При рассмотрении современных европейских процессов особое внимание привлекает один из наиболее длительных, хотя и несколько приглушенных в последнее время конфликтов — североирландский. На фоне внешне благополучных, "цивилизованных" процессов европейской интеграции конфликты, подобные этому, выглядят слишком резким диссонансом и одновременно все более не только внутренней проблемой одного государства, но и своеобразным вызовом всей единой Европе. Анализ этого конфликта важен не только для определения перспектив развития Великобритании, Ирландии и находящегося на их стыке Ольстера, но и для понимания природы современного жесткого этноконфессионального противостояния достаточно близких во многих отношениях европейских общин. Таким образом, ольстерское противостояние протестантского большинства и католического меньшинства может стать своеобразной моделью исследования современного межобщинного конфликта.
Предыстория конфликта. Североирландский конфликт имеет длительную историю. Его истоки лежат в XII в., когда самостоятельное ирландское королевство Ольстер было формально подчинено английской короне, хотя фактически власть осталась в руках вождей кланов. В XVI в. с установлением английского господства на всей территории Ирландии территория современной Северной Ирландии вошла в состав провинции Ольстер. В период Реформации на территории Ольстера укоренился протестантизм, чему способствовали повсеместные вытеснения коренного католического населения со стороны переселенцев из Шотландии и Англии, в остальной же части Ирландии господствующие позиции сохранил католицизм. С тех пор протестанты сохранили контроль над территорией Северной Ирландии, которая стала наиболее процветающей и богатой частью острова
Специфика колонизации англичанами Ирландии была такова, что в южной части острова заселение не носило массового характера, в то время как северо-восток захлестнула мощная волна эмиграции. Ольстер становился центром развития капиталистических отношений, в то время как остальная Ирландия оставалась аграрной. Великобритания принимала все более и более жесткие законы, направленные на дискриминацию как католического населения Ирландии, так и шотландских пресвитериан. Так что этнополитический конфликт в Северной Ирландии оказался тесно связан с конфликтом религиозным.
Первоначально английское правительство вместо процесса урегулирования этнополитического конфликта предпочло его устранение, выразившееся в подавлении восстаний и протестных выступлений ирландцев, дискриминации коренного населения страны.
Так, наиболее известное восстание произошло в 1641-1652 гг. в ответ на земельные конфискации и сервитуты. В 1760 – начале 1770-х гг. возникли тайные крестьянские организации («Белые ребята», «Дубовые ребята», позднее Риббониты и др.).
С 1 января 1801 г., согласно так называемому «Акту об унии», была ликвидирована парламентская автономия Ирландии; ирландский парламент упразднен, а ирландские представители получили некоторое число мест в британском парламенте. Уния принесла Ольстеру экономический подъем и закрепила господство протестантов, которые консолидировались в борьбе с католиками и диссентерами-пресвитерианами.
В то же время в остальной Ирландии, остававшейся преимущественно аграрной страной, то и дело вспыхивали восстания, катализатором которых стало тяжелое экономическое положение. Так в середине ХIХ в. «Великий голод» унес более 4 млн. жизней. 3 млн. ирландцев эмигрировали в США. Их потомки в ХХ в. станут финансовой опорой террористов Ирландской республиканской армии (ИРА).
В результате подавления конфликта Англия получила лишь временный перерыв активной борьбы ирландцев за независимость, последние перешли к иным формам противоборства. В 1829 г. английское правительство было вынуждено пойти на некоторые уступки и предоставить ирландским католикам пассивное избирательное право (одновременно имущественный избирательный ценз был повышен в 5 раз). Несмотря на этот шаг, в стране развернулось движение за разрыв («рипил») англо-ирландской унии. Со второй половины XIX в. в политической жизни страны заметную роль стали играть «фении», которые путем заговорщической тактики пытались достичь независимости Ирландии. Восстание фениев было подавлено в 1867 г., и следующие 49 лет стали периодом мирной конституционной парламентской борьбы, что особенно ярко выразилось в борьбе за гомруль (Home Rule) – самоуправление в рамках Британской империи.
