Летающий дом, в котором с таким удобством расположились друзья, мирно резал зыбь неба, устремляясь вперед к ледяному замку Скрага. Захар все еще стоял на дежурстве у окна залы, а его товарищи неспешно вели беседу. Тут юноша заметил кое-что интересное внизу.
– Воль, а взгляни-ка, не батюшки ли твоего замок.
– Не думаю, я бы почувствовал, – Волдрэнк встал с кресла и подошел к окну, – это какая-то скала, – вынес он вердикт, – но скала какая-то странная.
И действительно. Это творение природы, которое показывалось на горизонте, скалой было назвать очень трудно. Оно больше напоминало холм совершенно правильной конусообразной формы с небольшим плато на верхушке. Казалось, что кто-то выстругал этот конус, настолько гладким и ровным был он.
Баюн запрыгнул на подоконник и воззрился на это чудо природы.
– Действительно, странная какая-то скала, – подтвердил он, – А точно не замок?
– Насколько я помню из слов матери, замок отца был величественным, с большим количеством башенок, дополнительных строений, которые изо дня в день меняли свой вид, и, насколько я себе представляю, даже красивым. А здесь какое-то недоразумение стоит. Как будто рубанком струганное.
– Не стоит ли нам спуститься да разнюхать? – предложил Соловей, – мы же надолго не задержимся, так, на плато водрузимся, да с Горынычем пару кругов разведывательных сделаем.
– Может ты и прав, – задумался Волдренк, – а я как раз попробую определить расстояние, отделяющее нас от вотчины папеньки.
– Тады, рули, – предложила правая голова Змея, а остальные согласно закивали.
Для Волдренка не составило труда посадить ковер с залой на острие этой скалы. Плато было совершенно гладкое, но размера его едва хватило, чтобы этот летающий аппарат смог на нем разместиться. Змей Горыныч вышел на порог комнаты и загоготал.
– Э-эх! Теперь мы разомнемся, как нам этого не хватало, – Змей смело шагнул на ковер, но поскольку тот находился на самом краю, а Горыныч не преминул воспользоваться увеличительным заклинанием, как только оказался снаружи, то не смог сохранить равновесие и кубарем покатился вниз.
– Эй, Горыныч, ты что? – забеспокоился за товарища Соловей, – живой?
Звук хлопающих крыльев дал ему понять, что Змей живой. А появившиеся одна за другой головы подтвердили эту догадку. Змей улыбался всеми своими физиономиями, и радостно гоготал.
– Какая горка веселая, ну прям как зимой, может, еще раз прокатимся?
Горыныч, не раздумывая, воплотил свою идею в жизнь: сложил крылья и, грохнувшись на склон, покатился вниз.
– Веселый он у вас, – констатировал Волдрэнк.
– Есть такое, – нехотя согласился разбойник, и крикнул укатившемуся соратнику, – эй, вы там, внизу, зачем мы здесь, не забыли? Тут враг рядом, а они развлекаются.
– Ну, еще разок, – умоляюще посмотрела на него левая голова, а подружки ее поддержали кивком.
Соловей ничего не успел ответить, как Змей совершил третий спуск.
– Хорошо-то как! – радостно гомонили головы, – давненько так не отдыхали!
– Так, – их веселье решил прервать Баюн, – прекращайте дурака валять, давайте уж за дело принимайтесь, да и ты Воль не зевай, давай вынюхивай, где твой батюшка притаился.
– Я не думаю, что он таится, не с его характером, – усмехнулся граф, и принялся за расчеты.
– А мне что делать? – подал голос Захар.
– Сиди на пороге и бди, – повиляв хвостом, предложил кот, которого от этих полетов немного мутило, и он хотел просто немного отдохнуть.
Баюн свернулся клубком на кресле и умиротворенно засопел. Юноша, между тем, принялся бдеть, усевшись на пороге. Было холодно, поэтому он притащил плед и закутался в него. Змей с Соловьем улетели на разведку, Волдрэнк тихо скрипел пером по пергаменту, рассчитывая расстояние, поэтому юноша, пригревшись, тоже потихоньку заснул…
– Хорош стражник, нечего сказать, – усмехнулся Соловей подлетая после третьего круга, сделанного над этим неведомым сооружением, к дому на ковре.
– Ой, прости Соловей-братец, – встрепенулся Захар, – чо-то я закемарил.
– Видели, видели, – усмехнулась средняя голова.
– И, судя по всему, ничего и никого не видел? – вопросительно подытожила правая.
– Нет, – честно ответил Захар, – не было здесь никого.
– Да мы и сами с высоты бдели, – похвалилась левая голова, – действительно никого, даже странно, хотя Соловей и говорит, что сила здесь рядом страшная таится, плохо, что мы ничего не чуем.
Соловей спрыгнул на порог, и пошел внутрь, узнать у графа, что он там насчитал.
