Эдвард слетел вниз по ступенькам через пару минут, как раз одновременно с тем, как доктор Каллен вышел из автомобиля. Он посмотрел на дом, и тут же его взгляд упал на меня. Выражение его лица было пустым, поэтому я ничего не могла сказать о его настроении, но в ситуации с ним это не ново. Единственное предсказуемое, что было в докторе Каллене – это то, что он всегда непредсказуем.
Эдвард зашел назад на кухню, направляясь прямо ко мне. Он обнял меня и крепко прижал к себе, словно защищая. Доктор Каллен закрыл дверь машины, и я вздохнула, кладя руки поверх рук Эдварда.
- Ты что-то задумал, - сказал я, уже зная правду.
Тот факт, что он полетел наверх, когда увидел отца, подтвердил мои подозрения. Он делал что-то, что ему не положено делать, что-то, что только все усугубит. "Код" в его разговоре с Эмметтом напомнил мне о том разе, когда Эмметт спрашивал, где расположен мой чип. Было чувство, что они хотят взломать устройство, чтобы мы могли сбежать, и особенно после прошлой ночи… когда Эдвард был уверен, что доктор Каллен нас не найдет.
- А разве не всегда так? – спросил Эдвард.
Я покачала головой.
- Ты сказал мне, что прекратишь это, - с негодованием сказала я, мне было больно, что он не сдерживал обещаний.
Он лгал мне или, по крайней мере, скрывал что-то, а я не хотела слышать от него ложь. Никогда. Он должен быть моей безопасной гаванью, моим маленьким приютом честности в этом жестоком мире.
- А еще я сказал, что твоя безопасность превыше всего, что я позабочусь о тебе, и именно этим я и занимаюсь, - сказал он.
- Почему ты скрывал от меня? – спросила я, ясно вспоминая, как он говорил мне это на Новый год, когда я сказала, что ценю то, что он делает.
Понятия тогда не имела, что это обернется для меня плохо. Он имел от меня секреты, хотя не должен был, даже при самых благих намерениях. Это лицемерно, потому что я тоже имею тайны, и в тот момент я поняла, что мы поступаем одинаково. Мы оба хранили секреты друг от друга, чтобы обеспечить безопасность.
- Потому, что ты могла пойти прямо ко мне и попросить остановиться, и, ты знаешь, я никогда не смогу сказать тебе "нет", - ответил он.
- Ты остановишься? Пожалуйста? – спросила я, слегка паникуя, когда дверь отворилась.
Эдвард вздохнул.
- Уже поздно. Все уже сделано, - сказал он.
Я ощутила, как страх усилился, когда дверь закрылась. Доктор Каллен замер на входе, и я увидела, как Эмметт и Джаспер спускаются по лестнице. Они без эмоций поприветствовали отца, и доктор Каллен сказал "привет" в ответ, звук его голоса вызвал волну тошноты. Я быстро повернулась к плите и стала заканчивать, а Эдвард ослабил хватку, чтобы я могла работать, но полностью не отпускал. Он оставил руку у меня на бедре, и я поняла, что он хочет сознательно нарушить границы, что просьба доктора Каллена не выставлять все напоказ больше не учитывается с того момента, как тот ступил на порог спальни прошлой ночью.
Наступило короткое затишье, никто ничего не говорил, но напряжение в доме выросло, пока раздавались шаги в сторону кухни. Я стояла на месте, работая над пищей, руки слегка дрожали, когда я взяла деревянную ложку. Я ощутила, как рука Эдварда на бедре начала двигаться – он нежно выводил круги большим пальцем, пытаясь расслабить меня, очевидно, ощущая мой страх.
- Позволь мне посмотреть твою руку, - раздался голос доктора Каллена, ближе, чем я рассчитывала.
Я подпрыгнула, и Эдвард сильнее схватился за меня.
- То есть? – переспросил Эдвард со злостью в голосе.
Доктор Каллен вздохнул.
- Я говорю: дай мне посмотреть твою руку. Она, должно быть, болит. Ты положил слишком большую нагрузку на четвертый и пятый пальцы, удивляюсь, как ты их не вывихнул, - сказал доктор Каллен.