Однако сопротивление ольстерских протестантов и консерваторов в английском парламенте не позволяло биллю о гомруле стать законом вплоть до 1914 г. Введение закона откладывалось до окончания боевых действий Первой мировой войны, и Ольстер изымался из его действия. В 1916 г. сторонники гомруля подняли восстание, которое было подавлено с чрезвычайной жестокостью.
Вера националистов в парламентские методы борьбы была подорвана. Образовавшаяся в 1905 г. партия Шинн Фейн (Sinn Fein – «Мы сами») возглавила борьбу. В 1919 г. в Дублине был создан ирландский парламент, провозгласивший независимость страны, сформированы независимые государственные учреждения. В ответ английское правительство применило насилие. Тогда ирландцы начали партизанскую войну, в результате которой правительство Великобритании вынуждено было предоставить 26 южным графствам статус доминиона. Англо-ирландский договор в 1921 г. закрепил разделение страны на Ирландское свободное государство и Северную Ирландию. В 1949 г. Ирландия была провозглашена независимой республикой. Ольстер состоял в Британской империи на правах автономии, имея федеративные отношения с Британией вплоть до 1972 г., когда были отменены собственный парламент и собственное правительство, что свидетельствовало о сохранении приверженности английского государственного центра стратегии подавления конфликта.
Таким образом, в начале ХХ в. закончился длительный этап борьбы ирландцев за независимость. На территории большей части страны установился мир, однако в Северной Ирландии борьба продолжается и в настоящее время.
Предмет и стороны конфликта. С момента своего образования Северная Ирландия остается поделена на два враждующих лагеря: юнионистское большинство (Протестанты) и националистическое меньшинство (Католики). Доминирующее протестантское население Ольстера стоит на позициях сохранения союза (унии) с Великобританией в рамках Соединенного Королевства. Католическое меньшинство, в свою очередь, различными способами отстаивает идею воссоединения двух частей Ирландии. Несмотря на имеющиеся межобщинные противоречия, ситуация в Северной Ирландии не переходила грань открытого насилия с середины 1920-х вплоть до 1960-х годов.
Режим, установившийся в Северной Ирландии, с самого начала не пользовался поддержкой националистического (ирландского) меньшинства. В свою очередь, власти Белфаста (столицы СИ) делали все возможное для сохранения политической и экономической власти в руках Протестантов, не предпринимая особых усилий для завоевания симпатий Католического меньшинства. К примеру, границы избирательных участков были прочерчены таким образом, чтобы свести к минимуму шансы кандидатов-католиков пройти в избираемые органы местной власти, исключив возможность контроля Католиков над городскими советами даже в тех поселениях, где они составляли большинство. Экономическая политика также была направлена на максимальную концентрацию ресурсов, рабочих мест и промышленных мощностей в районах, населенных преимущественно протестантами; последние также имели доступ к большим и более качественным общественным услугам. Католики подвергались открытой дискриминации при найме в государственном и частном секторах, и к 1970-м годам уровень безработицы в католической общине был в два раза выше, чем в протестантской. Даже в символическом отношении правящий режим всячески подчеркивал протестантское (британское) доминирование, например, запрещая давать улицам ирландские (гаэльские) названия, или вывешивать ирландский флаг. Систематическая дискриминация Католической общины способствовала тому, что большая её часть не воспринимала Северную Ирландию как легитимное образование, и практиковала в отношениях с ним гражданское неповиновение.
Одновременно с этим, Британия и Ирландская Республика выступали в роли сторон конфликта, и потенциальной третьей силы, способной оказать воздействие на ситуацию. Ряд исследователей приписывают обеим ключевую роль в конфликте. Традиционная националистическая картина мира отводила Британии роль источника всех проблем в регионе, в то время как традиционный юнионизм обвинял Дублин в нежелании признать Северную Ирландию самостоятельным образованием, имеющим право на существование. Лишь к началу 1990-х годов произошло смещение акцентов на внутренние факторы конфликта и осознание того, что основной груз ответственности за его урегулирование лежит на местных общинах Католиков и Протестантов.
