Серия I. ФИЛОСОФИЯ
т. 1 – 2. О понимании
т. 3. «Метафизика» Аристотеля
т. 4. Природа и история
т. 5. В мире неясного и нерешенного
Серия II. РЕЛИГИЯ
А. Язычество
т. 6 – 7. Древо жизни (язычество, магометанство и проч.)
т. 8. Во дворе язычников (об античной религии)
Б. Иудейство
т. 9. Иудаизм (статьи, выражающие положительное отношение к иудейству): «О библейской поэзии», «Сущность иудаизма» и проч.
т. 10 – 11. Иудей (статьи с отрицательным отношением к иудейству)
{16} В. Христианство
т. 12 – 15. Около церковных стен
т. 16 – 18. В темных религиозных лучах («Темный лик», «Люди лунного света»)
т. 19. Апокалипсическая секта (о хлыстах)
т. 20. Апокалипсис наших дней
Серия III. ЛИТЕРАТУРА И ХУДОЖЕСТВО
т. 21 – 26. О писательстве и писателях («Легенда о Вел. Инквизиторе», статьи о Достоевском, Лермонтове, Гоголе, Пушкине и проч.)
т. 27 – 28. Среди художников
т. 29. Путешествия («Итальянские впечатления», «По Германии», «Русский Нил»)
Серия IV. БРАК И РАЗВОД
т. 30 – 32. Семейный вопрос
Серия V. ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО
т. 33. О монархии
т. 34. О чиновничестве
т. 35. Революция («Когда начальство ушло», «Черный огонь»)
Серия VI. ПЕДАГОГИКА
т. 36. Сумерки просвещения
т. 37. В обещании света
Серия VII.
т. 38. Из восточных мотивов (большой том или ряд выпусков in folio)
Серия VIII. ЛИСТВА
т. 39 – 41. Уединенное, Опавшие листья, Смертное, Сахарна, Новые опавшие листья и проч.
Серия IX. ПИСЬМА И МАТЕРИАЛЫ
т. 42 – 47. Литературные изгнанники (Страхов, Говоруха-Отрок, Кусков, Леонтьев, Шперк, Рцы, Рачинский, Флоренский, Цветков, Мордвинова)
т. 48 – 49. Био- и библиографические материалы
т. 50. Записки, заметки
В данное, первое Собрание сочинений В. В. Розанова войдут все его главные книги: «Итальянские впечатления», «Среди художников», «Черный огонь», «Мимолетное», «В темных религиозных лучах», «О писательстве и писателях», «Около церковных стен», «В мире неясного и нерешенного», «Уединенное», «Опавшие листья», «Сахарна», «Апокалипсис нашего времени», «Из восточных мотивов» и другие, а также неизданные письма и биографические материалы. Большая часть этих произведений печатается целиком в наше время впервые.
А. Николюкин
{17} В. В. Розанов
Итальянские впечатления
{18} Рим. — Неаполитанский залив. — Флоренция. — Венеция. — По Германии [i]
{19} Предисловие
В Европу можно ехать с пустым сердцем: тогда в ней ничего не увидишь. Эта совокупность ресторанов и уличной толпы не представляет ничего занимательного, как и у нас… Труд, удовольствия и вообще элементы человеческого жития — одинаковы везде под солнцем, разнясь только в красках и размерах. И не надо выезжать из родины, чтобы посмотреть это в Италии или Германии.
Я поехал туда с другим намерением: посмотреть усталым взглядом усталых людей. Мне хотелось взглянуть на Европу как на место чудовищной исторической энергии, где отложились слои великого труда, подвигов, замыслов, гения, надежд и разочарований. Мне хотелось «понюхать их пота» и «взглянуть на их лица»: как? что? горит ли там энергия? есть ли «вера, надежда и любовь», говоря восточною фразеологией. Я поехал с историческим интересом, а не с географическим интересом: и читатель или путник по Европе найдет в этой книжке себе друга, если едет туда с аналогичными намерениями.
Без моего ведома художник Л. С. Бакст, знакомясь в рукописи или корректуре с некоторыми отделами этих «Впечатлений», печатавшимися в «Мире Искусства», сделал прелестные рисунки[ii] к статьям о Флоренции и Пестуме. Находя статьи в журнале, я долго, бывало, любовался этими рисунками, которые он делал, вероятно, под навеванием текста: но на меня обратно навевали толпы античных грез эти прелестные рисунки. В Баксте вообще живет много древнего человека: наивный, как мальчик, он не хочет проснуться к деловой прозе Европы XIX – XX века. Все ему грезятся старые камни и юные нимфы, зеленый плющ около пожелтевших колонн, и, может быть, он видит и себя в этих грезах, заснувшим {20} в высокой траве, какою заросла древняя Посейдокия… Так назывался первоначально городок, переименованный римлянами в Пестум. В пятнадцати саженях от его храмов, так изумительно сохранившихся, синеет голубое Тиренское море: как оно удивительно, какой вид! И когда я смотрел на эту бирюзу вод и думал, что триремы Пирра[iii], карфагенян и римлян когда-то разрезали его волны, встречались и провожались живыми жителями этого городка, в хитонах и туниках, я готов был заплакать… И я вообще думаю иногда, что в наше время хорошо сохранять детство, а серьезному взрослому душою засыпать и потихоньку просыпаться в тот древний мир, когда люди не задыхались под ватною одёжей, под книгами, под утренними газетами, а умывали утром руки в солнечных лучах, и солнце золотило их смуглую кожу… И солнце, и люди, и колонны храмов — все связывалось в единое целое, еще без греха и зависти…
В. Р.
P. S. К «Итальянским впечатлениям» я прибавил несколько страниц — о впечатлениях, вынесенных проездом по Германии.
{21} Рим[iv]