«На запросы из уeздов кiевскiй губернскiй юридическiй отдeл разъясняет, что народные суды ни в {171} коем случаe не могут выносить смертных приговоров. Смертная казнь, как нормальная мeра наказанiя, не предусмотрeна ни одним декретом и идет в разрeз с соцiалистическим правосознанiем. В данное же переходное время смертная казнь примeняется революцiонными трибуналами и административными органами, исключительно, как орудiе классовой борьбы».
Но через нeсколько дней мы могли прочитать уже почти противоположное: «В виду запросов с мeст о возможности примeненiя Народными судами смертной казни Верховный Судебный контроль разъяснил: что в настоящее время при наличности массовых попыток контр-революцiи подорвать всякими способами Совeтскую власть, право примeненiя смертных приговоров сохраняется и за Народными судами».1
«Мы судим быстро»... Может быть, так бывало в дни массовых разстрeлов, может быть, эта быстрота в вынесенiи приговоров отличительная черта производства Ч.К., но... бывает и другое. Длятся мeсяцы без допросов, годы тянется производство дeл и заканчивается... все же разстрeлом.
«Нас обвиняют в анонимных убiйствах»... В дeйствительности, как мы говорили, огромное большинство разстрeлов вовсе не опубликовывается, хотя 5-го сентября 1918 г., в разгар террора в совeтской Россiи, совeтом народных комиссаров было издано постановленiе о необходимости «опубликовать имена всeх разстрeленных, а также основанiя примeненiя к ним этой мeры». Образчиком выполненiя этого распоряженiя могут служить публикацiи, появлявшiяся в «спецiальном «Еженедeльникe» Ч. К., т. е. в органe, задача котораго состояла в руководил и объединенiи дeятельности чрезвычайных комиссiй. Мы найдем здeсь поучительную иллюстрацiю. {172}
В No. 6 этого «Еженедeльника» (26-го октября) опубликован был через полтора мeсяца список разстрeленных за покушенiе с.-р. Каплан на Ленина. Было разстрeлено нeсколько сот человeк, фамилiй опубликовано было лишь 90. Из этих 90 разстрeленных 67 фамилiй опубликованы без имен и отчеств; 2 с заглавными буквами имен, 18 с обозначенiем приблизительнаго званiя, напримeр: Котомазов, бывшiй студент, Муратов – служащiй в кооперативном учрежденiи, Разумовскiй – бывшiй полковник, и т. д. И только при 10 были обозначенiя, объясняющiя причины разстрeла: «явный контр-революцiонер», «бeлогвардеец», «бывш. министр внутр. дeл, контр-рев. Хвостов», «протоiерей Восторгов». И читатель сам должен был догадываться, что под «Маклаковым» разстрeлен бывшiй министр внутренних дeл. О послeднем нетрудно было догадаться, но кто такiе разные Жичковскiе, Ивановы, Зелинскiе -- этого никто не знал, и, быть может, никогда не узнает.
Если так исполнялось распоряженiе центральной власти центральным органом, то нетрудно себe представить, что дeлалось в глухой провинцiи, гдe террор подчас принимал исключительно звeрскiй характер. Здeсь сообщенiя (когда они были) о разстрeлах были еще глуше: напр., разстрeлено «39 видных помeщиков (?), арестованных по дeлу контр-революцiоннаго общества «Защита временнаго правительства» (Смоленская Обл. Ч. К.); «разстрeлено 6 человeк слуг самодержавiя» (Павлопосадская Чека); публикуется нeсколько фамилiй и затeм дeлается прибавка: и еще «столько то» (Одесса).
Так было и позже, когда окончились «хаотическiе безпорядки», которые отмeчал в В.Ч. К. никто иной, как извeстный чекист Мороз и в том же оффицiальном органe (No. 6).
