Протоиерей Павел Гречишкин
Ул. Франсуа-Жерар, № 19
Париж 16
19 ноября 1951 г.
Предлагаю вниманию своих собратьев по работе среди русских, по праву частной переписки, мой ответ о. прот[оиерею] Длусскому на помещенные им в последнем ном[ере] «Осведомительного бюллетеня» № 4, возражения к моему докладу (См.специальный ном[ер] «Нашего Прихода» №-10).
Подчеркиваю, как и в предисловии к указанному журналу, что я ни в коем случае не претендую перебрать на себя связь между священниками, работающими среди русских. Не имея физической возможности писать свой ответ от руки, или печатать его в сотне экземпляров на пишущей машинке, я издаю его литографическим способом и прошу принять его как рукопись совершенно частного письма.
«Осведомительный Бюллетень» не находит возможным помещать мои письма на своих страницах. Этим объясняется издание мной собственными средствами специального ном[ера] «Наш приход», № 10. Этим же объясняется посылка мной настоящего письма.
Попутно заявляю, что специальный номер «Нашего прихода» был, вопреки утверждению экстренного листка «Осведомительного бюллетеня» от 31 мая с. г., разослан одним только священникам, работающим среди русских, и в виде исключения был вручен проф. И. В. Пузине и г-ну Гаврилову М.Н., которых нашли нужным и возможным (?) официально пригласить, в свое время, на съезд в день прочтения моего доклада и которые, естественно, поэтому, по крайней мере, в интересах моего пастырского авторитета, должны быть в курсе нашей дальнейшей полемики по существу. Вина в этом не моя, и никакой ответственности за осведомление указанных светских лиц я не несу.
Прошу молитв и остаюсь в братском во Христе единении и любви во Христе Господе.
митр[офорный] прот[оирей] Павел Гречишкин.
--------
Высокочтимый отец Протоиерей,
Наша братская и насущнейшая, для нашего дела полемика в римском органе «связи между католическими священниками, работающими среди русских» официально закрыта.
Между тем Ваш доклад, напечатанный в последнем номере этого органа, нельзя оставить без ответа. Мысли выраженные в нем опасны и чреваты последствиями. Чреваты последствиями не только сами по себе, но и еще потому, что они пришлись некоторым из наших священников по душе. С ними согласны, их разделяют и в виде какого то шедевра помещают целиком на страницах «Осведомительного бюллетеня» в ответ на мой доклад, напечатанный там же в свое время в коротком и жалком конспекте.
Ваш доклад, если не употреблять замысловатых выражений, можно резюмировать в следующих словах: Нэ тратьтэ, кумэ, сылы - сидайтэ на дно... Через два-три года эмиграция вымрет. Торопитесь заказывать гробы и готовьтесь к переходу в лучший мир...Будущее принадлежит не нам и даже не новой русской эмиграции...Православные русские эмигранты живут в конкубинате, по крайней мере, 6-7 из 10, а почти все наши русские католики нежно мечтают о латинском обряде. К латинскому обряду тянутся и те из новой русской эмиграции, для которых русское «синодальное» благочестие неведомо и поэтому чуждо. Такое синодальное благочестие вообще, по Вашему мнению, является «куском заплесневелого хлеба»...а, вот, напр[имер], латинский обряд представляется Вам, по-видимому, свежей пухленькой булочкой(?!)
Что касается русских, оставшихся на Родине, то весь их шарм состоит, по Вашему мнению, в насиловании австрийских, немецких, венгерских и прочих женщин, вплоть до 80-летних старух, будто этого не делали те же самые немцы, или австрийцы в занятых областях России, или, вообще, солдаты всех передовых армий во всех странах и в любую войну. Разница была, может быть, в размерах и во вкусе. И сколь более гнусно во всех других отношениях поступали со своими врагами те же немцы или австрийцы - правоверные католики латинского обряда - поправшие личность и душу человека и погубившие в занятых областях России, Польши, Чехии и др[угих] странах миллионы невинных людей, не говоря уже о зверских издевательствах над евреями... А как поступали во время наполеоновского нашествия на Россию французы, -также правоверные католики латинского обряда-, обратившие все московские православные храмы, в конюшни, без всякой к этому надобности, с единственной целью поиздеваться над русской душей? О поведении тех же французов после первой мировой войны в Болгарии вышла в свое время книга одного участника, французского офицера, при чтении которой волосы встают дыбом от тихого ужаса. Это были носители западной культуры, и цивилизации…
Вы делаете поспешное заключение о России и русских, на основании революционных или военных событий (католическая Франция и католическая Испания вели себя не лучше) и имеете ложное представление о настоящем и перспективном положении вещей в Русской Православной Церкви. Вы слишком рано кладете в гроб русское православие, с его «синодальным» благочестием и мечтаете об «обращении» растерявшихся православных масс в католичество, по преимуществу в латинство. Ваши просимпатии именно к такому «обращению» известны. Они вылазят из каждой строки Вашего доклада, как шило из мешка...
