Рабочая сила на кабинетские рудники и заводы привлекалась преимущественно путем внеэкономического принуждения. Вольнонаемный труд применялся лишь на подсобных операциях. Еще А. Н. Демидов для пополнения Колывано-Воскресенских предприятий квалифицированными рабочими кадрами переводил на Алтай мастеровых и работных людей со своих уральских заводов.
В 1747 г. вместе с предприятиями были взяты все работники, которых по списку оказалось 736 человек. Среди них были не только «вечноотданные», но и демидовские крепостные, которых, несмотря на требования наследников, так и не вернули прежним владельцам. Однако вскоре выяснилось, что многие из числившихся мастеровыми «подлинно мастерства не знают, а живут по деревням и имеют хлебопашество». В связи с этим А. Беэр распорядился считать их крестьянами и назначить на работы за подушный оклад с другими приписными крестьянами.
Из-за нехватки подсобных работников на первых порах горному начальству пришлось даже использовать труд казаков и солдат, служивших на охране границы. Это вызвало резкое недовольство как самих военнослужащих, так и их руководства.
Статус мастеровых и работных людей металлургических предприятий России был определен еще при создании Берг-коллегии в 1719 году: «мастеровые люди таких заводов… от поборов денежных и солдатской и матрозской службы и всякой накладки освобождаются». Фактически ониисключались из гражданского управления и подчинялись только горнозаводским властям. Однако алтайские мастеровые платили подушные деньги за себя и за нетрудоспособных членов поселка (детей, стариков и инвалидов).
По указу от 12 января 1761 г. мастеровые были переведены в статус военнослужащих, поскольку основным источником их комплектования стали рекрутские наборы. Став военнослужащими, они освобождались от уплаты подушной подати и других налогов. Как и солдаты, служившие в армии, мастеровые давали присягу, делились на воинские команды, подчиненные унтер-офицерам, судились по «Воинскому уставу», имели специальную форменную одежду. Форма для горных и заводских служителей была введена в ноябре 1763 г. Она шилась за казенный счет из парусины, мундиры горных работников имели зеленые обшлага и воротники, а заводских – голубые (васильковые). Но в отличие от армейских военнослужащих, для которых срок службы в 1793 г. был ограничен 25 годами, алтайские работники трудились на предприятиях бессрочно, до полного физического истощения. Только после освидетельствования лекарем, при наличии увечий и хронических заболеваний, им могли дать отставку. Но даже таких «увечных» и больных горное начальство предпочитало переводить в инвалидные команды для занятия в легких работах (сторожа, будочники, рудоразборщики и т.п.).
Полностью выжав силы у работника, государство отпускало его с завода или рудника на содержание родственников. Пенсия мастеровым не полагалась. Более того, по законам того времени отставной подписывался, что не будет нищенствовать и просить милостыню. Только с 1797 г. «нижним горным служителям» были установлены годовые пенсии в 10 руб. Но на содержание мог рассчитывать лишь отслуживший 25 лет или инвалиды. В первой половине XIX в на алтайские заводы были перенесены правила уральских заводов, на которых пенсия мастерового стала зависеть от его жалованья во время работы (но не ниже 6 руб.).
Официально статус мастеровых алтайских заводов был закреплен только в 1828 году, когда специальным «Учреждением об управлении Колывано-Воскресенских горных заводов» определялось, что мастеровые составляют особое сословие.
Через десять лет, в 1838 г., был введен в действие проект «Положения о заводских людях Алтайских горных заводов», по которому все работники делились на квалифицированных мастеровых и неквалифицированных работников, инвалидов и урочников. Заработная плата зависела от того, к какому разряду относится работник. Это было сделано с целью стимулирования работников к повышению квалификации. Кроме того мастеровым через 30 лет «беспорочной службы» разрешалось уйти в отставку или продолжить работу за полуторное жалованье. В тот год по старости или болезни отставку получили сразу более 400 человек.
Еще почти через десять лет, в 1849 г., впервые был принят штат Алтайских горных заводов, которым прописывался кадровый состав предприятий и условия службы работников. Этим документом положение мастеровых несколько улучшено:
1) Установлена бесплатная раздача провианта членам семей нижних чинов и работникам.
2) Повышены оклады и введены надбавки низкооплачиваемым работникам.
3) Введен 35-летний срок службы для всех мастеровых и 30-летний для урочников. Мастеровые и работные люди увольнялись с пенсией 2 рубля в год, а урочники без пенсиона. Вскоре, в 1852 г., срок службы сокращен до 25 лет, но это касалось только вновь взятых рекрутов.