Убiйства совершались в полном смыслe слова анонимно. «Коллегiя», выносящая приговор, даже никогда не видит в лицо обреченнаго ею на казнь, {173} никогда не слышит его объясненiй. Мы же за малым исключенiем не знаем и имен убiйц2, так как состав судей в Ч.К. не публикуется. Разстрeлы без опубликованiя имен получают даже в Ч.К. техническiй термин: «разстрeливать в глухую» (Одесса). Какое же моральное безстыдство надо имeть, чтобы дать отвeт, подобный тому, который дал Чичерин корреспонденту «Чикаго Трибюн» на вопрос его о числe разстрeленных «по приказу тайных трибуналов» и о судьбe семьи императора Николая II. Комиссар иностранных дeл отвeтил: «Тайных трибуналов в Россiи не существует. Что касается казненных по приказу Че-Ка, то число их было опубликовано» (!!!). Судьба дочерей царя – добавил Чичерин – мнe неизвeстна. Я читал в газетах (?!) будто онe находятся в Америкe»...(!!)3
«Собственное признанiе обвиняемаго»... Сколько раз даже я лично наблюдал факты такого рода признанiй под влiянiем устрашенiй, угроз, под дулом револьвера! Сколько таких заявленiй есть со стороны побывавших в стeнах Ч.К.!
Всe слухи о насилiях «абсолютно ложны»... Мы увидим, что скорeе надо признать, что истязанiя и пытки, самыя настоящiя пытки, процвeтают в чрезвычайных комиссiях и не только гдe-нибудь в глухой провинцiи.
Да, человeческая жизнь мало стоит в совeтской Россiи. Ярко это обрисовал уполномоченный Москвы в Кунгурской Ч.К. Гольдин: «Для разстрeла нам не нужно доказательств, ни допросов, ни подозрeнiй. Мы находим нужным и разстрeливаем, вот {174} и все».4 И это дeйствительно все! Можно ли лучше охарактеризовать принцип дeятельности чрезвычайных комиссiй?
Проглядим однако нeкоторые мотивы разстрeлов, насколько они оффицiально или оффицiозно опубликованы в совeтской печати. Мы найдем нeчто весьма показательное. Среди этих оффицiальных квалификацiй мы найдем такiя точныя наименованiя совершеннаго преступленiя: «тонкiй, неуловимый контр-революцiонер», «(жена) была в курсe дeл мужа», «ряд сыновей и дочерей разных генералов» (Петроград).
Иногда и вина такая, что только удивляешься безстыдству публикаторов: «крестьяне Горохов и др. за избiенiе военнаго комиссара», «торговец Рогов за агитацiю в своей лавкe против совeтов». Или просто «разстрeлен в порядкe краснаго террора». Немного говорят и такiя квалификацiи: 20 «явных бeлогвардейцев» (Орел), «Звeрев, врач, бeлогвардеец» (Вологда), 16 «кулаков» (Себеж), «бывшiй член кадетской партiи» (Москва), «контр-революцiонныя убeжденiя» и т. д. Эти примeры можно было бы умножить по имeющимся у меня вырeзкам из оффицiальных совeтских газет.
Достаточно просмотрeть хотя бы комплект «Еженедeльника В.Ч.К.» (шесть номеров). Но вот одна публикацiя разстрeленных В.Ч.К. в Москвe, волнующая по близости лиц, в ней перечисленных, по именам, извeстным всей образованной Россiи: Н. Н. Щекин, А. Д. и А. С. Алферовы, А. А. Волков, А. И. и В. И. Астровы, Н. А. Огородников, К. К. Черносвитов, П. В. Герасимов, (разстрeлен под фамилiей Греков), С. А. Князьков и др. Их было перечислено 66 в извeщенiи, которое появилось в московских газетах 23 сентября 1919 г. Наша общественная совeсть никогда не найдет примиренiя {175} с казнью хотя бы А. И. и В. И. Астровых, о которых в оффицiальных публикацiях сказано: «шпiон Деникина» и затeм добавлено: «У Астровых при обыскe найдены: проект реорганизацiи по сверженiи совeтской власти судов, транспорта, продовольствiя и записка(?!) в добровольческую армiю».
Морально не примирится она и с разстрeлами по мотивам, выставленным в позднeйшем таганцевском дeлe по отношенiю к Н. И. Лазаревскому, кн. Ухтомскому и др. За что разстрeляли этих людей? В оффицiальной публикацiи (1-го сентября) о Н. И. Лазаревском сказано: «по убeжденiям сторонник демократическаго строя», «к моменту сверженiя совeтской власти подготовлял проекты по цeлому ряду вопросов, как-то а) формы мeстнаго самоуправленiя в Россiи, б) о судьбe разнаго рода бумажных денег (русских), в) о формe возстановленiя кредита в Россiи»; о скульпторe С. А. Ухтомском: доставлял организацiи для передачи за границу свeдeнiя о музейном (?!) дeлe и доклад о том же для напечатанiя в бeлой прессe». Тогда же был разстрeлен и поэт Гумилев.
