ПРЕСТУПЛЕНИЕ И ЕГО КОРНИ (Записки Абросимова)




Молния в горах

 

Часть первая

 

НАЧАЛО БУРИ

 

КРЕСТЬЯНЕ ПОДНЯЛИСЬ НЕОСОЗНАННО, ПОТЕРЯВ ВСЯКОЕ ТЕРПЕНИЕ, НЕ ЖЕЛАЯ УМЕРЕТЬ БЕЗМОЛВНО И БЕЗ СОПРОТИВЛЕНИЯ.

 

В. И. Ленин

 

ГЛАВА I

 

ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

 

Я чту поныне клятвы этой святость.

И пусть карает всемогущий Бог Меня на этом свете и за фобом, Коль эту клятву я дерзну забыть!

 

Ш. Петефи. Первая клятва

 

 

Под Гати-юртом, у реки Аксай, раскинулось ровное квадратное поле в десять урдов1. Даже старожилы села не помнят того времени, когда место расчистили от леса и, предав огню вырубку, разровняли площадь. Они утверждают, что это место предки готовили для ежегодных спортивных состязаний и прочих праздников, что такие мероприятия в прошлом устраивались часто: и к началу весенней пахоты, и осенью, после уборки урожая и пригона скота с горных пастбищ.

 

Но это было когда-то. Века огненной чертой многое перечеркнули из памяти народа. В последние годы состязания здесь организуют

 

в редких случаях: когда в какой-либо семье после многих дочерей рождается первый сын или когда после долгой разлуки

 

с родиной из Сибири или Турции возвращается домой уважаемый

в ауле мужчина.

 

Выгон скота на это поле строго запрещен. Траву скашивают, когда она в самом соку и цвету: ранней весной и осенью.

 

Место назвали почему-то Огненной поляной. Когда и почему оно так названо, никто не знает. Вернее, никто и не попытался узнать. Дорожка вокруг поля вся утоптана конскими копытами.

 

 

1 У р д - мера площади, равная приблизительно 0,30 га.


 


 

 

Местами на поле в землю вбиты колья, поперек дороги сооружены частые перекладины из длинных шестов. Встречаются и ямы глубиной в аршин и шириной в два, а то три и четыре аршина.

 

А чуть поодаль от площади, шагов за сто до высокого берега Аксая, сложена большая куча валежника - заготовка для костра. И те перекладины-препятствия, и ямы, и костер, который разведут вскоре, предназначены для состязаний.

 

Всадник на коне должен преодолеть сначала ямы, потом пройти препятствия из перекладин, установленных одна выше другой, промчаться сквозь пламя костра, добежать до высокого обрыва, повисшего над Аксаем, не сбавляя хода, замереть в шаге от крутого обрыва.

 

По обе стороны беговой дорожки тянутся тонкие прутья, воткнутые в землю так, чтобы в промежуточной полосе свободно могла скакать лошадь.

 

Поле аккуратно подготовлено для участников конных состязаний. Но начало состязаний затягивали, ожидая еще кого-то, кто займет место на возвышении в виде помоста из буковых досок, вытесанных топором.

 

Стекавшиеся из окрестных аулов люди заполнили все поле. Далеко разносятся пронзительные звуки зурны и равномерная дробь бубна. Но вот люди: и всадники, и стоящие, и сидящие на склонах - все застыли, как каменные изваяния, напрягая слух. И, кажется, будто зурна и бубен звучат где-то в далекой безлюдной степи.

 

Взгляды всех устремлены на канатоходца, который делает сложные трюки на канате из конского волоса, протянутом между двумя стойками из попарно скрещенных столбов. Это Ваха из знаменитой семьи рода канатоходцев Дисто чеберлоевского аула Гуш-Корт.

 

Восемнадцатилетний Ваха, грудь, плечи и спина которого сплошь увешаны трех- и четырехугольными разноцветными амулетами, с гладко отшлифованным от долгого пользования длинным шестом в руках, будто он ходит на твердой земле, спокойно разгуливает по ворсистому черному канату. Потом он ставит ноги носками вовнутрь и, привязав к ногам кинжалы, шествует то вперед, то назад.

 

- Не знаю, как с кинжалами, но пройти по канату взад-вперед

 

и я бы смог, - сказал Юсуп, сын Васала, стоящему рядом с ним Умару - сыну Али.

 

- Ты, который не может, стоя на одной ноге, даже вдеть другую в штанину?

 

- Разговоры! - низким басом прикрикнул на них Булат.

