Часть XVIII. Война в «Подмирье». (7-ой день 11-ого месяца 380 года по календарю Мира людей, 18: 00).
Врата, служившие своего рода границей меж двух миров, окрасились в кроваво-красные цвета заходящего Солуса.
«Великие Восточные Врата».
Громадное сооружение, возведенное руками самих богов, разделявшее Мир Людей и Темную Империю уже более трехсот лет, начали разрушаться в этот самый момент.
Подземные толчки раздались по всей земле, словно рев огромного зверя, бьющегося в агонии внутри Великих Врат, теряя последние капли своей бесконечно долгой жизни, в то время как пять тысяч человек Армии обороны Мира людей и пятьдесят тысяч Армии Вторжения молча наблюдали за происходящим. Вибрации пронеслись сквозь столицу Мира Людей, Центорию, на восток к землям центра темной империи, Обсидии, и на запад, будто отдаленный зловещий шторм, побуждая всех в Подмирье всмотреться вверх, к небесам.
Секунды медленно тянулись.
Через самое сердце Великих Врат на высоте более трехсот мелов пробежала трещина. Яркий белый свет хлынул изнутри и обжог солдат, выстроившихся с восточной и западной стороны врат.
Трещина, разветвляясь бесчисленное количество раз, в одно мгновенье достигла основания Великих Врат, сопровождая свое появление свечением, и раскинулась по всему их периметру, словно какая-то сеть. Гигантские слова на Священном языке вспыхнули посреди пламени по обе стороны врат. На всем поле боя существовало лишь два человека, понимающих реальный смысл этих слов, [ Конечная фаза эксперимента с нагрузкой].
Она началась ровно в тот момент, как догорели пылающие буквы.
Великие восточные врата обрушились, испуская вспышки света протяженностью до самих небес.
Глава 1
— Уууууххх...
Восхищенный возглас вырвался у Вассаго Казальса, высунувшегося наполовину из командной повозки.
— Это и есть “конечная фаза эксперимента с нагрузкой”? Да этот видос посрамит даже голливудское кино. Разве мы не должны были бы использовать такой метод воспроизведения видео вместо существующего, братан? Миллионы нам обеспечены, открой мы свою студию с подобной технологией.
Несмотря на то, что его глаза были прикованы к выдающемуся спектаклю впереди, Габриель Миллер воспринял эту речь довольно хладнокровно.
— К сожалению, то, что мы видим, не может быть записано ни на один носитель. В конце концов это не полигоны, из которых состоит все в этом мире. Это грандиозное шоу доступно лишь тем, кто подключен к STL.
Половина Великих восточных врат уже рассыпалась на мириады кусочков щебня. Хоть шум и подземные толчки были просто ужасающими, массивные осколки просто не успевали падать на землю, расплавляясь в льющемся сиянии. Судя по этому начинало казаться, что остатки ворот вряд ли смогут послужить в качестве какой-бы то ни было баррикады.
Габриель поднялся со своего престола, установленного на крыше его командной передвижной повозки, колыхая своей, черной как смоль, меховой мантией, и подошел к огромному черепу, установленному одним из Десяти Вождей темной территории: главой Гильдии Темных Искусств — Дии Ай Эль.
Этот артефакт, размещенный на небольшом столике, по-видимому был способен передавать звук. Вождь заверяла, что, говоря прямиком в это командное магическое устройство, звук будет перенаправлен в ведомые, находящиеся в распоряжении генералов.
Конечно же, уступая многоканальной системе передачи данных в командирской машине, такой метод все же был намного более эффективным, нежели рассылка посланников ради передачи каждой небольшой команды.
Смотря прямиком вниз на полые глазницы лежащего перед ним черепа, Габриель произнес мрачным голосом, полностью подходящим для роли «Императора Темной Империи и Бога всей тьмы — Вектора»:
— Воины земель тьмы! Время, которое вы ждали — настало! Все живое — уничтожить! Все что видите — разграбить! Раздавить их всех!
Шеренги солдат разразились воинственными возгласами, гул от которых превысил даже грохот крушения Великих Врат.
Бесчисленные мачете и устремленные кверху копья отсвечивали кроваво-красным оттенком заходящего солнца.
Первая волна Армии Темной Империи состояла из пяти тысяч горных гоблинов, такого-же количества равнинных гоблинов, двух тысяч орков, тысячи великанов и насчитывала в общей сложности тринадцать тысяч боевых единиц. Их он отправит в наступление в первую очередь, решив понаблюдать за ответной реакцией вражеских сил.