Вы. сами были согласны, со мной, когда писали, что люди из-за железного занавеса научены практикой советской жизни приспосабливаться и часто говорить приятное, совсем не разделяя в душе этого приятного. И если один или два из таких приспосабливающихся Вам, действительно, «признались», что им больше по душе латинский обряд, чем «синодальный» русский, то нужно ли об этом писать, придавать этому значение, строить заключения, вводить, можно сказать, в заблуждение и духовные власти и своих собратьев по работе? Не нужно строить иллюзий на этот счет. Больше того,- лучше пожертвовать двумя-тремя любителями латинского обряда, если они, действительно, найдутся, чем давать остальным ложный повод двусмысленности в нашей работе.
Об этом Вы пишете вскользь и как бы между прочим, но не спроста, и даже приводите доказательства в пользу именно латинизации России и русских: «Не нужно препятствовать верующим входить в Католическую Церковь западными вратами»... «Привязанность русских к восточному обряду далеко не так очевидна», и т.д. Что это - серьезное убеждение, или та же приспособляемость, с целью понравиться кое-кому и сказать приятное?
В царстве богоподобного Сталина нет для верноподданных другой свободы, как только превозносить, величать, и кадить своему кумиру и, вот, читая Ваш доклад, чувствуешь такой же дым фимиама от Вашего каждения латинству, прилежащим властям и всем более или менее влиятельным людям католического мира... Каждение Сталину отнюдь не свидетельствует о том, что все русские молятся на него и не значит, что Сталин выиграет. Точно также и Ваше каждение не принесет особенной пользы ни Вам лично, ни латинству. Этот дым от Вашего фимиама только вскружит некоторым головы. У некоторых слюнки потекут от предвкушения затаенных и старых, как «заплесневевший хлеб», вожделений на счет «обращения» России.
Нужно здраво и смело смотреть действительности в глаза. Серьезно готовиться к будущей работе в России. Не спать и видеть хорошие сны, а реально работать над собой и для дела, которое может и должно иметь успех только при известном подходе к нему. Путь приобщения России и русских к Католической Церкви единственный: искренняя и неподдельная любовь к России, к русским и к православию. Только такой любовью мы сможем снискать души верующих русских людей для нашего дела. Нужно стараться видеть во всем русском хорошее и, по возможности, закрывать глаза на плохое. Предоставим самим русским каяться, за себя. Берите в этом смысле пример - очень трогательный и разумный - со священников-иностранцев, работающих вместе с нами среди русских. Их можно порицать, как это я делаю с полной и совершенной откровенностью, за их участие в нашей литургической пастырской деятельности, но им никак нельзя отказать в жертвенности и искренней любви к России и православию. Необходимо понять,что путь такой любви к России, русским и православию вытекает прежде всего из любви к католичеству.
Для Вас православие, с его «синодальным» благочестием является препятствием к воссоединению русских с Католической Церковью, - для меня оно является как раз залогом этого воссоединения. Победит не порицание, не упреки и отвержение, а осознание силы православного духа, церковной русской культуры, традиций...(от обряда до нраво- и вероучения включительно. Понятно, я здесь имею в виду католическое православие). В этом осознании - единственная база, единственная исходная точка, от которой следует исходить.
