- Он смотрел на меня с отвращением, - вдруг сказала девушка. Деймон повернул голову в ее сторону.
- Кто, Стефан?
- Да. Когда мы отъезжали, он даже не поглядел на меня. Деймон, что происходит? Почему он так себя со мной ведет?
- Не знаю, - он пожал плечами.
На самом деле он знал. Не так давно Стефан высказал все свои претензии к нему, едва не разнеся гостиную. К счастью, Елены в тот день не было там. А то она все бы видела.
Сальваторе-младший был раздосадован, что его старший брат сумел уговорить девушку стать вампиром. Именно кровь Деймона стала причиной ее возвращения с той стороны. Сальваторе-старший учил ее быть одной из них. Деймон, а не он.
- По-моему, ты знаешь, почему, - заметила девушка. Мужчина вздохнул.
- Предположим, что знаю. Но это пусть останется между нами, братьями.
- Куда мы едем?
- Подальше от Мистик Фоллс и Эстер.
- А если точнее?
- В Детройт мы едем.
- А почему? – спросила Елена.
- Детройт находится в штате Мичиган, основан в 1701 году Антуаном Ломе. В XX веке стал крупным автопромышленным центром. Во второй половине столетия из-за бензинового кризиса пришел в упадок, многие его заводы закрылись, население разъехалось, оставив целые районы города заброшенными. Тем не менее, в Детройте по-прежнему находятся штаб-квартиры крупнейших автопроизводителей. Кстати, считается по праву одним из самых страшных городов Америки.
Елена удивленно подняла брови. Деймон явно ожидал именно этой реакции, поэтому он торжественно закончил:
- Потому что там преступность процветает. Убийства, изнасилования и прочие тяжкие преступления.
- Зачем именно туда? – до девушки не совсем доходил смысл их пути в Детройт.
- Елена, где еще можно начать жизнь вампира, как не в самом страшном городе Мичигана?
- Я же сказала, что не стану никого убивать.
- И не надо. Гилберт, ты подумай... нет, лучше поставь себя на место Эстер. Где она станет нас искать? В Лос-Анджелесе, где живут Джереми и Барби-вампир. В любом спокойном месте, где ты можешь закончить свое вампирское обучение. Но никак не в одном из страшнейших городов. Улавливаешь логику?
- Теперь да. А Стеф знает?
- Куда мы едем? Нет. Я никому не сказал. И ты не говори, даже в телефонных разговорах со своим парнем.
- Тебе понравилась та песня, - улыбнулась девушка. Вампир удивленно посмотрел на нее и рассмеялся.
- Как это ты заметила? О, а вот и мотель. Остановимся и отдохнем? Дорога длительностью в 13 часов добивает даже вампира.
- Остановимся, - кивнула она.
Мотель был чистенький, опрятный и вполне на уровне 4 звезд. Оно и понятно – Dian Lee House в Блюфилде всегда был предметом гордости его жителей.
Деймон снял один номер на двоих. Елена удивилась и спросила, почему. Вампир пояснил, что пока побаивается оставлять новообращенного вампира наедине с персоналом.
- Будешь не спускать с меня глаз, значит? – прищурилась девушка. Мужчина кивнул.
- Буду. Ладно, ты устраивайся, а я пойду и узнаю насчет ужина.
- А кровь?
- Ты забыла, что я предусмотрительный? – он приподнял брови. – Кровь вон в том переносном холодильнике. Но ты сначала в душ, а уж потом кушать.
- Чистота – залог здоровья.
- Моя девочка, - с плохо прикрытой гордостью кивнул Деймон и покинул номер. Гилберт выдохнула – оказывается, все это время она дыхание задерживала. Это осталось поначалу незамеченным, потому что она теперь вампир. Ей, по идее, не нужно дыхание.
Девушка подхватила полотенце и прошла в ванную. Комната была отделана голубым кафелем с черными прожилками, на полу мягкий белый ковер, который не боится влаги. Елена бросила взгляд в зеркало и увидела там бледную девушку с кругами под глазами. Причем карие глаза едва отсвечивали красным. Голод поднимался медленно, но верно. Казалось, еще минута – и все. Она сойдет с ума. Правда, это было не так. Деймон постарался обучить ее самоконтролю. И неизвестно – было ли дело в том, какой она была до смерти, или в их связи, но Гилберт вполне сносно себя контролировала.
Джинсы, кофта с длинным рукавом, нижнее белье упали на пол. Она повернула ручку и открыла воду. Достаточно горячую, чтобы ошпарить человека. Но она ведь не была человеком, верно? Елена вступила под обжигающие струи. Кипяток стекал вниз по усталому телу, обновляя его и возрождая.
