Этот колодец тоже был заброшен, но он хотя бы не пересох. Лидия черпала воду ведром, которое она нашла валяющимся в траве и предварительно отмыла. Ещё она нашла потрескавшуюся кружку и искорёженную железную кастрюлю на грязном полу комнатки, похожей на кухню.
Нежилой дом рушился на глазах, дверь и ставни скрипели на петлях от каждого порыва ветра.
Место, где они были, располагалось довольно далеко от дороги, и благодаря наступившей ночи и чаще, скрывавшей его от глаз, Хаксли не понял бы, что здесь есть домик, даже если бы ему удалось проследовать за ними.
– Эй, Лидия, а нам не стоит поторопиться и сбежать отсюда? – внезапно раздался голос Нико, который появился на каменном заборе, стеной окружавшем дом.
– Где ты был? Я думала, мы разделились.
– Я без проблем проследовал за вами. Хотя я сделался невидимым.
– Ну, да. Ты всегда исчезаешь, когда появляется опасность.
– Но что мне делать в таких ситуациях? Я и так выбился из сил, стараясь не упустить вас из виду. Между прочим, вряд ли у тебя есть время возиться с водой.
Лидия вздохнула и присела рядом с Нико.
«Он прав. Если я хочу сбежать, делать это надо прямо сейчас», – пронеслось у неё в голове.
Внутри дома Эдгар ещё мог бы следить за ней, но он был ранен.
Возможно, сейчас она действительно смогла бы убежать от него.
После того, как раненый Эдгар заставил её сесть в экипаж, девушку мучил вопрос, насколько далеко они уедут. Но так продолжалось ровно до того момента, как он остановил повозку. Эдгар приказал вознице ехать до следующего города, с лихвой заплатив ему, вышел и пешком отправился через фермерские поля.
Скорее всего, он рассчитывал, что Хаксли будет преследовать экипаж.
И решил провести ночь в этом полуразрушенном доме, который они нашли, когда солнце садилось.
Хоть она и не была привязана к нему, в конце концов, Лидия решила последовать за Эдгаром.
Она хотела бы верить, что ей не нужно испытывать чувство безысходности в компании с бандитом на темной пустой дороге, той самой лесной дороге, где не мерцало ни единого огонька. Но это было бы просто смешно.
«Это правда. Он преступник», – теперь уже было бы глупо отрицать очевидное.
– Он на самом деле тот преступник, которого разыскивают.
–...Похоже на то.
Эдгар назвал человека, представившегося как Хаксли. Готтэмом. Фамилия Готтэм принадлежала семье, главу которой чуть было не убили при недавнем ограблении.
Хаксли, должно быть, был сыном лорда Готтэма. Когда Эдгар крал деньги для их побега, Хаксли, должно быть, промахнулся и попал в своего отца.
Так или иначе, это всё, что она понимала.
– Но он назвал украденные деньги компенсацией. Это прозвучало так, словно Готтэмы тоже занимаются чем-то противозаконным.
– Лидия, какая нам разница, если два головореза перегрызутся и поубивают друг друга? Это совсем не значит, что мы должны вмешиваться в это дело. Нам даже не надо видеть тату, чтобы понять, что этот человек необычный вор. Помнишь, его назвали сэром Джоном? Так звали казненного в Америке...
– Я знаю это, Нико, – она посмотрела на порез на её руке. Она появилась, когда девушка пыталась вырваться от Хаксли.
– Он спас мне жизнь.
– Слушай меня внимательно. Он сделал это потому, что если с тобой что-нибудь случиться, ему никогда не найти драгоценный меч лорда Блу Найт.
– Это правда. Но вряд ли тогда бы он стал рисковать своей жизнью, что защитить меня.
– Так он и не умер. И рана его для жизни не опасна. К тому же, если так он добьётся твоей симпатии, это явно обойдется ему дешевле, чем 500 фунтов.
«Эх, всё, как Нико говорит, так ведь?» – что-то всё ещё вызывало её сомнения.
И тогда Нико протянул раскрытую руку – или, скорее, раскрытую лапу – в которой лежали маленькие белые шарики.
– Раствори их в воде, и дай ему выпить.
– Что это?
– Секретная сонная формула фейри. Это заставит его уснуть. И тогда нам не придется беспокоиться о том, что нас будут преследовать. Сейчас есть шанс, раз это ходячее оружие, называемое слугами, не шастает поблизости.
– Хм… Ты прав. Сбежать можно только сейчас, пока Рэйвена и Армин нет с нами.
– Да, ты должна проснуться и избавиться от всего этого.
«Со мной и вправду что-то не так. Если я не сбегу сейчас, кто знает, что этот вор сделает со мной», – сжав в кулаке снотворное, Лидия встала.
