Второй том лирики Блока по времени совпадает с острым, критическим моментом и в личной судьбе Блока, и в судьбе всего народа.
1905 год – год первой революции в России, год «Кровавого воскресенья». В биографии Блока этот период времени ознаменован семейной драмой – взаимным увлечением жены и друга - Любови Дмитриевны и писателя, поэта Андрея Белого.
И лирика этого периода разительно отличается от лирики первого.
Белый так говорил о раздвоении Прекрасной Дамы как о закономерном начале второго этапа творчества: «Прекрасная Дама по законам развития образов должна была разложиться, - и вот второй этап, начало этого разложения, эпоха «Нечаянной радости» [цит.по 8; 51].
Во «Вступлении» ко второму тому Собрания стихов звучат такие строки:
Ты в поля отошла без возврата,
Да святиться Имя Твое!
Снова красные капли заката
Протянули ко мне острие.
Прекрасная Дама «отошла», она ушла от поэта, от лирического героя, от мира, причем ушла «без возврата».
Но нельзя сказать, что во втором томе этот образ совсем отсутствует. На самом деле он никогда не исчезнет из блоковской лирики. Все равно Прекрасная Дама будет присутствовать, почти незримо, как некая далекая тень, мелькать изредка, как свет маяка, как некий намек, а не полноценный ответ. Прекрасная Дама называется «незнакомой». Ее сопровождает теперь синий цвет, который не равен голубому.
Шлейф, забрызганный звездами,
Синий, синий, синий взор…
Баевский В.С. считает, что «из контекста можно понять, что «синий»- каждый раз не просто деталь картины, а символ крушения юношеской веры в мировую гармонию, в счастливую мистическую жизнь духа».
В 1906 году Блок пишет четверостишие «Деве-революции»:
О, Дева, иду за тобой –
И страшно идти ль за тобой,
Влюбленному в душу свою,
Влюбленного в тело свое?
Отношение Блока к революции – тема очень сложная, в этот отрезок жизни в творчестве Блока женский образ, образ Прекрасной Дамы, сливается с образом революции. Она наделяется чертами, присущими до этого образу Вечной Жены, ее приход ожидается с той же душевной силой. Потом, конечно, Блок будет писать о революции несколько в другом ключе. Блок взглянул на современный город и увидел судьбу его Прекрасной Дамы в этом «страшном мире».
Героиня стихов 1905- 1908 гг. уже женщина земная, женщина, у которой есть не только душа, но и тело, женщина, отягощенная земными, жизненными проблемами. Своих героев и героинь поэт ищет уже не в «синей дали» и не в «лиловых сумерках», а гораздо, гораздо ближе к земле:
В кабаках, в переулках, в извивах,
В электрическом сне наяву
Я искал бесконечно красивых
И бессмертно влюбленных в молву.
Первая из новых героинь Блока – простая девушка, чья судьба: труд, несчастья, бедность. Это жертва «города».
Такова героиня стихотворения «Девушке». Она беззащитна перед грубостью жизни, перед жестокостью. Такова и героиня стихотворения «Перстень-страдание»:
Господи Боже! Уж утро клубится,
Где, да и как этот день проживу?..
Узкие окна. За ними – девица.
Тонкие пальцы легли на канву.
Локоны пали на нежные ткани –
Верно, работала ночь напролет…
Щеки бледны от бессонных мечтаний,
И замирающий голос поет…
Показательно стихотворение «Холодный день», в котором Блок сам говорит о снижении женского образа:
Второй тип героини - это тоже «жертва» города, но ее судьба складывается по-другому: «Женщина блудница с ложа пьяного желанья…», «Пляшут огненные бедра проститутки площадной…» и т.д.
Здесь одним из ключевых стихотворений является знаменитая «Незнакомка».Блок видел в Незнакомке «не просто даму в черном платье со страусовыми перьями на шляпе», а «дьявольский сплав из многих миров, преимущественно синего и лилового, своего рода Врублевского Демона». Приведем слова самого Блока: Незнакомка «это красавица кукла, синий призрак, земное чудо», «дьявольский сплав». По Блоку, Незнакомка – антипод, антитеза Прекрасной Даме. Также пишет Блок «лирическую драму» с одноименным названием «Незнакомка».
Если говорить о месте образа Незнакомки в цепочке лирических произведений Блока, то можно представить такую схему: Прекрасная Дама – Незнакомка – Россия.
Образ незнакомки разительно отличается от прежних женских образов Блока: у нее есть телесная оболочка, и, что необходимо отметить, ее внутреннему миру практически не уделено внимания.