В публикацiи о дeлe Н. Н. Щепкина сказано: «Якубовская Марiя Александровна, к. д., учительница, находилась в связи с агентом Колчака» – ея реальная вина была только в том, что она попала в засаду на частной квартирe. Кiевскiя «Извeстiя» 29-го авг. 1919 г., почти наканунe изгнанiя большевиков из Кiева, опубликовали список в 127 разстрeленных «в порядкe краснаго террора» в отвeт «на массовые разстрeлы рабочих и коммунистов в мeстностях, захваченных Деникиным и Петлюрой». Кто были эти разстрeленные в огромном большинствe случаев мы не знаем. Опубликовывались только фамилiи, и надо было вeрить, что «Синюк Иван Панталеймонович», «Смирнов Владимiр Васильевич», «Сербин Митрофан Александрович», «Серебряков Александр Андреевич» и т. д. все это «заклятые враги рабочих и бeднeйших крестьян». {176}
Приведу еще нeсколько примeров из зарубежной прессы, заимствовавшей их из совeтских газет юга Россiи. Они аналогичны тeм, которые отмeчены для центра. Возьмем хотя бы Одессу: -- мировой судья Никифоров, служившiй сторожем на заводe одесскаго О-ва Парох. и Торговли, разстрeлен за то, что, «уклоняясь от мобилизацiи и отказываясь работать на благо совeтской Россiи, поступил на завод для шпiонажа и агитацiи среди несознательнаго пролетарiата»; старушка Сигизмундова, получившая письмо из Варны от сына офицера, разстрeлена «за сношенiя с агентом Антанты и ея приспeшника Врангеля.5 В Одессe в 1919 г. ген. Баранов в порядкe «краснаго террора» разстрeлен за то, что сфотографировал памятник Екатерины II, стоявшiй на площади против Ч.К..6
Мы уже видeли, что даже трибуналы разстрeливали за пьянство, незначительныя хищенiя. В дeйствительности разстрeливали за найденный при обыскe офицерскiя пуговицы, «за преступное полученiе трупа сына». Среди разстрeленных найдем мясника с Мiусской площади, осмeлившагося публично обругать чучелами памятники Марксу и Энгельсу в Москвe... Кронштадтских врачей разстрeляли за «популярность среди рабочих». Что удивляться, если Иваново-Вознесенскiе коммунисты оффицiально грозили разстрeлом даже за несдачу (или только за незарегистрированiе!) швейных машинок7, a владикавказскiй комендант Митяев обeщал «стереть с лица земли» всeх, виновных в продажe спиртных напитков. Бакинскiй комиссар почт и телеграфа в оффицiальном приказe грозил разстрeлом в 24 часа телеграфисткам, несвоевременно {177} отвeчающим на сигналы или отвeчающим грубо.8
В.Ч.К. ведутся протоколы постановленiй о разстрeлах. Но неужели достаточными считает Дзержинскiй такiе протоколы, какiе велись, напр. в 1919 году в столичном градe Кiевe? Мы опубликовали в No. 4 «На чужой сторонe» образцы этих по истинe изумительных протоколов Кiевской Губернской Чрезвычайной Комиссiи и Всеукраинской, во главe которой стоял Лацис, истинный творец и осуществитель краснаго террора на Украинe. Протоколы эти с подлинными подписями и печатями, сохранившiеся в архивe Деникинской комиссiи, заслуживают быть сфотографированными. В одно засeданiе Губернская Ч.К. ухитрялась разсмотрeть 59 дeл. О, смертные приговоры выносились легко! 19 мая 1919 г. Комиссiя, помимо всякаго рода очередных и хозяйственных дeл, разсмотрeла 40 личных дeл и вынесла 25 смертных приговоров. Приговоры по протоколу чрезвычайно обоснованы – нигдe даже не указано вины: Рудаков Петр Георгiевич; Вашин Иван Алексeевич; Рыжковскiй Викентiй Романович и т. д. «примeнить высшую мeру наказанiя и наличныя деньги конфисковать». Мы указывали там же9 до какого цинизма доходила Всеукраинская Ч.К. и в видe образца приводили журнал ея засeданiя, гдe имeется подпись Лациса и нeт даже даты, а между тeм какой-то несчастный Евгенiй Токовлодов за контр-революцiонныя дeянiя был приговорен к разстрeлу с исполненiем этого приговора в 24 часа... Мы указывали и на дeйствительно ужасающую простоту в документах, относящихся к разстрeлу в Харьковской Ч.К. Здeсь чекисты Португейс и Фельдман разстрeливали в 1919 г. уже без всяких протоколов: просто-напросто дeлали чернильным карандашем лаконическiя и крайне небрежныя надписи: {178} «Баеву, как неисправимую преступницу, разстрeлять».10