- Да пошел ты! - сорвался Эдвард.
- Просто позволь ему осмотреть твою руку, и закончим с этим, - сказал Джаспер.
Эдвард замер на минуту, прежде чем оторвать руку от моего бедра. Я нерешительно повернулась и увидела, как он с отвращением протягивает ее отцу. Ему ни капли это не нравилось. Выражение лица доктора Каллена оставалось пустым, пока он рассматривал руку сына, и я заметила, как Эдвард несколько раз поморщился, когда отец нажал на костяшки его пальцев. Нижняя губа доктора припухла, и на ней был шов.
- Ты не мог получить это, просто ударив меня по лицу, - сказал он, наконец.
Эдвард застонал и вырвал руку у отца.
- Как я сказал, иди на хуй - пробормотал Эдвард.
Я нахмурилась и оглянулась на него, желая, чтобы он успокоился, потому что доктор Каллен хотя бы был спокоен, и Эдварду не стоит разжигать ссору.
- Он приложился кулаком по стене, - выдавил Эмметт.
Доктор Каллен уставился на Эдварда и покачал головой.
- Бессмысленное насилие, - сказал он.
Я вздрогнула – именно эти слова он сказал день назад Эдварду. Эдвард слегка прищурился и повернулся ко мне, внимательно меня рассматривая. Очевидно, он тоже узнал. Я быстро отвернулась от него и начала раскладывать еду по тарелкам, так как все уже было готово.
Через минуту доктор Каллен покинул кухню, и Эдвард начал бормотать себе под нос, что он знает, как бить. Я стала носить еду на стол, но Эмметт остановил меня, забирая тарелки. Я тихо поблагодарила, и он сказал "пожалуйста". Джаспер помог ему все накрыть, и, когда мы были готовы, пошел приглашать отца. Все собрались за столом, а я задержалась на кухне, нервно покусывая губу. Эдвард замер и посмотрел на меня, очевидно, удивляясь, почему я не иду к нему.
- Давай, Изабелла, - сказал он, протягивая руку.
Я смотрела на него пару секунд, раздумывая, прежде чем подойти к нему и вложить свою ладонь. Не уверена, глупо это или мудро – снова слепо следовать за ним, но я не могла остановиться. Я была во власти Эдварда, каждое биение сердца, каждый дюйм тела, душа – все это было его, и в своем полусонном состоянии я не могла противиться. Он повел меня в комнату и отодвинул стул, кивая, чтобы я садилась. Я тихо поблагодарила его, и он сел напротив меня, как обычно. Мы все наполнили тарелки, а доктор Каллен быстро помолился, как всегда делал перед обедом.
Казалось, напряжение набирало обороты с каждой секундой, никто не говорил ни слова. Единственными звуками были постукивание столовых приборов и легкий скрип стульев. Я слышала выражение "напряжение было настолько плотным, что его можно было резать ножом", но до этого пасхального обеда с Калленами не понимала его значения.
Думаю, не одна я это ощущала, потому что, стоило мне осмотреть стол, как я заметила, что всем некомфортно. Никто не хотел быть тут, никто не хотел терпеть это напряжение и решать ситуацию. Но теперь развязка неминуема, уже нельзя ее избежать. Колесо вращается, и я не знаю, что сделал Эдвард, но уверена, что уже поздно что-либо исправлять. Теперь нужно просто столкнуться с проблемой лицом к лицу. Надо было распознать ловушку до того, как мы попались.
Я услышала, как громко упала вилка, и все мы посмотрели на Эмметта. Он не прикоснулся к еде, что было на него совсем не похоже.
- Я так больше не могу, - сказал он, покачивая головой. – Нам нужно гребаное вмешательство или чертов посредник, но так дело идти не может. У меня пропадает аппетит.
Никто не заговорил, просто все смотрели на него. Он глянул на нас, вздыхая.
– Никто не хочет ничего сказать? Я снова должен играть в доктора Фила? – спросил он, когда наши с ним взгляды встретились.