 

Присев прямо посередке рогатины стоек и наклонившись, канатоходец что-то сказал одному из озорничающих внизу жухургов2. Оба жухурга побежали по кругу, громко выкрикивая:

 

- Пусть выйдет в круг мальчик десяти-одиннадцати лет и сядет на плечи пелхо3!

 

- Есть среди вас храбрый мальчик, который не побоится на плечах пелхо пройти по канату?

 

 

2 Ж у х у р г - клоун, ряженый.

3 П е л х о - канатоходец, акробат.


 


 

 

- Разреши мне, Умар, - попросил Магомед, сын Арзу, сидевший на сером коне.

 

- Не надо, - коротко оборвал его тот.

 

- Вы только посмотрите, Хортин последышь лезет вперед! - указал пальцем Усман в толпу.

 

- Отважный мальчик, выходи! - кричали жухурги.

 

- Получается, что я хуже какого-то Хортинского сморчка! - надулся Магомед. - Этого заморыша, у которого кружится голова, когда полезет на трехметровое тутовое дерево!

 

- Будь что будет, жми, Магомед! - взмахнул рукой Булат.

 

Магомед ловко спрыгнул с коня, юркнул в толпу, протиснулся дальше, скользя под локтями собравшихся, словно рыбешка, и, остановившись перед жухургами, посмотрел назад взглядом победителя. Абди, сын Хорты, еще не был виден.

 

Канатоходец сел, свесив ноги по одну сторону каната, скользнул по наклону вниз и, улыбаясь, хлопнул мальчика по плечу:

 

- Не испугался, джигит!

 

Задетый за живое, Магомед снисходительно рассмеялся.

 

- Садись мне на шею. И не хватайся. Сиди спокойно, как если бы ты сидел на коне.

 

Он присел на корточки, посадил Магомеда себе на шею, поднялся по наклонной части каната и, постояв мгновение на рогатине подпорок, двинулся вперед. Дело это оказалось не таким уж простым, как думал Магомед. Канат и так высоко протянут, да еще сидеть на плечах канатоходца. И люди, которые смотрели вверх с разинутыми ртами, отсюда виделись маленькими. Когда канатоходец, отдалившись от подпорки, стал ритмично подпрыгивать и приплясывать, у Магомеда вдруг закружилась голова. Пальцы его невольно вцепились в плечи канатоходца, а колени судорожно прижались к его шее.

 

- Нельзя, - послышался низкий, спокойный голос канатоходца.

 

Магомед закрыл глаза и расслабил руки и ноги.

 

- Открой глаза, девчонка! - доносились до него крики из гущи толпы.

 

"Заметили!" - Магомед кусал себе губы. Затем широко открыл глаза и посмотрел прямо перед собой. До передней рогатины оставалось всего два шага. К несчастью Магомеда, канатоходец вдруг двинулся в обратную сторону. Пропади все пропадом! Магомед широко улыбнулся и скользнул по толпе гордым взглядом.

 

- Хейт, ай да Магомед!

 

- Настоящий орленок!

 

Спустившись под эти возгласы, Магомед встал ногами на твердую землю и глубоко вздохнул. Колени от долгого напряжения там наверху слабо дрожали. Боясь, что кто-нибудь заметит эту дрожь, он бросился было прочь, но жухург поймал его, посадил


 


 

 

себе на плечо и пошел с ним по раздавшемуся кругу.

 

- Кто хочет увидеть смелого парня, смотрите на Магомеда, сына Арзу! Сейчас пока он молодой сокол, а через год станет горным орлом!

 

Обойдя круг, он дал мальчику гривенник и отпустил его.

 

- Ну, волчонок, чего же это ты глаза закрывал? - стали подтрунивать над ним, как только он снова оказался в седле.

- Голова у меня закружилась...

 

- Эх ты, девчонка!

 

- И с такой душонкой ты лез поперед Хортиного Абди!

 

- Смотрите, смотрите! - воскликнул вдруг Усман.

 

- Что случилось?

 

- На канат!

 

На канате стояла с тонким шестом в руках девочка лет двенадцати-тринадцати. Сердце маленького Магомеда почему-то забилось так, будто хотело выскочить из груди. Его нежные губы застыли полураскрытые, а глаза не хотели упустить ни единого движения девочки. Они ласкали вьющиеся по ее спине две длинненькие черные косички, разрумянившиеся на чистом весеннем воздухе ее алые щечки, взметнувшиеся над черными очами, подобно распластанным крылышкам, тонкие брови. Его потянуло какой-то неведомой до того силой к этим губкам, белой девичьей шейке; нетерпимо захотелось ощутить под рукой мягкие волосы, ниспадающие по ее спине; заглянуть в черные глаза, как в глубокий, загадочный родник...