Очевидно на языкe чекистов, презрeвших старую мораль, как буржуазный предразсудок, описанное относится к категорiи того, что в Одессe называлось «придать дeлу юридическую форму» и кончить «в духe разстрeла». Такiя предписанiя -- утверждает допрашиваемый Деникинской комиссiей слeдователь Одесской Ч. К., бывшiй студент новороссiйскаго университета Сигал -- постоянно шли от секретаря комиссiи. Или предписывалось: повести дeло так, чтобы 15 человeк «приставить к стeнкe».
При неряшливом отношенiи к человeческой жизни разстрeливали однофамильцев -- иногда по ошибкe, иногда именно для того, чтобы не было ошибки. Напр., извeстен случай, когда в Одессe разстрeляли трех врачей Волкова, Власова и Воробьева.11 В Одессe разстрeлен нeкто Озеров. Слeдователь обнаруживает ошибочность и -- разстрeливается тот Озеров, который подлежал дeйствительному разстрeлу.12 Такой же случай зарегистрирован Авербухом в книгe «Одесская чрезвычайка».
Получен был донос о контр-революцiонной дeятельности нeкоего Арона Хусида, без точнаго указанiя его мeстожительства. В тот же день, согласно справкам адреснаго стола по предписанiю слeдователя Сигала арестовано было 11 человeк, носящих фамилiи Хусид. И послe двухнедeльнаго слeдствiя над ними и различных пыток, несмотря на то, что обвинялось одно лицо, казнено было 2 однофамильца Хусид, так как слeдствiе не могло точно установить, кто настоящiй контр-революцiонер. Таким образом второй казнен был так себe, на всякiй случай... {179}
Авторитетный свидeтель, котораго нельзя заподозрeть в сознательном искаженiй дeйствительности, утверждает, что в Одессe был разстрeлен тов. прокурора Н. С. Баранов вмeсто офицера с таким же именем; этот свидeтель присутствовал в камерe, когда требовали на разстрeл: «Выводцев Алексeй»; был в камерe другой Выводцев К. М., получился отвeт: «Имя неважно, а нужен именно этот Выводцев». Один из интеллигентных свидeтелей Деникинской комиссiи, агроном, говорит о том, как в той же Одессe разстрeлен был крестьянин Яков Хромой из деревни Явкино – его смeшали с крестьянином той же деревни Яковом, кривым на ногу.
Сколько людей бывало в таком же положенiи и, быть может, случайно спасалось в самый послeднiй момент. Немало почти аналогичных фактов я лично знаю из дeятельности московских розыскных органов. Свои личныя наблюденiя я в значительной степени оставляю пока в сторонe – они войдут в готовящiяся к печати воспоминанiя. Такiе факты имeются и в «Бeлой книгe», и в сборникe Че-Ка.
О разстрeлах однофамильцев в Кiевe разсказывает и Нилостонскiй (стр.17).13
Сколько случаев разстрeла по ошибкe! Появляется даже особая категорiя «ошибочников» на жаргонe чекистов. В Москвe в 1918 г. была открыта какая то офицерская организацiя «левшинцев». Послe этого арестованы были всe офицеры, жившiе в Левшинском переулкe. Они сидeли в Бутырской тюрьмe с арестованными по дeлу Локкарта. Из 28 сидeвших остались в живых только шесть. В провинцiи было еще хуже. Вот выписка из документа: «в г. Бронницах (под Москвой) комиссарами разстрeливались прямо всe, чья физiономiя им не нравилась. Исполком Совдепа на самом дeлe не засeдал {180} даже, а кто-нибудь из его членов говорил: «мы постановили» и тут уже ничего сдeлать было нельзя». Брали двух конвойных, арестованнаго, давали ему лопату и вели во двор Бронницкаго манежа, там заставляли рыть себe могилу, затeм разстрeливали и «закапывали».