4) Введены «дневные уроки», то есть объемы работы для всех категорий работников. При этом установлена круговая порука при их выполнении. Ответственность за качество работы и выполнение объема ложились не на работника, а на артель.
Горный устав 1857 г. дал четкое определение мастеровых: «нижние чины и рабочие алтайских горных заводов составляют особое сословие людей, обязанных исправлять горные заводские работы». Мастеровые и работные люди трудились непосредственно на производстве (на заводе или руднике) и обязательно включались в штат предприятия.
На алтайских заводах имелось два основных источника пополнения рабочих рук: естественное воспроизводство (сыновья мастеровых) и рекрутские наборы. Перевод нижних чинов из других горнозаводских ведомств (с Олонецких, Уральски или Нерчинских заводов) не практиковалась. Лишь в 1747–1748 гг. по указу от 1 мая с Урала были переведены несколько десятков квалифицированных работников, а «с Олонца» прислали пятьдесят бергауров (рудокопов).
До середины 1760-х гг. единственным источником пополнения работников были дети мастеровых и работных людей. В сословном государстве сын дворянина по рождению являлся дворянином, а сыну мастерового суждено было стать мастеровым, заменив со временем отца. Обер-бергмейстер И. М. Ренованц отмечал: «Истинное же приращение их [мастеровых] бывает от возрастающих детей, из коих 14-летний мальчик более делает, нежели 25-летний крестьянин».
Уже с 7 (позже 8 лет) дети считались принадлежащими горнозаводскому ведомству. Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства периодически проводила смотры «малолетов» и «подростков» с целью выявления годных в работы. Дети мастеровых от 7 до 12 лет (с 1828 г. – «горные малолеты») относились к разряду школьников. Учеба в школе считалась для них первой в жизни заводской повинностью, за которую им давались оклад и бесплатный провиант. Школьникам, чьи отцы получали менее 30 р. в год, в «словесной школе» платили 30 коп., а изучающим арифметику 40 коп. в месяц.
С 12 лет «подростки» и использовались в легких работах (рудоразборке). По сведениям И. П. Фалька, в 1770-х гг. 10-летнике мальчики также занимались толчением и промывкой руд. По сведениям И. Германа, в 1790-е гг. сыновья мастеровых привлекались к рудоразборке с девяти лет. На Салаирском руднике в 1795 г. из 79 мальчиков в возрасте 7–15 лет почти все числились рудоразборщиками (77 чел.), это половина всех рудоразборщиков рудника. Как правило, если в семье было три ребенка, полагалось высылать одного, а в семье из четырех направляли двух.
Детей разрешалось использовать только в летнее время, однако были случаи привлечения их к рудоразборке и зимой. Больше всего школьников трудилось на Змеевском руднике, где в специальном сарае с апреля по сентябрь десятки школьников молотками на чугунных или каменных досках дробили куски руды, чтобы её легче было плавить. Один подросток перебирал 5–6 пудов руды в дневную смену. За это им давалось от двух до шести копеек. На заводах малолетние почти не работали.
С 15 лет подростки направлялись на производство и становились «учениками». Все они делились на три статьи «соразмерно силам и здоровью каждого» и получали от 6 до 12 рублей в год.
С 18 лет подросток переходил в разряд взрослых работников и поступал в штат предприятий. Только с этого времени начинался срок его службы, несмотря на то, что он мог трудиться на производстве уже около десяти лет.
Однако только естественного воспроизводства для развивающего горного ведомства оказалось недостаточно, поскольку в семьях мастеровых в среднем было по одному (1,3-1,7) ребенку. Еще Беэр в 1748 г. писал в Кабинет, что для работы предприятий не хватает 300 мастеровых и предлагал собрать 500 рекрутов или направить на Алтай два «горных полка» численностью 2,5 тыс. чел. В конце 1750-х гг. горное начальство просило Кабинет разрешить рекрут из числа приписных крестьян направлять «для укомплектования мастерств». Однако согласие на то, чтобы рекрут из числа алтайских приписных направлять не в армию, а на заводы Екатерина II дала только в январе 1761 года. Именным указом было предписано собрать по всей Сибири 1000 рекрутов «людей здоровых, летами от 20 до 35». Впредь рекрут с живущих в горном ведомстве полагалось посылать только на алтайские заводы и рудники.