 

Стоящие рядом старшие, поражаясь смелости и ловкости девочки, издавали тихие возгласы восхищения, посвистывали, глубоко вздыхали. Он был пленен этой маленькой девочкой.

 

Ропот, всколыхнувшийся на одной стороне поляны, словно волна, прокатился по всей толпе.

 

- Едут!

 

- Едут!

 

Взгляды всех устремились к дороге, спускающейся из аула вниз

 

и ведущей через рощицу к поляне. Оттуда показалась небольшая группа всадников.

 

- А который из них князь Авалу?

 

- Вон тот, что на гнедом коне, в красивой папахе.

 

- А рядом с ним?

 

- Ойшина сука - Чомак!

 

- А тот молодой, который едет за ним?

 

- Беноевский Элби, сын Мовсара.

 

- Ну а другой, белобородый?


 


 

 

- Это ножайюртовский юртда4 Шахбулат.

 

- Что же это Хоту, сын Момы, так пыжится?

 

- Вот пестрая компания!

 

- Сошлись, как разнородная мука в суме нищего!

 

Расступившиеся в знак уважения к гостям люди предоставили им место, удобное для созерцания зрелищ.

 

Шум и суета, взволновавшие на минуту толпу, поутихли. Внимание людей вновь приковала к себе маленькая девочка на канате.

 

Царское правительство управляло народами, населяющими Российскую империю, исходя из их характера, нравов, обычаев, традиций, в зависимости от того, насколько тот или иной народ опасен или безопасен для него.

 

По возможности оно старалось не ставить во главе управления Кавказа кавказца, а во главе местных народов - их представителей.

 

Россия была "тюрьмой народов", в которой для каждого народа была отведена отдельная камера. И не одинаков был надзор за ними. Надзирали узников исходя из того, какое преступление они совершили, насколько они послушны, надежны. Иные камеры не запирали на замок, к ним не приставляли охрану или надзирателя. Другим приставляли одного общего надзирателя. А на двери, отведенной для чеченских узников, висело несколько замков и вдобавок еще несколько засов, имелась постоянная бдительная охрана. Чеченцы считались самыми непослушными, непокорными, мятежными, преступниками-рецидивистами. У них издавна существовал своеобразный военно-демократический общественный строй, отсутствовало сословное деление, не признавалась власть отдельных людей или сословий. Защищая эту свою дикую свободу, чеченцы дольше всех оказали колонизаторам яростное, отчаянное сопротивление. Не думают они покоряться и ныне.

 

Царское правительство бесчеловечными, зверскими методами подавляет его сопротивление военно-колониальной политике, его борьбу за свободу и человеческие права, используя при этом представителей других народов Кавказа и даже самих чеченцев.

 

Сжигаются, уничтожаются аулы, посевы, сады, леса, скот. Чеченский народ изгоняется из родных мест, выселяется в Сибирь, в том числе женщины, дети, старики.

 

Этой системой правительство разъединяло народы Кавказа, вбивало клин между ними, порождало и разжигало межнациональную вражду, препятствовало объединению разных народов в борьбе против их общего врага - царизма.

 

И сегодня начальниками округов, командирами отрядов, приставами были выходцы нескольких народов Кавказа.

 

Одним из них был начальник Веденского округа, полковник князь Авалов Семен Иванович.

 

 

4 Юртда - старшина аула, назначенный властями. Буквально:

"отец аула".


 


 

 

Неизвестно, то ли в силу братских отношений и многовековой дружбы между почти единокровными грузинами и чеченцами, то ли

в силу своей дипломатии, но за короткое время своего пребывания на должности начальника округа он завоевал доверие жителей и установил здесь мир и спокойствие. Авалов не прибегал к силе и угрозам, говорил с населением мягко, с присущим грузинам красноречием. Его слово не ставили под сомнение, для чеченцев оно было словом горца.

 

Князь часто ездил в аулы, и во всех аулах у него были кунаки. Он старался быть ближе к народу, чтобы войти ему в доверие, узнать его тайные помыслы. Его благородство, смелость, храбрость и красноречие как-то притупляли бдительность жителей округа.

 

* * *

 

Немаловажная причина привела князя Авалова во главе пышной свиты в Гати-юрт. Ныне сбывались давнишние мечты графа генерал-лейтенанта Лорис-Меликова, бывшего начальника Терской области. Еще в 1864 году у него возник план сформировать из самых непокорных чеченцев хотя бы один полк и использовать его

 

в усмирении народных выступлений внутри страны. Тогда этого не получилось. Теперь же условия благоприятствовали. Кавказскому командованию удалось сформировать воинские части из горцев и объединить их в один конно-иррегулярный корпус. Только вот с чеченцами это дело, как всегда, не удавалось привести к желанному концу.

