Иван III, прозванный Великим, осуществляя колонизацию Новгорода, приказал переписать вновь приобретенные земли, города, погосты, монастыри. Отсюда нам становятся известны землевладельцы деревень на территории современного Сланцевского района. Примечательнейшая личность из них — Богдан Есипов. Этот новгородский боярин владел у нас десятками деревень, составлявшими т.н. Есиповскую волостку. Поскольку Есипов в 1475 году в числе других сведенных новгородцев утратил права землевладения, люди его, те, что из простых, перешли под начало Ивангородского наместника и других (новых) помещиков. Наместник, получивший «по старому письму» 13 деревень, посадил в реквизированном есиповском дворе в селе Волово своего управителя-тиуна. При нем находился ключник, т. е. человек, ведавший хозяйством.
Сбор податей с людей производился по количеству т.н. обеж, единиц поземельного обложения. Обжа равнялась 15 десятинам. Для засева одной обжи требовалось 7 пудов зерна. Одна обжа покоса равнялась 10 копнам, Всего в наместниковых деревнях насчитывалось 54 обжи освоенных земель. Налог с них был кратным этой цифре. С крестьян совокупно взималось:
54 коробьи ржи,
54 коробьи овса,
27 сыров,
27 лопаток бараньих,
27 горстей льна.
Кроме того брались деньги: «2 рубля с гривною, да 2 денги» — здесь определиться сложнее, но если наш подсчет верен, то деньги брались с лиц мужского пола, а не с дворов. Дворы указаны загадочной цифрой «полчетвертатцать». Прямой подсчет дает количество дворов более 35. Людей же числили — 42 человека. Подсчет рублей, гривен и денег дает практически кратную цифру — 422 деньги, т. е. по 10,0476 деньги с человека, - хозяина. Явно 2 деньги составляли издержки сборщиков. Примечательно, что и ключнику полагалась доля сверх указанного сбора. Она была значительно меньше, и не была идентична сбору в пользу наместника. Ему свозили овса 7 коробей без четверти, т. е. 756 кг, в то время как наместнику овса и ржи полагалось по 3024 кг. Деньги подсчитаны из расчета, что при царе Иване рубль равнялся 200 деньгам или 10 гривнам. В пересчете на вес, — 143,5 г серебра неважнецкой пробы.
Деревни наместника после Есипова стали: Велетовое, Мордановое, Соболец, Руднец, Дубки, Курецко, Савина Гора, Чудская Гора, Курашь, Терешкина Гора, Волово, Замошье, Менюша, Пелеши, Хотели. Интересно, что в Терешкиной Горе, находившейся в местности Старополье, в 1498 году действительно проживали Тереховы - Мануйло, Костя и Илейка. Они занимали 1 двор. Прочие деревни были немногим больше. Едва половина из них насчитывала 2 двора.
В д. Курашь (Куреши) было 3 двора и двор дьяка Онашки с небольшим наделом. Если Онашка - храмовый служитель, то из приведенного отрывка не совсем ясно – где он служил. Впрочем, есть иные материалы, другого автора - А. К. Неволина (1853 г.), где указано: «с. Воловое с церковью Св. Георгия в Старопольской сотне». Речь идет именно о 1498 годе. И Неволин, и Андрияшев использовали одни и те же писцовые материалы, но по разному. Кстати, в сборнике «Земля Невская Православная. СПб, 2000) епархия датирует храм в Старополье на 76 лет позднее.
Малый надел земли дьяка Онашки косвенно говорит о том, что он имел доход от служб. В исследованном нами источнике особенно подчеркивается, что священство и родственники (в погосте Пенино – «поп Гаврило Беглец» и сын предыдущего священника) являлись людьми «нетяглыми», — они не платили подать в виде овса, ржи, сыра, бараньих лопаток и льна.