Обобщая сказанное, можно выделить следующие группы факторов, лежащих в основе конфликтной ситуации в Северной Ирландии:
Исторические противоречия. История борьбы за независимость, противостояния ирландцев, в религиозном плане идентифицирующих себя с католической церковью, и англичан, принадлежащих к протестантской общине, оказывает огромное влияние на характер этнополитического конфликта сегодня по механизму исторической памяти народов.
Территориальные противоречия заключаются в стремлении ирландского населения Ольстера объединиться с остальной Ирландией, поскольку североирландская территория является ее исторической частью.
Политические факторы представляют собой стремление ирландцев к самоопределению, созданию собственных государственных институтов, желание определенных кругов ольстерской элиты, некоторых членов ИРА и Шинн Фейн повысить свой статус с помощью создания собственной государственности и получения доступа к властным ресурсам.
Социально-экономические причины коренятся в доминировании протестантов-выходцев из Британии в экономике Северной Ирландии и проявляются в дискриминации католиков при проведении жилищной политики, трудоустройстве, что вызывает возмущение ирландских националистов. Важную роль в сохранении этнополитического конфликта играют и интересы боевиков ИРА в преступном бизнесе, приносящем большие доходы. Продолжающаяся вражда на национальной почве оказывается выгодной преступным организациям, поддерживающим данный вооруженный конфликт.
Религиозные противоречия состоят в длительном противостоянии протестантского меньшинства католическому большинству.
Психологические факторы связаны с различием в этнокультурных психотипах ирландцев-католиков и протестантов, их взаимным непониманием, стремлением обеих общин к консолидации, зачастую эскалации насилия, основанного на мести. С ними тесно переплетены собственно этнические проблемы, которые являются базовой составляющей конфликта и представляют собой стремление подвергавшихся дискриминации в языковой, социальной, трудовой, политической сферах ирландцев к получению независимости от этнически чуждых им англичан и объединиться с остальной Ирландией.
Что касается субъектов конфликта, то о них довольно много было сказано выше при рассмотрении предыстории и динамики конфликта. Осталось лишь выделить и классифицировать их.
Во-первых, это государственные институты, такие как правительство Великобритании и министерство по делам Северной Ирландии, Стормонт (парламент Ольстера), Ассамблея Северной Ирландии.
Во-вторых, такие политические организации, как партии и движения. Это Демократическая Юнионистская Партия (Ольстера), Ольстерская юнионистская партия, Социал-демократическая лейбористская партия, Шинн Фейн.
В-третьих, это религиозные организации, среди которых важнейшее место занимает Оранжистский орден.
В-четвертых, это террористические и военизированные организации, такие как Ирландская республиканская армия, Силы освобождения Северной Ирландии, Лоялистские добровольческие силы, Добровольческие силы Ольстера, Ассоциация обороны Ольстера.
В-пятых, бизнес, преступные организации, которые финансируют и лоббируют свои интересы через те или иные вышеуказанные субъекты.
Стратегии участников конфликта. В обеих общинах многие до сих пор склонны воспринимать совместные формы решения споров как непродуктивные, отчасти в силу значительных ресурсных диспропорций между двумя общинами, а также сохраняющимся восприятием самих себя в качестве уязвимого меньшинства.
Протестантское большинство опасалось, что оно может лишь проиграть от компромиссов с противной стороной, и считало давление со стороны Католиков незначительным для того, чтобы сделать издержки сохранения прежней политики неприемлемо высокими. Католики, в свою очередь, видели в Протестантах (поддерживаемых Британией) явно преобладающую силу, которая не готова идти на компромиссы ни в одном, сколь ни будь серьезном вопросе.
В таком раскладе, единственно возможными оставались стратегии односторонних действий. Пожалуй наиболее распространенной стратегией стало избегание: Католическая община создала полную альтернативную систему коммунальных институтов для своих членов, что сделало возможным неучастие в официальных институтах, в которых доминировали Протестанты. Католики также прибегали к исходу, что выражалось в высоком уровне эмиграции (главным образом в США), поскольку многие не видели возможности изменения ситуации к лучшему. Неповиновение, в свою очередь, проявлялось в отрицании Католиками требований политической и общественной системы. Наконец, односторонние действия выражались в протестах Католической общины против отдельных законодательных изменений, однако вплоть до 1960-х годов они не приобретали значительных масштабов.