 

Властям пришлось изрядно потрудиться, сколачивая Чеченский полк. Вначале казалось, что добровольцев окажется больше, чем требуется. Ведь в милицию они шли охотно. Там служба была нетрудной, несение караула на местных кордонах, охрана почтовых дорог, да эскортирование начальства - вот и все. И не отдаляясь от своих аулов и семей. В свободное время можно было присматривать за своим хозяйством. В месяц получали десять-пятнадцать рублей жалованья, да еще деньги на питание

 

и фураж. Все это до копейки оставалось в семье. Для нищего чеченца эти деньги представляли собой целое состояние. Поэтому

в милицию шли охотно, со своими лошадьми и оружием. Достаточно было для этого иметь даже жалкую клячу, лишь бы была на четырех ногах. При формировании нынешнего полка тоже нашлось много добровольцев. Даже и на несколько полков. Почти все - бедняки, не имевшие дома ни коровы, ни старой козы, в рваных черкесках и обуви из сыромятной кожи. Видимо, они считали, что лучше добывать для семьи хотя бы солдатские харчи, чем бездействовать в неприглядной нищете. Однако, узнав, что и лошадь, и обмундирование, и оружие должны быть свои, все повернули назад, смеясь над начальством и понося его на чем свет стоит. Если бы у них дома были деньги на коня, оружие да обмундирование, какой дурак стал бы вступать в царское войско? Да еще отправляться неизвестно куда за тридевять земель, вдали от родных мест! Да не столь добрый для них отец этот царь, чтоб так стараться за него. Ведь он же довел их до нищеты: разорил их долголетней войной, отобрал у них лучшие земли, да загнал в дремучие леса и горные ущелья. Вдобавок со своими налогами да штрафами сдирает с них три шкуры. Да еще плюет им

 

в лицо, оглашая матерщиной эти горы и ущелья. И бедняки, узнав, что, вступая в полк, они тем самым оказывают услугу богачам, назло последним шли на попятную.

 

А власть твердила свое, вызывая в Ведено, Грозный, Буру-Кала аульных старшин, кадиев, мулл и купцов: ведь формирование


 


 

 

осетинской, ингушской, кабардинской, черкесской и других сотен шло успешно. О чем же, дескать, думаете вы? Стыдили: неужели вы не преданы царю или уступаете соседям в мужестве, или у вашего народа извелись настоящие мужчины? В начале говорили мягко, затем укоризненно и наконец перешли к прямым угрозам.

 

Когда вызвали в четвертый раз, богачам пришлось отдать в полк своих сыновей. Иные уговорили вступить в полк своих обнищавших родственников, попавших к ним в кабалу. Снабдили последних конями, оружием и обмундированием. Нынешние гулянья и состязанья были организованы в честь этих героев, чтобы в будущем воодушевить других, дабы они последовали их примеру. Такую же цель преследовал и князь Авалов, объезжая аулы, округа вместе со своей пестрой свитой.

 

Как только начальство поднялось на помост, музыка и дробь бубна, сопровождавшие танец канатоходца, замолкли. Жухург, собирающий деньги для канатоходца, в последний раз обежал круг.

 

Булат и Кайсар, стоящие неподалеку от помоста, с беспокойством смотрели на дорогу, которая спускалась по восточному склону к Аксаю.

 

- Что-то не показывается он, - сокрушенно повел головой Кайсар, - а состязания вот-вот начнутся.

 

- Может стряслась какая беда?

 

- Не похоже. Вчера они все были живы-здоровы. А бог его знает! Ведь беда бежит за нашими пятами. Все может быть.

 

- А если он не придет, что нам тогда делать? - спросил приунывший Булат.

 

Кайсар сдвинул вверх папаху и почесал темя.

 

- Будет худо. Без Алибека и его коня нам некого выставить в претенденты на приз по прыжкам через перекладины, костер и по удержанию коня у обрыва.

 

- Ямы-то и перекладины моему Серому под силу, - Булат нежно погладил гриву своего коня. - И у обрыва тоже как-нибудь можно остановить. Но вот через костер, хоть убей, не захочет прыгнуть.

 

- Едет, едет! - закричал Умар, который находился на коне на возвышенном месте.

 

Все мигом повернулись на восток. По узкой дороге в долину Аксая спускались два всадника.

 

- Может не они? - внимательно всмотрелся в них Булат, приложив ко лбу руку козырьком.

 

- Этот серый конь точно его.

 

- Да и другой, вороной конь, его брата Ала-Магомеда.