Стремительно взмахивая вниз-вперед поднятой кверху правой рукой, Габриель огласил свою первую команду, как игрока в военной игре:
— Группа один — начать штурм!
Тот, кто принял командование над пятью тысячами горных гоблинов на правом фланге атакующих гоблинских сил, составляющих первую группу пятидесятитысячной армии вторжения, был его новый вождь по имени Косоги. Он был один из семи сыновей предыдущего вождя, Хагаси, случайно умершего во время драматических событий, связанных с бунтом Черного генерала Шустера.
Хагаси славился, как самый жестокий и жадный, даже среди последних вождей. Подобные черты характера были свойственны не одному только Косоги, унаследовавшему их, вполне типичные для подобного положения в обществе, но помимо этого под маской отвратительных черт гоблинского лица скрывался высокий, несвойственный этой расе, интеллект.
Достигнув в этом году двадцатилетнего возраста, Косоги постоянно раздумывал над тем, почему же гоблины расцениваются как слабейшие среди пяти рас на темной территории: людей, великанов, огров, орков и гоблинов — за более чем последние пять лет.
Конечно, гоблины в самом деле были самыми низкорослыми и наименее физически одаренными. Тем не менее, они всегда брали числом, с целью компенсировать данный недостаток, и, благодаря этому, действительно могли сражаться на равных во времена «эпохи крови и железа».
В конечном итоге, когда расы закончили свои междоусобные войны, и заключили так называемый мирный договор пяти рас, вождь племени гоблинов также получил свое место в Совете Десяти Вождей: наивысшем коллегиальном органе темных территорий.
Тем не менее, на деле договор был не вполне справедливым. И горные, и равнинные гоблины получили не более чем увядающие пустоши на севере. Без достаточного количества сельскохозяйственных земель и иных возможностей для сохранения жизни, и рода в целом их дети постоянно голодали, а среди пожилых была повышенная смертность.
Проще говоря, их судьбы были решены за них другими вождями.
Для того чтобы обуздать растущую численность гоблинов, вожди выделили для них огромные, но, увы, бесплодные земли. Таким образом гоблины использовали любую возможность, чтобы выжить сегодня, без каких-либо надежд на будущее становление своей собственной цивилизации. Желание открыть тренировочные заведения для своих детей, как это сделали темные рыцари, было неосуществимым. Вместо этого они посылали их на лодках вниз по рекам, чтобы хоть как-то уменьшить количество ртов. Всем известно, что, прибыв на чужие земли, они хотя бы получат лечение и минимальную помощь.
Если бы только у них были плодородные земли и достаточные ресурсы, их солдаты несли бы сейчас в руках не эти зазубренные мачете и тяжелые чугунные латы, а качественное обмундирование из литой стали. Они бы накапливали жизненные силы от поставок продовольствия и изученных техник обращения с оружием. Они могли бы даже обучиться и темным искусствам, полностью монополизированные темными рыцарями.
Если бы только у них все это было, никто бы и не заикнулся, что гоблины — это низшая раса.
Хагаси, покойного отца Косоги, постоянно преследовали за его ненавистное и завистливое отношение к темным рыцарям, хотя на практике ему и не хватало мозгов что-либо им противопоставить. Единственное мудрое решение, к которому он смог прийти самостоятельно — надеяться подняться в глазах Императора Вектора путем свершения великих военных подвигов.
Что, в принципе, являлось полной глупостью. Каким образом они могли рассчитывать отличиться в грядущем бою? Это же было очевидно просто исходя из расположения боевых частей.
Больше всего оно походило на хитрый замысел главы Гильдии Темных Искусств. Эта женщина, должно быть, сыграла на «чести и доблести настоящей ударной группировки» двух гоблинских рас, планируя использовать их, а затем и избавиться от них с самого начала сражения. Гоблины будут выступать в качестве авангарда и конечно же без промедления будут уничтожены этими легендарными дьявольскими Рыцарями Единства из Мира Людей, что и будет использовано ею с целью присвоить себе все их достижения.
— Как же он мог позволить ей это?
Тем не менее, такого рода возмущения не означали то, что они могут ослушаться ее приказов. Когда Черный Генерал Шустер нанес свой удар, уничтоживший сразу двух гоблинских предводителей и главу Гильдии Убийц, на снизошедшем к ним Императоре Векторе не был поврежден ни единый волосок. Император тогда показал неоспоримую власть и постановил, что на темной территории более слабый не имеет права ослушаться того, кто сильнее.