Необходимо отметить, что особую, едва ли не самую важную роль в конфликте взяла на себя «Ирландская республиканская армия», выражавшая стремления наиболее радикально настроенных католиков-сепаратистов. На начальном этапе, в 1920-х годах, ИРА переживает серию расколов и реорганизаций, вследствие чего ее акции не принимают широкого размаха. Но уже в 1930-е гг. ИРА активизирует свою деятельность. В 1939 г. руководство ИРА обнародовало своеобразный ультиматум британскому правительству с требованием вывода войск с территории Ольстера. Естественно, правительство не отреагировало на ультиматум, и тогда ИРА начала приводить угрозы в исполнение. Англичанам удалось подавить всплеск терроризма и уничтожить верхушку ИРА, что предотвратило возможные осложнения внутренней обстановки в период Второй мировой войны.
Продолжавшийся до середины 1950-х гг. период относительного спокойствия был прерван очередными диверсиями и террористическими акциями ИРА. Усиливались противоречия и напряженность в отношениях между лоялистами-протестантами и республиканцами-католиками.
К концу 1960-х внутренние противоречия нашли свое проявление в движении за гражданские права, выдвинувшим требование преодоления дискриминации Католического населения. Движению удалось достичь значительных успехов в отдельных проблемных областях, несмотря на жесткое противодействие со стороны юнионистсов, видевших в этом движении политическое прикрытие для воинствующих ирландских националистов.
Межобщинное насилие приобретало все более широкое распространение по мере того, как Протестантские «Силы Обороны Ольстера» (UDF) и ИРА вступили в открытое вооруженное противоборство. Британцы прислали войска, которые Католическая община поначалу приветствовала, однако позже вступила в конфронтацию, в ответ на множащиеся акты насилия со стороны военных. Пик насильственных смертей пришелся на 1972 год. День 21 июля 1972 г. стал известен как Кровавая пятница. В этот день 22 взрывных устройства в центре Белфаста были приведены в действие. Правительство задействовало войска. Высокий уровень межобщинного насилия и террористической деятельности сохранялся на протяжении четверти века.
Социально-структурные и психо-культурные измерения конфликта. Наиболее распространенные среди исследователей объяснения природы северо-ирландского конфликта носят скорее структурные, нежели психо-культурные интерпретации, акцентирующие внимание на фундаментальном расколе региона по религиозном признаку, наличие взаимоисключающих интересов и практически полное отсутствие пересекающихся связей. На примере Северной Ирландии легко продемонстрировать, как неравенство сообществ в доступе к ресурсам порождает привилегии, которые Католики стремятся изменить, а Протестанты – сохранить.
В структурной перспективе, интенсивность конфронтации двух общин объясняется отсутствием пересекающихся взаимосвязей. Северная Ирландия представляет собой классический пример «глубоко разделенного сообщества», когда одна линия социального раскола накладывается и усиливается другими, доминируя над ними. Члены каждой общины не только посещают разные церкви, они также проживают в различных районах, зачастую работают в разных местах, отдыхают и развлекаются раздельно, учатся в разных школах4 и т.д.
Эти разделенные социальные миры поддерживаются и цементируются посредством сильнейших стереотипов, которые в свою очередь укрепляются социальными нормами и редко имеют шанс быть поколеблены повседневной реальностью в условиях ограниченной коммуникации между двумя общинами. В подобной ситуации, критически значимыми социальными единицами, особенно в Белфасте и других городах Северной Ирландии, становятся сильные, сплоченные местные группы мужчин, формирующиеся в каждой из общин и несущие ответственность за большую часть инцидентов межобщинного насилия в регионе.