 

- Ох, слава богу, услышал нашу молитву! - глубоко вздохнул Булат.

 

Булат не так уж и беспокоился по поводу состязаний. Конечно,


 


 

 

друзья не прочь были взять призы, но главное все-таки крылось

 

в другом. После завершения игр Алибек должен был встретиться

с Берсой. Устроить эту встречу было поручено Булату, и он боялся, что не справится с заданием. Когда показались двое всадников, с сухощавого лица Булата слетело облачко тревоги,

 

и оно просветлело. Он вытер рукавом пот со лба, слишком рано покрывшегося морщинами, и легонько провел рукой по черным густым усам.

 

- Эй, люди, слушайте! - раздался в воздухе визгливый голос Хорты.

 

- Слушайте!

 

- Слушайте!

 

Люди, передавая из уст в уста, распространили призыв во все концы. Не прошло и минуты, как на площади воцарилась тишина, если не брать во внимание фырканье лошадей, да редкий кашель или чихание людей.

 

Хорта самодовольно окинул народ взглядом красных глаз из-под белесых бровей, пригладил усы и пропустил рыжую бороду через сжатые в кулак пальцы. Вот уже тринадцатый год, как он был бессменным юртда в Гати-юрте. Стал им после Исы. Он привык к своим обязанностям и к начальству.

 

Хорта легонько закашлялся.

 

- Сегодня в нашем ауле большой, очень большой праздник. Этот день долго сохранится в памяти наших потомков, они с гордостью будут говорить о нем. Ибо самые отважные джигиты из нашего аула уходят служить в эскери5 всеми нами любимого и высокочтимого царя. В честь царя, его брата, могущественного сардара, находящегося в Типлисе... а...

 

- Михаила...- подсказал Хорте стоящий поблизости Чомак.

 

-...Микаила и инарлы из Буру-Кала, начанника нашего укурга князя Авалу, как дань уважения к уходящим сегодня в храбрые войска царя нашим молодцам, мы организовали сегодняшний праздник. С разрешения наших гостей и благословенья Божьего мы начинаем состязания. Главные состязания будут заключаться

 

в скачках. Девять кругов по поляне. Примчавшемуся первым скакуну приз - убранное серебром седло. Второму - украшенная серебром нагайка. Коню, что преодолеет все препятствия и остановится в двух аршинах от обрыва, полное конское снаряжение, черкеску и башлык. Всаднику, показавшему свое удальство на коне, - атласный бешмет. Тому, кто проявит искусство владения оружием, - то самое оружие, с которым он проявил искусство. Кого вы выберете в судьи?

 

- Акту, сына Тевзби!

 

- Князя Авалу!

 

- Ахмеда, сына Акбулата!

 

Хорта поднял обе руки:

 

- Добро. Победителей будут определять избранные вами люди. Теперь, люди, освободите майдан. Коней, участвующих в скачках,

 

 

5 Э с к а р - армия, войско.


 


 

 

отведите к старту.

 

В несколько минут поляна стала похожей на разоренный муравейник. Но вскоре собравшийся люд успокоился, рассредоточившись по краям поляны. Выехавший навстречу Алибеку Кайсар вернулся с обоими братьями. Они поздоровались с друзьями, затем вступили к обсуждению дела, не тратя времени на обычный длинный горский этикет.

 

- Ну, что будем делать? - спросил Алибек своего друга Кайсара.

 

- Самое трудное остается за тобой и твоим Серым.

 

- Проскочить огонь и осадить коня у обрыва?

 

- Да. Для скачки мы подготовили коня Маккала. Булат будет состязаться оружием, я - на коне.

 

- Хорошо. Тогда трогайте.

 

Как только Акта выстрелил из пистолета, Магомед, напряженно следивший за высокими гостями на помосте, потянул поводья, поднял своего вороного Леча6 на задние ноги, ударом плетки заставил сделать прыжок и пустил его вперед. Но кони нескольких более прытких или менее терпеливых, чем Магомед, взяли разгон раньше.

 

Магомед не придавал значения лидерству на первых кругах. Булат

 

с друзьями наставляли его, чтобы вначале скачки он уберег силы коня, но чтобы на последних кругах гнал во всю мочь. Ему, однако, не нравилось, что впереди него скачут четверо всадников. Конечно, так или иначе, он оставит их позади, но чтобы этот Хортин ублюдок Абди примчался к финишу не то что впереди, но даже лишь на один шаг позади него, - нет, этого он не может допустить. Они ведь ненавидят друг друга. В драке-то Магомед всегда может раскрасить ему рожу, да и в любом ином единоборстве Абди ему не соперник. Сын юртда всегда злит его своим хвастовством о принадлежащих им магазине, лошадях, богатствах. Если Абди сегодня удастся победить, то его бахвальству не будет конца и края. Вон как часто он бросает взгляды назад, скаля свои мышиные зубы. Но не бывать тому, о чем он мечтает!