Стоит ли вновь удивляться всему этому, если сам Лацис в своих статьях свидeтельствует, что разстрeл примeнялся на всякiй случай -- в цeлях воздeйствiя на обывателей: «произвести должный эффект», «отбить всякую охоту саботировать и заговоры устраивать». В Ярославлe заложников разстрeливают вперед, так как готовится «кулацкое возстанiе».
«Большевики утверждали, что для предотвращенiя заранeе всяких контр-революцiонных движенiй в городe (Екатеринбург) надо было таким способом терроризировать населенiе» -- пишет Эльстон Керзону 11-го февраля 1919 г.14
Самое все-таки непрiемлемое остается разстрeл заложников из членов семьи; нельзя морально примириться с сообщенiем, что в Елисаветградe (май 1920 г.) разстрeлена семья из 4 дeвочек 3 -- 7 лeт и старухи матери 69 лeт за сына офицера...
Почему «контр-революцiонер» разстрeливался в то или иное время? Это также непонятно. Царскiе министры разстрeливались осенью 1918 г. Был когда-то царским министром внутренних дeл Булыгин. Он остался жив в 1918 г., но его почему то Чека судила 5-го сентября 1919 г. Судили за реакцiонную политику в 1905 г. Постановлено: «гр. Булыгина разстрeлять, имущество, принадлежащее гр. Булыгину, конфисковать и передать в распоряженiе исполкома для передачи рабочим государственнаго завода».15 Не такiе ли протоколы Дзержинскiй считал обоснованными в своем интервью? {181}
Истязанiя и пытки
Если вспомнить все уже сказанное, едва ли явится сомнeнiе в том, что в застeнках чрезвычайных комиссiй не только могли, но и должны были существовать пытки в полном смыслe этого слова. Едва ли было хоть какое нибудь преувеличенiе в обращенiи к общественному мнeнiю Европы Исполнительнаго Комитета членов бывшаго Учредительнаго Собранiя в Парижe (27-го октября 1921 г.), протестовавшаго против вакханалiи политических убiйств в Россiи и примeненiя насилiя и пыток. Трудно бывает иногда даже разграничить пытку моральную от пытки физической, ибо то и другое подчас сплетается. В сущности длительной своего рода пыткой являются сами по себe условiя содержанiя в большевицкой тюрьмe.
Все, что мы знаем о старых русских тюрьмах, о «русской Бастилiи», как звалась обычно, напр., Шлиссельбургская крeпость – мeсто заключенiя важных политических преступников -- все это блeднeет перед тюрьмами и режимом, установленным коммунистической властью в нeкоторых мeстах заключенiя. Развe не пыткой почти физической является содержанiе в таких тюрьмах, иногда мeсяцами без допроса, без предъявленiя обвиненiя, под постоянной угрозой разстрeла, которая в концe концов и осуществляется. Возрожденiем пыток назвал П. А. Кропоткин в таких условiях институт заложников. Но этими заложниками фактически являлись и являются всe вообще заключенные в тюрьмах.
Когда я был в заключенiи в Бутырской тюрьмe, я встрeтился здeсь с московским доктором Мудровым. Я не знаю, в чем он обвинялся. Но, очевидно, никаких значительных реальных обвиненiй ему не было предъявлено. Он был переведен из тюрьмы Чека в общую тюрьму и здeсь находился уже нeсколько мeсяцев. Он обжился как бы в тюрьмe, и тюремная {182} администрацiя с разрeшенiя слeдователя при отсутствiи необходимаго в тюрьмe медицинскаго персонала привлекла Мудрова к выполненiю обязанностей тюремнаго врача. В тюрьмe была тифозная эпидемiя, и доктор Мудров самоотверженно работал, как врач. Его больше не вызывали на допросы. Можно было думать, что дeло его будет ликвидировано, во всяком случаe, ясно было, что прошла уже его острота. Однажды, во время исполненiя Мудровым своих врачебных обязанностей, его вызвали на допрос в Чека. Он оттуда не вернулся, и мы узнали через нeсколько дней, что он разстрeлен. Казалось, не было повода для такой безсмысленной жестокости. За что разстрeлен был доктор Мудров -- этого так никто и не узнал. В оффицiальной публикацiи о нем 17-го октября в «Извeстiях» было сказано лишь то, что он «бывшiй член кадетской партiи».