Тем не менее, эта женщина, будучи темным рыцарем, отличалась. Косоги был одним из Десяти Вождей, равных ей по статусу. И он не был обязан покорно следовать ее преступным планам.
Приказ у гоблинов был максимально прост. Они должны проникнуть в стан врага и уничтожить там всех.
Вот и всё. В приказе не было ни слова о том, что необходимо поддерживать линию фронта, пока те, кто обладают священными искусствами, будут испепелять ряды противника. Однако у них был план, как перехитрить эту женщину.
Косоги тайно передал директиву своим доверенным командирам прямо перед крушением Великих Врат.
В момент, когда его ведомый череп пришел в движение и передал приказ императора к началу наступления, Косоги засунул руку под броню и вытащил небольшой круглый камешек, подготовленный ним заранее. В это время его подопечные офицеры должны были проделать то же самое.
Куча обломков, некогда бывших Великими восточными вратами, рассыпались окончательно и исчезли, окутанные свечением.
Он заметил множество сторожевых костров вместе с ослепляющим блеском оружия и доспехов в долине, открывшейся прямо перед ним.
Это была армия обороны, состоящая сплошь из белых юмов.
Прямо за их спинами были плодородные земли: полные изобилия, безграничных ресурсов и рабочей силы — достаточные для того, чтобы вернуть горным гоблинам их былую славу.
Разве он должен стать разменной монетой в таком деле? Даже не смотря на головную боль в виде равнинных гоблинов, пребывающих под предводительством очередного безмозглого начальника, и еще более тупых орков, неспособных выполнить самое простецкое задание.
Косоги твердо сжал камешек в левой руке и, устремив кверху свой горный нож, громко прохрипел:
— Вы все! Держаться вместе и двигаться за мной!!
— Аргхххиии!
*****
— Первый отряд! Обнажить мечи и приготовиться вступить в бой! Священникам подготовить исцеляющие искусства и заклинания!
Волевой голос Фанатио Синтезис Ту раздался в сумерках, пребывающей в качестве Рыцаря Единства и заместительницы Армии обороны Мира Людей.
По всей долине пропел целый хор мечей, выскальзывающих из своих ножен. Сторожевые костры, расположившиеся по всей долине, пропитывали стальные лезвия своим красноватым отблеском. Шум, словно от бури, донесся со стороны Великих восточных врат с утробным урчанием, идущим из-под самой земли.
Семенящие шажки гоблинов. Умеренная походка орков. Шаги великанов, звучащие как удары молотом о землю. Все это смешивалось и накладывалось друг на друга под аккомпанемент их боевых кличей. Будто вой громадного зверя, имя которому война, но доселе неизвестного ни одному из живущих людей.
Все, что они могли противопоставить — менее трехсот простых стражников, выстроившихся в оборонительные линии в двухстах мелах от Великих Врат для защиты своих земель. Было бы не удивительно, если бы их ряды были рассеяны или оказались в полном замешательстве еще до того, как хотя бы раз скрестили свои мечи. Для всех этих стражей опыт, при котором существует реальная угроза смерти, не говоря уже о полномасштабной войне, был впервые в жизни.
Единственное, что удерживало их от бегства со своих позиций — три Рыцаря Единства, одиноко стоящие на самой передней линии фронта.
За удержание левого фланга отвечал «Кнут ледяной чешуи», Элдри Синтезис Сёти-ван.
По центру был «Небесный меч», Фанатио Синтезис Ту, выступавшая в качестве лидера группы.
А правый фланг находился под защитой «Пламенеющего лука», Дюсолберта Синтезис Севен.
Три рыцаря, полностью облаченные в доспехи, грациозно блистающие даже в полной темноте, крепко стояли на своих ногах в ожидании вражеских войск, нисколечко при этом не дергаясь.
Страх и испуг присутствовали даже в рыцарских сердцах. В отличие от стражей, они могли иметь определенный опыт реальных сражений, но у большинства из них максимум были всего лишь поединки один на один с темными рыцарями. Никто не имел навыков ведения боя против столь многочисленного противника: ни заместительница Командующего Фанатио, ни даже сам Рыцарь Единства и Командующий Беркули Синтезисотрядом, расположенном в тылу.
И в завершении, правитель Мира Людей, высшее руководящее звено Церкви Аксиомы: Администратор — более не существовал.
Абсолютное правосудие и справедливость, служащие символом церкви, так же канули в лету.
Рыцари стояли на поле боя, доверившись тому последнему, во что они верили. И по иронии судьбы, это было одно из тех особых чувств, которые должны были быть попросту вычеркнуты во время проведения над ними «Ритуала Синтеза».