Она прошла через покосившийся дверной проем и вошла в обветшалое здание. Эдгар с изнуренным видом сидел в углу небольшой комнатки, прислонившись к стене.
Вида измученного раненного человека оказалось достаточно, чтобы заставить её сомневаться в правильности принятого решения.
И всё же, с её стороны было бы легкомысленно сказать, что он не похож на опасную личность.
В очаге мягко потрескивал огонь. Похоже, у Эдгара с собой были спички. Валяющиеся неподалёку сломанные стулья и другая деревянная мебель показывали, что стало пищей для маленького весело плясавшего огонька.
– Тебе лучше не делать лишних движений.
Посмотрев на неё, Эдгар наклонил голову, словно он был удивлён и не ожидал того, что она вернется, выйдя наружу.
Хотя это могло быть простым притворством.
– Я просто развел огонь.
Лидия налила волы в жестяную кастрюлю и поставила её в очаг. И только после этого подошла к тому месту, где сидел Эдгар.
– Болит?
– Немного.
– Это окопник. Разомни его и приложи к ране. Он остановит кровотечение и обеззаразит её, она протянула Эдгару лекарственные травы.
Его глаза сузились, мгновение он колебался, словно хотел сказать что-то, но потом молча принял их.
– Ты нашла их даже в полной темноте.
– К слову об этом... Ты не мог бы дать мне одну из своих манжет?
– Ааа... плата за лекарство, – Эдгар отколол от рубашки манжету, украшенную гранатами, и небрежно бросил её Лидии.
– Не пойми меня неправильно. Это не для меня, – ответила Лидия. Манжета отправилась в окно.
– Там кто-то снаружи?
– Да. Фейри.
– Обычные травы сейчас стоят недешево.
– Большей части окопника, который вырастили садовые духи, уже нет.
Эдгар уставился на слегка подвявшие, мягкие листья и внезапно засмеялся:
– Это и есть твои навыки общения с фейри?
– Что, считаешь мои разговоры о фейри странными?
– Нет. Просто подумал, что я стал бы странным, на секунду поверь я в существование фейри.
– Значит, ты не можешь поверить в них даже сейчас?
– Кто знает. В любом случае, я не могу поверить, что ты всё ещё здесь.
После его слов в девушке шевельнулось чувство вины за то, что она хочет сбежать и оставить его в таком состоянии. Она собирается бросить раненного человека. Человека, раненного из-за неё.
«По крайней мере, я сначала обработаю его рану и уже потом сбегу», – пыталась договориться Лидия со своей совестью.
Хаксли, да, скорее всего, и Рэйвен с Армин сейчас преследуют экипаж, в котором они ехали, так что причин для паники у неё не было. К тому же, если она обождет немного и выйдет перед рассветом, то сможет избавиться от опасной прогулки по темным ночным дорогам.
«Как странно. Почему я сомневаюсь? В конце концов, обманывают-то именно меня», – старалась убедить себя девушка.
Лидия отошла от Эдгара на несколько шагов и присела на сломанный стул.
– Почему? Ведь это ты обычно хитришь, угрожаешь и заставляешь людей делать то, что тебе нужно. Милорд?
– Чары рухнули.
– Они не действовали с самого начала, – убежденно ответила девушка. Хотя тихонько подумала про себя, что он прав.
«Даже сейчас я не могу сопротивляться его опасному очарованию и стою здесь», – как она надеялась, что эти мысли не отражаются на её лице.
Да, он очаровательно выглядел. Да, он умел говорить преприятнейшие вещи. Любая женщина легко могла бы влюбиться в эту видимость. Но Лидия чувствовала исходившую от него не приторную сладость, а, скорее, липкую обволакивающую тьму. И это сочетание дурманило и манило.
Он казался настоящим дворянином до кончиков ногтей, и в то же время был преступником, объявленным в розыск. Его безукоризненные манеры, умение вести светские беседы и милая улыбочка покоряли сердца других. Но под блестящим покрывалом он умело скрывал правду и управлял другими с помощью лжи.
И ещё, почему он защитил её, хотя сам при этом был ранен?
Как и сказал Нико, возможно, он просто хотел завоевать её доверие, но вряд ли это было спланировано. За ту секунду, в которую он среагировал, просто невозможно было бы всё взвесить и обдумать.
В конце концов, Лидия действовала тогда необдуманно и спонтанно, и вряд ли это можно было предсказать.
Именно поэтому ей хотелось знать правду об этом загадочном человеке.
«Но может быть, это тоже его чары», – сомнение не покидало её.
– Скажи, кто ты? Лорд Эдгар? Или сэр Джон?
Снимая сюртук, он колебался мгновение, но потом всё-таки ответил на её вопрос:
– Эдгар... Когда-то это было моё настоящее имя.
– Почему "было"?