Я знаю, что многим из наших священников, не углубляющимся в нашу работу, и не учитывающим ее перспектив, плавающим на поверхности, а также некоторым из так называемых приспосабливающихся хотелось бы запустить в меня камнем, обвинить в латинофобстве, если не католикофобстве.... Я слышал уже не раз по беспроволочным флюидам безвоздушного пространства суждение о том, будто мне не место в Католической Церкви. Эти рассуждения носят личный, узкозорый характер людей, которые дальше своего носа ничего не видят и хотят нравиться, но и этого не умеют сделать как следует.
Я также принял католичество и также, как и Вы, никогда об этом не пожалею, но каяться мне было не в чем. Я был православным католиком и остаюсь им. Я останусь им, если мне даже придется быть в опале, к чему сейчас со многих сторон ведутся всевозможные происки и поползновения. Я могу уйти в частную жизнь, но убежденным католиком я останусь до своей смерти, с открытой русской душей и своими прямыми и бесхитростными суждениями о нашей работе и о пользе католического дела. Я ежедневно умом и сердцем повторяю Исповедание Католической Веры, которое, с момента сознательных дней моей жизни было моим исповеданием и которое не только не противоречит моему православному сознанию, но, наоборот, подчеркивает его и считаю, также как и Вы, день моего воссоединения с Католической Церковью самым счастливым и поворотным днем в моей жизни, определившим раз и навсегда мои путь к грядущей Вечности. Мне даже неловко говорить об этом, но находятся люди, которые вынуждают меня велегласно и торжественно повторить клятву верности Католической Церкви, Ее Верховному Первосвятителю и своим духовным властям. Доверием этих властей я всегда пользовался и пользуюсь и никогда не злоупотреблю им. Как воин католического дела я всегда беспрекословно подчинялся и всегда безоговорочно подчинюсь любому распоряжению властей.
Странным, конечно, кажется для католиков латинян или латинствующих, да и для многих православных, видеть человека каких-то новых веяний - не то католика, не то православного. И то, что кажется странным для них, для меня является таким естественным и нормальным. Перегородка, воздвигнутая руками человеческими между Католической и Православной Церковью, упирается основанием в землю, но никоим образом не уходит в небо. С этого неба одинаково светит солнце и на тех, и на других и дождь орошает одинаково поля и по одну, и по другую сторону средостения. А когда подымаешься духом за эту перегородку, то она кажется незаметной линией, совсем сливающейся с землей и сверху кажется, что так легко и просто переступить ее. Нужно только уметь дерзать. О, не поймите этого превратно. Перегородка существует, конечно, и не в одном только воображении. Но состоит она из сущих пустяков,- из тех же наших обоюдных грехов, как дух противоречия, с одной стороны и дух превосходства и гордости - с другой. Если этого духа противоречия у православного нет, то он - католик, ибо его православные догматы являются одновременно и католическими догматами. Ему не нужно насиловать свой ум, чтобы осознать естественное развитие догматов, определенных позже Католической Церковью. С другой стороны, дух надменности, превосходства, гордости у носителей истины свидетельствует только о том, что в их кармане имеется удостоверение принадлежности, признаваемое на земле, но совершенно недействительное на небе. К чему истина, если нет любви? Знание назидает - любовь надмевает.
Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что православие переживает предсмертную агонию. Оно выйдет из всех страданий, выпавших на его долю, еще более укрепленным и закаленным. Русская Православная Церковь переживает счастье беспримерных мук и страданий, приближающих ее к Богу, Православная Русь искупает грехи - вольные и невольные - и в этом подвиге искупления уподобляется распинаемому Христу, с той, конечно, разницей, что Христос страдал за других, в то время как Православная Русь страдает за себя и ради себя. Не будем добивать ее в этом спасительном искуплении упреками и нападками. Такой путь искупления грехов ждет каждого из нас, но в этом так в будущем веке. Будем только молиться, чтобы в ниспосланных страданиях за грехи и ошибки, от которых избавлен только один безгрешный Господь, Православная Русь и Православная Церковь принесли плоды достойные покаяния. Будем молиться также, чтобы, одним из этих плодов было осознание русскими католической истины, содержащейся в самом православии, но скрытой от взора пеленой человеческих страстей, в частности духом противоречия. Будем помнить, что мы очень часто сами толкаем православных на отрицание и отвержение католичества, подходя к ним не с любовью, а с упреками; не с братским чувством спокойствия, терпеливости, смирения, расположения, а с чувством превосходства и, часто, гордости.
