С момента своего возникновения, русский апостолат носил ярко выраженную антисоветскую и антикоммунистическую направленность. В католических учреждениях для русских висели российские триколоры и портреты Николая II. После Гражданской войны критика большевистского режима и коммунистической идеологии в Европе были сдержанными, из-за того, что большевики занимались главным образом уничтожением собственного населения. После установления контроля Советской армией над Восточной и Центральной Европой, репрессии были направлены непосредственно на коренные европейские народы. Из советской оккупационной зоны началось бегство гражданского населения на Запад. Беженцы рассказывали о жестоком обращении советских солдат с мирными жителями вне зависимости от национальности и вероисповедания. Особенно драматичными были рассказы о католических священниках, расстрелянных советскими солдатами за защиту женщин от насилия. В европейском сознании советское варварство превысило предыдущие зверства гитлеровцев и Холокост. Из-за того, что европейцы не различали «советского» от «русского», то они стали подсознательно бояться любых русских, независимо от их политических убеждений.
В Руссикум возросло количество поступающих из числа беженцев из восточноевропейских стран. Наибольшая национальная группа была из Словении, контролируемой коммунистическим режимом Тито. После установления коммунистического правления в районах, бывшими оплотами унии: Галиции, Карпатской Руси, Трансильвании - начались планомерные репрессии против верного Риму духовенства. В результате само существование униатской идеи было поставлено под вопрос. В Восточной конгрегации обсуждалась возможность переноса Руссикума в Испанию под протекторат режима Франко. В семинарском журнале «В пути» не печатались фамилии учащихся, а только имена, из-за опасения попасть в розыскной список советских спецслужб. В 1954 г. в обстановке общей неуверенности Руссикум отмечал четвертьвековой юбилей своей деятельности. Ветеран коллегии Станислав Тышкевич, упреждая вопросы скептиков, заявил о том, что нужность Руссикума доказывается в первую очередь агрессивными нападками на него советской пропаганды[198].
Сталинский режим, победивший гитлеровскую Германию и получивший в руки атомное оружие, казался нерушимым, поэтому большинство деятелей русского апостольства сознавали, что Россия закрыта для католичества и стали искать пути трансформации апостольства, либо уходить из него в обычные латинские приходы. Некоторые священники искали сферы приложения полученным знаниям. Одним из перспективных направлений было признано изучение и преподавание в университетах коммунистической идеологии и истории СССР. Лекции по теории марксизма были введены в программу обучения Восточного института. Некоторые члены апостольства стали видными советологами: Оболенский, Урусов, Губер, Веттер, Модесто.
Биритуалисты полагали, что судьба католичества тесно связана с западной цивилизацией, и сотрудничали только с теми православными, которые принимали западную систему ценностей. Контакты с духовенством Московского Патриархата и посещение советских представительств считались изменой Западу. Все советские патриоты в апостольстве оказались под подозрением в нелояльности. Западные страны во главе с блоком НАТО позиционировали себя в качестве христианской цивилизации, которая противостоит атеистическому Восточному блоку[199].
В 1945 г. Советское правительство объявило пропагандистскую амнистию бывшим белогвардейцам и репатриацию всех желающих в СССР. Кирилл Королевский советовал русским священникам воспользоваться этой возможностью и отправиться на историческую Родину проповедовать католичество. Большинство русских эмигрантов почувствовали в этом ловушку и отказалось. В конце 40-х годов в СССР выехал бывший участник апостольства Григорий Цвинтарный, отчисленный из Руссикума. Он перешел под омофор Московского патриарха и был назначен в Иркутск, где в кафедральном соборе познакомился с молодыми прихожанами Александром Менем и Глебом Якуниным, которым рассказал о католичестве и противоречиях в русском апостольстве.
