Существуют по крайней мере три основания для оказания психологической помощи. Каждое из них делает ответственными разных профессионалов, представителей помогающих профессий за соответствующий модус работы по оказанию психологической помощи. Что касается самой психологической помощи, то все названные профессионалы равноспособны по ее оказанию.
Эти основания таковы:
1. Добровольность обращения клиента за психологической помощью.
2. Оказание психологической помощи по медицинским показаниям.
3. Оказание психологической помощи по социальным основаниям.
В первом случае профессионала не интересует (вернее, интересует, но во вторую очередь с учетом факта добровольного обращения) есть ли у клиента медицинский диагноз и есть ли психосоциальные основания для психологической работы с ним. Достаточно, что клиент сам заявляет о своем желании получить помощь от профессионала. О таком клиенте мы можем в общем случае предполагать, что он ответственен, контактен, произволен, рефлексивен. Он выбрал профессионала с учетом его квалификации, методов работы и согласился в договоре на психологическую помощь и размер оплаты этой работы. С нашей точки зрения, в этом модусе психологической помощи центральной фигурой является практический психолог. Психологическая помощь оказывается здесь в форме психологического консультирования, психологической коррекции, психологического сопровождения, психологического тренинга и неврачебной психотерапии.
Во втором случае добровольность выносится за скобки (то есть и здесь она желательна и важна, но как вторичный фактор оказания помощи). Медицинскими показателями является диагноз и квалификация состояния человека. При определенных сочетаниях этих двух составляющих по Закону «О психиатрической помощи в Российской Федерации» человеку (пациенту) психологическая помощь, как и медикаментозная, может быть оказана без его согласия. Решение об оказании такого рода помощи принимает медик — психиатр или психотерапевт. Он и несет ответственность за оказание психологической помощи в этом модусе работы. Но саму помощь, процессуально, в виде врачебной психотерапии, (10:) психокоррекции, группового тренинга (групповой психотерапии) могут вести и другие профессионалы, а не обязательно только врачи. Важно, что оказание такой помощи в общем случае не предусматривает ее оплаты пациентом, если только речь не идет о частных клиниках с улучшенными условиями жизни.
Наконец, в третьем случае не только выносится за скобки добровольность, но речь не идет и о наличии медицинского диагноза. Здесь важны критерии социальной необходимости оказания психосоциальной помощи человеку (семье, детям). Речь идет о помощи беженцам, жертвам техногенных и природных катастроф, помощи в случае доказанного насилия в семье, в случае включенности человека в деструктивные культы и пр.
Решение об оказании такой помощи принимает ответственный и уполномоченный социальный работник, единолично или коллегиально. Некоторые процедуры оказания такой помощи могут идти без добровольного согласия субъектов, но другие — только с их согласия. Необходимые для начала оказания психосоциальной помощи показатели и критерии, вообще говоря, должны быть зафиксированы в некотором законе или подзаконных актах. Поэтому к профессии социального работника значительно выше требования с точки зрения его юридической подготовки (по сравнению с практическим психологом). Процессуальными формами психологической помощи здесь будут психологическое консультирование (и близкие виды консультирования, например, консультирование жертв деструктивных культов, которое де-юре не называется психологическим, но реально очень близко к нему), психокоррекция, неврачебная психотерапия, групповой психологический тренинг и пр.
Все три модуса оказания психологической помощи могут дополнять друг друга, т. е. как бы соединяться, накладываться друг на друга. Приведем любопытный пример:
В Швейцарской конфедерации существует закон, по которому каждый осужденный, попадая в места лишения свободы, имеет право на психологическую помощь. В самом деле, человек совершил преступление, прошел следствие и суд, был изолирован от привычного для себя социального окружения, попал в совершенно новую для себя закрытую среду — все это вместе есть серьезные основания для оказания психологической помощи. Для реализации этого закона развернута служба тюремных психологов. По закону и правилам их работы тюремные психологи должны три раза вызвать на прием каждого вновь поступившего в тюрьму и предложить ему психологическую помощь (в той технической форме, которой владеет данный психолог). Если все три раза осужденный отказывается от предложенной — мотивированной и разъясненной — психологической помощи, психолог просит его расписаться в отказе в соответствующих документах. Если осужденный соглашается на помощь, то добровольно! Пусть не сам осужденный приходил к психологу, а (11:) психолог «стучался» к осужденному, но ведь тот имел полное право отказаться—и согласился!
Несомненной модификацией одного основания для оказания психологической помощи другим является оказание психологической помощи человеку с психиатрическим диагнозом, добровольно обратившемуся к практическому психологу (не к клиническому, или по крайней мере не внутри клиники, где бы этот человек не имел полной свободы в добровольном обращении за помощью — она ему уже оказывается! — и речь о модификации не шла бы). Ответственность за работу вне клиники с человеком, который имеет диагноз, все равно несет соответствующий врач или коллегиальное собрание врачей. Психолог, к которому обратился за помощью человек, в соответствии с этическими и профессиональными обязанностями (кодексами) многих профессиональных и общественных объединений психологов-практиков должен войти в контакт с лечащим врачом (или тем профессионалом, который несет ответственность за человека, поставил диагноз и/или уже ведет больного) и договориться с ним о порядке совместной работы и распределении ответственности. Таким образом, факт наличия медицинского (психиатрического) диагноза модифицирует порядок оказания психологической (и психосоциальной) помощи с точки зрения распределения ответственности и ее организации.