– Он умер. Мальчик, носивший это имя, умер в двенадцать лет вместе с родителями. Их подозревали в участии в восстании, и его отец убил всю семью, а потом и сам окончил с жизнью. Род прервался. Поэтому тот, кто стоит сейчас перед тобой, всего лишь призрак. Можешь называть меня, как тебе угодно.
– Но ты здесь, живой.
– Да, живой....Я знаю, что не должен делать этого при леди, но прошу меня простить.
Он снял с себя жилет и пропитанную кровью рубашку, недовольно морщась от легкой боли.
Как бы то ни было, в тот угол, где он раздевался, не падали отсветы пламени, так что девушка совсем не возражала.
Не думая, слушает она или нет, он продолжил.
– Но это не значит, что я был спасен. Место, где я оказался, было настоящим адом. Городок в Юго-Восточной Америке....Меня продали человеку, который хотел иметь белого раба. Люди, попавшие туда, и людьми-то не считались. Я сбежал оттуда четыре года назад. Рэйвен и Армин бежали вместе со мной. Мы скрывались в городских трущобах, прятались от тех, кто охотился на нас. Мы просто пытались выжить.
Она не трогалась с места, слушая его невероятную историю. Она не помогала ему обрабатывать рану, поскольку сердце её было полно сомнения:
«Даже эта история может быть всего лишь ещё одной большой ложью».
– Убивая и грабя людей? Ты на самом деле убил сотню человек?
– Слухи всегда склонны к преувеличению.
– Так ты?..
– Мы жили на самом дне общества, в грязных дырах. Мальчики нашего возраста либо воровали, либо продавали себя, но, поступая так, всё равно едва сводили концы с концами. Они просто жили как бродячие псы; не думали, просто существовали. Но им просто никогда не рассказывали. О месте, где спрятаны горы золота, о том, как заполучить их, и о том, что грязные деньги всё равно остаются грязными деньгами.
– И так ты стал их лидером, и тебя прозвали сэром?
– Королем уличных крыс? Пожалуй. Король должен руководить армией. Он составляет план, собирает людей, раздаёт им оружие и ведет их в бой. Но потери неизбежны в любой битве. Их смерть на моей совести, так что не могу сказать, что никого не убивал. Но мне не хочется, чтобы ты тревожилась, так что я скажу вот что: деньги, которые я тебе заплатил, краденными не были. Часть из них я заработал как разнорабочий, часть – выиграл в карты – ой, сомневаюсь, что тебе это нравиться. В любом случае, я вложил их в предприятие, купив его акции. Это и стало источником моего богатства. К счастью, его оказалось достаточно, чтобы никто не усомнился в моем дворянстве.
Лидия могла только молча слушать. Эдгар рассказывал о себе, не меняя интонации голоса, словно о совершенно чужом человеке.
– Однако я всего лишь человек, который не имеет имени и который должен быть мертв. Даже если я взялся за правое дело, я использую имя другого человека. Где бы я ни был, клеймо раба всегда следует за мной, и я могу лишь дрожать в тени моих преследователей.
– Клеймо... раба?
– Ты ведь уже знаешь, верно? О кресте, который я несу… Не его ли ты пыталась увидеть в поезде?
«Так значит, он с самого начала просто притворялся спящим», – видимо, обида проступила на её лице, потому что он улыбнулся, откровенно забавляясь.
– Твоя реакция была такой милой. Я просто не смог удержаться.
Как он мог перемежать подобные глупости с такими грустными вещами, было выше её понимания.
– В следующий раз обожжешься именно ты и никто другой.
– Следующего раза не будет.
– Ладно. Значит, на тебе действительно есть эта татуировка.
– Это не татуировка, а печать позора. Человек, который не пожелал моей смерти, заклеймил меня как своего раба. Не знаю, откуда пошёл слух о татуировке, но, очевидно, другие бандиты стали копировать её, и тем самым оказали мне хорошую услугу.
«Вот как. Он был главарём банды, известным повсюду как сэр Джон», – наконец-то, хоть что-то прояснилось.
Но тогда никто не может знать, кто пустил слух о бессердечном убийце. До того, как она узнала это, Лидия считала, что ему в жизни пришлось куда проще.
– Тогда кто такой Готтэм? И как ты вернулся в Англию?
– Готтэм – врач. Он приехал в Америку, чтобы подобрать материал для экспериментов над людьми. Кроме того, ему нужен был мозг преступника для психиатрических исследований.
– Мозг?.. Эксперименты над людьми?..
– Именно. Кто-то выдал меня, поэтому в то время я находился в тюрьме, ожидая казни. Готтэм тайно заменил меня каким-то бедолагой. Он немало заплатил тем, кто участвовал в этом.
– И они забрали твой мозг?
– Интересное предположение.
«Мне не кажется, – думала Лидия, – что всё было так ужасно, как он говорит». Она не могла принять такое.