Уголок моих губ дернулся, я вспомнила, что он тогда сказал.
- Не думаю, что даже гребаный доктор Фил нам поможет, - сказал Эдвард, покачивая головой и отодвигая тарелку с едой.
Эмметт вздохнул.
- Хорошо, тогда мы должны, черт побери, что-то сделать. Нужно разрядить атмосферу. Проклятье, нужно устроить семейный совет, как они делают в мафии, - предложил он.
Доктор Каллен сухо засмеялся.
- Ты ничего не знаешь о советах Боргаты, сын, - сказал доктор Каллен, покачивая головой.
Эмметт пожал плечами.
- Ты прав, но я, действительно, надеюсь, что никогда не узнаю это дерьмо в реальности. И мы можем сделать свою версию. Нужно просто выложить все, что у каждого на душе, и никто не встанет из-за этого чертового стола, пока мы не разберемся со всем дерьмом и не получим гребаные ответы, - сказал Эмметт.
Эдвард молчал, и доктор Каллен вздохнул, покачивая головой.
– Есть некоторые вопросы, на которые я просто не могу ответить, - сказал он.
Эдвард застонал и закатил глаза, а Эмметт вздохнул.
- Хорошо, я принимаю это. Но если ты не можешь ответить, просто так и скажи. Воспользуйся гребаным пятым пунктом. Пригодится для следующего раза, когда копы схватят тебя за задницу, - сказал Эмметт, пожимая плечами.
Я удивленно глянула на него и краем глаза заметила, как уголки губ доктора Каллена дрогнули в улыбке. Но он быстро избавился от нее, надевая маску безразличия.
– Но нельзя, чтобы это дерьмо продолжалось, ты должен, блядь, что-то сделать, отец, прежде чем жареный петух клюнет нас в задницы. Напряжение затрагивает не только Изабеллу и Эдварда, оно, на хер, портит обстановку во всем доме.
Доктор Каллен молчал с минуту, уставившись в тарелку и погрузившись в мысли. Мое возбуждение росло, и я отложила вилку в сторону, рука дрожала, и я не хотела, чтобы это заметили. Наконец, доктор Каллен кивнул.
- Хорошо, тогда семейный совет, - просто сказал он.
Слова поразили меня, подобно молнии, я сразу задумалась, не надо ли мне уйти. Я не часть их семьи.
- Э-э, я тогда пойду, - наконец сказала я, немного, паникуя.
Я отставила стул и быстро поднялась.
- Сядь, Белла, - сказал Эдвард, вставая и глядя на меня. – Это и тебя касается.
Я застыла и смотрела на него, не уверенная, что делать или говорить.
- Да, ты такая же часть нашей семьи, как и остальные, - сказал Эмметт. – Ты теперь мне как младшая сестренка, так что опусти свою попку назад.
Я в шоке уставилась на Эмметта, прежде чем повернуться к доктору Каллену. Он смотрел на сына и выглядел удивленным. Очевидно, по его выражению, он не считал, что я должна быть на их семейном совете. Он повернулся ко мне через секунду, взгляд был напряженным.
- Сядь, Изабелла, - наконец, сказал он.
Я коротко глянула на него и кивнула, осторожно опускаясь на стул. Я положила руки на колени и потупилась, нервничая из-за того, что надвигалось. После всего, что я слышала прошлой ночью, и всего, что говорил мне доктор Каллен, я не уверена, что хочу слышать вещи, касающиеся меня.
- Хорошо. Займемся делом. Мы все тут взрослые люди. Я имею в виду, Эдвард и Изабелла - несовершеннолетние, но, думаю, все мы согласимся, что они прошли через достаточное количество дерьма и способны принимать решения. Значит, мы зададим вопросы и поговорим об этом дерьме, как мужчины, - сказал Эмметт, осматривая всех нас.
Он застыл, когда наши глаза встретились и ухмыльнулся.
– Хорошо, четверо мужчин и цыпленок. Ты знаешь, блядь, что я это и имел в виду.
Я слегка улыбнулась, но не произнесла, ни слова. Я не хотела влезать во все это. Все и так уже достаточно плохо.
