Оперативный эксперимент как правовая категория появился в оперативно-розыскном законодательстве современного периода. До этого в теории и практике ОРД наряду с понятием «оперативный эксперимент» чаще употреблялось во многом сходное, но не идентичное понятие «оперативная комбинация».
Оперативная комбинация представляет собой комплекс действий, объединенных единым замыслом, легендой и направленных на решение конкретной задачи обнаружения, предотвращения или раскрытия преступления.
Решая конкретные задачи обнаружения фактов подготовки или совершения преступлений, предупреждения и раскрытия последних, оперативники постоянно сталкиваются с необходимостью определения комплекса действий и тактики их осуществления. Сложность замысла, множественность действий, наличие одной или нескольких легенд, система тактических приемов использования оперативно-розыскных средств и методов для решения единой конкретной задачи — все это характеризует сущность оперативной комбинации.
В теории ОРД нет единообразного подхода и к определению пределов и целевой направленности оперативной комбинации. Например, по мнению Ф.И. Бондаря, А.Ф. Осипова, Б.Г. Морохина, В.Г. Самойлова, применение оперативной комбинации допустимо лишь в пределах оперативной разработки.
Анализ практики показывает, что оперативные комбинации успешно могут применяться не только в процессе разработки подозреваемых в совершении преступлений, но и при проведении ОРМ по предотвращению замышляемых или подготавливаемых преступлений, осуществлении индивидуальной профилактики, а также в целях положительного воздействия на обвиняемых, свидетелей в ходе предварительного расследования.
Сказанное позволяет признать оперативную комбинацию многоцелевым способом действия, эффективно применяемым практически во всех сферах ОРД. М.П. Карпушин, определяя целевые установки оперативной комбинации, считал, что она должна побуждать разрабатываемого к поступкам, облегчающим решение конкретных задач. Тем самым в понятие оперативной комбинации вводится в качестве обязательного компонента и отличительного признака побуждение разрабатываемого к определенным действиям и поступкам. Представляется, что это не совсем точно отвечает потребностям практики.
В.Г. Самойлов, обращая внимание на данное обстоятельство, справедливо возражал М.П. Карпушину, указывая, что нельзя все случаи применения оперативной комбинации сводить только к побуждению разрабатываемого к определенным действиям или поступкам.
Практика часто сталкивается с необходимостью проведения оперативной комбинации, не имея в виду побуждения разрабатываемого к тем или иным действиям. Например, проводя комбинацию по негласному проникновению в служебное помещение, мы в первую очередь преследуем цели отыскания фактических данных, указывающих на подготовку или совершение преступления, а не побуждения подозреваемых к определенным поступкам.
Безусловно, любые поступки людей (в том числе и разрабатываемых), их поведение, образ действий зависят от различных побуждений, которые в значительной мере формируются под воздействием окружающих условий, складывающейся ситуации.
Информация, заложенная в легенде и сопутствующих действиях, как правило, поступает к разрабатываемым непосредственно либо опосредованно, побуждает их к размышлениям и выбору определенного поведения. Однако в одних случаях комбинация побуждает подозреваемого к активным поступкам в желательном для ОРО направлении, в чем, собственно, и состоит цель осуществляемого комплекса действий (например, к склонению лица к отказу от реализации преступного умысла), что соответствует определению, предложенному М.П. Карпушиным. При проведении же оперативных комбинаций, не имеющих такой цели, побудительные усилия вызываются не основными, а сопутствующими действиями и направлены они на зашифровку ОРМ, на создание ситуации, не вызывающей настороженности разрабатываемых (опосредствованное воздействие). В приведенном примере негласного проникновения в помещение разрабатываемый не знает о посещении и обнаружении изобличающих его документов и продолжает свой обычный образ жизни, выбирает привычные для него способы действий и т.п.
В таких случаях вряд ли обоснованно считать побуждение обязательным признаком оперативной комбинации. Характер побуждения может быть признан одним из оснований для классификации оперативных комбинаций, но не нормой, определяющей возможность их применения.