Когда она узнала, что именно кровь Деймона обратила ее, у нее даже возникло чувство обиды. Он уже дважды пытался ее обратить. Разом больше, разом меньше – это ничего. Второй раз он хотел ее спасти. Не меньше.
Елена представляла себе, что это не капли стекают вниз по ее груди, а его пальцы скользят к самому сокровенному. Что это не шум воды звучит в ушах, а его шепот. Что это не тепло от кипятка окутывает ее, а его теплое тело находится рядом с ней.
Та ночь в мотеле перевернула все. Не он ее поцеловал, не он преступил черту. А она. Только она нарушила собственные принципы, поддалась страстному желанию. Но никто и никогда не целовал ее так, как целовал Деймон! Его губы были такими мягкими и сладкими, хотелось снова и снова прикасаться к ним, чувствовать их. Его сильные руки и мощные плечи, которые так хочется обнять, погладить и целовать. Его вечно взъерошенные черные волосы, в которых так и тянет запутать свои пальчики. Его странные, обладающие внутренней магией, глаза. Их странный цвет, она никогда такого прежде не видела.
Как страшно – и в то же время так естественно, - вместо своего парня думать о его старшем брате. О его сексуальном старшем брате. Сексуальном? Гилберт усмехнулась сама себе. Вот уж хитрое подсознание – играет с ней, как кошка с мышкой. Выуживает самые убойные воспоминания, заставляя чувствовать себя виноватой, чувствовать себя предательницей. Только по отношению к кому? Предает ли она на самом деле?
Тот взгляд, когда она пила кровь, и Деймон был рядом... тот взгляд навсегда засел в ее мозгу. Она никогда не забудет отвращение Стефана. Непринятие того, кем она теперь стала. Было обидно.
Гилберт вздохнула и выключила воду. Она немного постояла в душевой кабинке, а потом вышла оттуда. Взяла большое махровое полотенце и обернулась в него. Она провела ладонью по запотевшему зеркалу. Снова отразилась слегка бледноватая девушка. От той, что появлялась там раньше, ее отличал только румянец. И пропал вампирский блеск в глазах. Голод по крови перешел в более сильный и страшный голод. Голод по Деймону.
Елена вышла из ванной комнаты. Деймон уже сидел в кресле, закинув ногу на ногу и смотря в одну точку. Когда девушка вошла в комнату, он поднял на нее взгляд. Лишь на мгновение в его глазах мелькнуло желание, но он быстро подавил его.
- Ты договорился насчет еды? – переборов смущение, спросила девушка. Он просто кивнул. Елена вздохнула и посмотрела в окно.
Он никогда ее не видел в таком «образе» - большое полотенце и мокрые волосы. В пижаме видел, в обычной одежде – тоже, как и в вечернем платье. Даже не в одном. Но вот в таком сексуальном «наряде» - впервые.
- Ты выглядишь прекрасно, - сказал Деймон, словно услышал, о чем она подумала. Елена откинула со лба мокрые пряди и хмыкнула.
- Я выгляжу как Кэтрин.
- Нет, - возразил он.
- Но это правда. Стоит мне накраситься, завить локоны и сменить стиль – получится Кэтрин.
-Я сказал - нет, - он сжал губы, выражение его лица стало очень жестоким. Он боролся с ней, убеждая, что она не Кэтрин? Глупо. Ведь так и было.
- Деймон, ты только посмотри, - девушка подошла к нему и доверительно поглядела в его льдисто-голубые глаза. – Вылитая Кэтрин.
-Замолчи, - его пальцы легли на ее губы, заставляя умолкнуть.- Это неправда. Ты – не она. И никогда ею не станешь, даже став вампиром. Ты искренняя, добрая девушка с большим сердцем, ты умеешь сострадать. Я никогда прежде не видел таких людей, как ты. Елена, ты лучшее, что со мной произошло.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Она вздрогнула, ощутив его столь желаемые ею губы. Но Деймон не стал искушать сам себя, не стал целовать ее. Он просто был с нею нежен и заботлив, как милый старший брат. Коим он никогда для нее не станет.
Правда в том, что она не могла относится к нему иначе. Он мог быть либо другом, либо возлюбленным, и никем иным. К сожалению для самой себя, Гилберт давно перешла черту дружбы. Перешла, сломив все преграды. Кроме той, что придумала себе сама.
Правда в том, что ничто уже не станет прежним. Никогда. Мир изменился, перевернулся с ног на голову, стал совершенно иным. И они стали другими.
Правда в том, что...