- Справедливо, - сказал доктор Каллен.
Джаспер и Эдвард, оба пробормотали, что согласны, и глянули на меня, очевидно, ожидая и моего согласия.
- Хорошо, - промямлила я, заливаясь краской от их внимания.
Мне было некомфортно.
- Хорошо. Я начну, - сказал Эмметт. – В чем твоя проблема с Изабеллой?
От вопроса Эмметта мои глаза распахнулись, и я быстро перевела взгляд на доктора Каллена, боясь его ответа. Я заметила, что он пристально смотрит на Эдварда по-прежнему без эмоций.
- Что заставляет тебя думать, что у меня с ней проблема? – спросил он.
Эмметт вздохнул, а Эдвард сухо засмеялся.
- Может, потому, что ты, блядь, мучаешь ее? – сорвался Эдвард.
- Эй, разве я только что не сказал, черт возьми, что мы будем вести себя как мужчины? – оборвал его Эмметт. – Сбрось обороты. На моих гребаных собраниях никаких криков, брат.
Эдвард еле слышно заворчал, но говорить перестал, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.
- Так-то лучше, - сказал Эмметт, снова поворачиваясь к отцу. – Может, потому, что ты, на хер, мучаешь ее? – повторил он, но не таким угрожающим тоном, как Эдвард.
Доктор Каллен вздохнул и покачал головой.
- Слушай, у меня нет личных проблем с ребенком, и я уже говорил это Эдварду. Впервые, когда мы встретились, она едва доставала мне до колена и умудрилась очаровать и твою мать, и меня. Она хорошая девочка, - сказал он, пожимая плечами.
Я нахмурилась от удивления, меня поразили его слова, что у него нет личных проблем со мной.
- Но вы сказали… - начала я, прежде чем сообразила, что делаю.
Я быстро закрыла рот и оглянулась вокруг, нервничая, что только, что встряла в семейное собрание. Все вокруг, казалось, были удивлены моей вспышкой, очевидно, не ожидая, что я наберусь храбрости, чтобы присоединиться. Но сознание снова затуманилось, все вокруг казалось почти нереальным, и я не могла рассуждать здраво.
- Я сказал - что? – спросил доктор Каллен, вопросительно приподнимая бровь.
Я повернула к нему голову, не уверенная, стоит ли продолжать. Я не хочу, чтобы он думал, будто я пытаюсь поймать его на лжи, я просто удивилась.
– Давай, просто выложи это, дитя.
Я вздохнула.
– Когда здесь были с визитом люди из Чикаго, тот мужчина, ваш босс, спросил, стоила ли я всего этого как личность, и вы ответили "нет".
Казалось, он удивился моим словам и смотрел на меня пару секунд, прежде чем кивнуть.
– Ты права, я так и сказал, - ответил он. – И я не заберу слова назад, потому что на уровне личности ты того не стоила. Но это не значит, что я презираю тебя. Если ты помнишь это, ты должна также помнить, как я хвалил тебя после.
Я нерешительно кивнула.
– Вы сказали, что я хорошая рабыня, - пробормотала я.
Он кивнул.
- Значит, если ты не ненавидишь ее, в чем тогда загвоздка, почему они с Эдвардом не могут быть вместе? Если они любят друг друга и счастливы, почему просто не позволить им? – спросил Джаспер.
Доктор Каллен покачал головой.
- Потому что есть сложности, которых они не понимают. Да, они любят друг друга, и это здорово. Я не понимал, пока мой сын наглядно не показал мне, насколько глубока эта любовь, если быть честным, но любовь никогда не бывает плохой. Я хочу им обоим счастья, я не бессердечен. Но есть вещи, которых они не знают, и которые могут ранить их обоих, если они не научатся думать головой и не перестанут вести себя опрометчиво и привлекать к себе внимание, - сказал он. – Я сказал обоим, что они пока могут быть вместе, если захотят, им нужно только следить за собой.
- Ты хоть видишь, насколько это несправедливо? – спросил Эдвард. – Мы "пока" можем быть вместе? Что это, во имя всего святого, должно означать, а?