По характеру и психологической направленности легенды все оперативные комбинации В.Г. Самойлов в 1984 г. разделил на две группы.
К первой группе относятся комбинации, цель которых заключается в том, чтобы заранее разработанной легендой и мероприятиями, ее подкрепляющими, ввести в заблуждение разрабатываемого, усыпить его настороженность и заставить его поверить, что условия, искусственно созданные оперативниками, возникли естественным путем. Поверив в это, разрабатываемый не придает значения и тем мероприятиям, которые направлены на решение оперативно-розыскной задачи, если они не противоречат легенде. К этой группе относятся комбинации, применяемые с целью зашифровки негласного сотрудника; осмотров, опросов и других негласных мероприятий; реализации данных, полученных из негласных источников, когда они используются для поимки проверяемых с поличным или принятия к ним различных мер гласного характера. Оперативные комбинации рассматриваемой группы характерны тем, что мероприятия, направленные на решение возникшей задачи, не настораживают проверяемого. Он их рассматривает как сами собой разумеющиеся, если сама легенда не вызывает сомнения.
Ко второй группе В.Г. Самойлов относит комбинации, применением которых проверяемый побуждается к активным действиям, ускоряющим и облегчающим его обнаружение, задержание или изобличение. К данной группе относятся комбинации, применяемые с целью побудить проверяемого выявить себя как лицо, причастное к преступлению (попытка его выехать, скрыться, повлиять на свидетелей, написать из ИВС сообщникам разоблачающую его записку и т.п.); изъять из тайника оружие, ценности, похищенное имущество с целью выгодно продать, перепрятать для задержания его в этот момент с поличным; оставить следы пальцев рук, ног или другие следы, позволяющие установить причастность разрабатываемого к преступлению. В теорию ОРД помимо понятия «оперативная комбинация» был введен термин «оперативный эксперимент».
Впервые разграничение понятий «оперативный эксперимент» и «оперативная комбинация» еще в 1965 г. провел М.П. Каррушин, который полагал, что оперативный эксперимент отличается от оперативной (агентурной) комбинации, в частности, тем, что при проведении эксперимента разрабатываемое лицо не побуждается к действиям, необходимым для решения оперативной задачи, как это происходит при оперативной комбинации. При эксперименте, по мнению М.П. Карпушина, проверяется, будет ли разрабатываемый в наблюдаемых условиях вести себя, как предполагается согласно версии, или не будет. Как видно из рассуждений автора, цель оперативного эксперимента ограничивается выяснением определенных намерений разрабатываемого лица. Но это лишь один из многих вариантов цели, которая может быть достигнута применением оперативного эксперимента.
Развивая точку зрения М.П. Карпушина, В.Г. Самойлов в 1972 г., не касаясь сущности оперативного эксперимента, пишет, что оперативной комбинацией достигается не только побуждение определенного лица к каким-то действиям. Оперативную комбинацию приходится применять, чтобы «усыпить настороженность разрабатываемого». Однако в дальнейшем изложении приходит к выводу (и иллюстрирует его примерами), что «усыпление настороженности» в итоге побуждает разрабатываемого к желаемому поведению».
Общим для оперативного эксперимента и оперативной комбинации является лишь искусственное создание условий, которые обеспечивают достижение целей комбинации или эксперимента. Сущность же их различна.