Вы впадаете в крайний и ложный, весьма опасный и чреватый последствиями пессимизм отчасти потому, что Вы окружили себя старушками, о которых Вы вспоминаете несколько раз в своем докладе. Для Вас будет неожиданным откровением узнать, что в нашем церковном доме в Париже мы очень часто слышим звонкий смех детей самого различного возраста, часто собираем молодежь для полезных и невинных развлечений, вплоть до танцев. В нашей церкви почти ежевоскресно подносят к Чаше птенцов, умиляющих всю церковь трогательным причастием. Среди наших прихожан имеются семьи, насчитывающие 4-х (семья г-на Тираспольского), 3-их (семья Бошер), и т.д. детей. В нашей церкви крещено свыше 60 детей, со всеми из которых мы стараемся поддерживать связь и большинство из которых прекрасно говорят по-русски и совсем не собираются латинизироваться.
Скажете - исключение... Но в Вене у меня было такое же явление. Нужно, просто, иметь желание, настойчивость, оптимизм и любовь к труду для того, чтобы привлечь к нашей работе и молодежь. Ее не мало среди эмиграции, но она заброшена всеми и считается, как беспризорная, по разным вечеринкам и клубам, развлекаясь, как может. Нужно выискивать ее, проникать в ее сердца и души, привлекать к себе. Трудно конечно, но невозможно. Не важно, что эта молодежь - православная, что она не может, на первых порах, служить объектом прозелитизма, - этого как раз и не нужно делать. Понятно, если Вы станете на официальную точку зрения и будете поносить, или даже делать кислую мину в отношении к православным, то эта молодежь не пойдет к Вам.
В этом отношении большую и полезную работу проводит в Париже Институт Св. Георгия. Такие интернаты не только здесь, в эмиграции, но и в нашей будущей работе в России, могут оказывать неоценимую услугу нашим объединительным начинаниям.
Несправедливо Вы намекаете на то, что я приехал в Париж «на готовенькое»...Во-первых, я против своей воли, повинуясь распоряжению духовных властей, принял парижский приход. Вы не представляете, какая сложная и деликатная работа, требующая неимоверных усилий и способностей, тактичности и терпения, а, главное, трудоспособности, окружает настоятеля парижского прихода... Во-вторых, кто же может отрицать, что за 20 лет пребывания в лоне Католической Церкви я работаю, не покладая рук, и не одни только «вокальные», как Вы пишете, способности собирают вокруг меня верующих, а живая струя подлинной любви ко всему русскому и к православию, в частности. Вы забыли Вену, куда я приехал в свое время положительно ни на что. Ни церкви, ни иконостаса, ни средств, ни верующих. А за 16 лет я создал всё и, будь не война, венский приход был бы одним из лучших в русско-католическом рассеянии. Я, конечно, совершенно уверен в том, что никто не разделяет этого Вашего намека по моему адресу, но не скрою, что мне было горько читать эти Ваши строки о мне и моей работе.
Но этот Ваш намек дает мне право быть и со своей стороны прямым и совершенно откровенным в отношении Вас и Вашей работы в Берлине. Вы говорите о каких то фантастических средствах в Париже, об оплате хора, содержании священника и жалуетесь, что всего этого Вы не имеете в Берлине... А зачем Вам, собственно, средства? Для того чтобы заказывать гробы для себя и окружающих Вас старушек?!
Нет, отец Протоиерей, я не собираюсь сдаваться. Конечно, каждый из нас не застрахован от случайностей - все мы под Богом ходим - но я еще твердо надеюсь побывать в России и поработать для сближения русских с Католической Церковью. Я не собираюсь быть живым трупом и инертно ждать перехода в лучший мир.
Конечно, эмиграция вымрет - и новая, и старая. Умрут и дети. Два года, или тридцать, или целых шестьдесят - ничто в сравнении с Вечностью. Но эта Вечность составляется из тех же лет, месяцев, дней и даже часов, и каждый час творческого оптимизма может принести пользу нашему делу. Всегда какой-нибудь след останется. Капля по капле камень долбит. Если бы каждый из тружеников Церкви, начиная от апостолов, инертно ждал своего естественного конца, то и христианства вообще бы не было. Между тем, если рассуждать категориями Вашего мышления, то нужно, пожалуй, вообще закрыть все наши приходы...