– Что же, – ответил на незаданный вопрос Волдрэнк, – мы очень близко. Если мои расчеты верны, то лететь нам не более семидесяти-восьмидесяти верст. Но прежде, чем лететь, нам надо построить план проникновения на землю отца. У него там немало чего для охраны понатыкано, насколько я помню, кроме морока, есть еще и ловушки, и сбежавшаяся под его крыло разная нечисть, и другая пакость. Нахрапом нам его не одолеть.
Захар попытался что-то сказать, указывая на молот, но граф одним кивком руки остановил его.
– Подожди, Захар, и до тебя очередь дойдет, еще помашешь своей игрушкой, нам надо подумать о своей безопасности.
– Поздно, – задумчиво сказала левая голова, которая одна не влезла в дверь за своими товарками, а уменьшаться Змей пока не стал, так и порхал двумя головами внутри дома.
– Почему же, поздно, – удивился Волдрэнк, – мы сейчас прикинем, кто за что отвечает, распределим обязанности, я кое-чего еще повспоминаю, подготовлю свои заклинания, и можно будет начинать наступление.
– Поздно, говорю, – левая не унималась, – по-моему, мы уже в ловушку попали.
Правая со средней со скрипом вылезли наружу, за ними устремились Соловей, Волдрэнк и Захар.
Левая голова оказалась права. Со всех сторон этого непонятного шпиля на них наступали орды страшной жути.
– Упыри, мать их, – установил Соловей.
– Нежить, – поддакнула правая голова.
– Морок, – отрицательно покивал головой граф.
– Уверен? – недоверчиво поинтересовался Соловей.
– Предполагаю, – граф попристальней вгляделся в поднимающиеся истлевшие трупы, – у отца никогда не было таких отрядов нежити, он брезгливый был, насколько я помню, ему такие войска не очень нравились, он больше любил мороку согнать, считал, что так менее опасно.
– И чем нам его изводить? – задал конструктивный вопрос юноша.
– Вообще-то он смеха боится, – пожал плечами рыцарь, – я же говорил, только я не представляю, как нам в такой ситуации смеяться.
– А давайте-ка мы попробуем, – предложил Змей и, не дожидаясь ответа, улетел к сужающемуся кольцу врагов.
Он уселся на хвост на безопасном расстоянии, вонзил свои когти в эту гору, чтобы сохранить устойчивость, что не очень то и помогало, на скользком склоне такая туша медленно, царапая породу, опускалась все ниже и ниже.
– Хы-гы, – начала средняя голова, другие ее поддержали, – у-ху-ху, а-ха-ха, ой, мамочка, живот надорву.
То ли смех Горыныча был не искренним, но морок и не думал отступать, приближаясь к своему насмешнику. Змей повернул головы к убежищу.
– Чегой-то не страшно им, – прокричала средняя голова, констатировав факт, который был виден всем с высоты.
Горыныч не обратил внимания на близость толпы нежити и, пока оборачивал головы на врага, врезался в самую гущу.
– Ой, они кусаются, – как-то смешно и жалобно, прохныкал Горыныч, – да нет, щекочутся, ну сейчас мы им.
Одним взмахом крыльев, Змей оказался на недосягаемой высоте, и самые прыткие из упырей, ухватившиеся за его чешуйки, взлетели вместе с ним. Змей, как-то по-кошачьи встряхнулся, и они полетели вниз на своих собратьев.
– А как вам такое, – предложил Горыныч, и пальнул огнем на своих обидчиков.
– Как горят красиво, – критически осмотрела свою работу средняя голова.
– Ну и мои тоже неплохо, – ревниво отметила левая.
– А моих больше, – гордо подняла ноздри правая.
Средняя не стала вступать в дискуссии и предложила:
– Ну что, еще раз, на счет три?!
– А то, – поддержали ее другие, и вместе принялись раскатисто считать, – Рраз! Дваа! Тррии! Плииии!!!
Через некоторое время Горыныч обратил внимание, что врагов не становится меньше, и на место сожженных упырей приходят все новые и новые.
– Да сколько же вас?! – в сердцах воскликнула правая голова. – Так у нас на всех огня не хватит! Эй вы, кто там в теремочке, давайте что ли помогайте, особенно ты Соловей, а ну-ка разметай их всех на четыре стороны.
– А я, по-твоему, чем занимаюсь, – прохрипело с другой стороны горы, – много их, не управлюсь.
Змей взлетел ввысь и обратил внимание, что с той стороны, где пришлось потрудиться ему, врагов все же было хоть и много, но гораздо меньше, чем со стороны Соловья. У него их было много больше, и они уже приближались к их домику.
– Мои бычки!!! – разом вскричали головы, увидев пару упырей, уже забирающихся на ковер и кинулись на выручку.
– Не вздумай палить, – прохрипел между свистами Соловей, останавливая Змея, – ковер загорится!
– Незадача! – согласился Змей, но уселся на крышу, готовясь откусить голову всякому, который позарится на его добычу.