Оперативный эксперимент является самостоятельным ОРМ для получения и проверки информации в случаях, когда возникает ситуация, предполагающая альтернативные решения. Например, надо выяснить, кем оставлен след — подозреваемым или иным лицом либо необходимо выявить чьи-то намерения, отношения, установки, взгляды. Как и при обращении к другим ОРМ, оперативная комбинация применяется в качестве тактического приема для создания условий проведения оперативного эксперимента. Оперативная комбинация может предшествовать эксперименту, сопутствовать ему, маскировать его, она помогает дезориентировать лицо, в отношении которого проводится эксперимент. Например, отключение домашнего телефона для того, чтобы разрабатываемый направился в телефон-автомат, где может быть произведено его негласное опознание. Таким образом, само по себе искусственное создание условий путем проведения оперативной комбинации преследует цель побудить соответствующих лиц к определенным поступкам, поведению с тем, чтобы обеспечить проведение других действий: негласного наблюдения, опознания, осмотра, оперативного эксперимента. Существенным является вопрос о природе получения экспериментальных следов рук, обуви, инструментов, иных предметов. В.Г. Самойлов относил к группе оперативных комбинаций, при помощи которых разрабатываемый побуждается к активным действиям, ускоряющим или облегчающим его обнаружение, задержание или изобличение, такие комбинации, которые имеют целью «оставить отпечатки пальцев, следы ног или какие-либо другие следы на определенных предметах...». Но в этих случаях оперативная комбинация служит лишь тактическим приемом для негласного получения экспериментальных следов. Сущность же их получения, а тем более использования составляет экспериментальный метод познания идентичности предметов (пальцев, рук, ладоней), оставивших следы, как обнаруженные в определенных условиях, так и экспериментально получаемые. Вместе с тем не для всякого оперативного эксперимента есть необходимость в создании искусственных условий. Оперативный эксперимент может проводиться и в естественных условиях, тогда он не требует сочетания с оперативной комбинацией, а содержит лишь действия, характерные только для эксперимента: подбор темы беседы, показ предметов, расстановку людей, имеющих соответствующие приметы, специально одетых, и т.д. И при проведении оперативного эксперимента в естественных условиях, и при необходимости создавать соответствующие условия с помощью оперативной комбинации эксперимент, как справедливо отмечает М.П. Карпушин, только тогда ценен и доказателен, когда лицо, в отношении которого он проводится, находится в обычных для него условиях, когда на него не давят привнесенные обстоятельства, не искажают проявлений его воли.
Из всего этого следует, что оперативная комбинация может иметь целью создание условий проведения эксперимента.
В качестве тактического приема или совокупности тактических приемов она имеет универсальное значение, поэтому вряд ли плодотворны попытки раскрыть сущность оперативного эксперимента через его отличие от оперативной комбинации. Для этой цели, по нашему мнению, могут быть привлечены общие теоретические положения, характеризующие эксперимент в системе методов познания.
Известно, что эксперимент является одним из видов опытного познания, он предполагает искусственное изменение условий наблюдаемого явления и связи его с другими явлениями. Цель эксперимента — выяснение природы наблюдаемого явления, его сущности и происхождения, путей и методов сознательного овладения им. «Эксперимент возник из потребностей развития научного познания, требовавшего такого метода опытного изучения явления, при котором человек мог бы активно вмешиваться в процесс его протекания с целью более детального и точного его наблюдения (см.- Копнин П В. Диалектика, лотка, наука. - М., 1973. - С.)
Обращаясь к этой характеристике, нетрудно обнаружить необходимость в такого рода ОРМ в случаях, когда при осуществлении требуется активное вмешательство и в криминогенные процессы для их детального изучения, констатации обстоятельств, важных с точки зрения целей борьбы с преступностью, и в процессы следообразования, когда необходимо исследовать происхождение следов.
В одном из исследований высказывается мысль, что оперативный эксперимент, будучи опытной проверкой предположений о намерениях, целях и возможных действиях лиц, представляющих оперативный интерес, в то же время дает возможность доверить достоверность фактических сведений, полученных оперативно-розыскным путем, а также правильность и действенность отдельных тактических рекомендаций. Как видим, здесь расширен круг лиц, чьи намерения, цели, действия могут быть проверены с помощью оперативного эксперимента: это не только разрабатываемые, но и все лица, представляющие оперативный интерес. Такое расширение правомерно, ибо для принятия решения о начале оперативной разработки необходимо убедиться, имеет ли отношение данное лице к преступной среде, к совершенному преступлению, в наличии преступных целей и намерений у соответствующих лиц. Наряду с непосредственным получением информации с помощью агентов и негласного наблюдения появляется возможность выяснить путем оперативного эксперимента, что именно (какие предметы, объекты) вызывает интерес проверяемых, известны ли им особенности режима на объектах, намеченных для преступного посягательства, и т.п.