Будущее принадлежит русским в России. Согласен. Но эмиграция - и старая, и новая - будут пионерами в этом будущем. Я уверен в этом. Из своего временного заточения мы должны давать тон всем творческим силам, оставшимся в России. Только тот из старых эмигрантов, от которого пахнет живым трупом, будет бесполезен вообще и для Церкви, и для будущей России. Все годы изгнания были для него грезами прошлого, в котором он купался, как в застоявшейся воде пруда. Но эмигрант все эти годы живший и что-то творивший никогда не будет чужд России и никакая Россия не будет ему чужда.
Наш свободный голос может и должен подготовить почву для унионистической работы. После наших мертвенных останков мы должны оставить грядущим поколениям идеологическую платформу для объединительной работы. Ведь и Папа был, в некотором роде, «эмигрантом», заточенным в продолжение долгих столетий в ватиканском дворце, но из этого дворца било жизнью, энергией, двигающей всем христианским миром.
От Ваших мыслей, действительно, можно отправиться живым на тот свет. Вы, вероятно, давно уже ждете перехода в лучший мир и приносите плоды достойные покаяния (цитирую всё это по Вашему докладу), поэтому и иконостас до сих пор не построили? К чему? Все равно не возьмешь с собой в лучший мир...
Я помню, как в Вене я сам собственными руками строил иконостас и, представьте себе, из фанеры, которую Вы так поносите в своем докладе... Даже бумажками обклеивал - Вы угадали точно. Иконостас был чудесный, а особая ценность ему была сообщена намоленностъю. Без иконостаса я не считал возможным начинать свою работу в Вене. У нас с Вами на этот счет различный подход к работе среди русских.
Вы пишете, что старая и даже новая иммиграция не смогут играть существенной роли в будущих судьбах русской церкви. О, есть усердники, которые идут еще дальше, утверждают, будто мы, конвертиты, вообще не можем пользоваться доверием русских масс, как изменники, (так и говорится, без всякого стеснения), а что только одни иностранцы священники смогут иметь влияние на русские верующие массы.
Ваш пессимизм и Ваши рассуждения о русских и православии не выдерживают критики. Для Вас несколько тысяч, обращенных в католичество негров, даже в сравнение не могут идти с русскими схизматиками, которые, по Вашему глубокому убеждению, для католичества не имеют никакой ценности. Какая вопиющая узость! Что, если этим духом будут заражены все наши священники, наши духовные власти, католическая общественность? Что, если Ваш голос дойдет до слуха православных? Ведь, к нашему голосу прислушиваются и те, и другие, и третьи, и четвертые.
Многих из них занимает спор между двумя русскими священниками, один из которых отстаивает православную самобытность, а другой всячески порицает и чернит ее...
Кто из нас прав?
И, вот, здесь, громадной ошибкой, самого отрицательного значения, имеет решение «Осведомительного бюллетеня» прекратить на своих страницах полемику, касающуюся нашей работы. Эту полемику необходимо продолжать. Ведь, не для пустого же красноречия она была открыта съездом священников в Риме 22-27 ноября прошлого года?
Согласен, в моем докладе, представленном этому съезду, могли быть несовершенства, упущения, недооценки, переоценки, ошибки и т. д., и, значит, тем более необходима полемика. Без нее мы никогда и ничему не научимся. Не нужно бояться и самокритики. Она может раздражать и шокировать только тех, которые больше думают о себе, чем о пользе работы. Если я не прав, докажите мне это. Я буду очень рад признать свои ошибки и, поверьте, приложу все усилия, чтобы исправить их.
Примите, отец Протоиерей, уверения в уважении и братской преданности во Христе.
Митр[офорный] прот[оирей] Павел Гречишкин.
---
От многих из наших священников, работающих среди русских, я получил за последние месяцы, восторженные письма по случаю выхода в свет специального номера «Нашего приход», предназначенного для пастырей.
Некоторые не вполне согласны со мной, что совершенно нормально, и я с благодарностью принимаю их возражения.
Припишу всем мою глубокую благодарность и признательность за каждое замечание или поощрение по поводу высказанных мной мыслей.
СБЛ, папка о. Виктора Рихтера, машинописная копия