– А вот и мой час настал, – радостно размахивая молотом, Захар подбежал к наступающим врагам.
Сил у Соловья было много, но только его посвист не уничтожал нечисть, а только отбрасывал ее к подножию склона и все новые и новые упыри лезли к убежищу друзей. Захар раздавал удары направо и налево, каждым из которых разбивал головы в крошку, если попадал, конечно. Но упыри попались глупые и настойчивые. Они лезли и лезли вверх, желая отведать свежего мяса.
– Горыныч, ты чего там уселся как канарейка на жердочке, или привык уже, – Соловей воззвал к совести друга, помогай давай, мы тут с Захаром не управимся, да и ты Волдрэнк, чего стал столбом?
– Вспоминаю.
– Чего там вспоминать, бей их волшбой своею.
– Да вот заклинание и вспоминаю.
– Бегом, – Соловей увидев приближающуюся к нему кавалькаду, снова свистнул. Толпа улетела вниз.
Змей послушался товарища, и из последних сил, летая теперь уже по всему кругу, жег упырей своим огненным выдохом. Те, которым удавалось прорваться сквозь огонь, получали могучий посвист Соловья, ну а те, кто избегал и этой участи, нарывались на кувалду Захара. Но, несмотря на это, силы у Змея стали угасать, ему надо было подкрепиться, чтобы разбудить в себе огонь, но вот времени на это не было, и он стал потихоньку сбавлять обороты, то и дело, изрыгая дым вместо огня.
Но тут вмешался Волдрэнк.
– К дому, друзья, ближе ко мне!
Его послушались, и в одно мгновение сгрудились рядом с ним, только Змей улетел на крышу, охранять свое мясо. Волдрэнк произнес заклинание и вокруг их дома на расстоянии достаточном, чтобы не повредить ковер и залу возникло кольцо зеленого пламени. Входящие в него упыри мгновенно обращались в пепел, и только некоторые из них, те, которые уже до этого оказались внутри кольца, продолжали свое движение. Ну, здесь уже много сил не потребовалось. Соловей немного посвистел, Захар тоже, не желая оставаться в стороне, раскидал пару десятков настойчивой нечисти в спасительный (для героев, а для нежити, соответственно, губительный) огонь. Вскоре в кольце не осталось ни одного врага, и друзья, вытирая лбы, уселись на пороге, наблюдая, как удивительный огонь пожирает все новые и новые толпы.
– Что-то много их слишком, – выразил общую мысль Волдрэнк, – непонятно.
– Ага, а нам вот непонятно, как это они так лихо по горе вверх подымаются, она же скользкая, что твой каток, – выразила общую мысль левая голова, но ей никто не ответил.
– Нда, а сколько этот огонь будет их жечь? – спросил разбойник.
– Не знаю, но сил много не требует, – пожал плечами граф. – Этот огонь только для упырей и страшен, поэтому заклинание неэнергоемкое.
– А чего же тогда кричал «к дому»? – удивился Захар, – я подумал, ты не хочешь нам своей волшбой урон нанесть.
– По привычке, – смутился граф, – только потом вспомнил, что не опасна вам моя формула. Но оно и к лучшему. Я ведь, как вы можете догадаться, только теоретически его знал, да и многие другие мне в первый раз придется проверять, так что лучше вы рядом будьте.
– Ты, наверное, все-таки повспоминай больше таких заклинаний, друже, – чавкнула правая голова с крыши (Змей уже вовсю восстанавливал свои силы, разбрасывая обглоданные кости на головы шедшим к пламени упырям).
– Ну и глупый же люд, – подивился Захар нежити.
– Это не люд, – веско сказал Соловей, – это нелюд! То есть, нелюди это. Это прах, восстановленный для жуткой колдовской цели, и воли своей они не имеют, поэтому и идут в огонь, не ведая, что погибель он им принесет. Их точно на нас кто-то наслал.
– Да тут и думать нечего, батюшка мой постарался. Скорее всего, ждет нас, не дождется, вот и первую ловушку нам подстроил.
Еще некоторое время друзья сидели на пороге, переговаривались. Змей уже успел схарчить оставшуюся половину быка и приступил к целому, как на порог, потягиваясь, вышел Баюн.
– И что это у вас здесь за веселье такое, – он поморгал глазами и уставился на кольцо зеленого пламени, потом, приглядевшись, он увидел нежить, бодро марширующую на приступ их убежища, и все понял.
Почесав лапой за ухом, пошевелив усами, он выдал сентенцию:
– А какого лешего вы их воевать удумали?
Друзья непонимающе воззрились на него.
– Так, а чего с ними делать-то надо было? – левая опять сказала за всех.
– Да уж. Без должного руководства вы тут все пропадете! – кот уселся на хвост и начал умываться.
– Говори уже, не томи, – прервал его занятие Соловей.