Психокультурный анализ данного конфликта также выявляет любопытные детали, обращая наше внимание на источники столь интенсивных эмоций и чувств, окрашивающих поведение враждующих общин. Глубоко укорененные страхи и проецируемая агрессия формируют мотивацию для собственных действий как функции агрессивных мотивов, приписываемых противной стороне. Фрустрации, страхи, проецирование и низкая самооценка, наряду с позитивными внутригрупповыми и негативными межгрупповыми образами, идентифицируемые исследователями в качестве базовых источников этноцентрической конфронтации, в полной мере представлены в интересующей нас конфликтной ситуации и определяют то, как люди в Северной Ирландии воспринимают тот разделенный мир, в котором они живут. Существующая психокультурная среда оставляет мало шансов для поиска компромиссов, открытости и готовности разделить чаяния других людей, которые необходимы для эффективного совместного поиска решений возникающих проблем; напротив, такая среда порождает ощущение поляризованного мира, в котором агрессивная самопомощь - единственная жизнеспособная форма существования.
Различия психокультурных интерпретаций Протестантов и Католиков особенно ярко проявили себя в связи с голодовками протеста в 1980-81 гг. Голодовки заключенных начались после того, как британское правительство отменило особый статус содержащихся в тюрьмах членов ИРА, которые настаивали на том, что являются политическими, а не уголовными заключенными. Юнионисты-протестанты видели в боевика ИРА убийц своих родных и близких, в то время как многие Католики, даже не разделявшие целей и методов ИРА, считали правительственные войска виновными в обстановке насилия, царящей на их улицах, в неправомерных арестах и задержаниях, а также сомнительных в своей правовой чистоте судебных процедурах, обрекающих бойцов ИРА на длительные тюремные сроки заключения. Когда сначала Бобби Сэндс, а затем и другие участники голодовок протеста выдвинули свои кандидатуры на выборах в Британский Парламент, для многих Протестантов отдать им голос было равносильно тому, чтобы проголосовать за убийц. В то же время многие Католики видели в этом единственную возможность продемонстрировать Британскому правительству, что проблема заключенных не сводится к противостоянию гражданского общества и терроризма.
Провалы попыток урегулирования конфликта. Большинство мирных инициатив, имевших место в долгой истории этого конфликта, были ориентированы на структурные факторы конфликтной ситуации, практически игнорируя психокультурные аспекты. Усилия, направленные на достижение понимания реальных страхов и чаяний каждой из сторон конфликта, наряду с их объективными интересами, были в явном дефиците. Анализ четырех таких попыток, - раздел острова (образование Северной Ирландии), модель пропорционального правления, женское движение за мир, а также Англо-Ирландское соглашение, - приведенный ниже, убедительно показывает, почему и насколько такие частичные решения оказываются неэффективными в конфликтных ситуациях, отмеченных глубоко укоренившимися взаимными страхами и неприязнью.
Раздел острова. В 1912 году, накануне Первой мировой войны Британская Палата Общин принимает закон о самоуправлении в Ирландии (Home Rule), однако с началом войны действие закона было приостановлено, что повлекло за собой крупный конституционный кризис в стране, лишив правительство парламентской поддержки. По окончании войны, под мощным давлением со стороны Юнионистов Билль о ирландском самоуправлении аннулирован, и вместо него принят новый закон, разделивший остров Ирландия на два образования. Раздел острова привел к восстанию ирландских националистов против британского правления, которое в последствие переросло в гражданскую войну в Ирландии между сторонниками и противниками этого решения. В этот драматический период сторонники совместного поиска решения конфликта пребывали в абсолютном меньшинстве: слишком очевидной казалась всем его участникам несовместимость интересов сторон и невозможность взаимоприемлемого решения спора. В итоге, Британия в роли третьей силы (между Католиками и Протестантами Ирландии) навязала решение с разделом острова.