 

Магомед ударил в живот коня голыми пятками. Снова и снова. Бить плеткой было нельзя. Стегнул раз - и хватит. Нельзя приучать.

 

- Гони! Гони!

 

- Войт7!

 

- Не жалей!

 

- Наддай, восьмой круг пошел!

 

Восьмой круг! Нет, мешкать нельзя. Магомед участил удары пятками. Встречный ветер не давал открыть глаза. И штаны намокли от конского пота. Еще лошадь осталась позади. Наконец, до него долетели крики Булата и его друзей.

 

- Гони, Магомед!

 

 

6 Л е ч а - сокол. Здесь: прозвище коня.

7 Войт - восклицание.


 


 

 

- Бей плеткой!

 

- Идет последний круг!

 

Теперь голова его коня поравнялась с крупом мчавшегося впереди. Не много требовалось сократить расстояния, чтобы они оказались на одном уровне. Взгляды Абди были уже не такими торжественными, как раньше. Он искусал в кровь губы своими мелкими клычками. В глазах горел злой огонь.

 

Воздух наполнился сплошным гудением от криков обступивших площадь людей.

 

- Бей плеткой, Магомед!

 

- Жги, Абди!

 

Абди беспощадно стегал своего коня. Но Магомед щадил своего. Он ведь хорошо знал его. Маккал выбрал его из хороших кровей

и привел еще жеребенком, и Магомед с тех пор не расставался

с ним.

 

На середине девятого круга он огрел плеткой бок коня. Леча, уже поравнявшийся с соперником, словно обожженный, сделал сильный рывок и вышел вперед на целый корпус. Нет, это он сделал не от боли, а от обиды, от возмущения против жестокости маленького хозяина. Эта последняя минута Магомеду почему-то показалась дольше года. И финишная черта словно находилась за семью горами. Когда до нее оставалось несколько шагов, учащенно бьющемуся сердцу грудь стала тесной.

 

- Наяривай, Магомед!

 

- Не расслабляйся, Абди!

 

- Войт! Войт!

 

Когда передние ноги Лечи пересекли черту, Магомед оглянулся. Его и Абди разделяло расстояние в три шага. Не останавливаясь, Магомед проскакал еще полкруга, подъехал к помосту и, натянув поводья, поднял коня на дыбы. Гул радостных возгласов накрыл площадь.

 

 

Подъехавший вскачь Усман ссадил Магомеда и, накрыв спину коня войлочной попоной, взял его под уздцы и перевел на легкий аллюр.

 

- Ай да волк8! Кажется, в какой-то миг ты здорово растерялся,

- спросил Магомеда Булат.

 

- Вовсе нет.

 

- Нет, он не растерялся, а просто перетрухнул перед Хортиным Абди, - бросил Умар.

 

Магомед косо посмотрел на двоюродного брата:

 

- Сопляк твой Абди!

 

 

8 Волк является у чеченцев символом смелости и храбрости.


 


 

 

- Всадник неплох, - заступился за мальчика Алибек. - Не растерялся. Хороший парень. Весь в отца.

 

Пока они разговаривали, Акбулатов Ахмед объявил новые конные состязания.

 

- Надо сначала перескочить через три перекладины и три ямы, затем промчаться сквозь пламя и у самого обрыва остановить мчащегося во весь опор коня, - объявил он состязающимся. - Тот, кто потерпит неудачу на каком-либо одном препятствии, отъезжает в сторону. Если до обрыва доскачут несколько всадников, то победителем будет тот, кто окажется к обрыву ближе остальных. Участвующие в состязании пусть становятся у старта. Когда костер разгорится поярче, я выстрелю из пистолета. Мы с Актой, с вашего позволения, едем к обрыву.

 

Для участия в этом самом сложном и опасном состязании нашлось всего лишь с десяток человек.

 

- Начнем первыми или выступим последними? - спросил Алибек Кайсара.

 

- А ты что скажешь, Булат?

 

- Что, если посмотрим сначала на других?

 

- Не будем спешить, - решил самый старший из них, брат Алибека Ала-Магомед. - Говорят, быстрая река до моря не дошла. Не хорошо лезть на рожон. А так и чужую ошибку заметим, и себя от нее предостережем.

 

Люди теперь не кричали, как это было при скоростных скачках. Они даже переговаривались шепотом, боясь сбить с темпа какого-либо коня. И все же к обрыву доскакали всего лишь два коня.