- Это значит, до тех пор, пока я не решу определенные вещи, я не могу дать вам гарантий на будущее, - просто ответил он.
Эдвард застонал.
- Какие вещи? – спросил он, приподнимая бровь.
Доктор Каллен просто смотрел на него, не отвечая.
– Хорошо, не отвечай, я сам узнаю. Просто скажи, кому, черт возьми, она родственница?
Я сконфуженно нахмурилась от такого вопроса.
– Я не могу… - начал доктор Каллен, покачивая головой и замолкая. – Я не могу сказать вам это, потому что, если они узнают, вы пострадаете. Вы должны понять - все вы. Я знаю, что ты видел бумагу, Эдвард, но ты должен забыть о ней. Мне надо было думать лучше и не оставлять ее там, но я не знал, что еще делать. Я не мог носить ее с собой и не хотел, чтобы она валялась повсюду, поэтому положил бумагу в личный сейф, ведь я считал, что у тебя нет ни одной треклятой причины лезть в него, и также ты знал, что возле него есть камеры. Я посчитал, что ты достаточно умен, чтобы даже не пытаться в него заглянуть. Мне стоило сжечь бумагу или измельчить ее - что угодно, но я настолько был поглощен работой и всем этим сверхурочным дерьмом, что наделал ошибок, которых обычно не совершаю. Я занимаюсь этим делом, и оно опасное, а ты, ввязываясь, только делаешь все еще опаснее.
Он замолчал и сжал переносицу.
– Ее отец - не тайна, все знают, что это Чарльз Свон, и все знают, что Чарльз-старший был ее дедом. Но никто не знает остальных двух линий, и не может знать. Один из ее родственников мертв, но другой еще жив, и он уберет меня, не колеблясь, если узнает, что я был в курсе и не сказал ему. И если ты узнаешь, и на тебя донесут, он убьет и тебя.
Я уставилась на него, полностью ошеломленная. У меня есть родня? Не только родня, но и те, кто может убить за меня? И как, во имя всего святого, Эдвард это узнал, что за бумагу из сейфа он прочитал? Именно это разозлило доктора Каллена прошлой ночью, поэтому Эдвард искал что-то? Не могу поверить, что у него хватило решимости ввязаться в такое, что на него нашло? Он лгал мне, он рыскал повсюду, зная, что отец его поймает? Это нерационально, он вел себя крайне беспечно.
- Почему ты просто не сказал ему? – спросил Джаспер, хмуря брови.
Доктор Каллен вздохнул, покачивая головой.
- Он захочет ее. Он будет ждать, что ее ему отдадут, и она не будет в безопасности, именно поэтому я молчу. Несмотря на то, что вы обо мне думаете, я пытаюсь помочь ей, - сказал доктор Каллен.
Я просто сидела на месте, сознание работало в бешеном темпе, пытаясь понять его слова. Я не хотела, чтобы меня кому-то передавали, Эдвард тут, и Эдвард дарит мне счастье.
- Никто, блядь, не заберет ее, - с нажимом сказал Эдвард, гнев в его голосе послал мурашки вдоль моего позвоночника, но умерил панику. – Ты не отдаешь ее никому. Я не позволю этого.
- Знаю. Ты думаешь, я не брал это в расчет? Отдай я ее кому-то, ты последуешь за ней и попадешь в неприятности. Не хочу, чтобы вы оба через такое проходили. Я пытаюсь найти выход, где никто не пострадает, где вы оба будете в безопасности, но вы все усложняете.
- Мы его знаем? – спросил Эдвард, вопросительно приподнимая брови. – Этот человек, кому она родственница, мы знаем его лично?
Доктор Каллен смотрел на Эдварда какое-то время.
– Не могу ответить, - наконец сказал он.
Эдвард засмеялся.
- Принимаю это как "да", - сказал он.
Доктор Каллен застонал, покачивая головой.
- Прекрати это, Эдвард. Занимайся своими делами и забудь о ДНК-тесте, - с раздражением сказал он.