Модель разделенного правления. После раздела острова и образования Северной Ирландии (Ольстера), британское правительство даровало право самоуправления новому образованию и в дальнейшем избегало прямого вмешательство в его дела до тех пор, пока ведомое Католиками ненасильственное движение за гражданские права не выдвинуло в конце 1960-х требования отмены практики религиозного патронажа в вопросах найма и жилья, а также экономической дискриминации. Британское правительство предприняло попытки исправления некоторых наиболее болезненных социальных проблем региона. Умеренные Протестантские лидеры признали необходимость перемен в общественно-политической системе, однако их попытки пойти навстречу требованиям протестующих Католиков вызвали всплеск террористической активности со стороны юнионистских вооруженных группировок. На протестные марши Католиков за гражданские права Протестанты ответили контрмаршами. Начала раскручиваться спираль повседневного насилия, что привело к размещению в зоне конфликта британских войск, роспуску парламента Северной Ирландии и введению прямого правления Лондона.
Значительная попытка урегулирования конфликта была предприняты в 1974 году с введением т.н. «разделенного» (power-sharing) правления, предполагавшего формирование Исполнительного комитета с участием представителей Католической общины и избрание парламента на базе пропорционального представительства. Эта инициатива получила поддержку умеренных юнионистов, однако в целом Протестантская община не приняла такого компромисса, ответив на него всеобщей забастовкой, организованной коалицией юнионистских группировок.
Инициатива «разделенного» правления явилась продуктом отчасти совместного, отчасти третьестороннего поиска решения конфликта, и провалилась по ряду причин. Во-первых, она была слишком узкой, затрагивала исключительно структурные аспекты системы самоуправления, но оставляла в стороне фундаментальные предрассудки обеих общин относительно друг друга. Во-вторых, процесс приведший к заключения соглашения о разделенном правлении включал не все стороны конфликта, и в значительной мере был навязан третьей стороной (Британией), что сужало базу его поддержки. Не воспринимая это решение как свое собственное, местные силы с готовностью находили в нем критические изъяны. Наконец, и третья сторона, в свою очередь, продемонстрировало недостаточную приверженность принятому решению, отказавшись от плана, как только его реализация натолкнулась на серьезный протест со стороны юнионистской общины.
Женское движение за мир. Эта политическая сила оформилась в середине 1970-х годов, принесла Нобелевскую премию мира своим создателям, и вскоре растворилась в небытии. В отличие от приведенных выше попыток решения конфликта, которые были инициированы правительством и носили структурный характер, женское движение не было ни тем, ни другим. Образованное женщинами Католической и Протестантской общин, сытыми по горло непрекращающимся насилием, движение организовывало регулярные марши (временами многотысячные) и иные публичные мероприятия, призывающие положить конец конфронтации. Эта инициатива породила в среде умеренных представителей обеих общин надежды на изменение атмосферы взаимного страха и вражды.
Провал движения был вызван его неспособностью осуществить необходимые структурные изменения в повседневной жизни общин, а также конвертировать свой моральный призыв и новое видение ситуации в конкретные поведенческие реакции со стороны обеих общин. Лидеры движения были политическими аутсайдерами для обеих общин, что на первых порах было их преимуществом, но в конечном итоге обернулось критической слабостью. Некоторые из лидеров движения впоследствии эмигрировали, и их идеи утратили ту привлекательность, какую имели на начальном этапе.
Моральный месседж и приверженность своему идеалу основателей и участников движения оказались недостаточно сильными для того, чтобы изменить характер глубоко укорененных страхов и предрассудков, продолжавших подливать масло в огонь конфронтации с обеих сторон. Не смогли они также преодолеть глубокие различия в интересах основных сторон. Другими словами, эффект морального неприятия бесконечного насилия не был конвертирован в конкретный набор предложений и решений насущных проблем, волнующих каждую из враждующих общин, в такой механизм межобщинных коммуникаций, который позволил бы изменить сложившиеся образы и стереотипы.