 

Два сбились при прыжках через ямы, а один не смог преодолеть перекладину. Шесть коней перемахнули через пламя, но лишь два скакуна проскочили сквозь него.

 

- Конь беноевца Солтамурада остановился в трех аршинах от обрыва, - выкрикнул Ахмед, сын Акбулата, - конь Хорты из Гати-юрта остановился в трех с половиной аршинах! Есть еще желающие оспаривать победу?

 

Еле заметным движением тронув повод, Алибек красивой иноходью пустил коня к краю площади. В нем уже не было ничего, что напоминало бы того смуглого, дерзкого мальчугана, двенадцать лет тому назад проводившего друга Кори в Турцию. Теперь на сером коне ехал двадцатишестилетний молодой человек среднего роста, плотный, крепкий. Круглое лицо располагало к себе выражением благообразности. На щеках, чуть повыше коротко остриженной черной бородки, играл здоровый румянец. Когда его черные глаза, глядевшие из-под каракулевой коричневой папахи, надвинутой на широкий лоб, останавливались на знакомом лице, он едва заметно наклонял голову и, не разжимая губ, улыбался. Он выделялся среди собравшихся людей и одеждой, и оружием. На нем была черкеска из грубого сукна. Из-под нее выглядывал алый сатиновый бешмет. Обут он был в мягкие ичиги.

 

Когда выехал вперед Алибек, над площадью пронесся глухой ропот.


 


 

 

- Кто это?

 

- Ты что не знаешь его? Это Алибек-хаджи, сын Олдама из Симсира.

 

- Тот самый, о котором в Нохчмахке9 так много говорят? Тот самый улем10?

 

- Да, он самый.

 

- Когда же он успел стать таким знаменитым муллой?

 

- Превзошел по учености всех мулл нашего края, он, говорят, пригласил к себе в учителя самого высокочтимого муллу из Дагестана.

 

- Вот-вот! Готов поклясться на девяти Коранах, что приглашенный им мулла не умеет правильно прочесть бисмила11.

- Говорят, что он хаджи?

 

- Не то что говорят, он хаджи и есть.

 

- Такой молодой?

 

- И Ала-Магомед, что старше его, и младший Алимхан - все трое хаджи.

 

- Почему же он без чалмы?

 

- Не знаю, почему-то не носит.

 

- И у другого брата тоже нет чалмы.

 

Дойдя до края площади, конь Алибека, почуявший для чего его привели сюда, стал проявлять признаки беспокойства, вертя длинной, тонкой, белой шеей, бил копытом об землю. Успокоив его легким похлопыванием по шее, Алибек поправил на поясе саблю, ружье за спиной, разгладил рукой черные усы и, стиснув коню бока пятками, пустил его вперед во весь опор.

 

- Машалла12! Чтоб никто тебя не сглазил!

 

- Оппа! Оппа!

 

- Словно парит в воздухе!

 

- И копыта будто не касаются земли!

 

- Оппа!

 

- Всадник точно с конем слился!

 

- Оппа! Последняя перекладина!

 

- Оппа! Настоящий сокол!

 

 

 

9 Н о х ч м а х к а - Ичкерия, восточная горная часть Чечни.

10 У л ем - ученый, богослов.

11 Б и с м и л л а - первый аят Корана. Мусульмане все начинают с "Бисмилла".

12 М а ш а л л а (араб.) - восклицание при крайнем восхищении,

дословно "чтоб не сглазить".


 


 

 

- Белый сокол!

 

Друзья стояли, вслушиваясь в приглушенный говор вокруг, и не сводили глаз с Алибека. Удача в сегодняшних состязаниях представлялась им как знамение будущей победы в задуманном ими деле. Пулей пронесясь сквозь пламя и влетев на обрыв сорокааршинной высоты, конь встал у самого края на задние ноги

 

и замер над пропастью, даже у Кайсара и Ала-Магомеда, которые не впервые видели опасные самоиспытания Алибека и его коня, душа ушла в пятки. Если конь потеряет баланс хотя бы на волосинку, то он вместе со всадником рухнет вниз со страшной высоты. Но Алибек был спокоен. В таком положении он оставался больше минуты, пока по просьбе Ахмеда и Акты ему не велели отъехать назад, он круто на задних ногах развернул коня и, в обратном порядке вновь одолев все препятствия до старта, направился к друзьям. Собравшийся на площади люд, восторженно крича, заколыхался, словно разбушевавшееся море.

 

Среди тех, кто стоял неподалеку от Булата и его друзей, завязались споры.