– А я и говорю, драли вас в детстве мало, – заявил Баюн, – ну Захар, ладно, юн, ума еще не нажил, да и Воль тоже, по книжкам мир постигал, но вы, – кот уставился на Соловья, – ты вот Соловушка, да и ты Змей, – холодный взгляд Баюна устремился ввысь к глазам Горыныча, который всеми тремя парами непонимающе моргал, – вы же в боях побывали, ум есть и туда же, врага воевать!
– Дык, и что не так? – Захар решил поддержать товарищей.
– Лететь надо было, дубины вы стоеросовые!
Кот продолжил облизывать лапу, а друзья стали недоумевающе переглядываться.
– Ха-ха-ха-ох! – схватился за живот граф, – а ведь котик-то наш прав, чего мы и правда в бой полезли, взлетели бы, да и дело с концом.
– А это, наверное, нужно спросить того, кто первый в бучу полез, – пробасила левая голова Горыныча.
– Тише ты, – громким шепотом урезонили ее товарки, – наша же изначально идея была.
– Да ладно вам, – Волдрэнк улыбнулся, – между прочим, поразмялись мы не зря, есть несколько моментов, которые бы нам не удалось узнать при встрече с отцом, если бы не это нашествие.
– Какие, например? – уточнил Соловей.
– Во-первых, я, несмотря на свою силу, колдун теоретический, на практике своих знаний не испытывал. То есть один минус нашей команде найден.
– А дальше? – Баюн решил, что возможно граф и прав, лучше на таком враге оценить свою немощность, чем потом локти кусать.
– Во-вторых, – продолжил Волдрэнк, – мы теперь с уверенностью можем сказать, что папаша нас ждет, раз узрел на этом пике, поэтому нахрапом нам его не одолеть, и невесту Захару не вызволить.
– И вот чо же так?! Только лишь добр молодец собрался подвиг в честь зазнобушки совершить, а колдуны всяческие препятствия творят! – понурился Захар.
– Подожди, друг, – Волдрэнк продолжал перечислять, загибая пальцы. – В-третьих, папаша, решив успокоить нас (или упокоить) таким количеством нежити немного просчитался. Я это пламя держать и сотню лет смогу, не напрягаясь, а столько костей, способных стать упырями на сотню лет вперед, отец не найдет. Поэтому, у нас есть какое-то количество времени, чтобы я вспомнил необходимые формулы для нападения и защиты. Да и вам необходимо подготовиться. Ты, Захар, например, кроме как молотом налево и направо крушить, ничему еще не научился. Про Змея мы узнали, что ему питание усиленное необходимо для огня его лютого. Да и Соловей устал, это я тоже вижу. Так что, мое мнение, которое в-четвертых, давайте останемся здесь, ночь на дворе, подготовимся, а утро вечера, как говорится у вас, русских, в сказках, мудренее.
– Правда твоя, рыцарь, – кот почему-то очень уважительно посмотрел на графа, – но, не было ли это первой пробой твоего батюшки, а вдруг он за упырями еще кого пошлет, тех, кому пламя твое до заднего места?
– Вполне возможно, но, – граф призадумался, – мы выставим стражу, – пускай Змей вот бдит (он то ведь уже силы восстановил)…
– Не совсем, – прочавкала левая, а средняя поддакнула, – у нас еще один окорок остался.
Граф промычал что-то неясное, но продолжил:
– Змей, доев свою добычу, становится на страже, а мы начинаем подготовку к штурму очень основательно, – Волдрэнк снова начал загибать пальцы, – я начинаю вспоминать необходимые заклинания и, на всякий случай, записывать их на пергамент. Это раз. Поскольку воробьев, не стрелянных, здесь нет, кроме Захара, то в это время ты, Соловей, и ты, Баюн, занимаетесь с ним первыми правилами обороны в мечном бою. Это два.
– А на кой мне этот мечный бой? – удивился Захар, – мне мой молоточек дороже всяких кладенцов.
– Я это знаю, а ты не перебивай старших! – Волдрэнк уже знал, чем унять юношу, поэтому не погнушался самым главным козырем (намеком на возраст). – Я видел, как ты дрался, и мне твоя манера не понравилась. Я, несмотря на то, что ни разу не выступал на честный бой, и то вижу, что размах у тебя уж больно широк, надо силы экономить, а у Соловья, как мне кажется, опыта много, для того, чтобы тебя наставить. Так что принимайтесь тренироваться. И еще, Баюн, следи за моими расчетами, я человек новый, а ты мудрый в таких делах. Это три. Вдруг, идею какую-нибудь умную подскажешь, которую я не увижу.
– Воль, а ты не так уж и глуп, как мне по первой казалось, – заключил кот, и друзья принялись исполнять план Волдрэнка…
– А знаешь, Яга, запах, по-моему, так и не выветрился, – в который раз сказал Кощей, когда марево портала закрылось.
– Уймись ты, плешивый, нету запаха никакого.
– Честно?
– Не сумлевайся. Это у тебя мнительность играет. Пахнешь, как обычный бессмертный злодей.
– А ну-ка, не передергивай. Не злодей я вовсе.