Начало стихотворения представляет нам «декорации»: ресторанчик на окраине среди канав и пыльных переулков, где люди собираются лишь для того, чтобы выпить. Каждый вечер там появляется девушка, «Дыша духами и туманами, // Она садится у окна». Автор лишь несколькими штрихами набрасывает ее образ: «девичий стан, шелками схваченный», «упругие шелка», «И шляпа с траурными перьями, // И в кольцах узкая рука», темная вуаль, «очи синие бездонные». Нам остается только предполагать, кто она и как оказалась в ресторане; возможно, это чья-то содержанка или падшая женщина. Автор говорит, что «все души моей излучины // пронзило терпкое вино», что дает нам возможность предположить, что незнакомка может быть не так прекрасна и обворожительна, какой она перед нами предстает. Автор закован «странной близостью», он сам не может объяснить, что же именно так привлекает его в этом образе. Мы не знаем, что она делает – ждет ли кого-то, пьет ли вино, как и остальные посетители ресторана, мечтает ли о чем-то. Это земная девушка, она материальна и телесна, и, что особенно важно, о ее внутреннем мире мы можем лишь предполагать. Весь ее образ – это внешность, обозначенная несколькими небрежными мазками, и ореол загадочности, которым ее окружает автор. «В моей душе лежит сокровище, // И ключ поручен только мне!» - возможно, остальные посетители ресторана и не обратят внимания на незнакомку, одиноко сидящую у окна и скрывающую лицо за темной вуалью, лишь для одного человека за ней открываются «берег очарованный // и очарованная даль».
Поэт как будто перевел свой взгляд с высоты небес на землю. Он с болью, горечью видит, что его Идеал, его Прекрасная Дама, тоже спустившись на землю, не может не изменить облик. Жизнь очерняет Идеал, делает его продающимся, пошлым, вульгарным. Прекрасная Дама в этом мире, на этой земле, в этом городе превращается в даму полусвета, возможно, женщину легкого поведения.
Лирический герой в данном стихотворении предпринимает попытку оторваться от земли:
Глухие тайны мне поручены
Мне чье-то солнце вручено
Далее осознание:
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Но лирический герой Блока не надеется на возможность еще одного прорыва в небо, к Богу, и соглашается:
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Это же самое чувство в более сниженном, почти пародийном виде показано в «Вольных мыслях». Герой, встречая красивую молодую женщину, воспринимает ее как неземное, эфемерное создание и дает ей в своих мечтах «возвышенное» имя «Текла», а потом видит, как она уходит под ручку с пошлым офицером и кричит ей вслед: «Эй, Фекла! Фекла!».
Зимой 1906 г. Блок познакомился с Натальей Николаевной Волоховой, актрисой Театра Коммисаржевской. Ее образом были навеяны и пронизаны циклы стихов «Снежная маска» и «Фаина».
Героиня этих циклов – земная женщина, страстная, прекрасная и губительная. С ней связан мотив змеи: она «змеиться в чаше золотой», у нее «тяжелозмейные волосы», вокруг царят «сны метели светлозмейной», улыбка «змеится» на ее устах, и даже «на носке ботинки узкой дремлет чуткая змея».
В связи с ней появляется устойчивый мотив темноты:
Я опрокинут в темных струях
И вновь вдыхаю, не любя…
Темные дали,
И блистательный бег саней…
В небе вспыхнули темные очи
Так ясно!
Кубок долгой страстной ночи,
Кубок темного вина.
Эта женщина подчеркнуто телесна: в отличие от облика Прекрасной Дамы, упоминаются черты ее внешности: «черные шелка», «узкая рука», «темная вуаль», «яркие», «темные» глаза в прорезях маски, «тонкий стан», «ботинка узкая», «стройной талии истома», «матовость покатых плеч», «черная коса» и т.д.
Правда, и эти черты даются фрагментарно, герой как бы не может увидеть ее целиком, потому что его душевное состояние неспокойное, взволнованное.
Она порочна, «неверная, лукавая, коварная». Ее главная примета: холодность, т.е. у нее нет чувств к лирическому герою, возможно, она вообще не способна испытывать сильные чувства.
Но бредет за дальним полюсов
Солнце сердца моего,
Льдяным скованное поясом
Безначалья твоего.
[1;157]
Часы торжества миновали –
Мои опьяненные губы
Целуют в предсмертной тревоге
Холодные губы твои.
[1; 171]
И конечно, любовь к такой женщине уже не может быть мистическим служением идеалу. Это страсть: сильная, мучительная, смертельная. Она грозит неизбежной гибелью. Она сродни вихрю, вьюге, метели, ветру. Она обжигает, как обжигает даже не огонь, а холод, снег.
Как и Прекрасная Дама, это не простая женщина: это колдунья, чародейка, волшебница. Поэт называет ее: «предзакатная», «Снежная дева», «дева чародейная» и т.д.
Подытожив все выше сказанное, можно прийти к парадоксальному выводу: Снежная дева - это то же самое, что и Прекрасная Дама. Только поменялись все знаки - где был «плюс» - стал «минус»: все, что было светлым, стало темным, что невинным – порочным и т.д. Эта та же Вечная Женственность, та же изначальная женская сущность мира, только с ее темной стороны.