Оперативный эксперимент применим также для выбора наиболее эффективных форм профилактического вмешательства. С его помощью получают информацию о взглядах, позициях, высказываниях, об отношении к различным социальным ценностям лиц, относительно которых предстоит выбрать соответствующие методы профилактики. В приведенном определении расширен и круг задач, которые могут решаться с помощью оперативного эксперимента. Однако этот перечень нельзя признать исчерпывающим ни по содержанию, ни по субъектам.
Помимо проверки предположений о намерениях, целях и возможных действиях лиц, представляющих оперативный интерес, с помощью оперативного эксперимента может быть определена их социальная роль, симпатии и антипатии в обращении с другими лицами, в микросреде, где протекает их жизнь, наконец, в ОПФ. С помощью эксперимента можно выявить лиц, осведомленных о месте пребывания скрывающихся преступников, определить характер осведомленности лиц, которые могут быть свидетелями по уголовным делам, выяснить реальность совершения тех или иных действий. Экспериментальным путем можно проверить совпадение следов, возможность преодоления преград, возможность уложиться в определенное время и т.д. Словом, эксперимент является весьма аффективным ОРМ, в результате применения которого поступает новая информация, необходимая для принятия дальнейших тактических решений.
Эксперимент вообще и оперативный эксперимент в частности имеют ряд преимуществ перед методом наблюдения. Во-первых, они позволяют изучить то или иное явление в различных условиях (например, поведение проверяемого лица). Во-вторых, в экспериментах можно повторить одно и то же явление неоднократно, как при одних и тех же, так и при различных обстоятельствах. Правда, в отличие от эксперимента, проводимого в лабораторных условиях, где число повторений опыта практически может быть неограниченным, в практике ОРД повторению эксперимента нередко препятствуют: выезд, болезнь, изменение образа жизни объектов наблюдения, изучения и проверки; требования конспирации, исключающие дублирование одних и тех же условий во избежание расшифровки ОРМ, изменение ситуации на территории города.
Посредством эксперимента можно с большей точностью, чем при наблюдении, изучить то или иное явление, ибо такое изучение проводится с предварительной подготовкой: сама техника эксперимента, а тем более его замысел исходят из конкретной цели, которая доминирует в сознании оперативников и способствует долевому отбору информации. Это само по себе создает основу углубленного изучения явления. Кроме того, искусственно создаваемые условия в какой-то мере пробуждают к активности изучаемых лиц, они, как правило, принимают решения при наличии альтернатив, что способствует целеустремленности их действий, а следовательно, и категоричности выводов оперативников по результатам эксперимента. Эксперимент ускоряет получение необходимой информации о взглядах, намерениях, преступном опыте и т.п., выявление которых без применения экспериментальных методов можно ожидать годами, так как проявляются они лишь в определенной ситуации. Эксперимент требует создания таких ситуаций, подготовки условий, максимально обеспечивающих получение объективной и полной информации.
В оперативно-розыскной практике нередко возникает необходимость выявления ценностных ориентации, позиций, установок, характера взглядов тех или иных лиц. Подобные задачи характерны, например, при нейтрализации влияния лидеров на участников формирующихся преступных групп, при подборе и специальной подготовке агента с целью внедрения его в преступные сообщества. В простейших случаях для этого чаще всего достаточно проведения бесед и личных наблюдений оперативника. Но в сложных случаях, когда прямое вмешательство оперативников может расшифровать оперативную разработку, не всегда эти привычные ОРМ применимы, поэтому для получения необходимой информации следует прибегать к оперативному эксперименту. Какие же цели преследует эксперимент? Исходя из определений, раскрывающих понятие эксперимента, он предполагает искусственное создание желаемой ситуации (условий), в которой может проявиться, обнаружиться то или иное явление либо проверяться то или иное предложение.
