Исходным моментом для выяснения сущности восточного государства необходимо считать "азиатский" способ производства. Главная его характеристика – верховная собственность государства на землю, что ведет к фактической идентификации государственной власти и собственности ("власть-собственность"). Это – фундамент восточного деспотизма. Т. о., главной причиной трансформации государственной власти на Востоке в деспотию было отсутствие развитого рыночно-частнособственнического хозяйства, сыгравшего решающую роль в той социальной мутации, которую пережила античная Греция. Деспотизм как форма власти и основная структура общества возникает там, где нет частной собственности, т. е. на базе первобытности. В примитивных обществах понятия собственности не существовало; главным объектом их интересов были природные ресурсы (в т. ч. и земля), дававшие необходимый продукт для выживания. К ним относились как к общему владению, объекту власти. Властью, т. о., обладал весь коллектив.
Вместе с разложением родовой общины, после " неолитической революции ", изменялось и понятие власти. С появлением протогосударства во главе с наследственным вождем, ставшим символом коллектива, неоспоримое право распоряжаться общественным достоянием стало функцией высшей власти вождя. В результате власть рождает понятие и представление о собственности, собственность рождается как функция владения и власти. Власть и собственность неразделимы, и в этом суть феномена "власти-собственности". Причем это не столько собственность, сколько власть, так как функции собственника здесь опосредованы причастностью к власти, т. е. к должности, но не к личности правителя. По наследству в этих структурах может быть передана должность с ее правами и прерогативами, включая и высшую собственность, но не собственность как исключительное частное право владения вне зависимости от должности.
Социально-экономической основой власти-собственности государства и государя было священное право верхов на избыточный продукт производителей, что выразилось в существовании ренты-налога. Налога – потому что взимался центром для нужд структуры в целом, в частности для содержания непроизводительных слоев, обслуживающего их персонала или производителей, занятых в неземледельческой сфере (ремесло, промыслы и т. д.). Налог в этом смысле – высшее право государства как суверена на определенную долю дохода населения. Рента же проявлялась в праве собственника, субъекта власти-собственности, на определенную долю реализации этой собственности в хозяйствах земледельцев-общинников.
Появление власти-собственности означало, что прежняя свободная община теряла свои исключительные права владения ее угодьями и продуктом. Теперь она вынуждена была делить эти права с представителями государства, начиная от регионального вождя-администратора, будущего владетельного аристократа, которому верховный вождь передавал часть своих высших прерогатив, и кончая общинным главой, все более превращавшимся в чиновника аппарата администрации. Т. о., одна и та же земля (точнее, право на продукт с нее) принадлежит и обрабатывающему ее крестьянину, и общине в целом, от лица которой выступает распределяющий угодья старейшина, и региональному администратору, и верховному собственнику. Коль скоро земля не является частной собственностью и принадлежит всем, то совершенно естественно, что каждый получает свою долю дохода с нее, причем в строгом соответствии с той долей власти над ней, которой реально располагает. Но здесь содержится и зародыш дальнейшей трансформации в сторону приватизации, появлению частной собственности.
С созданием подобного рода государственного образования продолжается социальная поляризация общества на причастных к аппарату власти привилегированные слои (аристократия и бюрократия) и производителей (общинные крестьяне). При этом избыточный продукт превратился в средство содержания всех тех, кто встал над обществом и кто обслуживал привилегированные верхи. Протогосударство сменяется ранним государством, обладающим уже более сложной иерархической структурой и большей территорией. В иерархической лестнице управления возникают 3 уровня: высший общегосударственный (военачальники, жрецы, чиновники), средний региональный (главы региональных подразделений и представители центра) и местный (глава общины).
Отмеченная тенденция к приватизации в условиях раннего государства начинает развиваться быстрее. Она проявляется в этот период в виде престижного потребления верхов (больший комфорт в быте, большой штат обслуживающего персонала), потребности которого растут, что, в свою очередь, ведет к усилению внешней экспансии, к захвату новых территорий. В результате правитель раздает новые земли своим приближенным в качестве кормления, а те, в условиях слабой центральной власти, становятся фактическими правителями этих областей. Возникает многоступенчатая иерархическая структура вассально-феодального типа.
Тенденция к приватизации проявляется также и праве власть имущих распоряжаться людьми, находящимися под их началом (воинами, слугами, рабами). Вместе с тем, начинает развиваться частнотоварный оборот излишков, полученных в результате различных видов государственной деятельности. Возникают товарные рынки, вслед за ними появляется универсальный эквивалент – деньги. Товаром становится не только сырье или вещи, но и рабочая сила. В результате возникает институт частного рабства, до того бывшее общественным. Земледельческая община начинает интенсивно разлагаться; переделы земли практически прекращаются, имущественное неравенство растет. Раннее государство становится развитым.
В развитом государстве появляется 2 новых института – система принуждения и институционализованный закон; частнособственнические отношения продолжают развиваться. Однако эту зарождавшуюся и быстро развивающуюся частную собственность и обслуживающий ее рынок встречала давно институционализировавшаяся и принципиально-враждебная рыночно-частнособственническим отношениям иная структура, командно-административная, т. е. восточная деспотия, ставящая их под свой контроль.
На Востоке рынок и собственник находятся в зависимости от государства и обслуживают нужды прежде всего правящего слоя. Государство же здесь твердо стоит над обществом и соответственно над экономикой общества, а его правящие слои являются своего рода квазиклассом, ибо в конечном счете живут за счет достояния общества и выполняют в этом обществе функции господствующего класса.
Это главное, что отличает верхи от низов – момент власти. Это основной принцип существования "восточного", традиционного общества. Появление же рыночных связей, товарно-денежных отношений, накопление богатства в частных руках потенциально опасны для такой структуры, несли в себе зародыш изменений и ее неизбежной гибели.
Однако тенденция к приватизации явление закономерное, порожденное жизненными потребностями развивавшегося, укрупнявшегося и усложнявшегося социального организма. Поэтому и частная собственность, и рынок, как необходимые элементы дальнейшего экономического развития, были допущены государством к существованию, но в подконтрольной, подчиненной форме. В противном случае, производимый продукт через свободный рынок уходил бы из сферы государственной власти в руки частных собственников, вставших между производителем и государством. Это ослабляет структуру в целом, способствуя ее дезинтеграции. Идеальным в сложившихся обстоятельствах, т. е. при необходимости рыночных и частнособственнических отношений и, в то же время, осознании их потенциальной угрозы, было бы такое сочетание государственной и частнособственнической форм хозяйства, при которой приоритет первой был бы вне сомнений.
Это противостояние сводилось к выработке строго фиксированной нормы, призванной регламентировать частнособственнический сектор, обеспечить верховный контроль государства и безусловный примат административной власти над отношениями собственности. Отсюда абсолютная правовая незащищенность частного предпринимателя и разгул коррупции.
Ослабление власти центра способствовало усилению региональных администраторов и удельной знати, что нередко приводило к феномену феодализации (социально-политической раздробленности). Но это никак не означало создания благоприятных условий для частного сектора, поскольку:
1) государь меньшего масштаба оставался все тем же государем, с таким же аппаратом власти и теми же принципами администрации;
2) даже тогда, когда на региональном уровне власть слабела, а общество оказывалось в состоянии дезинтеграции, следствием всего этого был упадок хозяйства, натурализация его, восстания обнищавшего люда, завоевание воинственных соседей. Богатые собственники подвергались экспроприации в первую очередь.
Т. о., восточное государство абсолютно довлело над обществом, и потому было субъектом производственных отношений и важнейшим элементом базиса.