Справочник существ Света и Тьмы 10 глава




Уж для опытного медика точно.

***

Арха изучала потолок и пересчитывала плиточки мозаики, его украшавшей. Занятие было весьма плодотворным. Если синих и зелёных квадратиков при каждом новом пересчёте выходило одно и то же число, то белые учёту не поддавались. Их получалось то три тысячи шестьсот пятьдесят восемь, то три тысячи пятьсот девяносто одна, то… Не считались они, в общем.

А ведунье и без белых плиточек приходилось плохо. Тошнота отпускала и накатывала волнами. И не сказать, что сильная. Скорее уж мутная. Голова кружилась, а на месте суставов и вовсе густой кисель оказался. Да ещё и мышцы подёргивались, как будто их иголками кололи. В общем, нехорошо все.

А Дан, зараза такая, мало того, что рядом сиделок не терпел, так и сам милосердием не отличался. Посидел пять минут, посмотрел жалостливо, по голове погладил и ускакал куда-то. Предварительно напомнив о необходимости звать служанку в случае развития непредвиденной ситуации или если душа чего-то пожелает. Душе было угодно сочувствия и любви. Но вряд ли местные прислужницы могли доставить столь необходимые вещи к одру мучающейся.

Дверь в спальню Архи тихонечко приоткрылась и в щель скользнул Шхар, озираясь, словно погони опасался. Протиснулся – и тут же дверь закрыл, да ещё и спиной к ней привалился. Хотя, вполне возможно, что парня просто ноги не держали. Зато выглядел шавер живописно – простыня, намотанная на тощие телеса, придавала ему вид мыслителя.

– Ты зачем вскочил? – почему-то шёпотом прошипела ведунья, приподнимаясь на локтях. – Я вот вас на кой лечу? У одного раны не успели закрыться, повязки постоянно мокнут, а он уже в бой рвётся. Другого утром едва ли не из Тьмы вытащили и он носится…

– Помниться, мы с тобой в одной группе учились, – таким же трагичным шёпотом огрызнулся кошак. – Поэтому без сопливых в курсе, что мне делать.

– Да и пожалуйста, – обиделась лекарка и улеглась на место.

Шхар её раздражал. Собственно, Арху в этот момент все раздражали.

Шавер помялся у двери, снова приоткрыл створку, глянув в щёлочку – и закрыл. Переступил с ноги на ногу, зачем-то дёрнув себя за кончик носа.

– Если тебя здесь кто-то обнаружит, то хвост выдерут точно, – мстительно оповестила его ведунья. – Вполне возможно, что и с головой.

– Собственно, я за этим и пришёл.

– Чтобы тебе хвост выдрали? – удивилась лекарка.

– Да нет, – Шхар ещё подумал, поскрёб ногтями подбородок, и уселся-таки на подушки. – Я… объяснить хотел, почему тогда там… Ну, в университете. Зачем это все, в общем, – промямлил шавер, старательно разглядывая собственные ладони.

Арха повернулась набок, подперев чугунную голову рукой. Нет, ни в каких объяснениях лекарка не нуждалась. Чего тут непонятного? Но мямлящий котик её заинтересовал. Такое зрелище нечасто увидишь.

– Я само внимание, – заверила ведунья.

– Ты можешь не перебивать? – тут же рыкнул Шхар. – И без тебя тошно!

Ну, вот такие выпады были вполне в шаверском духе. Арха это даже комментировать не стала.

– В общем, дело не в тебе совсем. А в Ирраше, – ещё помолчав для порядка и перейдя к изучению собственных обломанных ногтей, сообщил демон. – Только не так, как вы думаете. Сначала я ему и вправду что-то доказать пытался. Но это давно было. Потом-то понял, что ничего ему не докажешь. А когда я в столицу собрался, мне и объяснили, как дело обстоит.

– И как же оно обстоит? – подстегнула мыслительный процесс Арха, убедившись, что замолчал шавера надолго.

– Да это наши дела, с тобой не связанные, – отмахнулся от неё Шхар. И тут же следуя принципам железной мужской логики, принялся растолковывать. – Он по собственной воле стал главой рода, перебив всех родственников. Нет, никто за это его не осуждает. Раз самый сильный – тебе и управлять. Да только он не управляет ничем! Сидит у себя в столице, а тут хорошо, если раз в полгода показывается. А ты знаешь, что такое род? Это, прости, не только гарем и Совет Старейшин. Да и не только Карро-ласс.

– Что есть Карро-ласс? – скромно поинтересовалась лекарка.

– Город этот, – недовольно дёрнул ухом Шхар, – столица рода Карро. Только нам принадлежат территории на три дня конного пути вокруг.