Англо-Ирландское соглашение. Четвертой попыткой урегулирования конфликта стало Англо-Ирландское соглашение, заключенное Британским и Ирландским правительствами осенью 1985 года. Эта инициатива, - в сравнении с разделом Ирландии и попыткой введения разделенного правления, - была куда менее амбициозной, поскольку не предполагала сколь ни будь глубоких структурных изменений в системе управления Северной Ирландией, и по существу поддерживала конституционный статус-кво региона. С другой стороны, попытка введения совместного британо-ирландского процесса принятия решений по вопросам северной части острова для Протестантской общины ассоциировалась с перспективой воссоединения двух Ирландий, и уже в силу этого вызывала неприятие. С другой стороны, самой возможностью совместных Англо-Ирландских действий, соглашение побуждало группировки Севера к кооперации в качестве противовеса действиям Британского и Ирландского правительств. Эффект усиливается тем, что ни Протестанты, ни Католики Севера не являются сторонами данного соглашение. При этом, если умереная часть Католиков в целом одобряет данное соглашение, то Протестанты его не принимают. Юнионисты не приемлют любой формат, дающий Дублину даже незначительное влияние на ситуацию. Аналогичным образом, радикальная часть Католиков-националистов также отвергает любую форму вмешательства Лондона в дела Северной Ирландии.
Основной проблемой в данном соглашении является то, что оно (как и первоначальное разделение острова, и модель разделенного правления 1974 года) затрагивает исключительно структуру политических интересов, при этом делает это диспропорциональным образом, а именно: бросает вызов доминантном положению Протестантского большинства, в то же время не давая гарантий, что предполагаемые изменения сулят ему какие-либо выгоды. Решение, навязанное Протестантам без их участия, провоцирует страх и недоверие со стороны общины.
В силу того, что Англо-Ирландское соглашение было принято без участия ключевых сторон конфликта, оно оказалось не способно понизить уровень взаимного недоверия между общинами, прояснить их понимание интересов и чаяний друг друга, или хотя бы способствовать коммуникации между ними. С точки зрения конструктивного конфликтного менеджмента, суть которого состоит в совместной выработке участниками креативных решений, данное решение не достигло успеха.
Если и можно найти какой-либо позитивный эффект от принятого соглашения, то он скорее заключается в заметном ослаблении прежних эмоциональных связей между Протестантской общиной Ольстера и Лондоном, а также некотором снижении накала обвинений в адрес британцев со стороны Католиков. Отчасти эти результаты способствовали подготовке благоприятной почвы для заключения последующих соглашений середины 1990-х годов, продемонстрировавших свою эффективность.
В дальнейшем работа по изучению и освоению навыков диалога велась в двух направлениях. Во-первых, - встречи и дискуссии между уже определившимися участниками переговорного процесса, имеющие целью сближение позиций конфликтующих сторон по самым острым вопросам и фиксация договоренностей. Во-вторых, изоляция экстремизма и терроризма, как республиканского, так и лоялистского, вытеснение и исключение его из политической жизни Северной Ирландии путем вовлечения в переговорный процесс тех сил, которые готовы были распрощаться с "культурой войны".
Так, в результате дальнейших переговоров между Дублином и Лондоном была принята Декларация на Даунинг Стрит в 1993 г., в которой был заявлен принцип «открытых дверей» – приглашение за стол переговоров всех вовлеченных сторон с условием их отказа от насилия, что исключало из них радикально настроенные силы. В ответ на эту декларацию руководство ИРА озвучило программное заявление о прекращении огня, к которому присоединились и юнионистские военизированные формирования. Однако ИРА отказалась разоружиться, что резко осложнило переговорный процесс. Новый теракт, организованный членами ИРА в Лондоне 9 февраля 1996 г., прервал перемирие.
После победы лейбористов на выборах в Великобритании ИРА объявила о новом перемирии. Шинн Фейн была допущена к многопартийным переговорам в замке Стормонт, в результате которого было подписано Соглашение Страстной пятницы 10 апреля 1998 г. Соглашение было одобрено народами Северной Ирландии и Республики Ирландия на референдумах. Оно предусматривало сохранение Ольстера в составе Соединенного Королевства с параллельным укреплением связей с Ирландией. Документ подтверждал приверженность всех сторон переговорному процессу и принципу разоружения. Кроме того, было решено воссоздать Североирландскую ассамблею (законодательно-исполнительный орган) с определенными правами самоуправления, на выборах в которую 25 июня того же года участвовали все основные политические силы. Кроме того, Соглашение предполагало: 1) проведение выборов по пропорциональной системе в 108-местную Ассамблею Северной Ирландии; 2) учреждение Ассамблеей Министерского комитета из 12 членов, решения которого будут приниматься квалифицированным большинством; 3) образование Министерского совета Север-Юг, в который войдут представители двух частей острова. Его компетенция ограничена такими областями, как туризм, сельское хозяйство, транспорт. Решения принимаются консенсусом; 4) создание Совета Британских островов, который будет состоять из британских и ирландских депутатов, а также из представителей будущих парламентов Северной Ирландии, Уэльса и Шотландии; 5) отмену 2-й и 3-й статей ирландской Конституции, требующих восстановления суверенитета Республики над всем островом; 6) разоружение военизированных группировок в течение двух лет.