В 1945 г. отец Дмитрий Кузьмин-Караваев участвовал в нескольких собраниях общества «Советский патриот», собиравшегося на квартире Бердяева в Кламаре (пригород Парижа). Потом в советском посольстве он получил паспорт для возвращения в СССР. В результате, он оказался практически под угрозой увольнения из Интерната[200]. Вначале 50-х г. из Руссикума был уволен студит Александр Перницкий, секретарь ректора Густава Веттера за посещение советского посольства. Перницкий был формально гражданином СССР и пытался переоформить советский паспорт, чтобы выехать в Германию к родственникам. Руководство Руссикума передало информацию о нем в полицию. В результате он оказался под подозрением в шпионаже в пользу СССР[201]. В течение всей его жизни за ним велось негласное наблюдение. Биритуалисты допускали, что русские члена апостолата, несмотря на антикоммунизм, могли сотрудничать с советской разведкой, ибо во время II Мировой войны некоторые католические священники принимали участие в боевых действиях и тыловых операциях в армиях своих стран с обеих противоборствующих сторон.
В 1949 г. в Берлине бесследно пропал священник Дорофей Бесчастнов, занимавшийся служением среди беженцев. Против него тоже были подозрения в шпионаже. Но оказалось, что он был похищен советской контрразведкой и вывезен в СССР.
Из-за опасений к русским относились с большей настороженностью, чем к европейцам, и не допускали их на ключевые должности в апостольстве. В случае подозрений в утечке информации, подозрения падали в первую очередь на русских. Разумеется, что церковные настоятели не являлись профессиональными контрразведчиками, поэтому их подозрения часто основывались на личной неприязни. К русским священникам назначали помощников и стажеров из числа биритуалистов, которые негласно вели за ними наблюдение.
7 июля 1952 г. Пий XII обратился с посланием ко всем народам России о вреде коммунистических заблуждений и призвал их веровать в Пресвятую Троицу и почитать Божью матерь. Русская эмиграция положительно восприняла это послание, с удовлетворением заметив, что в нем Папа не призывал Россию и русских обратиться в католичество. К Пию ХII прониклись симпатиями последовательные русские антикоммунисты, несмотря на то, что многие духовно принадлежали к изоляционистской православной юрисдикции РПЦЗ. Благодаря последовательному неприятию коммунистического режима среди русских эмигрантов вспыхнули симпатии к Римскому престолу.
В Европе широко распространилось почитание чудесного явления 1917 года в Фатиме, ранее известному только в Португалии. Это почитание стало знамением духовного сопротивления коммунистическому господству в Восточной Европе. Паломничество в Фатиму совершали делегации русских католиков и православных в т.ч. и изоляционистской направленности. В октябре 1950 г. в Фатиму по приглашению португальского правительства была отправлена делегация из Руссикума во главе с ректором Густавом Веттером SJ. У профессора Йозефа Швайгля SJ была специальная миссия точно зафиксировать фатимское откровение со слов очевидицы. Он встречался с визионеркой сестрой Люсией, которая рассказала о полученном ей откровении. Швайгль передал записанное послание лично папе Пию XII. О полученном откровении он косвенно сообщил только студенту Руссикума Карелу Козине. Швайгль сказал, что третья фатимская тайна касается страданий Папы Римского. Фатимское пророчество стало своеобразным вторым дыханием для многих деятелей апостольства. Они поверили в скорое обращение России в католичество. В 1952 г. папа Пий XII посвятил Россию Непорочному Сердцу согласно фатимскому откровению. Смерть Сталина, последовавшая вскоре, укрепила русских католиков в истинности фатимского послания. Среди них возникла практика молитв Розария и посвящения Пресвятому Сердцу Девы Марии.
Для расширения фатимского откровения в католическом мире был созданы организации «Фатимский апостолат» и «Голубая армия». Благодаря финансовой помощи членов этих организации в 1970 г. американский иезуит византийского обряда Карл Патцельт организовал выкуп чтимого списка Казанской иконы Божьей матери[202] за 3 миллиона долларов и перевез его в Португалию. В Фатиме специально для нее была построена церковь византийского обряда, которая была освящена епископом Андреем Катковым.
В середине 50-х годов из советских лагерей вернулись католические священники Жан Никола, Пьетро Леони, и Поль Шалей, которые рассказывали об ужасах атеистического коммунизма в СССР и его угрозе всей европейской цивилизации.
К сожалению, политическая солидарность русской эмиграции с Апостольским Престолом на почве последовательного антикоммунизма не привела к поиску религиозного согласия между православием и католичеством.