Арха тихо и уважительно присвистнула.

– Ты считаешь, что это мелочь? – ощерился шавер.

– Да нет. Вовсе не мелочь. Это очень даже много, – важно покивала головой ведунья. – Только дальше ты можешь не продолжать. Я достаточно среди вас отиралась, чтобы суть уловить. Он плохой правитель, не заботящийся о своём народе. Ты – хороший. Ну, можешь стать хорошим. Заботливым. Поэтому надо правителя просто поменять.

– Не все так просто! – кажется, в этой спальне кто-то всерьёз злиться начал. – Кроме меня у брата наследников нет и не предвидеться – у него даже жены нет. А Ир хотел сделать военную карьеру. То есть, в любой момент его могут убить. И что тогда будет? Да от рода через год камня на камне не оставят! Кланы, конечно, больше друг другу глотки не рвут, зато здорово освоили цивилизованные методы расширять собственные владения.

– Ну, так в чём проблема? – удивилась лекарка. – Дождался бы, пока убили, да и занял его место.

– Ты действительно не понимаешь? Тогда бы уже поздно было! Я рушащуюся башню обратно поставить не в силах!

– Поэтично, – оценила ведунья, ловя себя на мысли, что в образе кота Шхар ей нравился гораздо больше. – А вызвать на поединок, как у вас водится, кишка тонка?

– Да не хочу я его убивать! Тонка — не тонка – не в этом дело. Он мой брат. И все! Точка!

– Необычно трогательное для шаверов отношение к родственникам. Кстати, ты сейчас свою простыню порвёшь, – заметила Арха. – Только я тут при чём?

– Ты тут абсолютно ни при чём, – огрызнулся Шхар. – В столице я понял, что все ещё хуже, чем отсюда казалось. Он участвовал в заговоре против императора вместе с твоим обожаемым Даном. А за такое весь род могли покарать. И уж точно отобрали бы все, что мы имеем.

– Ну, сам ты до этого додуматься не мог. Я про заговор, которого и в помине не было. Кто подсказал-то? – ласково спросила лекарка.

– Леди Адаша, – мрачно буркнул Шхар, уставившись в пол.

– Могла бы и сама догадаться, что без этой… леди дело не обошлось. Только я так и не поняла, чем бы помогло моё сожжение твоему восшествию на престол?

– Да все просто, – опять начал злиться шавер. – Услуга за услугу. Я помогаю устранить тебя, а она выбивает у императора снятия с Ирраша титулов и ссылку его сюда же, в Карро-ласс.

– Красиво, – оценила ведунья. – Ты добиваешься чего и хотел, род под твоим правлением цветёт и пахнет, Ирраш остаётся в живых, и братоубийством ты рук не пачкаешь. А Адаша украшает вазочкой с моим пеплом каминную полку. И все довольны.

– Она обещала, что до костра дело не дойдёт, – совсем уж хмуро буркнул Шхар. – Да, честно говоря, меня это мало интересовало. По крайней мере, вначале. По первому-то нашему договору я тебя просто не должен был к Дану подпускать. Но вроде тогда считалось, что вы не вместе. Это уже потом появилась мысль спровоцировать тебя на ведьмовство.

– Ведовство, – машинально поправила Арха. – Ну, в целом все очень мило. И что я должна теперь сделать? Сказать, что ты хороший, преследовал благие цели, и я тебя простила?

– Да пойми же! Ты для меня была никем! Я тебя и не знал совсем! Какая-то полукровка, да ещё и вешающаяся на шею лорду! Вот почему я тебя должен жалеть?

– Угу, подлая и корыстная стерва, – кивнула лекарка. – А девочка из университета чем провинилась?

– Какая девочка? – опешил Шхар.

– Та, которую ты с лестницы спихнул. Кстати, ты не знаешь, что с ней случилось?

– Понятия не имею. Да и не я её толкал. Мне нужно было только твоё внимание привлечь.

– Ну, действительно, мелочь какая! – умилилась Арха. – Знаешь что, Шхар? Уйди куда-нибудь. И, желательно, подальше. А то ведь и ты мне никто. Почему я тебя жалеть должна?

Шавер помолчал, глядя на лекарку исподлобья. Но всё-таки поднялся и направился к двери.

– Погоди, – остановила его ведунья. – Ты Рахшу знаешь?

– Естественно. И – да. Это она мне объяснила, что Ирраш род до гибели доведёт. Понятия не имею, как ты это узнала, но все правда.

– М-да, кругом великосветские интриги. Какие во Тьму балы и важность, если я в этом ничего не понимаю?