Дюсолберт Синтезис Севен ожидал вражескую армию преисполненный смелости и самодовольства, нежно поглаживая старенькое кольцо на своем безымянном пальце, опираясь при этом правой рукой на «Пламенеющий лук».
Будучи наиболее уважаемым среди старейших Рыцарей Единства, он поддерживал порядок в северном регионе Мира Людей на протяжении более ста лет.
Он прогонял захватчиков из Темной Территории при первых их попытках пересечь границу в районе горного хребта, уничтожал монстров в рамках проходящих операций по зачистке территорий, а иногда и арестовывал преступников, нарушивших установленные запреты. Он перестал думать о причине необходимости выполнения своего долга уже давно. Без капли сомнения веря в то, что он был рыцарем, призванным из Небесного Града, он не проявлял ни капли интереса к делам людей, живущих на земле.
Единственное, что смущало Дюсолберта, так это те таинственные сны, являющиеся ему перед самим рассветом с завидным постоянством.
Маленькая ручка, настолько бледная, что казалась прозрачной. Свет, исходящий от простого серебряного кольца на её безымянном пальце.
Эта ручка гладит его волосы, прикоснется к его щекам, мягко обнимет его за плечи.
Ему послышится тихий шепот:
— Просыпайся, дорогой. Уже утро.
Дюсолберт никому не рассказывал об этих видениях. Он думал, что Распорядитель сотрет их вместе со знаниями об искусствах, как только узнает про них. А он не хотел потерять эти сны. В конце концов, блестящее колечко на той маленькой руке в его снах было идентично тому, которое он носил на своем левом безымянном пальце, ещё с тех пор как очнулся рыцарем.
Были ли эти воспоминания родом из Небесного Града? А если же он выполнит свою миссию рыцаря в этом нижнем мире и получит разрешение вернуться назад, то сможет ли он вновь встретиться с обладательницей той ручки и того голоса?
Этот вопрос, а может даже и надежду, Дюсолберт затаил глубоко в своем сердце на долгое-долгое время.
Как бы то ни было, что-то произошло во время тех серьезных потрясений, произошедших в Центральном Соборе полгода назад.
Дюсолберт, сражавшийся против двух молодых парней, которые взбунтовались против церкви, проиграл даже несмотря на то, что ему пришлось прибегнуть к искусству полного контроля. Черноволосый парень, расправившийся с Пламенеющим Луком с помощью техники, видимую Синтезис Севен впервые, говорил о вещах, в которые чрезвычайно сложно поверить.
Рыцари Единства не были призваны из Небесного Града. Они были обычными гражданами, рожденными в Мире Людей, обученными в качестве рыцарей, и с наглухо запечатанными воспоминаниями.
Первосвященник Администратор, высшее благо, абсолютный порядок и олицетворение справедливости не могла быть замешанной в обмане всех рыцарей. Тем не менее, эти юноши смогли отбиться от заместительницы командующего рыцарями единства Фанатио, Командующего Беркули, Распорядителя Чуделкина, добрались до верхнего этажа Центрального Собора и одержали победу над самой госпожой Администратор. Группа обычных мятежников попросту не могла бы обладать такой потрясающей мощью.
Он понял это сразу, как начал сражаться с ними. Их прямые выпады мечей не несли в себе ни следа лжи или обмана. Все происходящее тогда — служило явным доказательством того, что владелец маленькой ручки из его снов также был выходцем не из Небесного Града, а человеком, рожденным в этом мире.
Когда Дюсолберт понял правду, он сделал нечто, чего будучи Рыцарем Единства не делал никогда. Он прижал свою левую руку к груди, приобняв надетое на одном из пальцев кольцо, а из его обоих глаз текли слёзы.
Ведь в отличие от Рыцарей Единства, жизни обычных мужчин и женщин в Мире Людей подходили к концу максимум за семьдесят лет. Другими словами, Дюсолберт понял, что никогда больше не встретится с той, кто называла его этим словом... «дорогой».
И все же он ответил на призыв Командующего Беркули и явился на передовую, где должна была состояться решающая битва.
Чтобы защитить мир, в котором они когда-то жили вместе с обладательницей той маленькой ручки, вне зависимости от того, насколько далеко в прошлом всё это было.
Можно было сказать, что силой стоять прямо сейчас перед лицом вражеской армады из темной территории, не дергая при этом ни единой скулой, для Рыцаря Единства Дюсолберта Синтезис Сэвэн была именно берущей начало из того, от чего он должен был избавиться. И это чувство было «любовь».