Используя галстук вместо бинта, Эдгар ловко наложил аккуратную повязку на рану, словно ему не раз приходилось делать это.
«Возможно, там, где он жил, ранения были делом обычным», – предположила девушка.
– Он многое сделал, чтобы заполучить преступника и забрать его с собой в Лондон, так что он старался собрать как можно больше данных. Мне вводили наркотики. Были и другие болезненные эксперименты, граничащие с пытками. Я был не единственным испытуемым. Мне приходилось видеть и тех, кому заживо вскрывали череп и наблюдали за происходящим внутри. Для своих опытов он использовал не только преступников, но и невинных людей. Его руки по локоть в крови.
От его рассказа девушку начало мутить. Лидия просто не могла представить такой мир. Дно общества, наполненное преступлениями и безумием. Она не могла вообразить, что чувствуют и видят люди, затянутые в этот омут.
Поэтому, она никогда не смогла бы до конца понять его.
– По мне, то, что на свете существуют такие люди с насквозь прогнившим сердцем, более невообразимо, чем фейри. Неужели на самом деле есть такие люди, которые спокойно продают других и ставят над ними опыты? – Лидия опустила глаза и с трудом проговорила эти слова непослушными губами.
– Счастливая ты девушка. Тем не менее, люди – существа, способные на любые зверства.
Девушка почувствовала колебания воздуха рядом с ней и резко подняла голову. До этого момента она не понимала, что Эдгар стоит прямо перед ней, смотря на неё сверху вниз.
Ему едва ли было больше 20 лет, но у него отняли всё, что он имел. Его имя, его личность, его прошлое... И если всё рассказанное им правда, если он выжил только благодаря собственным силам, то то невообразимое, что скрывалось за его неотразимой улыбочкой, делало его чрезвычайно опасным человеком.
Сейчас в его руках была трость со спрятанной в ней шпагой. Лидию прошиб холодный пот.
– Я с самого детства знал историю лорда Блу Найт. В одной из антикварных лавок Америки мой взгляд наткнулся на ту монету. Глядя на неё, я мечтал о том времени, когда, наконец, вернусь в Англию. Но, даже оказавшись в Лондоне, я всё равно оставался под надзором Готтэма и не мог двинуться. Поэтому я показал Готтэму золотую монету и намекнул, что она указывает путь к звездчатому сапфиру, и ждал, ждал, пока он закончит поиски. Я не мог умереть от его руки – меня всё ещё ждали Рэйвен с Армин. В общем, эта уловка позволила мне выиграть немного времени. Но благодаря этому теперь я могу потягаться с его семейством в погоне за сокровищем.
– Но ведь это означает, что ты ненастоящий наследник лорда Блу Найт, верно? Даже с моей помощью, не являясь настоящим потомком графа, ты не сможешь забрать меч у охраняющих его мерроу.
– Я просто обязан заполучить его.
– Но разве фальшивое имя принесёт тебе счастье? Может быть, стоит попытаться вернуть своё, настоящее?
Слегка наклонившись, он приблизил своё лицо к её.
– Ты ошибаешься, Лидия, считая, что фальшивка ничего не стоит. Какой смысл возвращать имя семьи, обвиненной в предательстве? Раб и бандит умерли. Даже если оно и ложно, мне нужно имя, имеющее большой вес в обществе. Нужно, чтобы те, кто провел меня через ад, не смогли снова схватить меня. Если я не получу имя графа, тогда я просто умру как отребье, которым меня называют. Но если я добьюсь своего, тогда я докажу тебе, что любую фальшивку можно сделать подлинником, – сказал он, мягко убеждая Лидию, и протянул ей свою трость.
– Ч-что?
– Ты же не уснешь, если рядом будет вооруженный вор? Я оставляю это тебе.
Отойдя от Лидии, он снова сел и прислонился к стене.
«Его истинное я давно погребено. Если он действительно жил лишь подобием жизни как собственность другого человека, то вся его жизнь – одна большая ложь. Для него нет разницы между правдой и неправдой, есть лишь выбор – лгать или не лгать. Что бы он ни говорил, я не могу знать наверняка, что это – истина», – такие мысли обуревали её.
Но если он действительно прошёл через всё это, тогда он легко может выдать обычную стекляшку за баснословный бриллиант. В то же время Лидия чувствовала, что позволила ему убедить себя в том, что стекло действительно может быть алмазом.
Она даже думала, что, возможно, имя лорда Блу Найт, на которое претендовал этот человек, подходило ему больше, чем кому бы то ни было ещё.
Кроме того, он отдал ей свое оружие и обращался с ней как истинный джентльмен. Возможно, так он старался вызвать симпатию с её стороны. И Лидия на самом деле потихоньку желала верить, что он совсем не плохой человек.