Первый призыв на Колывано-Воскресенские заводы состоялся в феврале 1765 г., когда было призвано 363 рекрута «по очереди от семьи, или по выбору мирских людей». В рекруты полагалось набирать в основном «таких, которые пашен и постоянных крестьянских домов и пожитков не имеют, слоняются по степям и озерам, к хлебопашеству и домоводству не радеют». Затем рекрут для предприятий стали брать с посадских и цеховых, живших в заводских поселках. Как и с крестьян, принимали со 150 душ по одному рекруту «крепких, здоровых, к мастерству годных … летами от осмнатцати до тритцати».
К концу XVIII в. для Колывано-Воскресенских заводов и рудников было взято около пяти тысяч рекрутов. По подсчетам З. Г. Карпенко, больше половины работников рудников были крестьянами-рекрутами, треть – мастеровскими сыновьями, еще 15% - сыновьями мещан, солдат и младших служащих.
В первой половине XIX в. естественный прирост несколько доминировал над рекрутскими наборами. Например, по данным В. В. Романова, в конце 1840-х гг. ежегодно в заводскую службу поступало 459 подростков и 410 рекрут. Это позволяло обеспечивать постоянный прирост нижних служителей (в тот же период в среднем в год умирало 350 и уходило в отставку 380 человек).
Карпенко дает численность (дать графиком):
1747 1765 1798 1834 1853 1860 на самом деле это с урочниками.
Денежная и натуральная оплата труда мастеровых зависела от специальности и занимаемой должности. Внутри специальностей работники делились на мастеров, подмастерьев и учеников 1-2 статей. Ученики получали 12-16 р., подмастерья 18-24 р., мастера от 36 до 48 рублей в год. С 1849 г., когда было введено деление работников по трем статьям, жалованьепервойстатьи равнялось 12 р., второй – 9 р., третьей – 6 р. в год. Подросткам за ту же работу платилось почти вполовину меньше. В отличие от офицеров, деньги выдавались работникам ежемесячно.
Заработная плата мастерового, особенно на малооплачиваемых работах, позволяла ему влачить жалкое существование. Начальник заводов Борис Меллер в рапорте Кабинету привел краткий перечень обязательных расходов мастерового: сукно на кафтан, зимние штаны, чулки, шуба, чарки (простые сапоги), шапка, шляпа, платок, галстук, варежки, голицы (кожаные рукавицы), кушак, холст на рубашки и брюки. Все это оценивалось в 12 р. 60 к. для каждого мастерового. И это не считая семьи!. Расходы на провиант и соль на разных предприятиях составляли от 2 р. 96 к. до 5 р. 26 коп. При этом надо учитывать, что 1-2% жалования у мастерового вычиталось на медикаменты и госпиталь. Поэтому глава ведомства просил прибавки жалованья.
Меллер предлагал хотя бы провиант выдавать работникам бесплатно, как это было принято у военнослужащих. Кабинет не согласился ни с увеличением оплаты труда, ни с бесплатной выдачей паков. Единственное, на что пошли столичные власти, они уравняли стоимость продовольствия, продававшегося мастеровым и работным (по 25 к. за пуд ржаной муки). Членам семей хлеб продавался по «истинной» цене с десятипроцентной надбавкой на содержание хлебных магазинов.
Каждому работнику, получавшему плату ниже 36 р. в год, полагалось отпускать в среднем по 2 п. муки и 5 фунтов круп в месяц. Кроме того, хлеб выдавался «и на их семейства за истинную казне цену» в счет получаемого жалованья. В начале XIX в. была установлена четкая градация объемов пайка. Женам и мальчикам-подросткам (12-18 лет) полагалось по 1,5 пуда зерна в месяц, дочерям 12-18 лет по пуду, младшим детям (2-12 лет) от 20 до 30 фунтов.
В начале XIX в. начальник заводов Василий Чулков писал руководителю горной экспедиции Кабинета: «Воззрите, милостивый государь, милосердным оком на состояние людей, вовлеченных в самую крайность». Неурожаи 1810-х гг. поставили перед Кабинетом дилемму, существенно повысить оклады работникам или начать обсепечивать их бесплатным продовольствием. В 1828 г. было разрешено бесплатно выдавать провиант мастеровым, а с 1849 г. и членам их семей. (По подсчетам П.А. Голубева, работник получал на семью из четырех едоков по 6 пудов муки в месяц – на 29 руб.).