Я помню другую встрeчу, быть может, произведшую на меня еще большее впечатлeнiе. Это было уже лeтом 1922 г. Я был арестован в качествe свидeтеля по дeлу соцiалистов-революцiонеров. Однажды меня вызвали из камеры на суд.
Вели меня с каким-то пожилым изнуренным человeком. По дорогe мнe удалось перекинуться с ним двумя-тремя словами. Оказалось, что это был полковник Перхуров, участник возстанiя против большевиков, организованнаго Савинковым в Ярославлe в 1918 г. Перхуров сидeл в тюрьмe Особаго Отдeла В.Ч.К., -- полуголодный, без книг, без свиданiй, без прогулок, которыя запрещены в этой яко-бы слeдственной тюрьмe. Забыли ли его, или только придерживали на всякiй случай -- не знаю. Вели его на суд также, как свидeтеля, но... на судe он превратился вновь в обвиняемаго. Его перевели в Ярославль и там через мeсяц, как прочел я в оффицiальных газетных извeщенiях, он был разстрeлен. Один офицер просидeл полтора года в этой ужасной по обстановкe тюрьмe Особаго Отдeла и, быть может, еженощно ждал своего разстрeла. {183}
Я взял лишь два примeра, которые прошли перед моими глазами. А таких сотни! И, если это совершалось в центрe и в дни, когда анархiя начала большевицкаго властвованiя смeнилась уже опредeленно установленным порядком, то что же дралось гдe нибудь в отдаленной провинцiи? Тут произвол царил в ужасающих формах. Жить годами в ожиданiи разстрeла -- это уже физическая пытка. Такой же пыткой является и фиктивный разстрeл, столь часто и повсемeстно примeняемый слeдователями Ч.К. в цeлях воздeйствiя и полученiя показанiй. Много таких разсказов зарегистрировал я в теченiе своего пребыванiя в Бутырской тюрьмe. У меня не было основанiя не вeрить этим повeствованiям о вынесенных переживанiях -- так непосредственны были эти впечатлeнiя. Такой пыткe подверглись, напр., нeкоторые подсудимые в дeлe петербургских кооператоров, разсматривавшемся осенью 1920 г. в Москвe в Верховно-Революцiонном Трибуналe. Слeдствiе шло в Петербургe. Одного из подсудимых нeсколько раз водили ночью на разстрeл, заставляли раздeваться до гола на морозe, присутствовать при реальном разстрeлe других -- и в послeднiй момент его вновь уводили в камеру для того, чтобы через нeсколько дней вновь прорепетировать с ним эту кошмарную сцену. Люди теряли самообладанiе и готовы были все подтвердить, даже несуществовавшее, лишь бы не подвергаться пережитому. Присужденный к разстрeлу по дeлу Локкарта американец Калматьяно в Бутырской тюрьмe разсказывал мнe и В. А. Мякотину, как его, и его сопроцессника Фриде, дважды водили на разстрeл, объявляя при этом, что ведут на разстрeл. Калматьяно осужден был в 1918 г., и только 10-го мая 1920 г. ему сообщали, что приговор отмeнен. Все это время он оставался под угрозой разстрeла.
Находившаяся одновременно со мной в тюрьмe русская писательница О. Е. Колбасина в своих воспоминанiях передает о таких же переживанiях, {184} разсказанных ей одной из заключенных.16 Это было в Москвe, во Всероссiйской Чрезвычайной Комиссiи, т. е. в самом центрe. Обвиняли одну женщину в том, что она какого то офицера спасла, дав взятку в 100 тыс. рублей. Передаем ея разсказ так, как он занесен в воспоминанiя Колбасиной. На разстрeл водили в подвал. Здeсь «нeсколько трупов лежало в нижнем бeльe. Сколько, не помню. Женщину одну хорошо видeла и мужчину в носках. Оба лежали ничком. Стрeляют в затылок... Ноги скользят по крови... Я не хотeла раздeваться – пусть сами берут, что хотят.17 «Раздeвайся!» -- гипноз какой то. Руки сами собой машинально поднимаются, как автомат растегиваешься... сняла шубу. Платье начала растегивать... И слышу голос, как будто бы издалека -- как сквозь вату: «на колeни». Меня толкнули на трупы. Кучкой они лежали. И один шевелится еще и хрипит. И вдруг опять кто-то кричит слабо-слабо, издалека откуда-то: «вставай живeе» -- и кто-то рванул меня за руку. Передо мной стоял Романовскiй (извeстный слeдователь) и улыбался. Вы знаете его лицо – гнусное и хитрую злорадную улыбку.
