопедический словарь / М.О. Буянова и др. М.: ТК Велби; Проспект, 2006. С. 670 – 671)
Практика применения закона не делает четкого разделения между орудиями и средствами совершения преступления. Однако и теория, и практика понимают под ними предметы, явления и пр., используемые для непосредственного выполнения объективной стороны преступления. Финансовые средства, по нашему мнению, в рассматриваемом случае этому критерию не соответствуют.
Устранение препятствий в науке уголовного права традиционно рассматривается как разновидность физического пособничества (действием или бездействием), непосредственно связанного с совершением преступления. Думается, что устранение препятствий может иметь место и в виде интеллектуального пособничества. В этом случае оно совпадает и с другой формой пособничества - предоставлением информации. Однако устранение препятствий во всех случаях должно быть непосредственно связано с совершением преступления. Финансирование же преступления устраняет препятствия лишь опосредованно (через покупку, например, орудий или средств совершения преступления).
Неоднозначные трактовки основных понятий составляющих объективную сторону анализируемого состава, а также не совсем удачное применение основных приемов законодательной техники приводит к возникновению ряда проблемных ситуаций, возникающих на практике.
Одним из проблемных вопросов, связанных с применением ст. 205.1 УК РФ является вопрос о том, как квалифицировать действия виновного в том случае, если вовлекаемый совершит какое-либо из преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК? Должно ли оно в этом случае отвечать только по ст. 205.1 УК или по совокупности соответствующих преступлений.
С одной стороны, квалификация действий виновного по правилам об идеальной совокупности и назначение по ним наказания означает двойной учет одних и тех же обстоятельств, что запрещено принципом справедливости (ст. 6 УК).
С другой стороны, если норму о содействии террористической деятельности признать специальной и привлекать к уголовной ответственности только по ней, то тем самым вместо назначения справедливого наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности совершенного деяния, усиления наказания, получится необоснованное смягчение уголовной ответственности виновного.
Вместе с тем в действующей редакции ст. 205.1 УК РФ объективная сторона преступления сформулирована таким образом, что дать рекомендацию о квалификации содеянного во всех случаях исключительно по специальной норме или же, напротив, о квалификации по совокупности не представляется возможным.
Кроме того, сравнение санкций норм, предусмотренных ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, с санкциями норм, предусмотренных ст. 205.1 УК РФ, не позволяет сделать вывод о возможности квалификации действий, перечисленных в диспозиции ст. 205.1 УК РФ, только по соответствующей ее части.
Рассмотрим санкцию ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Минимальный размер наказания за данное преступление в виде лишения свободы составляет 5 лет, максимальный - 10 лет.
Сопоставимыми являются санкции, предусмотренные ч. 1 ст. 206 УК РФ (от 5 до 10 лет лишения свободы), ч. 1 ст. 208 УК РФ (от 2 до 7 лет), ч. 1 ст. 211 УК РФ (от 4 до 8 лет), ч. 2 ст. 360 УК РФ (от 3 до 7 лет).
Менее строгое наказание предусмотрено только в двух случаях: в ч. 1 ст. 360 и ч. 2 ст. 208 УК РФ (до 5 лет лишения свободы). Все остальные преступления наказываются значительно строже и по нижнему, и по верхнему пределам.
Сравнение санкций дезориентирует правоприменителя относительно истинной воли законодателя. Во всяком случае, если законодатель посчитал необходимым установить уголовную ответственность по ст. 205.1 УК РФ для подстрекателей и пособников, не исключая их ответственности (как соучастников) по соответствующим статьям, перечисленным в диспозиции ст. 205.1 УК РФ, в этом мы видим нарушение принципа справедливости. Поскольку, во-первых, непонятно, почему именно подстрекатели и пособники, а не организаторы и исполнители представляют повышенную опасность, а, во-вторых, это явная повторная положительная, так сказать, уголовно-правовая оценка одних и тех же действий, нарушающая запрет non bis in idem.
Вместе с тем в науке уголовного права высказана и иная позиция, согласно которой квалификация по совокупности является не просто допустимой, но вполне обоснованной. Объем исследования не позволяет поспорить со всеми сторонниками этой позиции. Ограничимся рассмотрением доводов, предлагаемых профессором А.В. Бриллиантовым, поскольку его точка зрения является и авторитетной, и достаточно аргументированной.