И незнакомые ему Рыцарь Фанатио и Рыцарь Элдри так же стояли здесь, чтобы вместе сражаться за дорогих им людей.
Дюсолберт отвел свою правую руку от кольца и вытянул сразу четыре стальных стрелы из гигантского колчана, закрепленного рядом с ним на земле.
Тщательно отрегулировал их на своем Божественном инструменте, Пламенеющем луке, удерживая его в горизонтальном положении.
Заклинание «полного контроля над оружием» было практически завершено. Фанатио и Элдри пока что удерживались от его применения, но секретная техника Дюсолберта не сможет в полной мере проявить всю свою мощь во время беспорядочной суматохи сражения. В полной решимости использовать целую половину Жизни своего горячо любимого лука, рыцарь единства сделал глубокий вдох и произнес последнюю фразу:
— Энханс армамент!
Всё побагровело.
Громадный поток пламени накрыл захватчиков в двухстах мелах от него ярко-красными цветами.
Сияли и все четыре натянутые на тетиве стрелы, отливая насыщенными алыми оттенками пламени.
— Я — Рыцарь Единства, Дюсолберт Cентезис Севен! Вы должны испепелить всех, кто находится передо мной, не оставив и праха!
Хотя и не должен был про это помнить, но однажды он уже себя называл подобным образом: когда восемь лет назад забирал из маленькой деревушки в северных землях одну маленькую девочку.
Пальцы рыцаря отпустили натянутую до предела тугую тетиву.
Словно потоки света, с этим ревом устремились вперед четыре полосы пламени.
Первыми жертвами, павшими во времена событий, которые потом обретут название «Война в Подмирье», стали равнинные гоблины-солдаты, наступавшие по левой стороне долины.
Новый вождь равнинных гоблинов, Шибори, не располагал ни планом, ни хоть какими-то познаниями в качестве военачальника по сравнению с предводителем горных гоблинов Косоги, и был всего лишь юнцом, который мог похвастаться только внушительным телосложением и крепкими мышцами. Таким образом, он шел вместе пятью тысячами воинов прямиком на рыцаря единства без какой-либо подготовки и плана на бой, рассчитывая лишь на подавляющее большинство своего войска.
Четыре огненных стрелы Дюсолберта выказали свою максимальную эффективность, насквозь пронзив кучно идущих равнинных гоблинов. С первым ударом в одно мгновенье были сожжены целых сорок два гоблина-пехотинца, обратив при этом окружающих их солдат в небольшое замешательство. Однако, учитывая то, что их формирование с самого начала не отличалось дисциплинированностью, большинство солдат, вооруженных мачете испытывали неконтролируемую жажду крови, и рвались вперед, проталкиваясь и поджигая тем самым своих же сородичей.
В ответ Дюсолберт натянул следующие четыре стрелы на своем Пламенеющем луке.
На этот раз, вместо широкого радиуса разлёта, он выстрелил ими кучно.
Величественное, охваченное огнем копьё, врезалось в самый центр наступавших, вызвав тем самым огромный взрыв. Солдат разбросало по сторонам, перемешав звук от падения их обгорелых тел с пронзительными криками других раненных. Потери превысили пятьдесят единиц, но равнинные гоблины не прекратили наступления.
Разумеется, у них бы и не вышло прекратить. Вслед, за эшелоном из обеих гоблинских рас, следовали две тысячи орков и тысяча великанов, и замешкайся они хоть на мгновенье — то были бы попросту растоптаны. Причем неоднократно.
Из-за того, что равнинным гоблинам не доставало хоть какого-то действующего плана, как например у Вождя горных гоблинов Косоги, они решили преобразовать все те насмешки и презрение к ним как к слабейшей расе в свои собственные гнев и ненависть. Эти яростные эмоции были направлены на людей этого мира, которые в конечном счете должны стать рабами, белыми «юмами» на их языке.
Подняв высоко над головой свой грубоватый боевой топор, который он держал обеими руками, более мускулистыми чем у обычного гоблина, Вождь Шибори издал дикий вопль:
— Эй вы! Лучника убить первого! Окружить его! Зарезать его! Раздавить его!!
— Ра-ра-ра-ра! Убить! Убить! Убить! — пять тысяч глоток издали этот боевой клич.
Дюсолберт, с растущим внутри него гневом и жаждой крови, без лишних слов выпустил третий залп из огненных стрел. Количество дотла обугленных гоблинов вновь превысило пятьдесят штук, но не остановила вражеские силы.