– Это кому как, – пожала плечами Яга, – я, например в этом не уверена.
Кощей не стал заострять.
– А сколько мы с тобой уже прошли? – осведомился он.
– Да с твоею прытью разве запомнишь, – Яга стала вспоминать, – да десятка два раз с лишком ужо, – Яга задумалась, – мне кажется, прыть твою надо охолонить, а то, вдруг, силушек на главного ворога не хватит.
– Поддерживаю, тебя, подруга, но азарт-то через край хлещет. Давай-ка, наверное, еще разок, и домой, силы восстанавливать.
– Мне одно непонятно, – вдруг решила Яга, – ты же рассчитывал за двадцать совместных прыжков с Черншоком ворога достичь, а теперь мы с тобой без возврата мчимся вперед, а ты уже устал.
– Не то, подруга дней моих суровых, – вдруг насупился Кощей, – чувствовал, да и теперь чувствую, ну хоть пятой точкой, что ждет нас сила моей сродни, поэтому хотел сэкономить.
– А чегой-то щас не бережешься.
– Неясно, но, тою же пятой точкой разумею, что много сил мне на ворога не понадобится, поэтому не берегу. Хотя, – кощей почесал лысую свою голову, – может быть, это у меня от привычки. Бдительность все-таки терять нельзя, давай, действительно, последнюю вылазку и домой, силы подкопить.
– Князь, наверное, гневаться будет.
– Да и хрен с ним, с князем, – высказал мнение Кощей.
– Ну почему же? – Яга была в суждениях более трезвой, – он-то в следующий раз, небось, захочет с нами идти, а мне, например это не очень удобно. Я вот, к тебе привыкшая, а он начнет раздрай устраивать.
– Ты, кстати, к Елизару несправедлива! – решил остановить анти политические заявления Яги Кощей, – мужик он, хоть и смертный, но мудрый, так что не надо так. Прыгаем в твою избушку. Покемарим и опять сюда. Ты как?
– А я против! – взвилась Яга, – знаю тебя охальника. Позвал бы замуж, тады бы, мож, и впустила бы с собою ночевать, а так извольте.
– Дура ты, баба, я тебе удобный ход предлагаю.
– Знаю я, что ты предлагаешь! – Яга не отступала, – прыгаем, а потом на поляну, и ежели ты, скотина, в избу мою нас перенесешь, то я, бессмертием твоим клянусь, что ты на одно бессмертие свое укоротишься.
– Ты это на какое бессмертие намекаешь? – решил подначить Кощей.
– На усохшее! – не сдавалась старушка, но Кощей решил не продолжать эту тему.
– Прыгаем, – решил он и привычным движением открыл окно портала.
За это время Яга и Кощей привыкли проделывать путь между тканью бытия, пуская Кощея, как существо более мудрое вперед, поэтому и в этот раз, Кощ первым заглянул в дыру.
– Ха! – заявил он, – видела бы ты, подруга!
– Чегой там.
– Неведомая сила нежити сбирается на холм.
– Неудивительно! – заключила Яга, – нежить, обычно, на холмы и сбирается.
– Да ты посмотри, там, на конце холма, наши други.
– Быть не может! – ведьма оттолкнула Кощея и вперилась вдаль подслеповатым взглядом. – А точно, вон, Змеюшка на верхушке дрянь какую-то харчит, да и нежить, ты смотри, так и прет.
– Под властью, потому что, – изрек Кощей, – ты видишь, старая, там кто-то колдовство учинил, зеленым пламенем очертил круг, а нежить идет и погибает.
– Но ты на Змея взгляни, ему там вольготно, как я посмотрю, давай туда Кощ, – скомандовала Яга.
– Ну вот, еще один портал даром, – скрипнул Бессмертный, но не стал перечить мудрой женщине, и закрыл проход.
– Ты ополоумел? – Яга поняла, что они вернулись на исходную позицию, – туда надо было портал надвигать.
– А я что делаю, мне же координаты поправить надо.
– Связалась с умным, – старуха скрипнула не хуже чем сам Кощей.
– Никак иначе, – заключил старый колдун, – теперича на верхушке окажемся…
У Кощея была одна странность. Очень уж он любил менять цвета своих порталов. Играла профессиональная гордость. У всех остальных одноцветные, а у него иначе. В этот раз он решил поразвлечь и себя и друзей, которые занимались задачами, поставленными Волдрэнком. Золотистый огонь возник внутри комнаты. Первым на этот факт обратил внимание Захар, который уже не в первый раз получал ножнами от Соловья, который по приказанию графа занимался с ним фехтованием. «Смотри-ка, Соловушка», – только и успел сказать Захар, и тут же получил плашмя по лбу. У Соловья имелась одна проблема: если он не свистел, то силы соизмерять не мог, а, поскольку Захар так легко подставился, то сам и виноват. Но, обмахивая своего супротивника теми же ножнами, Соловей тоже заметил это золотое марево, которое, переливаясь то красным, то синим, а то и зеленым светом начало расширяться. Он заголосил:
– Воль! Враги!