Позиция исследователя основана на том, что, по его мнению, в ч. 3 ст. 17 УК РФ говорится о конкуренции только норм Особенной части. Если же содеянное виновным охватывается двумя статьями Особенной части, но при этом в одном преступлении он выступает в качестве исполнителя, а в другом выполняет иную роль (что требует ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ), то конкуренция отсутствует и требуется квалификация по совокупности. Аргументируется эта позиция тем, что "должна быть дана полная правовая оценка".
С этим аргументом сложно согласиться. До включения в УК РФ ст. 205.1 действия по вовлечению в совершение тех преступлений, которые перечислены в диспозиции нормы, и пособничество в них квалифицировались по соответствующей статье Особенной части со ссылкой на ч. 4 (или ч. 5) ст. 33 УК РФ. Разве в этом случае не давалась полная правовая оценка? Следуя такой логике рассуждений, надо признать ошибочной квалификацию действий пособника и подстрекателя только по соответствующим статьям Особенной части со ссылкой на ст. 33 УК РФ и для полноты квалификации предусмотреть для каждой статьи специальную норму (например, ст. 158.1 "Содействие хищениям", ст. 105.1 "Содействие преступлениям против жизни", ст. 285.4 "Содействие должностным преступлениям"), чтобы оценивать содеянное по совокупности.
Представляется, что позиция, против которой мы возражаем, основана на той спорной посылке, что "оценка одного действия по двум статьям УК связана не только с самим деянием человека, но и с тем, как оценивается это деяние с позиций права. Число уголовно наказуемых деяний может зависеть и зависит от юридической техники, от техники формулирования составов преступлений". Правовая оценка, безусловно, находится в определенной зависимости от юридической техники. Однако, думается, "оценка с позиций права" должна иметь подчиненное значение и должна соответствовать внутренней и внешней сущности того деяния, которое мы пытаемся оценить с позиций права.
Правовая оценка максимально точно должна отражать реальную опасность того деяния, за которое виновный привлекается к ответственности, и не влечь повторных оценок по формальному признаку: наличию в законе нескольких статей. Если же оценка с позиций права приобретает самостоятельное значение в отрыве от понимания сущности деяния, то для любого единичного преступления можно сконструировать сколько угодно по сути дублирующих норм и одновременно их применять.
Сущность деяний, предусмотренных ст. 205.1 УК РФ, вполне может быть отражена понятиями подстрекательства и пособничества (в последнем случае - в тех формах, которые соответствуют понятию пособничества), а потому описание их в отдельной норме ничего нового к оценке их содержания не добавляет, а является лишь повтором норм Общей части УК РФ. А потому квалификация по совокупности нарушит принцип справедливости.
Аргументация иной позиции ссылками на сложившуюся судебную практику квалификации действий лица, вовлекающего несовершеннолетнего в совершение преступления, по совокупности не кажется убедительной по следующим основаниям: действия по вовлечению несовершеннолетнего в совершение преступления совсем не то же самое, что вовлечение в совершение преступления взрослого лица; подстрекательство несовершеннолетнего к совершению, например, кражи (ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 158 УК РФ) представляет опасность постольку, поскольку лицо (не важно, какого возраста) было вовлечено в совершение преступления. Нормальное нравственное развитие несовершеннолетнего не является дополнительным объектом подстрекательства к совершению кражи. Именно поэтому в подобном случае и требуется дополнительная квалификация по ст. 150 УК РФ. Такую практику следует признать законной и обоснованной. Она вполне отвечает той позиции (по поводу наличия или отсутствия конкуренции норм), которая была нами обозначена выше. Применительно же к предмету нашего исследования квалификация по совокупности не восполняет пробелы уголовно-правовой оценки, а дает повторную оценку.
В заключение обратим внимание и на такой аргумент, как участие России в Европейской конвенции "О пресечении терроризма" (принята 27 января 1977 г.), которая "специально выделяет участие в качестве сообщника лица, которое совершает подобное преступление или покушается на его совершение". Если Конвенция обязывает страны-участницы закрепить такое положение вещей, то это означает лишь одно: пособники и подстрекатели не должны остаться без наказания. Каким же образом нормы об ответственности таких лиц будут включены в систему - внутреннее дело каждой страны. Совершенно необязательно для этого создавать специальную норму.