Как только расстояние между атакующими и рыцарем сократилось до пятидесяти мелов, Дюсолберт решил поберечь свой Пламенеющий лук и переключился на обычную стрельбу. Выхватывая стальные стрелы из колчана просто в бешенном темпе, он стрелял вслепую, даже не наводясь на какую-то определенную цель. Каждая из этих стрел пронзала насквозь по меньшей мере двух, а то и трех гоблинов.
Стража с их обнаженными клинками рванула вперед, выстраиваясь по бокам от Дюсолберта:
— Защищать мастера Рыцаря! Не позволять их мечам коснуться его!
Прокричавший это был молодым командиром гвардии в возрасте около двадцати лет. Он держал перед собой большой, двуручный меч, с которым прошел длительное и интенсивное обучение. Тем не менее, кончик его меча хоть немного, но все же подрагивал.
Дюсолберт думал о том, чтобы попросить их отступить и не лезть вперед. У него не было никакой уверенности в том, что молодые стражники смогут выдержать реальную битву, не проиграв при этом ни в технике, ни в выносливости, даже несмотря на четкое руководство со стороны рыцарей.
Однако вместо этого, Дюсолберт втянул в себя воздух и гулко произнес:
— Мои извинения. Левая и правая стороны в вашем распоряжении.
— Да! Оставьте их нам! — командир стражников выразительно осклабился.
Прошло несколько секунд.
И вот раздался пронзительный шум от первого столкновения гоблинских мачете с длинными мечами стоящих на защите стражей.
*****
За несколько секунд до этого.
В середине ущелья заместительница командующего Рыцарями Единства Фанатио Синтезис Ту ожидала вражескую армию в позе, несколько нехарактерной для общепринятых стандартов этого мира.
Она стояла с широко расставленными ногами и слегка наклонив своё тело вперед. Её правая рука, находящаяся на высоте плеча, крепко сжимала рукоять божественного инструмента — Небесного Меча. При этом взятый обратным хватом меч находился в горизонтальном положении и упирался своей нижней частью в наплечник.
Меж тем, её левая рука была вытянута вперед, а её ладошка служила при этом чем-то вроде направляющей для Небесного Меча. Если бы Габриель или Вассаго стали свидетелями этой сцены, они скорее всего пришли бы к одному и тому-же выводу. Попросту говоря, Фанатио была словно снайпер с винтовкой на взводе.
В некотором смысле так оно и было. Фанатио поджидала мчащуюся навстречу вражескую армию, высматривая наиболее эффективную точку для нанесения удара.
Если брать во внимание то, что Пламенеющий Лук Дюсолберта мог регулировать радиус разлета своих стрел, Небесный Меч мог поражать цели лишь одним узким лучом света. Таким образом, было бы наивно предполагать, что такие выстрелы смогут нанести массированному наступлению довольно ощутимый урон.
Ей следовало целиться в кого-то из командующих частями вражеских сил — одного из Десяти Вождей Темных Территорий.
Темная Территория собрала воедино свои войска с помощью силы и страха. Обычный солдат был обязан беспрекословно слушаться своего военачальника и сражаться до самого конца, вне зависимости от любого развития ситуации, или же до тех пор, пока не поступит новый приказ. Но с другой стороны это означало, что со смертью своего командира они потеряют и всяческий контроль над собой.
«Когда-то у нас было так же», — у Фанатио промелькнула эта мысль.
Новости о том, что верховная правительница, Администратор, пала — развалили орден Рыцарей Единства за одну ночь. Однако Беркули смог подобрать слова для впавших в смятение рыцарей, говоря о том, что теперь им предстоит вновь обрести себя.
— Служить и подчиняться верховной правительнице и главе Совета Старейших, — разве не было нашей миссией и нашей главной целью?
— Нет. Мы живем только для того, чтобы защитить обитателей Мира Людей.
— Пока у нас будет стремление оберегать их, мы останемся Рыцарями Единства до последней капли нашей крови.
В действительности, не все смогли понять и поддержать главнокомандующего. Рыцарей, собравшихся на поле боя, было меньше двадцати человек.
Тем не менее, даже оставшись в столь малом количестве, все они выразили желание сражаться до самого конца. Схожую позицию занимали и пять тысяч стражей, пришедших сюда, в это место, несущее смерть. В этом-то сейчас и заключалась разница между ними и войсками из Темных Территорий.