Всякий эксперимент является продолжением процесса мышления. Поэтому вначале уясняется само предложение (гипотеза), а затем определяются возможности и средства его проверки с помощью эксперимента. Так, в процессе проверки оперативно-розыскных версий часто возникает необходимость убедиться в существовании или отсутствии возможностей для участия в преступлении конкретных лиц, совершении преступлений определенным способом. Если подобные обстоятельства проверяются по уголовному делу, то на основании постановления следователя, определения или постановления суда в таких случаях проводится следственный эксперимент (ст. 181 и 288 УПК).
В ходе же оперативной разработки (до возбуждения уголовного дела) при негласной проверке причастности к совершенному преступлению конкретных лиц те же цели достигаются экспериментальным методом, который применяется в не процессуальной форме.
Практике известно проведение оперативных экспериментов, с помощью которых достигают изучения личности разрабатываемых или проверяемых, характера их отношений в микросреде, изучения поведения агентов в определенных ситуациях и т.д. Оперативный эксперимент применяется при изучении поведения, образа жизни, связей тех или иных лиц, выяснении их осведомленности об ОРМ. Например, для выяснения, ведет ли разрабатываемый или проверяемый контрнаблюдение, можно имитировать наружное наблюдение и изучать, как он будет на это реагировать: заинтересуется появлением человека, изменит маршрут, предпримет средства маскировки внешности и т.д. С помощью агентов, оперативников, в ряде случаев с привлечением общественников, которым предлагается играть определенные роли, создают ситуации, в которых изучаемое лицо может проявить себя наиболее полно; тем самым достигается цель получения объективной информации.
Например, создается ситуация, в которой родственники или знакомые разыскиваемого преступника могут сообщить сведения, свидетельствующие о наличии между ними связи, об их осведомленности о фактах, имеющих отношение к поведению преступника после его уклонения от следствий и суда Это типичная ситуация альтернативного поведения если знает, то скажет, если не скажет, следовательно, не знает. Этим эксперимент отличается от обычного выведывания: последнее рассчитано на получение сведений, заведомо известных соответствующему лицу.
Представляется весьма продуктивным применение оперативного эксперимента в целях выявления лидеров ОПФ, что может быть достигнуто искусственным созданием обстановки, в которой проявляются межличностные отношения в группе. В любом познавательном процессе число существенных фактов практически не ограничено и может быть увеличено посредством эксперимента. Это известное гносеологическое положение вполне может быть применено к оперативной разработке и оперативной проверке.
Изучение практики свидетельствует о том, что по многим ДОУ ощущается так называемый «информационный голод». Вот тут-то и может помочь эксперимент, создающий условия для появления дополнительной информации, а в итоге для углубленного познания явлений, связанных с преступностью или отдельными преступлениями. При этом происходят последовательная фиксация и контроль за состоянием изучаемых лиц, отношений, изменяющихся под воздействием некоторых фактов, которыми могут управлять оперативники.
В оперативном эксперименте проявляется связь чувственного и логического познания, проверяются интуитивно возникающие предположения и знания, извлекаемые из опыта борьбы с преступностью. Эксперимент как метод познания обогащает и наполняет этот опыт новым содержанием.
Явления, исследование которых становится предметом ОРД, относятся к категории сложных социальных явлений, имеющих глубокие причины. За ними лежат мотивы человеческих поступков, решений. Все это познать лишь во внешних естественных проявлениях не всегда доступно. Поэтому необходимы отграничение изучаемого явления от других, организация фиксации результатов, искусственное изменение условий деятельности и другие элементы эксперимента, чтобы он стал подлинным методом оперативно-розыскного познания.
В таком понимании оперативный эксперимент имеет большие перспективы, ибо общая тенденция совершенствования ОРД развивается по линии углубления в категории причин, детерминант преступного поведения, познания личностных установок и ролевых функций участников формирующихся и действующих ОПФ.