Но, конечно, она по-прежнему не доверяла ему. Отказываясь от своего оружия под предлогом её душевного спокойствия, он мог таким своеобразным методом проверять, собиралась ли Лидия сбежать от него.
Если она сбежит, беспокоиться придётся уже Эдгару. Это сделает поиски драгоценного меча лорда Блу Найт ещё более трудными для него и повысит вероятность того, что он будет пойман Хаксли или полицией.
Он мог думать, что ему не составит труда справиться с девушкой, пусть даже он и отдал ей свою трость.
Тогда что бы он сделал, если бы она намекнула, что собирается бежать? Показал бы ей свою преступную сторону?
«Будет лучше, если он выпьет снотворное. Я совсем не хочу знакомиться с сэром Джоном», – решившись, она встала и глянула на кастрюлю в очаге. Чашкой зачерпнула немного горячей воды. Потом бросила туда шарики, что дал ей Нико, и добавила листик мяты. Закончив, она повернулась к Эдгару.
– Вот. Он, конечно, не так вкусен, как чай, но хотя бы расслабиться поможет.
– А, благодарю, – он улыбнулся ей, не высказывая никаких признаков беспокойства.
Но Лидия уловила что-то опасное в этой улыбке и внутренне содрогнулась.
Рука Эдгара, которую он протянул, чтобы взять кружку, прикоснулась к её руке. Инстинктивно девушка попыталась отстраниться, но он схватил её за запястье.
– Что ты туда бросила?
– Ух... О-о чём ты?
– Того, кто что-то задумал, всегда выдаёт его поведение. Он становиться слишком осторожным. Ты можешь думать, что сделала всё незаметно, но я знаю, что в кружке есть что-то ещё кроме листа мяты. Играть с преступником опасно для жизни.
– Отпусти меня.
– Отпущу, и ты убежишь.
–...Конечно же, убегу, ворюга! – вскричала Лидия, невольно продолжая его провоцировать.
– Ты совсем лишена инстинкта самосохранения. Когда тебя схватил Хаксли, тебе не стоило действовать так опрометчиво. Иначе ты можешь умереть, даже имея в запасе несколько жизней.
– Ты собираешься убить меня?
– Я не посмею. Если я сделаю это, то никогда не найду место, где спрятан меч.
– Мне нет дела до твоих угроз! Я всё равно не стану делать то, что ты говоришь!
– Ты и вправду не понимаешь. Есть множество способ заставить человека сделать то, что тебе нужно. Наивная маленькая мисс. Уверен, ты даже представить себе не можешь настоящее отчаяние, столь глубокое и непроглядное, что даже не знаешь, почему всё ещё дышишь.
В этот момент Лидия вспомнила, как Армин отзывалась о нём: печальный человек.
Гораздо сильнее чем страх она чувствовала боль в сердце за стоящего перед ней человека, который впервые показывал ей своё истинное я. И это была не его темная сторона. Это была боль, боль того, у кого отняли счастье и обещанное будущее.
–...Ты чувствовал такое отчаяние.
Внезапно он нахмурился.
Возможно, она сказала что-то, что разозлило его.
«Похоже, чувство опасности у меня действительно отсутствует», – пока она так думала, он отпустил её.
С видом неимоверного страдания он опустил голову и едва слышно выдохнул:
– Это правда.
Немного помолчав, он продолжил:
– Драгоценный меч лорда Блу Найт моя единственная надежда. Лидия, ты хочешь оставить меня.
Он смотрел на неё так, как если бы пытался остановить уходящую от него возлюбленную. Да и Лидия тоже на время забыла, что она – жертва похищения.
–...Что бы ты не говорил, это ничего не изменит.
– Пожалуйста, не уходи.
– Не понимаю я тебя. Ты же опять начнешь помыкать мной и указывать, что мне делать.
– Если ты уйдешь, я убью себя.
– Погоди, это что, угроза?
– Как только надежда исчезнет, жизнь снова станет беспросветным мучением.
Его взгляд упал на кружку, ранее поданную ему Лидией. Отчаянным жестом он схватил её и залпом выпил всё содержимое.
– Если там был яд и я умру, не стоит плакать по мне.
– Н-не глупи. Это всего лишь снотворное.
– Ясно. Тогда моя судьба решиться, когда я проснусь. Если ты исчезнешь, моя жизнь закончиться... Эх, а неплохо звучит. Моя судьба в твоих руках. А как похоже на признание влюбленного.
«Он снова шутит», – вздохнула Лидия.
Эдгар подарил шокированной и пораженной девушке болезненную, на такую прекрасную улыбку.
– Сладких снов, моя фейри.
Даже если эти слова были шуткой, они прозвучали как самое настоящее пожелание любимой.
Затихающие звуки его чарующего голоса всё ещё звенели у неё в ушах даже после того, как он опустился на пол, завернувшись в сюртук.
Через несколько секунд Эдгар погрузился в глубокий сон, а Лидия стояла и смотрела на теперь уже беззащитное спящее тело.
– Ох, славу богу. Это было страшно, – проговорил Нико, бесшумно появляясь рядом.
– Блин, Лидия, нельзя было выбрать лучшее время, чтобы подсыпать снотворное в кружку? Но, в конце концов, он же выпил его, так что всё вышло, как надо.
Потрогав Эдгара задней лапой, он уверился, что всё и вправду сработало.
– Ну что, Лидия, пошли?
Тэд. Так называл тот человек Эдгара.
Голос, который никогда не исчезал из его памяти, тревожил даже во снах:
«Тэд, ты совершенен. Всё, что тебе нужно, это опустить взгляд на тех, кто ниже тебя, и встать на пьедестал, купаясь в свете. Твои последователи сами соберутся у твоих ног.
Я научу тебя. Как легко это – манипулировать окружающими. Они не поймут, что ты способен управлять их действиями.
И тогда ты станешь мной. Ты будешь думать, как я, управлять, как я, и контролировать, как я».
Такое никогда не случится.
Потому что Эдгар смог сбежать от псов человека, который говорил это. Он не закончит так, как хотел тот человек.
Тот человек носил маску, скрывавшую уродливую, израненную в бою половину его лица.
Тот человек называл себя Принцем и пытался сделать из Эдгара свою марионетку.
Тот человек хотел иметь куклу, что была бы послушна и красива, марионетку, что двигалась, говорила и действовала бы по его желанию, играя его роль в обществе, ведь тот человек не мог появляться на людях.
Мечта того человека – лишить марионетку души и воли и превратить её лишь в очередную маску – никогда не сбудется.
Но порою Эдгару становилось страшно.
Всё, чего он добился до настоящего момента, на самом деле может быть спланировано тем человеком.
Потому что когда Эдгар отчаянно бился в своих оковах и прятался и убегал, пытаясь выжить, он использовал те самые знания и навыки, что тот человек заложил в него.
Если он успешно управлял другими, действуя тонко и терпеливо по отношению к тем, из-за кого приходилось становиться милым и очаровательным, тогда всё шло так, как он хотел.
Он мог заставить других почувствовать радость или отчаяние, заставить их жалеть его или бояться, мог управлять чужими чувствами и использовать их по своему усмотрению.
Ещё Эдгар знал, что те, кем он манипулировал, не были его настоящими соратниками.
Доверие не может быть сформировано в отношениях типа господин-слуга или предводитель-последователи. Оно возникает только тогда, когда двое равны между собой. Но даже в этом случае доверие не появляется из ниоткуда.
Без каких бы то ни было причин, его единственными соратниками были Рэйвен с Армин.
И ему ничего не оставалось, кроме как пользоваться возникающими ситуациями. В конце концов, никто не понимал ту боль, через которую Эдгару и его друзьям пришлось пройти. Он прекрасно осознавал, что просто использует других людей, как того пожелает.
Лидия была одной из тех, кого он собирался использовать, но тут почему-то ничего не получалось.
Она была юной одинокой девушкой, и он думал, что с лёгкостью возьмёт её под свой контроль, но не тут-то было. Она не поверила ему сразу же, как он планировал.
Неожиданно их личности оказались раскрытыми из-за появления старшего сына Готтэма, но благодаря ране, которую Эдгар получил, защищая её, у него появилась дополнительная возможность добиться расположения Лидии.
Поэтому он решил рассказать ей кое-что о себе. Сначала она, кажется, колебалась, но потом всё-таки решила, что не может доверять ему.
Когда он заметил её трюк со снотворным, Эдгар поступил чисто рефлекторно.
Он силой заставил её слушать.
А ещё он никак не мог понять, почему позволил себе такую роскошь, как дать ей возможность сбежать.
«Ты чувствовал такое отчаяние...»
Почему она думала о нём, когда столкнулась лицом к лицу с наводящим страх преступником, в то время как должна была думать, как защитить себя?
Эдгар пришёл в замешательство, увидев себя в её золотисто-зелёных фееричных глазах. Обычно он точно знал, каким его видят другие. Он целенаправленно играл роль, создавая о себе именно то впечатление, какое хотел. Но с Лидией ему казалось, что она смотрит сквозь всё его маски, не придавая значения роли безжалостного, бесчеловечного дьявола.
Он не мог поверить, что искренние, затаённые в глубине его души чувства заставили его желать, чтобы она не покидала его. А грозиться убить себя было совсем глупо.
«Но всё это больше неважно, – думал он. – Скорее, было бы лучше, если бы она подсыпала яд».
Простое снотворное постепенно сморило его и утянуло в пучины сна.