Фанатио повернула свое незащищенное серебряной маской лицо к линии направления меча, широко раскрыв глаза и сосредоточившись на приближающейся вражеской армии. Грохочущий отряд гоблинов сокращал дистанцию и находился уже в сотне мелов от них. Справа от нее Дюсолберт уже начал свою атаку с применением искусства полного контроля, заставив сумерки взорваться огненными вспышками уже несколько раз.
В этот короткий момент, когда горизонт был охвачен красноватым свечением, Фанатио наконец нашла свою цель.
Здоровенные тени, идущие вслед за передовым эшелоном гоблином, будто вынуждающие их к наступлению. Это были великаны, — существа, размер которых превышал любого человека в несколько раз. Ведущий их обладал впечатляющим телосложением даже для великанов и был на голову выше любого из своих сородичей.
Без сомнений — это был Сигросиг, один из Десяти Вождей, предводитель, которого прежде она уже видела.
Великаны были гордой или, говоря иначе, страшно надменной расой. Старшинство они определяли только с помощью размеров своих тел, и, казалось, что сверху вниз они смотрят даже на настоящих правителей темных земель — темнокожих людей.
Это означало, что выбей из строя лидера их племени еще до начала настоящего сражения, Фанатио смогла бы добиться не просто волнений в рядах противника.
Она сделала глубокий вздох и, задержав дыхание, прошептала:
— Энханс армамент!
Белый свет, яркий словно Солус, охватил лезвие Небесного Меча, заставляя его слегка вибрировать.
Она аккуратно прицелилась, прослеживая траекторию передвижения Сигросига, бежавшего вдалеке от нее, и резко выкрикнула:
— Пронзающий свет!
Воздух сотрясло от ослепительного теплового излучения, дарованного энергией самого Солуса и пронзившего насквозь поле боя.
— Началось... — со вздохом пробормотал Рыцарь Единства Рэнри Синтезис Твенти-Севен, вслушиваясь в непрекращающиеся звуки взрывов где-то далеко вдали.
Рэнри был одним из семи высокопоставленных рыцарей единства, чьим долгом была защита границ Мира Людей. Другими словами, его военный потенциал был намного выше, чем у большинства людей, стоявших в рядах армии обороны.
Тем не менее, сейчас он находился не там, где был изначально: на левом фланге в составе Второй Группы, а присел, обхватив себя за колени, далеко позади в тускло освещенной палатке, используемой для хранения припасов и снаряжения.
Он сбежал.
После того как он в смятении покинул поле боя перед самым началом сражения, Рэнри пролез в пустовавшую палатку и, затаив дыхание и навострив уши, сидел так по сей час.
Причиной, почему же он себя так повел, были те же мотивы, по которым он решил присоединиться к армии обороны.
Неудачник.
Такой была оценка первосвященника Администратора — Рэнри не справился со своей работой в качестве рыцаря единства и провел целых пять лет в криостазисе. Несмотря на то, что он, не глядя ринулся на поле боя с целью омыть это бесчестие, в конце концов вновь проиграл своему же собственному страху.
И хотя все его воспоминания были стерты, Рэнри был одним из молодых, так называемых гениальных фехтовальщиков, и не имел себе равных по всей Южной Империи. Прибыв в столичный град, Центорию в возрасте тридцати лет, он добился блестящей победы в Объединенном Турнире Четырех Империй, после чего был произведен в сан рыцаря единства.
Даже после потери всех воспоминаний в результате проведения «Ритуала Синтеза» и пробуждения в качестве рыцаря, он демонстрировал впечатляющий талант мечника. Продвинувшись с невероятной скоростью по лестнице воинских званий и став высокопоставленным рыцарем, он лично получил свой божественный инструмент из рук Администратора.
Драгоценные божественные инструменты из Центрального Собора не даровались по прихоти первосвященника или по желанию рыцаря. На самом деле все было с точностью наоборот: божественный инструмент сам выбирал своего обладателя через определенного рода резонанс между душой рыцаря и воспоминаниями самого оружия.
Резонанс между Рэнри и его божественным инструментом: двумя метательными ножами, «Парными Заостренными Крыльями» — был действительно велик.
Тем не менее, и это было просто невероятным, он никогда не пробуждал его. Он никогда не пользовался доказательством обладания высоким рыцарским рангом — искусством полного контроля. Ни разу.
Этого было вполне достаточно первосвященнику, чтобы потерять всякий интерес к Рэнри. Учитывая подавляющий талант Алисы Синтезис Сёти, ставшей рыцарем уже после него, смысл от его существования сильно померк.