«Что, Екатерина Петровна (он всегда по отчеству называет) испугались немного? Маленькая встряска нервов? Это ничего. Теперь будете сговорчивeе. Правда?» Пытка то или нeт, когда мужа разстрeливают в присутствiи жены?
Такой факт разсказывает в своих одесских воспоминанiях H. Давыдова.18 «Узнали сегодня, что... баронесса Т-ген не была разстрeлена. Убит только муж, и нeсколько человeк с ним. Ей велeно было стоять и смотрeть, ждать очереди. Когда всe были разстрeлены, ей объявили помилованiе. Велeли убрать помeщенiе, отмыть кровь. Говорят, у нея волосы побeлeли». {185}
В сборникe Че-Ка зарегистрировано не мало аналогичных эпизодов. Все это свидeтельства как бы из первоисточника. Вот все тот же Саратовскiй овраг куда сбрасываются трупы жертв мeстной Чека. Здeсь на протяженiи 40 -- 50 сажень сотнями навалены трупы. На этот овраг в октябрe 1919 г. ведут двух молодых женщин и «у раздeтых под угрозой револьверов над зiяющей пропастью» требуют сказать, гдe один из их родственников. Тот, кто разсказывает это, видeл двух совершенно сeдых молодых женщин.
«Хоть и рeдко, но все-таки, часть несчастных, подвергавшихся физическим и нравственным мукам оставалась жива и своими изуродованными членами и сeдыми, совершенно сeдыми не от старости, а от страха и мученiй волосами лучше всяких слов свидeтельствовала о перенесенном. Еще рeже, но и это бывало—узнавали о послeдних муках перед разстрeлом и сообщали тe, кому удалось избeжать смерти.
Так узнали об ужасной пыткe над членом Учредительнаго Собранiя Иваном Ивановичем Котовым, котораго вытащили на разстрeл из трюма барки с переломанной рукой и ногой, с выбитым глазом (разстрeлен в 1918 г.)».19
А вот Екатеринодарская Чека, гдe в 1920 г. в ходу тe же методы воздeйствiя. Доктора Шестякова везут в автомобилe за город на рeку Кубань.
Заставляют рыть могилу, идут приготовленiя к разстрeлу и... дается залп холостых выстрeлов. То же продeлывается нeсколько раз с нeким Корвин-Пiотровским послe жестокаго избiенiя. Хуже -- ему объявляют, что арестована его жена и десятилeтняя дочь. И ночью продeлывают перед глазами отца фальшивую инсценировку их разстрeла. {186}
Автор статьи в «Че-Ка» дает яркую картину истязанiй и пыток в екатеринодарской Ч. К. и в других кубанских застeнках.
«Пытки совершаются путем физическаго и психическаго воздeйствiя. В Екатеринодарe пытки производятся слeдующим образом: жертва растягивается на полу застeнка. Двое дюжих чекистов тянут за голову, двое за плечи, растягивая таким путем мускулы шеи, по которой в это время пятый чекист бьет тупым желeзным орудiем, чаще всего рукояткой нагана или браунинга. Шея вздувается, изо рта и носа идет кровь. Жертва терпит невeроятныя страданiя...