- Почему ты не можешь? – спросил Джаспер. – Я имею в виду: да, ты знаешь, что у нее есть где-то там родня. И это, очевидно, не тот, кого бы она хотела знать. Так почему ты сам не можешь просто забыть об этом тесте, сжечь результаты, и пусть информация будет похоронена?
- Потому что настоящие секреты - только те, которые ты ни с кем не делишь; они между человеком и Богом. А этот не один из них. Люди знают, - сказал он.
Эдвард вздохнул.
- Эсме знает, - пробормотал Эдвард, покачивая головой.
Доктор Каллен кивнул.
- Да, знает. Но я не о ней говорю. Я не переживаю, что твоя тетя проговорится; она заберет тайну с собой в могилу. Я переживаю за врача, который проводил тест в первый раз, оттуда кто угодно мог достать результаты. Пока они держат рты на замке, но я не знаю, как долго это будет продолжаться, - сказал он.
- Ты понятия не имеешь, какая у меня дилемма. В первую очередь, я должен был представить это Боргате; я должен ставить их превыше всего. И сейчас я это не делаю. Сейчас я ставлю превыше всего семью. Я фактически балансирую на краю нарушения клятвы, и, я думаю, каждый из вас знает, чем это для меня закончится, если они узнают. Я пытаюсь скрыть от них кое-что, чтобы мой сын и его девушка были в безопасности, а сын продолжает совать нос в мои секреты, тем самым ставя все под угрозу.
Мы сидели тихо какое-то время. Меня сбили с толку эти слова, я перестала понимать, что происходит, а мальчики, казалось, обдумывали информацию.
- Если ты пытаешься помочь ей, то почему мучаешь ее? – спросил, наконец, Джаспер.
Доктор Каллен вздохнул.
- Потому, что именно так и получается, если имеешь дело с людьми, которым все равно. Единственное, о чем они заботятся - это остаться в живых; только это держит их. Эдварду все равно, что будет с его жизнью; он показал мне это прошлой ночью, когда, не колеблясь, заявил, что умрет за нее. Потеря собственной жизни его не пугает. Его пугает только утрата, - сказал он. – И это не блеф. Если до этого дойдет, я не спасу обоих, я выберу свою кровь. Если не будет другого выбора, пусть пострадает она, если только Эдвард останется в безопасности.
От слов о смерти сердце подпрыгнуло в груди, а по венам побежал холод. Не могу ненавидеть доктора Каллена за такое, если мои муки будет означать безопасность Эдварда, я с радостью буду страдать, но не это я хотела услышать из уст хозяина.
- Это херня, - вырвалось у Эдварда. – Ты намного тупее, чем я думал, если ты всерьез считаешь, что я продолжу жить без нее. Она вернула меня к жизни; и мне плевать, что со мной будет, если она уйдет.
Я оглянулась на Эдварда, пораженная его вспышкой. Он не впервые это говорил, но слышать его слова, обращенные к отцу, было тяжело.
- Я знаю, ты думаешь, что…,- начал доктор Каллен.
Эдвард издал звук, похожий на рычание, и ударил кулаком по столу, отчего наши тарелки затряслись.
- Не смей, блядь, относиться ко мне снисходительно и делать вид, что знаешь мои чувства лучше меня. Я, на хер, люблю ее, и это ничто не изменит! Не надо относиться ко мне, как к ребенку, словно я ничего не понимаю, - сорвался Эдвард.
Доктор Каллен со стуком опустил руки на стол.
– Тогда приглуши звук, наконец! Прекращай вести себя, как подросток! Я и не претендую на знание твоих чувств лучше тебя, но я не тупой, сын, я знаю, что ты чувствуешь! Знаю, потому что я пережил это, блядь, в твоем возрасте! Я знаю, что ты любишь ее, и будешь рисковать, но прямо сейчас я заявляю, что должен попытаться, черт побери! Я не могу позволить вам обоим погибнуть; я должен пытаться! И если не ради вас, то ради вашей проклятой матери!