 

- Клянусь всеми Коранами, читанными в Мекке и Медине, этот человек наделен таинством святых!

 

- На хорошем коне и я смог бы.

 

- Попробуй тогда на коне Алибека.

 

- Куда ему, свалится в первую попавшуюся яму!

 

- Или обожжет штанину в костре!

 

- Наверное, при нем есть талисман, привезенный из святой Мекки. Или в талисмане, что висит на лбу его коня, заключена большая сила.

 

- Чушь! Просто смелый, храбрый наездник обучил своего коня и сделал его таким же, как сам.

 

- Смотри, смотри! Князь Авалу ему рукой машет!

 

И вправду, пораженный отвагой всадника, князь Авалов махал рукой, поздравлял Алибека.

 

- Это настоящий наездник! - говорил он находившемуся рядом Чомаку. - Во многих местах, среди многих горских народов приходилось мне бывать на состязаниях, но видеть такого коня не доводилось. Откуда он сам?

 

- Из Симы... Симсира. К юго-востоку от Зандака.

 

- Слушай, Чомак, я бы отдал за этого коня все свои владения в Грузии. Иди, поторгуйся с ним.

 

Чомак покачал головой:

 

- Нет, не продаст.

 

- И втридорога?

 

- Даже если предложить столько золота, сколько вместит долина Аксая.

 

- Но неужели он такой богатый?


 


 

 

- Не беден. Но он же горец. А как знаешь, горец ни за что не продаст ни доброго коня, ни хорошего оружия.

 

- Жаль, очень жаль, - расстроился Авалов.

 

Кайсар и Булат, сидя на конях, обняли подъехавшего к ним друга, который одержал победу в самом сложном, опасном и трудном поединке. Молодой Умар и его сверстники смотрели на него полными восторга глазами. Ала-Магомед хранил молчание, будто все увиденное было ему безразлично. Но то, что он всюду неотлучно сопровождал своего младшего брата, говорило о его горячей любви к нему, о его гордости за храбрость, ум и знания Алибека. У еще не очень старого Олдама их шестеро сыновей: Ала-Магомед, Алибек, Арпхан, Султи и Зелимхан. Последнему еще нет и пятнадцати лет. Султи в этом году получил право носить оружие и за руку здороваться со старшими. Олдам совершил с тремя старшими сыновьями хадж в Мекку и возвратился домой прошлой осенью. Смелый, отважный Алибек являлся гордостью не только семьи и родного аула, но и для всего зандаковского тейпа. Поэтому, когда он выезжал куда-нибудь, его сопровождал старший брат.

 

Состязания продолжались. Празднично разодетые джигиты носились по широкой поляне. На конях, мчавшихся с быстротой летящих птиц, они показывали ловкость и сноровку. Вон беноевец, держась одной рукой за луку седла, спрыгивает то по одну, то по другую сторону, затем вновь и вновь вскакивает в седло. Несущийся вслед за ним центороевец, разгорячив плеткой коня, выпустил поводья и скачет, стоя во весь рост на седле, попеременно становясь то на одну, то на другую ногу. На белоногом с белым пятном на лбу Кайсаровом коне не видно всадника. Несведущему может даже показаться, что конь скачет сам по себе. Но Кайсар, не вытаскивая ноги из стремян, то повисает поочередно с левой и правой стороны, то распластывается в длину по бокам лошади, исчезая из виду. Пустив коня в бешеный галоп, всадник хватает с земли разбросанные там и сям безголовые и безногие козьи туши. Трудно поднимать с земли на всем скаку натертые до блеска серебряные рубли. Но еще труднее попасть из пистолета в серебряную монету. Кайсар поднял их три. А Булат трижды попадает прямо в середину монеты. Иные, стреляя из ружей, отправляют обратно вверх подброшенные и падающие гривенники. Другие карабкаются на шест, который не только гладко обтесан, но еще и смазан жиром. На самой макушке шеста на гвоздь повешен кинжал - изделие лучших мастеров из аула Дарго. И последнее состязание - срезание саблей прутьев. В руках всадников молнией сверкают сабли. Рассекая посередине, они валят на землю тонкие прутья, слабо воткнутые в землю в два ряда. После каждого захода дети устанавливают новые прутья.

 

А в центре круга кружится сплошное облако пыли, взлетают комья земли из-под конских копыт. Победителей приветствуют громкими криками и выстрелами. Спорные моменты внимательно разбирают Ахмед и Акта. Даже князь Авалов на некоторое время забыл о том, что он высокочтимый начальник округа. Махая форменной фуражкой, он вместе со всеми кричит и радуется.

 

Когда состязания и игры зако



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: