Десять лет моего формирования
Повесть
2017
Оглавление
Введение.............................................................................................................................3
Красивые картинки............................................................................................................4
Одиночные соприкосновения..........................................................................................6
Умопомрачительная кульминация..................................................................................8
Заключение.......................................................................................................................10
Введение
В дошкольном детстве моя мама скорее всего опасалась моего взросления, дабы спасти меня от некой беды. Недаром мама говорила мне, что, если дольше оставаться маленьким, значит, дольше жить. Она старалась воспитать меня разве что при помощи качелей в детском парке, мороженого-пломбира в вафельном стаканчике, не забывая о значении для меня общения, но оно чаще всего было лишь с мальчиками-ровесниками. Отдельные эпизоды моего взросления порой пытались мотивировать у меня сами девочки, порой подсаживаясь на карусель и запуская её на полную катушку, как поступила одна из них, отчего у меня по телу пошли мурашки и захватило дух, то, прыгая ко мне на коленки, что было уже в годы моей младшей школы, когда мне было десять лет, когда соседская девочка вдруг побежала за мной, дерзко сорвав с меня кепку, с которой пустилась от меня восвояси, а потом взгромоздившись на меня, обняв руками за шею, а коленками ног – за бока...
Красивые картинки
К моему шестнадцатилетнему возрасту моя мама умудрилась достать книжку по взрослению юного мужчины или мужчины-подростка. Автор Ди Снайдер. Там, в ней, что меня встревожило в то время, было написано о некоей патологии отсутствия рассматривания красивых картинок с изображением девочек и девушек мальчиками. Это касается именно созерцательного, сосредоточенного рассматривания картинок, иногда по нескольку часов, когда мальчик так любуются девочкой с картинки без отвода глаз от неё в течение длительного времени. А я не заострял до этого на этом внимания...
Я мусолил страницы книги, стараясь как можно глубже понять то, что там написано. Случайным образом мне довелось наткнуться на рекламную картинку с фото молодой подбоченившейся дерзкой тётеньки в джинсовом топике в толстенном журнале рекламных объявлений, которым пользовалась по работе моя мама. Я постарался всмотреться поглубже в это фото и расслабиться, как и был совет от Ди Снайдера. До того времени я боялся проявления сего чувства, когда мне казалось оно противоестественным, когда в секции общефизической подготовки моё сердце под воздействием интенсивных движений подкатывало к солнечному сплетению, а тренер всем детям лет десяти-пятнадцати (на тот момент мне было двенадцать) говорила, что это хорошо. Так вот, после пробы в первый раз сей практики один на один, я понял, что ничего страшного, больного, смертельного в этом нет. Наоборот, это даже слегка приятно. Я был удовлетворён тем, что всё же, хотя бы не в десять, так в шестнадцать своих лет я испытал в первый раз то, что принято испытывать в десять лет (а книга была предназначена для мальчиков десяти-шестнадцати). Чтобы удовлетворить себя, мне потребовалось всего где-то пять минут, а не какой-то там час. После сего действа в первый раз я стал чувствовать тяжесть чего-то, находящегося в области солнечного сплетения.
Нет, начиная с того момента, как мама меня записала в секцию, у меня появилось волшебное и постыдное чувство, появляющееся у меня, когда моему взору представала какая-нибудь девочка, порой дразнящая, как нарочно, окружающих своей красотой, отчего мне ещё более становилось волшебно и стыдно... Это чувство у меня стало раскрываться где-то лет в четырнадцать...
Так, мне в солнечное сплетение ударило, когда мне довелось увидеть играющую с подругой на школьной площадке девочку из младших классов, что-то весело гогочущую под активные свои игры вместе с подружкой. Первая девочка в тот момент и обратила на меня внимание, издав в мой адрес томный возглас с нотками претензии.
Я также рассматривал фото в том мамином журнале с изображением девочки с озорными косичками в белых нарядных гольфах. Я даже про себя будто бы общался о чём-то сокровенном с этой девочкой. Да, периодически мне хотелось открыть ту же самую страницу журнала с фото этой девочки, так что тот разворот давал о себе знать «морщинкой» на корешке. С этим журналом мне нравилось ходить в «комнату задумчивости» для большего расслабления и получения удовольствия...
Постепенно меня увлекали всё новые и новые фотографии. Некоторые из них я даже вырезал и хранил в своём блокноте, а какие-то даже приклеивал на приглядное для меня в блокноте место... Порой так приятно было раскрывать блокнот на тех страницах!..
Вместе со всё более глубоким увлечением красивыми фото у меня увеличивалось томящее чувство от желания поближе пообщаться с девочками вживую. Причём, когда-то мне удавалось добиться расположения понравившейся особы, когда-то вместо понравившейся мне особы мне откликалась другая, рядом находившаяся в то время особа, когда-то вообще никто не откликался, а когда-то, когда у меня не хватало духу утерпеть и не дать о себе знать при помощи возгласа или прикосновения, мне доводилось услышать явный отпор.
Я перестал бояться девочек. Стал даже больше бояться мальчиков. Девочки мне стали казаться мягкими, защитницами от мальчиков. Порой девочки от моих выходок стали раздражаться и высказывать претензии по поводу наличия у них кавалеров, грозя показать их мне в действительности
Одиночные соприкосновения
В пору своего студенчества меня всё больше стало тянуть на поцелуи с девочками, обычно незнакомыми. Хотелось с какой-нибудь из них познакомиться на улице и поцеловать. Мне довелось на своей работе продавцом приобрести книгу «Мужчина + женщина», где открыть для себя новые способы знакомства и расположения к себе.