Признанием международной значимости мирного процесса в Северной Ирландии стало присуждение Нобелевской премии мира 1998 г. двум ее ведущим политикам - лидеру Социал -демократической Лейбористской партии (по преимуществу католической) Дж. Хьюму и лидеру Юнионистской партии Д.Тримблу.
Отмена прямого правления Великобритании в Северной Ирландии в декабре 1999 г. и формирование впервые в истории Ольстера коалиционного правительства с участием представителей основных политических сил католического меньшинства (в том числе и Шинн фейн, что было немыслимо еще несколько лет назад), оказали не менее значительное воздействие на развитие ситуации, чем подписание Соглашения Страстной пятницы - Стормонтского соглашения 10 апреля 1998 г. Это привело к изменению расклада политических сил Северной Ирландии. Однако эти безусловно позитивные тенденции еще не означают подлинного решения ольстерского конфликта. Несмотря на ведущийся процесс разоружения, в провинции продолжаются террористические акты. С 1998 г. здесь погибли около 60 человек. На переговорах лидеров ведущих политических партий по урегулированию политической ситуации в Северной Ирландии, проходивших на юге Англии в замке Лидс в сентябре 2004 г., не удалось достичь компромисса.
С этого момента начинается новый этап урегулирования конфликта, который, похоже, еще далек от завершения. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что в последнее десятилетие в Северной Ирландии произошел поворот от "культуры войны" к "культуре мира". Мирный процесс в Северной Ирландии проложил путь к разрешению острого религиозно-политического конфликта, унесшего за три десятилетия более 3,2 тыс. человеческих жизней. В годы религиозно-политического конфликта в Северной Ирландии и поисках путей его разрешения мы можем наблюдать те три важнейших стратегических аспекта перехода к "культуре мира", которые выделены в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (52/13, 20.XI.1997):
трансформация ценностных ориентаций;
освоение навыков решения проблем с помощью диалога и переговоров;
полное соучастие в развитии своего общества.
Мы являемся свидетелями того, как общество, в течение многих десятилетий жившее по законам религиозной нетерпимости и противоборства, управлявшееся властью, основанной на религиозной дискриминации, на сектантски организованном авторитете, переходит к новой модели развития на основе принципов демократии, ненасилия и равенства граждан вне зависимости от их религиозной принадлежности.
Уроки для конфликтного менеджмента. Успешное разрешение конфликта в Северной Ирландии должно принимать в расчет как структурные, так и психокультурные факторы. Предлагаемые решения должны решать те конкретные проблемы, которые каждая из враждующих сторон определяет для себя как жизненно важные.
Так, для Католиков важно положить конец дискриминации в вопросах обеспечения жильем и прочими социальными благами, дать больше экономических возможностей и, что самое важное, возможность политического участия в принятии решений, касающихся их повседневной жизни. Для Протестантов, в свою очередь, критически важные интересы включают страх перед перспективой жизни по законам страны, в которой доминирует другая вера, перед утратой связей с исторической родиной – Англией, утратой политического влияния, а также угрозами их жизни и собственности.
В равной мере и Католические, и Протестантские интерпретации конфликта строятся на глубоко укорененных страхах и угрозах их групповому достоинству и легитимности. Обе общины испытывают вполне реальные (и зачастую обоснованные) опасения по поводу того, что можно ожидать от противной стороны, дай им волю. Таким образом, всякий конст