Солнечный лучик, щекотавший веки, заставил молодого человека, спавшего на полу, проснуться.
Эдгар медленно открыл глаза.
Утреннее солнце лило потоки света сквозь прохудившуюся крышу и местами потрескавшиеся стены.
«О, утро пришло. Само утро».
– Мяу.
Услышав мяуканье, Эдгар сел. На глаза ему попался сидящий на подоконнике кот с повязанным на шее бантом галстуком.
«Это кот Лидии. Почему он здесь?» – пока он думал над этим, вид спавшей, прислонившись к спинке стула, сжимающей в руках его трость девушки бросился ему в глаза.
– Блин, я не могу это просто так оставить, – пробормотал Нико и бросил пшеничную лепешку молодому человеку, который с неподдельным изумлением разглядывал Лидию.
Лепёшка приземлилась Эдгару на голову. Он повернулся к коту, всё ещё со склонённой головой, словно ему никак не удавалось осмыслить увиденное (возможно, он пытался понять, почему Лидия не убежала или как кот мог бросить ему лепешку одной из передних лап).
Он смотрел на брошенную ему лепешку, но не притрагивался к неё, как будто его гордость ранило то, что кот счёл нужным делиться с ним едой.
– Ешь, – сказал Нико в намеренно высокомерной манере.
– Э-э, Нико, да? Благодарю за предложение, но не стоит. Как ты предпочитаешь горячий чай, так и я не могу принимать еду от других.
– Хм, значит, слышишь, что я говорю.
–...Возможно, это мне просто показалось, но твои слова прозвучали грубо.
– О, ясно, ты из тех людей, что могут слышать нас, но не понимают этого. Многие так могут время от времени. Ну, без разницы, пока ты можешь понимать, что я говорю. А теперь слушай, кровавый мерзавец. Если ты хоть что-то сделаешь Лидии, я достану тебя, где бы ты ни был.
Обнаженные клыки и угрожающее шипение были призваны донести суть сообщения до Эдгара.
– А, так ты волнуешься за Лидию, – сказал Эдгар, переводя взгляд обратно на девушку. – Интересно, почему же она не ушла?
– А я откуда знаю? – раздраженно ответил Нико.
Фейри-кот сказал Лидии, что если этот подонок умрёт, в обществе одним вором станет меньше, но она всё равно осталась с ним.
Возможно, зародившаяся симпатия к тому, кто был ранен вместо неё, победила. Если бы он на самом деле умер, тогда её замучила бы совесть.
Но Нико знал, что если кто-то зависит от Лидии, она уже не может отвернуться от него. Даже хотя её называли подменышем фейри в детстве, а потом считали местной сумасшедшей, она никогда не ненавидела людей.
Наоборот, девушка верила, что такие люди, как она, призваны стать связующим звеном между фейри и людьми и что, в конечном счёте, её дар понадобиться.
До сих пор она работала ради горожан, которые насмехались над ней и пускали разные слухи о "фейри-докторе", что лишний раз подчёркивало доброту её сердца. И если у кого-то были проблемы, она всегда приходила на помощь.
Поэтому она и не смогла возненавидеть Эдгара и оставить его умирать.
– Может быть, она влюбилась в меня
– Будто бы.
– Возможно, ты прав.
Солнечный свет плясал на её волосах, сиявших мягким тускло-рыжим светом.
Эдгар встал и медленно подошел к спящей девушке. Но остановился, когда Нико запрыгнул Лидии на колени.
– Хочешь сказать, не позволишь? Я просто собираюсь дотронуться до неё, так что, будь добр, иди погуляй.
– Мечтать не вредно.
Не обращая внимания на шипящего кота, Эдгар протянул к ней руку. Нежным движением он убрал прядь мягких волос, упавшую на девичью щеку.
Девушка резко распахнула глаза.
Солнечный луч заиграл в золотисто-зелёных глазах, что могли видеть фейри.
– Доброе утро, Лидия.
Раньше, чем Нико успел среагировать, Эдгар поднёс её руку к своим губам и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Угх... Ты что делать собрался! Извращенец! – вскричала Лидия в панике.
– Ничего такого. Твой кот верно охранял тебя.
«Как наивно жалеть этого фривольного ублюдка», – думал Нико, подавляя вздох.
– Эй, Лидия, я принёс тебе лепешек, позавтракай.
Девушка обоими руками поймала лепешку, которую бросил ей Нико, но продолжала подозрительно смотреть на Эдгара.
– Я думал, ты возненавидишь меня. Я так рад по-прежнему видеть тебя.
–...Я ненавижу тебя. Ненавижу лгунов. Так что и тебя ненавижу.
– Но ты решила остаться со мной.