Волдрэнк сидел за своим пергаментом и наносил на него те формулы, которые мог вспомнить, которые, как ему казалось, могли помочь ему в покорении его батюшки. Он сделал первое, что пришло на ум, то есть легким движением руки заключил марево в непроницаемую завесу. Поскольку граф был начинающим практиком, то завеса его закрыло не только возможную враждебную сущность проникновения, но и всякий звук и свет, который мог исходить от опасности.
– Батюшка, наверное, опять чудит, – решил он, – я тут, в принципе уже все нашел, необходимые заклинания подготовлены, давайте, что ли в путь.
– А эти? – Захар вопросительно указал на черный шар, парящий в середине комнаты.
– В воздухе допросим, – решил Волдрэнк, – сейчас не до них. Берем целью замок отца. Змей! – граф строго прикрикнул.
– А что мы? – уменьшившийся сам Змей зашел в комнату, – а что это у вас, – он указал крылом на черное марево.
– Скоро узнаем, – объяснил граф, – у меня все планы уже готовы. Давайте на высоту поднимемся, и там обсудим.
– А строгости такие зачем? – Баюн не хотел оставаться в стороне.
– А затем, – Волдрэнк описывал круги по зале. Если уж и нежить и непонятный враг вторгается, – он указал на шар, – боится отец! Моих сил хватит, чтобы его сломить, но он там не один. Я уже все рассчитал. Все здесь, – Волдрэнк указал на пергамент, – но надо подняться за облака, там я вам все объясню.
Один щелчок пальцев графа заставил ковер подняться, Баюн, будучи практичным котом спросил:
– А с этими как, – он указал лапой на нежить, которая до сих пор хоронила себя в зеленом мареве неведомого огня, наколдованного графом.
– У меня нет к ним жалости, – решил Волдрэнк, – они давно умерли, а мой огонь упокоит их навсегда.
– А тебе нравится жить вечно? – вдруг спросил Захар и запнулся, – прощения просим, ежели обидное что ляпнул.
– Тебе, Захар, скажу, что уже и сам я так жить не хочу, как жил, хотя лет моих всего ничего четыре века.
Баюн решил прервать эту философскую беседу.
– Ты давай ввысь рули, надо разведчиков расспросить.
– Слушаюсь и повинуюсь, – артистично склонил голову граф, – да мы, собственно, уже за облаками. Можно и к допросу приступать.
– Тогда не томи, – Баюн ждал, какого врага подсунет ему неизбежность.
Граф начал делать пассы, аккуратно выводя из черного марева своих пленников.
– Вот те раз! – заключил Захар, – здравствуй бабушка, здравствуй дедушка! – он ударил челом в дубовые доски паркета летающего дома.
– Так это родственники твои? – не понял граф, но видя ухмыляющуюся рожу кота, приостановил излияния своего почтения.
– Ага, родственники, – как-то даже не по-кошачьи смеялся Баюн, – ты их еще своими родственниками назови.
– Что вы так сразу, – не нашелся чего сказать Захар – это, бабушка Яга, а это! – он многозначительно поднял палец, но Волдрэнк уже все понял, – это Кощей (представляешь Воль), самый что ни на есть Кощей Бессмертный. Видел бы ты, как он зазнобе моей с рукой помог, очень положительный дед, хотя лысина у него неподобающая.
– Насчет лысины мы потом поговорим, но почему ты Настасью зазнобой назвал? – Кощей, которого, как и Ягу, граф уже освободил, решил брать быка за рога.
– Ну дык, – Захар почесал лоб, – батюшка Кощей, решил я, что милее девиц и нету на свете, чем она, а от добра добра не ищут, тем более я жених ейный названный, ежели согласится, то вот он я, бери не хочу.
– Хорошо, с этим вопросом утрясли, – скрип Кощея напомнил Баюну, что место его сейчас под крышей, поэтому заперся по гардине на карниз.
– Сейчас бой предстоит, ушастый, но учти, – Кощей зыркнул очень уж строго, – вернешься живым, я с тобой такое непотребство учиню.
– Какое? – сверху кот чувствовал себя гораздо увереннее.
– Такое, – рыкнул Бессмертный, – я тебя съем!
– А не побрезгуешь? – кот продолжал изгаляться.
– Да я и не таких котов ел, головы откусывал и в яму выгребную сплевывал, – взвился Бессмертный.
– Не смотрите на меня так, – изрек Баюн, обращаясь ко всем друзьям, – перебесится и ладно, но вопрос другой, как вы здесь с бабулей оказались?
– Я думаю, что к лучшему, что они здесь, – заявил Захар.
