Иезуитский орден обладал богатым опытом воспитания (формации) духовенства, в т.ч. и славянского обряда: иезуиты руководили несколько лет украинской семинарией при церкви Свв. Сергия и Вакха в Риме, где воспитывалась будущая элита греко-католиков. Духовное влияние религиозности Св. Игнатия Лойолы не осталось бесследным и привело к умственной латинизации их питомцев.
В 1912 г. по указанию ассистента ордена Владимира Ледуховского в бельгийском городе Ангиене на базе философского факультета французских иезуитов отец Мишель д’Эрбиньи создал маленькую семинарию для русских конвертитов. Для их проживания был отведен дом с капеллой. Параллельно к русской миссии готовились несколько франкоговорящих иезуитских схоластиков[91]. Д'Эрбиньи считал, что при малом количестве русских студентов нет смысла читать лекции, а следует применять семинары и индивидуальные собеседования. С началом I Мировой войны проект прекратился.
После избрания Владимира Ледуховского генералом ордена, при его курии открылась часовня византийского обряда, посвященная Св. Владимиру Великому, крестителю Руси. В 1922 г. Обществу Иисуса был вверен Папский Восточный институт, а в 1929 г. – Папская Русская коллегия. Мишель д'Эрбиньи, назначенный релятором комиссии Pro Russia, пытался выдвинуть свой орден на руководящую роль в русском апостольстве, вопреки воле генерального настоятеля Ледуховского, который сдержанно оценивал способность иезуитов к продвижению на христианском Востоке. Иезуитский орден сформировался в эпоху Контрреформации в контексте проблем Западной церкви. Ядро иезуитской духовности составляют «Духовные упражнения св. Игнатия Лойолы», которые, по мнению православных богословов, трудно совместимы с византийским духовным деланием. Для иезуитов было характерно стремление к литургической импровизации и коррекции обряда, который они считали второстепенным по сравнению с содержанием вероучения.
Высокий интеллектуализм иезуитов способствовал превращению Папского Восточного института в ведущий центр христианского ориентализма. Его библиотека стала одним из крупнейших хранилищ литературы на славянских языках. Исследования профессоров Роберта Тафта SJ и Мигеля Арранца SJ в области славяно-византийской литургики являются вершинами в этой области знания. К их мнению прислушивается большинство современных православных литургистов.
В 1923 г. на очередной Генеральной конгрегации было принято решение разрешить вступающим в орден восточникам сохранять свой родной обряд и благословить иезуитов, происходивших из западных наций, принимать восточные обряды.
Первым иезуитом, полностью перешедшим в византийский обряд, стал Шарль Буржуа SJ, который 20 марта 1925 г. отслужил свою первую Литургию Св. Иоанна Златоуста. В 1930 г. Ледуховский создал в ордене Манипул руссипетов (Manipulus Russipetarum)[92]. Руссипетами становились схоластики ордена, выразившие героическое желание (вплоть до мученичества) посвятить свою жизнь духовной работе среди русских[93]. После учреждения Руссикума д’Эрбиньи решил поселить руссипетов в коллегию для дисциплинирующего влияния на остальных студентов. Генерал Ледуховский считал, что схоластикам полезнее изучать духовность св. Игнатия Лойолы, чем византийский обряд. Д’Эрбиньи, как обычно в таких случаях, сослался на волю Папы. После падения д'Эрбиньи схоластиков вернули в иезуитский дом. Там для них была устроена особая церковь византийского обряда, где они ежедневно участвовали в Литургии, а по воскресеньям посещали богослужения в Руссикуме. Летние каникулы они проводили также вместе с воспитанниками Руссикума.
В русском обществе существовало сильное психологическое предубеждение против иезуитов. Поэтому их повышенное внимание к русскому вопросу не ускользнуло от внимания эмиграции всех политических направлений. Русские эмигрантские газеты затрубили об иезуитской угрозе России в тот момент, когда Советский Союз был прочно порабощен большевиками и изолирован ими от внешнего мира. В прессе циркулировали фантастические слухи о тайных переговорах иезуитов со Сталиным и т.п. Русские кафолики весть о включении иезуитов в апостольство встретили сдержанно-отрицательно[94].
Филипп де Режис и другие французские иезуиты византийского обряда стремились целиком вжиться в русскую национальность и византийский обряд. Они отращивали длинные бороды, носили клобуки и ширококрылые рясы, стремясь во всем походить на православных монахов. Станислав Тышкевич и его единомышленники, напротив, считали, что выделяться нужно интеллектом, а не внешним обликом, и стремились развивать те направление духовной деятельности, которые не получили развития в русском православии: воспитание детей и молодежи, религиозную журналистику и духовные упражнения.
25 декабря 1950 г. Генеральный настоятель Жан-Батист Янссенс[95] SJ своим декретом «Pro ramo orientali Societatis Jesu» освободил иезуитов византийского обряда от необходимости следования латинским элементам игнатианской духовности и благословил жить в восточной традиции во всей ее полноте[96].
Из-за того, что орден иезуитов контролировал единственную русскую семинарию и имел «русскую» ветвь, в православной историографии сложилось представление о руководящей роли иезуитов в русском апостольстве вообще. Некоторые члены апостольства даже говорили о том, что в нем существуют 2 партии: иезуиты и не-иезуиты. Иезуиты полагали, что им завидуют из-за того, что их орден предоставляет своим членам большие возможности для деятельности в апостольстве. Общество Иисуса вкладывало в русское дело свои собственные средства, в то время как остальное духовенство апостолата существовало на скромное жалование от местных латинских ординариев и дотации Римской курии.