Кроме деревень, перешедших «ивангородскому наместнику», Есипову до момента свода (фактически репрессий) принадлежали деревни: Чутка, Поречье, Освище (Овсище), Морино, Голышка, Задешино, Кошелевичи, Горка Кошелевская, Горка Большая, Замошье на Лыченке. Всего 37 деревень только в Сумерском погосте Шелонской пятины. Здесь была крупнейшая вотчина, Есипова. Большие и меньшие вотчины были еще в полутора десятках погостов. О землях в других пятинах сведения надо изучать, хотя нашего края это касается опосредованно.
Есипов не был самым крупным землевладельцем в Новгороде, хотя у него по всей Шелонской пятине насчитывалось до пятисот обеж земли. Так, у другого «великого боярина», Ивана Захарьина Овинова, их было 1400. Овинов владел у нас частью Поречья и частью села Ложголово. Эти поселения были большие, по 6 и 7 дворов соответственно. Ложголово указывается именно как село, т.е. храмовое поселение. - Опять несогласие с данными епархии, - теперь в части даты гипотетического первого храма в Ложголово.
Вообще, о первохрамах не помнили уже столетия назад, да и что, собственно, считать храмом? Опять же, вопросы - какие храмы были, какой вместимости? О вместимости можно судить по приблизительной числености населения близлежащих деревень. Только перешедшая наместнику бывшая волостка Есипова насчитывала 42 мужчины с семьями по 5 – 6 человек. По современным нормам церковного строительства на одного молящегося пологается три квадратных метра площади храма. В старину могло быть и меньше, но, всеравно, церковные сооружения должны были вмещать более ста (до двухсот) молящихся.
Всего в описанное время в Сумерском погосте число храмов сосчитать нельзя, т.к. сам источник (по которому писали книги нашего времени) сохранился с большими утратами. Дай Бог, исследователям Неволину и Андрияшеву попало 50 % оригинала – подлинных писцовых книг письма 1498 и последующих годов. Между тем, Неволиным названы селами: Волово и Ложголово. В Пенино прямо указана церковь и ее приписное – Лисицкий Рождества Богородицы монастырь. Возможно, утраченными оказались места, приписанные впоследствии к храмам на Долгом озере и на северо-востоке озера Самро (Песье и Рель). На Долгом озере локализация первых храмов была в верховье – в Чехлово. Между тем, в 1622 году известен еще погост Норница, но еще нет погоста в Доложске.
Прочие сведенные землевладельцы в наших местах: А. Посохнов, О. Горшкова, зать Овинова Иван Кузмин и другие. Иоанн III репрессировал новгородцев как политических противников, имеющих, якобы, сношения с Литвой и не желающих диктата Москвы. Насколько наветы были правдивы, знал только сам Иоанн. Часть вотчинников пострадали из-за доносов земляков. Антогонизм и имущественная рознь в Новгороде были достаточно велики. Летописи отмечают отрицательное влияние Москвы на менталитет местников. – Появилась недобросовестность в делах, чего ранее у псковичей и новгородцев не было. Место делового люда Пскова и Новгорода заступили ставленики Москвы, а там «правда и не ночевала». Традиция продолжается до сих пор.
Перечень владельцев дворов во всех деревнях пестрит исконно русскими именами, хотя известно, что на Самро и по р. Долгой чересполосно жили обруселые финны. Русские имена говорят о христианизации мест, о том, что язычество уже тогда было изжито (хотя, по традиции его рудименты скрывались). Ефим Андреев еще в ХIХ веке вспоминает каких-то местных «арбуев» - колдунов, фактически, служителей языческих культов. Русский именослов говорит о христианизации, но не об этнической ситуации. Впоследствии жители Самро и других мест носили прозвание «сомряки». Ижоры с побережья Финского залива еще в начале XX века считали их своей ветвью.
Литература.
Андрияшев А.М. Материалы по исторической географии Новгородской земли. Шелонская пятина по писцовым книгам 1498 – 1576 гг. I. Списки селений. М. 1913.