– Гм, мальчик думает, – изрек Баюн, а Волдрэнк произнес:
– Кощей, насколько я знаю, я могу к тебе так обращаться, – Кощей махнул рукой, мол, не чинись, – Итак, четыреста лет назад силами двух государств был построен мой замок. Ты, к сожалению, в строительстве том своих рук не прикладывал. Мне было год или два от роду, как попал я в тот замок. Я незаконнорожденный сын неистового Скрага, и если тебе это имя что-то говорит, то только это может нам помочь в поисках невесты Захара и правды на мою голову – я четыре сотни лет провел в одиночестве, разве это не тюрма.
– А отчего же ты такой колдун прыткий стал, ежели в застенках сидел? – Яга подала голос.
– Я там учился, книги разные читал, а что же делать, если конца жизни не знаешь, да и на волю выйти не можешь, только читать и учиться остается.
– Это Воль правду говорит, – решил поддакнуть Захар, – он же с ума сошел, когда королевство евоное рухнуло. Другой бы на его месте петлю бы пошел ладить, да мыло искать, а энтот… Пойдем, мол, Захар пройдемся, и, сперва решил проверить, как моя рука пройдет скрозь стену невидимую, на которой я чуть пальчики не сломал давеча. И ничего. Прошла рука моя, и вперед, и назад. А потом Воль говорит, пойдемте-ка по тропинке, и вот, когда он меня уже практически уморил своею прогулкой, как стал он с Баюном плясать, в страшном сне не приснится. Да и до этого со мною на кулачках бился от радости, что я руку не покалечил. Это он на вид, как сморчок, а так, силушки в нем…. Ого-го. Это богатырь, а ежели вы говорите с Бабушкой, что он еще и колдун не из последних, то цены ему нету, увидите, всех ворогов перебьет наш Воль!
– Это я понимаю, – задумался Кощей, – но имя Скраг мне ничего не говорит, – ты, как я чувствую, сильный колдун, хотя опыта нет, а Скраг, – Кощей задумался, – не думаю, что он мне противник, прости, конечно, все-таки он твой отец.
– Прощать не за что, Кощей, я на него, так или иначе, зуб имею, и если ты говоришь, что для тебя он не существенная преграда, то я этому очень рад, мне меньше работы будет.
– Ну, это мы посмотрим, – Кощей позыркал в сторону стола, посмотрел на бумаги, подготовленные графом, – можно взглянуть? – спросил он у хозяина.
– Конечно же, дело-то общее, а это немногое, что я успел вспомнить, все-таки, проходил эту науку только по книгам, боевого опыта нет.
– Ага, – Бессмертный уже листал пергаменты и вычитывал формулы, – ну да, очень хорошо, а здесь, – он перевернул еще лист и указал когтистым пальцем, – я бы иначе немного сделал, хотя, – он почесал тем же пальцем во лбу, – может и сойти.
– Эх, знать бы, кто он, твой батюшка, – с сожалением покивала головой Яга и продолжила, – слышь, Кощ, хорош там по бумагам рыскать, давай, что ли, своих звать?
– Ага, прямо сюда и позовем, – усмехнулся Кощей, – ковер не выдержит, он и так еле с задачей справляется! А ты молодец, – это он обернулся к Волю, – неплохо рассчитал его летные характеристики, я вот, по старости, да и отсутствию необходимости и не думал, что можно так интересно воспользоваться увеличивающим заклинанием для того, чтобы не только в размере увеличить предмет, но и его магию так же расширить.
– Мне не казалось это таким уж большим изобретением, – смущенно ответил ему граф, – наоборот, более сложным было уменьшить и сократить его колдовскую силу, а обратный процесс дался очень легко.
– Но ковер, как я смотрю, моей формулы будет? – спросил Кощей.
– Точно, я уже друзьям рассказывал, что именно из твоих научных работ почерпнул.
– Это вот очень интересно, как до тебя-то они дошли, возможно, кто-то делится моими работами.
– Ну, не мне знать, – как-то смущенно проговорил граф, – но в библиотеке нашлись.
– Так, – Яга решила успокоить полемику, – ученые мужи, может быть, вы начнете тушить пламя научной болтовни. У нас тут проблема еще не решена! Вона, и Захар головой кивает.
– А и точно, – Кощей прервал допрос коллеги, – давай-ка думать, как с союзниками поступать будем.
– А вот это мне неизвестно, – граф решил изложить свой план, – мы тут пока на шпиле сидели, придумали следующее, – и он по бумагам рассказал, как можно обеспечить проходы по ловушкам Скрага, используя мощь Горыныча и Соловья, удаль Захара, и его Волдрэнка, научные знания.
– Это все хорошо, – как-то скуксился Бессмертный, – но, как мне кажется, я порталом могу прямо в замок батеньки твоего засунуть и нас и всех наших друзей, что в лесу томятся в ожидании.
– Но расстояние мне точное неизвестно, – Волдрэнк достал пергамент, на котором производил первые расчеты.
– Нда-с, с точностью туговато, – покивали Кощей и Яга, которая тоже заглянула в чертеж графа.