– Это потому, что я фейри-доктор, а ты нанял меня. Но я не говорю, что помогу тебе достать меч лорда Блу Найт. Если мерроу охраняют его, я сделаю так, что бы он оказался вне пределов твоей досягаемости. Мерроу - неплохие фейри, но они очень сильны. И моя работа как фейри-доктора научить осторожности такого вора, как ты, который совсем не верит в фейри. Ну и абсурд.
– А, так ты волнуешься за меня.
–...Это просто мой долг.
– Давай поработаем вместе и добудем этот меч.
– Эдгар, ты вообще слушал меня?
– Так это имя тебе больше по душе?
–...Ну, оно же твоё настоящее, так ведь?
– Я так счастлив, Лидия.
Похоже, он снова вернулся в своё обычное состояние. Лидия поняла это ещё тогда, когда он взялся целовать ей руку
– Ты ведь не собирался умирать, да?
– Конечно же, не собирался, – влез Нико.
– Я жив только благодаря тебе. Ты спасла меня.
– Ладно, пошли уже!
– От этого человека проблем будет больше, чем от всех мерроу вместе взятых,- бормотал Нико, шагая по дороге.
*
Скотланд-Ярд нанес визит в дом профессора Карлтона в Лондоне сразу же, как только он обратился за помощью к одному своему знакомому из полиции.
Последнее письмо, пришедшее от Лидии несколько дней назад, относилось ещё к тому времени, когда она была в Шотландии, но даже в тот день, когда корабль достиг Лондона, она не появилась.
Не было от неё известий и после этого. Профессор начал беспокоиться. Но, даже отправив письмо, призванное узнать, что случилось, на адрес дома в Шотландии, он не мог просто дожидаться ответа и обратился в полицию.
От офицера полиции не находивший себе места отец узнал, что ничто указывало на то, что каютой, зарезервированной на имя Лидии Карлтон, кто-нибудь пользовался.
В день, когда корабль отчалил от пристани Форта*, в порту видели человека, напоминавшего преступника, который стоял за ограблением семьи Готтэм, а некоторые даже говорили, что он похитил молодую леди.
– Это совсем не значит, что была похищена именно ваша дочь, – прибавил полицейский. – О ней никаких известий? Например, связь с похитителем или анонимная записка... Может быть, что-нибудь косвенное? Там, сообщение о подозрительных личностях... Или может быть, вы кого-то подозреваете?
– Ничего такого не случалось, и я не хочу, чтобы случилось. Для чего я, по-вашему, к вам обратился?! – даже такой уравновешенный человек, как мистер Карлтон, не мог оставаться спокойным, когда дело касалось исчезновения его любимой доченьки.
А вероятность того, что она была похищена, просто на просто ужасала его.
Он беспрестанно теребил пальцами свою шевелюру, из-за чего и без того растрепанные волосы торчали во все стороны.
– Тогда, если похититель свяжется с вами, незамедлительно сообщите нам.
– Но что, если не свяжется? Вы не собираетесь начать искать мою дочь прямо сейчас?
– Прямо сейчас мы ищем того грабителя, но наши полномочия действительны только в пределах Англии. Мы можем вспугнуть похитителя, и тогда он вполне может покинуть страну. В таком случае связь с вашей дочерью оборвётся. Пожалуйста, поймите, это только затруднит поиски.
После ухода офицера, который ввёл его в курс дела, Карлтон упал на софу и опустил голову на руки.
Только после того, как его ассистент из университета потряс его за плечи, профессор вышел из прострации.
*Форт – имеется в виду залив Форт-оф-Ферт, на берегу которого расположен Эдинбург.
– Профессор, что случилось? Вы больны?
– А? А, это ты Лэнгли.
Карлтон поправил очки и, подумав секунду, резко встал.
– Я знаю, что не могу просто сидеть здесь. Возможно, моя дочь похищена.
– Что?! Правда?
– Я отправляюсь искать её. Лэнгли, присмотри за лабораторией.
– Подождите секундочку. Как и где вы собираетесь искать её?
– Я проверю наш дом в Шотландии, а потом… – продолжая говорить, он вошёл в спальню и взял чемодан. Открыв шкаф, он начал беспорядочно бросать туда одежду.
– Но ведь вы уже писали туда, не так ли? У вас есть подсказки, куда идти?
– …Нет.
«Один человек никак справиться с тем, что не под силу полиции», – Карлтон опустил плечи и понуро сел на кровать.
– Пожалуйста, успокойтесь. Я сделаю вам чаю. А потом мы вместе подумаем, что можно сделать.
Лэнгли был помощником профессора. Его дочь описывала Карлтона как человека, совершенно бесполезного везде, кроме как в его исследованиях, и его ассистент знал это, как никто другой. У него было слабое тощее тело, его не заботили его причёска или одежда. Как-то раз он, гуляя по территории университета с открытой книгой, споткнулся и ударился о дерево, а потом на него напал