Эдвард прищурился и, могу сказать, он уже закипал. Я вцепилась в стул, готовясь к вспышке. Оглянувшись, я поняла, что Джасперу и Эмметту так же некомфортно, ситуация выходила из-под контроля. Призыв Эмметта быть взрослыми мужчинами теперь уже растворился в дымке гнева.
- Моя мать не имела к этому отношения, прекрати, блядь, приплетать сюда ее память! – выплюнул Эдвард.
- Ты не знаешь, о чем говоришь. Твоя мать имела к этому самое прямое отношение! – в ответ сорвался доктор Каллен.
- Как? – резко спросил Эдвард, приподнимая бровь.
- Она любила девочку! С первой минуты, как посмотрела на нее, она ее любила! Она не хотела бы, чтобы вы оба попали в разгар сражения, она бы сказала мне спасти хотя бы одного из вас! – резко ответил доктор Каллен.
Мои глаза расширились от шока, а Эдвард прищурился еще сильнее, снова закипая.
- Если она, на хер, так ее любила, она бы не позволила ей страдать! – парировал Эдвард.
Доктор Каллен покачал головой.
- Может, и нет, но твоя мать была слишком наивна иногда, к своему же счастью. Она бы настаивала, что есть выход, где никто не пострадает, но это неправда. Кто-то пострадает. И я просто надеюсь, что не один из вас, - со злостью ответил доктор Каллен. – Можете все меня ненавидеть, Эдвард. Проклятье, и ты, Изабелла. Но я знаю, черт побери, о чем говорю, я знаю намного больше, чем вы. Я делаю то, что необходимо, и я ваш единственный шанс быть счастливыми в будущем, и в ваших интересах быть за моей спиной и позволить мне делать то, что необходимо!
Я напряглась еще больше от его тона. Он снова был зол, в его глазах горел огонь, который вынуждал его потерять контроль и сорваться на нас с Эдвардом. Я тихо молила, чтобы Эдвард успокоился и не подталкивал его к худшему, я боялась этой реакции.
Все молчали, ошеломленные поворотом в разговоре. Меня все еще смущали слова доктора Каллена, и я хотела ему верить - верить, что его действия необходимы.
- Кто это сделал? – спросил Эдвард через минуту низким голосом.
Мы все повернулись к нему, и я увидела, как он, хмурясь, смотрит прямо на отца. Не уверена, о чем он говорит, но могу смело утверждать, что о чем-то серьезном.
- Кто сделал что? – безразлично спросил доктор Каллен, даже не глядя на Эдварда.
У меня появилось чувство, что он знал ответ и просто играл в непонимание.
- Ты знаешь. Кто убил ее? – спросил он. – Мы выясняем все, и я хочу знать. Кто подстрелил меня?
Доктор Каллен молчал, глядя в тарелку.
– Их имена не имеют значения. Все они уже мертвы, - сказал он, наконец.
- Почему они это сделали? – спросил Эдвард. – Если ты не хочешь называть имена - пожалуйста. Но хотя бы скажи, почему, во имя всего святого, я заслужил выстрел, мне было всего восемь?
- Какая разница, Эдвард? Что было, то было, - ответил он.
Эдвард горько засмеялся, ее гнев возрастал.
- Не корми меня этим дерьмом. У меня есть право знать. Моя жизнь, на хер, перевернулась в тот день, и я заслуживаю узнать, кто виноват, - сказал Эдвард. – Ты всегда брал вину на себя, повторяя, что повинен в этом дерьме, но прошлой ночью ты заявил, что вина на маме. Так кто виноват? Чья была гребаная ошибка?
Доктор Каллен смотрел на Эдварда какое-то время.
– Я не знаю, - наконец, сказал он.
Эдвард застонал, покачивая головой.
- Что значит, блядь, - "ты не знаешь"? – сорвался он.
- Это значит, что я не знаю, кто виноват! – крикнул доктор Каллен в ответ. – Твоя мать… Господи, я, блядь, любил твою мать! Но она действовала у меня за спиной и делала дерьмо, которая, она знала, делать не должна! Она искала и задавала вопросы, привлекая ненужное внимание. Я был наивен и не осознавал, что происходит, пока ее не убили!