В одиночкe тюрьмы истязали учительницу Домбровскую, вина которой заключалась в том, что у нея при обыскe нашли чемодан с офицерскими вещами, оставленными случайно проeзжавшим еще при Деникинe ея родственником офицером. В этой винe Домбровская чистосердечно созналась, но чекисты имeли донос о сокрытiи Домбровской золотых вещей, полученных ею от родственника, какого-то генерала. Этого было достаточно, чтобы подвергнуть ее пыткe. Предварительно она была изнасилована и над нею глумились. Изнасилованiе происходило по старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затeм остальные. Послe этого подвергли пыткe, допытываясь от нея признанiя, гдe спрятано золото. Сначало у голой надрeзали ножом тeло, затeм желeзными щипцами, плоскозубцами, отдавливали конечности пальцев. Терпя невeроятныя муки, обливаясь кровью, несчастная указала какое-то мeсто в сараe дома No. 28, по Медвeдевской улицe, гдe она и жила. В 9 часов вечера 6-го ноября она была разстрeлена, а часом позже в эту же ночь в указанном ею домe производился чекистами тщательный обыск, и, кажется, дeйствительно, нашли золотой браслет и нeсколько золотых колец.
В станицe Кавказской при пыткe пользуются желeзной перчаткой. Это массивный кусок железа, {187} надeваемый на правую руку, со вставленными в него мелкими гвоздями. «При ударe, кромe сильнeйшей боли от массива желeза, жертва терпит невeроятныя мученiя от неглубоких ран, оставляемых в тeлe гвоздями и скоро покрывающихся гноем. Такой пыткe, в числe прочих, подвергся гражданин Iон Ефремович Лелявин, от котораго чекисты выпытывали будто бы спрятанныя им золотыя и николаевскiя деньги. В Армавирe при пыткe употребляется вeнчик. Это простой ременный пояс с гайкой и винтом на концах. Ремнем перепоясывается лобная и затылочная часть головы, гайка и винт завинчиваются, ремень сдавливает голову, причиняя ужасныя физическiя страданiя».20 В Пятигорскe завeдующiй оперативным Отдeлом Ч. К. Рикман «порет» допрашиваемых резиновыми плетьми: дается от 10-20 ударов. Он же присудил нeскольких сестер милосердiя к наказанiю в 15 плетей за оказанiе помощи раненым казакам.21 В этой же Ч.К. втыкали шпильки под ногти – «система допросов при помощи кулаков, плетей, шомполов» здeсь общепринята. Ряд свидeтелей удостовeряют о жестоком избiенiи при допросe адмирала Мязговскаго в Николаевe (1919 г.). В «Общем Дeлe»22 приводятся показанiя мeщанина г. Луганска, как пытали его: здeсь и поливанiе голаго ледяной водой, отворачиванiе плоскозубцами ногтей, поддeванiе иглами, рeзанье бритвой и т. д. В Симферополe – разсказывает корреспондент той же газеты23 -- в Ч.К. «примeняют новый вид пытки, устраивая клизмы из битаго стекла и ставя горящiя свeчи под половые органы». В Царицынe имeли обыкновенiе ставить пытаемаго на раскаленную сковороду24, там же примeняли желeзные {188} прутья, резину с металлическим наконечником, «вывертывали руки», «ломали кости».
Пыткам в Одессe посвящена спецiальная глава в книгe Авербуха. Кандалы, арест в темном карцерe, тeлесное наказанiе розгами и палками; пытки в видe сжиманiя рук клещами, подвeшиванiя и пр. – все существовало в одесской Ч.К. Среди орудiй сeченiя встрeчаем и «палки толщиною в сантиметр» и «сплетенную из ремней плеть» и пр. По матерiалам Деникинской Комиссiи можно пополнить картину, нарисованную Авербухом. Вот фиктивный разстрeл: кладут в ящик, в котором уже лежит убитый, и стрeляют. Пожгли даже ухо и уводят, может быть, только до слeдующаго раза; другого заставляют рыть себe могилу в том же погребe, гдe он сидит -- это «камера смертников», есть даже такая надпись: здeсь уже зарыто 27 трупов... но все это только прiем устрашенiя; к третьему каждую ночь является палач: «выходи», и на дворe: «веди обратно -- пусть еще эту ночь протянет»... В Одессe сотрудники Ч.К. нeсколько раз в день посeщали камеры и издeвались над заключенными: «вас сегодня размeняют».25 В Москвe в перiод ликвидацiи Ч.К. крупнаго политическаго дeла в 1919 г. в камеры заключенных была посажена вооруженная стража; в камеры постоянно являлись коммунистки, заявлявшiя стражe: это шпiоны, при попыткe к бeгству вы можете их убить.