– А если прыгнем на ближайшую отметину, – предложил Баюн, как-бы невзначай уже спрыгнувший с гардины и оказавшийся на столе. Он указал лапой на первый радиус очерченный графом, – прыгаем, проверяем, определяем расстояние более тщательно и точно, а, потом, возвращаемся в лес, собираем команду, и лупим прямо в центр, в логово папаши твоего.
– А княжна как же? – вдруг подал голос Захар, – да ежели Скраг хотя бы в половину силен от того, как евоный сынишка, так и ей беда прийти может.
– Беда должна была прийти еще тогда, когда отец замок мой рушил, так что не знаю, либо найдем мы ее живой и здоровой, либо ее уже и нет в живых, – очень строго и с соболезнованием в голосе произнес Волдрэнк.
– Не согласная я, – ответила ему Яга, – я ее так тщательно в невидимку обратила, что батюшка твой, наверное, ее поныне ищет и отыскать не может.
– Тем более, князь бы знал, – вставил Кощей, – у него перстень заговоренный имеется, беду, если таковая княжне придет, чует.
Захар, до этого спавший с лица, приободрился, и залихватски махнул мечом, который пока еще держал в руке.
– Осторожнее, – пожурил его Соловей, – не одни мы в доме, – он призадумался, – но вот речи Баюши мне кажутся справедливыми.
– Оно-то так, – Яга покивала, – только вот, мне думается, наших, все равно, надо бы пораньше известить, про вас рассказать, всех к оружию привлечь и общую стратегию поведать. Так что мы с Кощеем отправляемся в лес, – она взглянула на стол, – я бы, конечно и кота туда прихватила, да только дастся ли он? – Баюн кивнул с таким видом, что, мол, только вы меня там и видели. Старуха махнула рукой, зная, что таких уже воспитывать поздно и продолжила, – в обчем так, мы домой, ты Кощей на Волдрэнка маячок поставь для уверенности, а мы как с подготовкой управимся сразу к вам.
– А вы нас найдете? – не понял граф, мы же вперед будем лететь, проверять дозоры отца, возможно и нападения отражать.
– Нда, – старая ведьма оттопырила один клык и призадумалась, – незадача, расстояние то мы не исчислим.
– Почему же, – удивился Кощей, – я же, на досуге, доработал формулу молодого Яноша, теперича и расстояние к вектору прикладывается, так что найдем их как миленьких. Ты только Яношу не вздумай поведать об этом, хочу увидеть, как он сам задачке этой несложной решение найдет.
– Академики мне, нашел время для испытаниев своих, – скривила нос Яга, но все-же подмигнула Кощею, мол, не бойся, не выдам.
– Тогда мы в путь, да и вы не зевайте, пусть кто-нибудь да бдит в окошко. Вы, особенно, на рожон не суйтесь, двигайтесь к ближайшей отметине, располагайтесь там в наиболее безопасном месте, да еще и таком, где бы пару сотен народа разместить можно было, а мы сейчас своих известим и к вам, – поклонился Бессмертный злодей, очертил круг в середине комнаты, круг в этот раз окрасился красными и синими всполохами, и они с Ягой шагнули в колдовскую зыбь.
– Они летят! Они бегут в мои сети! – возбужденный Скраг бегал по покоям Людовика, не давая тому сказать и слова, останавливая все попытки взмахами руки, – скоро, уже скоро, они будут здесь!
– Так и что же здесь хорошего? – изумленный принц, все-таки, вставил свою реплику.
– Во-первых, мы от невесты твоей избавимся, не мытьем так катаньем, а во-вторых, я встречу злейшего своего врага.
– Это сынишку твоего, что ли? – насмешливо поинтересовался Людовик.
– Не смей его так называть. Я этого ублюдка и знать не знаю, я другого имею в виду, – Скраг потер руками, – Кощея Бессмертного!
– А чем он тебе не угодил, не тем ли, что дорогу тебе в земли восточные закрыл?
– И этим тоже, но у меня к нему старые счеты.
– Насколько же старые? – не понял принц, – он же бессмертный, ему же неизвестно сколько тысяч лет.
– Не твоего ума дело, – Скраг улыбнулся про себя, – это только мои и его дела, и я его уже чувствую, пробирается сюда, как тать. Как пить дать, думает, что ждет его здесь теплый прием. Но перебьется… – Скраг многозначительно замолчал и продолжил бегать по комнате, – но как выжил этот мой отпрыск, рыцарь моего трона? – Скраг скривился, – такая надежда была, что его похоронит моя магия.
– Достойный отпрыск, значит, – подначил его Людовик.
– Поговори мне, ты вообще здесь на птичьих правах! – прикрикнул на него хозяин замка.
– Если подумать здраво, то теперь мы все здесь на птичьих правах, – Людовик, как на жердочке сидел на своей кровати, лишенной ножек, поджав под себя ноги, – так называемая невеста моя, дает нам здесь жару, не находишь.
– Ух, Настасья, – скривился Скраг в <