Несправедливо было бы обвинять в этом самого Рэнри. В конце концов, талант Алисы, позволивший ей занять третью строчку по силе в рыцарском ордене, был заслугой сильнейшего и старейшего божественного инструмента — «Меча Душистой Оливы». И все же Рэнри был заклеймен как неудачник и подвергнут долгой спячке.
В тот миг, когда искусство «глубокой заморозки» Главы Совета Старейших обратило его в ледяную статую, к нему пришло понимание того, что нечто было им давно утрачено.
Ему не хватало чего-то действительно важного для него... Того, из-за чего он и не мог использовать своих «Острокрылых близнецов» в полную мощь, несмотря на их высочайший резонанс.
Прошло много времени, прежде чем Рэнри очнулся.
Это произошло как раз во время того инцидента с бунтом, потрясшего весь Центральный Собор. Когда пребывающие там рыцари были повержены, в том числе и Командующий Беркули, а судьба их козыря — Алисы была никому неизвестна, глава Совета Старейших Чуделкин решил его разморозить.
Тем не менее, Рэнри не смог исполнить свой долг и на этот раз. Чуделкин и первосвященник Администратор пали прежде, чем он полностью проснулся, а когда он полностью пришел в себя то увидел только подавленных и предельно расстроенных рыцарей Ордена Единства.
А затем от принявшего командование Беркули пришел запрос на участие в этой бесполезной миссии, сводящейся к тому, чтобы померяться силами с крупномасштабным вторжением из темных территорий.
Рэнри чувствовал уверенность, исходящую от таких высокопоставленных рыцарей как Фанатио, Дюсолберта или Алисы, даже не смотря на болезненный опыт их недавнего поражения.
Он думал, что, пойдя с ними, наконец сможет все осознать. Прийти к пониманию того, чего же ему не хватало все это время. Почему его божественный инструмент не откликается на его призывы.
Съежившись в уголке зала во время проведения собрания, Рэнри робко поднял руку. Беркули подошел, опустил свою огромную, закованную в латы, руку ему на плечо и с твердым кивком сказал лишь одну фразу. Что он будет на него рассчитывать.
Несмотря на это, растущее давление в его груди превосходило все ожидания, даже тот страх, испытанный перед своим самым первым сражением и даже первой настоящей дракой.
Исходящий от вражеской армии за тысячу мелов запах алчной похоти и кровожадности дошел до него, словно вонь от гари. И Рэнри сбежал, не успев даже опомниться.
— Вставай же. Я должен вернуться на свой пост. Если я сейчас не буду сражаться, то так навсегда и останусь неудачником в глазах других, — он упрекал себя снова и снова, оставаясь в палатке, в которую пролез.
Вместе с тем, мощные толчки и свирепые боевые кличи сообщили о начале битвы, однако, так его руки все еще оставались обвитыми вокруг коленок.
— Началось... — Рэнри пробормотал это еще раз.
Пара метательных ножей, закрепленных по обе стороны его талии, казалось, подрагивали, будто осуждая своего хозяина.
Но он уже не мог вернуться назад. Что он сказал бы командующему рыцарями и тем стражам, вновь доверившихся ему?
— Ничего не изменится, даже будь я там. Высокопоставленный рыцарь, не владеющий искусством полного контроля над оружием, всем будет только обузой.
Мысли, звучащие скорее, как оправдание самому себе, пробегали у него в голове, и он еще глубже зарылся лицом в колени.
Это было ровно в тот момент, когда чей-то мягкий голос со стороны входа в палатку достиг ушей Рэнри, послав через все его тело небольшую дрожь.
— Тиизе, как на счет вот здесь?
Рэнри съежился от страха, совершенно не походя при этом на рыцаря. Что если это за ним? Однако он сразу услышал и второй голос. Оба этих голоса, кажется, принадлежали молодым девушкам.
— Да, Ронье, эта палатка выглядит вполне подходящей. Давай оставим сэмпая здесь, а сами будем охранять её вход.
*****
Вождь великанов, Сигросиг, был легендарным воином с бронзовой бородой и растрепанными волосами, мускулистого телосложения и высокого роста, а его тело было покрыто бесчисленными порезами.
Великаны были теми, кто следовал только одному закону в Темной Территории: «Сильный властвует над всеми». Каждый из них проверялся по их силе, умению и смелости. Их иерархия была более требовательной, чем у Темных Рыцарей. Великаны обитали в высоких западных равнинах, в которых жили крупные животные и волшебные звери. Они тщательно охотились на них для своих обрядов.
Почему они так далеко зашли в погоне за силой?
Если бы не они, то их души, их П