До 1786 г. существовала двусменнаяорганизация труда для металлургов и дневная для вспомогательных производств. Мастеровые и работные трудились в будни по 13-14 часов. Созывали мастеровых на работу колокольным боем «до восхождения солнца», об окончании смены также извещал колокол «в вечеру в девятом и десятом часу». Помимо 52 воскресных дней в году отмечалось 68 праздников (как церковных, так и государственных), то есть треть рабочих смен выпадало на праздники и выходные. Поскольку металлургическое производство нельзя было остановить, горным властям приходилось выплачивать за работу в эти дни двойную плату. Кроме того, ежегодно на 10 дней семейных мастеровых отпускали «для собственной поставки сена» (без оплаты). Как отмечала Канцелярия горного начальства, на каждого работника в году приходилось 262 смены.
Чтобы избежать сбоев «при разных нетерпящих времени работах» в феврале 1785 г. по инициативе Гаврилы Качки «для опыта» на Змеиногорском руднике была введена трехсменная работа. Все горнорабочие делились на три смены (группы): первая работала неделю по 12 часов днем, вторая – ночью, третья была свободна. Для нее вводилась так называемая «гульная неделя», когда работник мог заняться собственным хозяйством. Кроме того, количество смен сократилось до 242 в году. Опыт оказался удачным и на следующий год такая система была введена на всех рудниках горного ведомства. А к концу XVIII века и на заводах стали применять трехсменный график. Однако он касался только мастеров, занятых в металлургическом производстве («обращающимся у беспрерывных плавильных работ и у починки печей»), подсобные работники (плотники, столяры и др.) работали лишь в дневную смену 12 часов. Рабочий день в зависимости от времени года начинался с 5-7 часов утра и длился до вечера. Как писал в 1820 г. начальник заводов П. К. Фролов, «полуденное оддохновение дается им по адмиралтейскому регламенту», то есть с 11 до 12 часов зимой и в 11.00–13.00 летом.
Введенный график работы оказался выгодным и для мастеровых, и для горных властей. Работники получили возможность ежемесячно в течение недели заниматься своим домашним хозяйством, а начальство уже не платило двойную плату и не отпускало мастеровых на сенокос.
Гульная неделя не может быть полностью отождествлена с временем отдыха. Поскольку мастеровые считались военнослужащими, горное начальство строго следило за тем, чтобы они использовали отведенное время для полезного труда, а холостым в это время полагалось учить воинский устав. Даже в гульную неделю работник не мог самовольно отлучиться с предприятия на промысел.
Военно-горный строй предполагал строгую регламентацию личной жизни мастерового. Жители заводских поселков не имели право без разрешения властей построить собственный дом, холостым работникам вообще запрещалось иметь отдельное жилье, им полагалось жить в казарме или на квартире.
«К заведению собственного их хозяйства» горные власти выделяли мастеровым и работникам сенокосы, пашни и усадьбы по месту жительства. Размеры их не регламентировались, общая площадь покоса и пашни, как правило, составляли 2-3 десятины на семейного работника. Приусадебные участки использовались в основном под огороды. В хозяйстве почти каждого мастерового имелись 1-2 коровы и столько же лошадей.
И всё же служба мастеровых была легче солдатской. Они имели возможность завести семью, жить в отдельном доме. В XVIII веке минимальный возраст жениха и невесты составлял 15 и 13 лет соответственно. С 1830 г. эта планка была повышена до 18 и 16 лет. Средний возраст брачности алтайских мастеровых был выше уральских: у мужчин он составлял около 23-х лет, у женщин примерно 20-ти.
Жениться мастеровой мог только с разрешения горного начальства. В 1790 г. начальник заводов Г. Качка издал специальное предписание: «Никто да не дерзнет к бракосочетанию приступить без ведома команды». Разрешение на брак («билет») мастеровой должен был предъявить в Барнаульское духовное правление, где ему выдавали «венечную память», на основании которой священник мог обвенчать жениха и невесту.
Бывшему крестьянину было сложно принять условия горнозаводского режима, поэтому часто мастеровые бежали с заводов и рудников. Как правило, возвращались в свои же деревни, где их быстро ловили и возвращали на работы. Но со временем возрастает бегство «за Камень», то есть в горы Алтая, где по преданиям староверов находилось «Беловодье» - страна, свободная от диктата государства.
После принятия присяги побег мастерового рассматривался как оставление военной службы, поэтому его очень жестоко карали (особенно за повторные нарушения). Наказания определялись Воинским уставом и предусматривали битье розгами, батогами или шпицрутенами. Также использовалось понижение в должности, денежные штрафы или арест.