Первый поцелуй у меня произошёл с той, которая и сама в первый раз поцеловалась – со мной. Так вот она, неожиданно, но приятно для меня, решила со мной на переменке в кружке познакомиться, схватить меня за руку, побежав вместе со мной во весь опор вперёд. Ну, а потом я решил её проводить до остановки, проехаться с ней до дома, где мы в первый раз, как я ей предложил, неуклюже поцеловались, после её признания в отсутствии опыта.
Пожалуй, самым необычным и запоминающимся был поцелуй с горячей дружелюбной незнакомкой, с которой мне довелось чмокнуться на моей работе распространителем газет развлекательного характера, на Кировке, где она, в джинсовом пиджачке стояла со своими подружками. Просто мне захотелось ткнуть пальцем ей, повернутой по отношению ко мне, спиной, на что она быстро развернулась и поцеловала меня. У меня вдруг перед глазами всё поплыло, она куда-то исчезла, на её месте образовался весьма и весьма причудливый объёмный ультра-фиолетового образования знак бесконечности. При этом всё остальное, кроме неё самой и меня было видно, как и раньше, в этот миг, также наши тени находились на месте. Удивительным было лишь то, что вместо неё и меня в момент поцелуя с ней мне предстало вот это удивительное изображение, а на губах будто чувствовался объём.
Поцелуи с незнакомками у меня происходили примерно раз в полгода. Они были столь долгожданными и желанными для меня, что носили сокровенный характер.
Томящее чувство и потеря упущенного времени у меня всё возрастали. Хотелось встретить свою постоянную любовь. Для чего же мне это было необходимо? Во-первых, мои бывшие наставницы то и дело спрашивали, докапываясь до меня: «Где твоя девушка?» или «У тебя есть девушка?»; во-вторых, мне хотелось чувствовать себя защищённым от негативных социальных воздействий окружающей среды, исходящих от представителей мужского пола, будь то пинки, подзатыльники и прочее, а также для усиления собственной самооценки при соприкосновении с любовной темой разговора с последними, когда постоянная девушка смягчала бы удары судьбы по мне своими поцелуями, либо девушка помогала бы мне избегать их вовсе, присутствуя в моей жизни во всей своей девичьей сущности... Ко всему прочему чувства досады мне прибавляли хвастливые рассказы знакомых мне парней о своих любовных геройских похождениях, когда рядом с ними мне приходилось чувствовать себя «блеющим барашком».
Манеры моей прилипчивости и навязчивости по отношению к девушкам настолько поглотили меня, что стали в противовес моей учёбе в вузе, когда, вместо того, чтобы идти на занятия, мне хотелось следовать по улице за какой-нибудь приглянувшейся мне девушкой. Мне хотелось дотягиваться до них своими руками, телом. Девушки от неожиданности кричали, иногда даже звали на помощь...
С обучением в вузе мне даже пришлось расстаться полностью. Это из-за жалобы на меня одной девицы с младшего курса с нашего факультета, за которой мне захотелось проследовать в туалет и неожиданно закрыть за собой дверцу на шпингалет. В итоги девица всё же выломала шпингалет, предварительно вызвав в туалетную комнату весь деканат себе на помощь...
Мои поползновения к следующей девушке, с которой мне ранее доводилось учиться в школе и которая была меня на год младше, сулили тем, что в итоге она позвонила своему брату-менту, который через участок вызвал мне санитаров психиатрии. Меня продержали в клинике два с половиной месяца, а через полмесяца после выписки на меня напало чувство гнетущей своей ущербности вплоть до лечения опять же снова в течение двух с половиной месяцев от депрессии.
Наверное, после второй выписки меня из клиники девушки и стали смотреть на меня более лучезарными глазками, стали больше жалеть меня, больше проявлять ласки по отношению ко мне...
А тут и благодаря моему бывшему однокласснику, ныне, увы, покойному, мне довелось исполнить то желание, которое у меня сидело в душе много-много лет... С моей стороны вообще никаких действий не требовалось. Она в ночном клубе подошла ко мне сама, побеспокоившись о моём одиночестве... И тут закрутило, закрутило!.. Это она упала в мои объятия, решив танцевать со мной страстный африканский танец!.. У меня, наконец-то, чувство тяжести и одиночества в области солнечного сплетения стало спадать, а на его место стало приходить чувство безмятежности и спокойствия... J Она упала в мои объятия, прижимаясь ко мне всё плотнее и плотнее, отчего мне стало казаться, что от нас двоих отделяется общий клубок льда, постепенно накручивая на себя ледяные нити... J Голова моя блаженно закружилась... У меня появилось чувство достоинства... Мне нравилось, что на нас с ней смотрят несколько пар глаз, ведь это придавало мне значимости, что, мол, теперь другие знают... Мне нравилось, как она незаметно и плавно подвела меня к центру танцпола... Глубокие соприкосновения друг с другом продолжались не менее получаса, и длительность этих соприкосновений, когда она ко мне прижималась всё плотнее, придавали мне явную благодать...