Я осмотрела стол, замечая шок у всех на лицах. Всем им было больно, каждому из них, и я чувствовала себя лишней в такой момент. Я недолго знала миссис Каллен. Я едва ее помнила, поэтому часть меня ощущала, что нет у меня права присутствовать во время разговора. Но я не хотела уходить, такой поступок будет грубее, чем просто остаться.
- Почему она искала? – спросил Эдвард.
Доктор Каллен вздохнул, покачивая головой.
– А почему твоя мать вообще что-то делала? Она пыталась, блядь, помочь людям, как всегда. Пыталась спасти чью-то жизнь, и закончила тем, что потеряла свою.
Эдвард покачал головой.
– Кому? – спросил он.
Доктор Каллен глянул на него, приподнимая брови.
– Кому она пыталась помочь?
Доктор Каллен вздохнул.
– Это важно? – спросил он.
- Да! - сорвался Эдвард. – Я хочу знать, кто, на хер, был таким важным, что она рискнула для него всем? Кто, на хер, был таким важным, что ее из-за него убили? Кого, на хер, она пыталась спасти, и в итоге чуть не убили ее сына? Я хочу знать, кого, на хер, она предпочла мне, своей родной гребаной плоти и крови? Ради кого она так охотно умерла?
Я напряглась, его гнев пугал меня. Доктор Каллен просто смотрел на сына с пустым выражением лица, но взгляд был напряженным. Эдвард не отводил глаз, это было странно, как будто они вели немую беседу. Гневное выражение лица Эдварда смягчилось через минуту, брови нахмурились, глаза подозрительно прищурились. Он разорвал зрительный контакт и уставился в стол, запуская руку в волосы. На его лице было выражение крайней сосредоточенности, будто он разгадывал загадку, его мозг в бешеном темпе складывал кусочки воедино. Наконец его лицо смягчилось, и он несколько раз моргнул, издавая еле слышный выдох.
Он поднял на меня глаза, и я застыла, пораженная опустошенностью в его взгляде. Ему было больно, и у меня тут же возникло желание сказать что-то, чтобы прогнать эту боль, но я не знала, что ее облегчит, ведь я понятия не имела, что происходит. Он смотрел на меня с минуту, и я не отводила взгляд, беспокоясь за него. Я знала, что все, что касается матери - для него очень деликатный вопрос, и не хотела, чтобы он вновь вернулся в ту тьму, в которую был погружен долгие годы после ее гибели. Я услышала вздох доктора Каллена, и Эдвард разорвал наш контакт, грубо отталкивая стул назад и бросая салфетку на стол. Он практически вылетел из комнаты, и я услышала, как он поднимается по лестнице.
Я нахмурилась в замешательстве. Похоже, я что-то упускаю, есть кое-что, чего я не понимаю. Оглянувшись, я увидела на лицах Эмметта и Джаспера похожее выражение – они тоже были сконфужены. Глянув на доктора Каллена, я застыла – он пытливо смотрел на меня с сочувствием в глазах и толикой грусти, но там не было гнева. Это больше походило на… жалость?
Он оторвал от меня взгляд и покачал головой.
– Заседание закрыто, Эмметт? Не хочу уйти с середины, в настоящих собраниях это гарантирует смерть.
Эмметт застонал.
– Проклятье, отец, я что, не говорил, что не хочу знать, как это выглядит на самом деле? Но да, по-любому, мы закончили. Полная неудача.
Доктор отбросил в сторону салфетку и поднялся, приближаясь и похлопывая Эмметта по спине.
– Нет, не так. Мы подняли вопросы, волнующие нас, и выжили. Это не неудача. На настоящих собраниях не всегда такой хороший исход.
Эмметт снова издал стон, и доктор Каллен, еще раз хлопнув его по спине, удалился. Я немного посидела с Джаспером и Эмметтом в тишине.
- Что, черт побери, только что произошло? – наконец, спросил Эмметт.
- Понятия не имею, - сказали мы с Джаспером одновременно.
Я удивленно посмотрела на него, а Эмметт хрюкнул.