Лекарка с силой потёрла виски. Голова не только налилась чугуном – внутри её ещё и что-то тяжело перекатывалось. Вполне возможно, что это просто мысли были.

***

Ирраш галантно придержал для Ллил калитку, ведущую из фруктового сада, и, не удержавшись, хмыкнул. Дом его благодетельницы весьма успешно справлялся с ролью укреплённого сооружения. Собственно, он представлял собой пятиэтажную башню с пристроенным к нему позднее крылом. Когда-то башен имелось аж две. Да только правая обвалилась под гнётом собственной ветхости ещё, наверное, при дедушке-лекаре. Или прадедушке? Главное, восстановить её никто не удосужился.

И вот этот бастион неприступности вместе с хозяйственными постройками, садом и огородом окружала такая же неприступная стена. Высотой примерно по грудь шаверу, сложенная из речных голышей без всякого раствора. А крепостные ворота сбили из жердин и повесили на ремённые петли. В общем, образчик инженерной и фортификационной мысли.

– Я очень вам благодарна за то, что вы решили меня проводить. Но это лишнее, наверное. Я вполне способна добраться и сама, – сообщила Ллил, проходя в услужливо открытую калитку.

– Не сомневаюсь, – буркнул Ирраш, поражаясь собственной галантности.

Девушка чуть заметно улыбнулась и бодро пошлёпала по утоптанной тропинке, лишь изредка постукивая впереди себя посохом. Дорогу эта блаженная явно знала. Да и деревня оказалась совсем рядом. Уже от самой «крепостной» стены можно было разглядеть беленькие домики с крестами внешних балок и низко нахлобученные остроугольные крыши, крытые пластами торфа.

– Я все спросить хотел, а где твои родители? – поинтересовался шавер, подстраиваясь к довольно широким шагам девушки. – Или ты одна?

– Не одна. Со мной в доме живут кухарка, служанка и её муж, который и за конюха, и за привратника. Правда, они уже старенькие совсем, – охотно ответила Ллил. – Ещё из деревни приходит девочка-посудомойка и прачка. А папа с мамой в столице. В смысле, в столицах – в разных.

– Не понял, – признался Ирраш.

– Просто папа у меня демон, а мама ишаим, – шавер от такой новости даже споткнулся на ровном месте. То, что девчонка бастард, он догадался ещё когда она представилась. Но помесь светлого с тёмным – это как-то… чересчур. – Вас это смущает?

– Н-нет, – неожиданно для себя же выдавил Ирраш. – У меня подруга вообще метис человека и шавера, да ещё и ведунья.

И вот когда он осознал, что ляпнул, демон споткнулся ещё раз. И снова хмыкнул, представив реакцию Архи на такое заявление. Долго бы она, наверное, глаза таращила. А потом ломанулась проверять, нет ли у него лихорадки.

– Только вроде у мельхольмов принято всю жизнь одной парой жить?

Иррашу самому показалось, что тему он свернул слишком резко. Но лучше уж так, чем её дальше развивать.

– Так он и создал, – легко подтвердила Ллил, улыбаясь неведомо чему. – Женился на дочке нашего соседа и уехал в столицу. У него там адвокатская практика. Между прочим, весьма успешная. Хотите, я адрес дам? Вдруг пригодиться?

– Обязательно. А мать?

– Мама тоже замужем. Живёт в Солинаре. У неё муж, кажется, военный. Впрочем, я могу и ошибаться.

– А ты, значит, здесь?

– А я здесь. И мне тут очень нравится. Папа поместьем не интересуется. Да и какое это поместье? Дом и две крохотные деревни. Ну, ещё пара хуторов в лесу – дровосеков и углежогов. Правда, у нас даже мельница своя есть, – похвасталась девушка. – И ещё большая ферма. Но они, конечно, не мне принадлежат. Поэтому дохода с такого имения никакого. Мы с хозяйства живём. Да крестьяне меня иногда за лечение чем-нибудь благодарят. Я и не отказываюсь.

– Что-то мне подсказывает, что если они отделывались простым «спасибо», то ты и тогда бы не отказалась, – буркнул Ирраш.

– Не отказалась, – кивнула девушка. – Я уже говорила, что тут ни лекарей, ни знахарей нет. И если я помочь могу, то почему мне этого не делать?

– Хоть бы деньги брала.

– Какие у крестьян деньги? – развеселилась Ллил. – Да и куда мне их тут девать?

– На книжки тратить! – невесть почему вдруг разозлился шавер. – Кстати, ты же говорила, что читала. И как это у тебя, интересно, получается?

– Надо было сказать «я слушала» или «я изучала»? – приподняла светлые бровки девица. – Согласитесь, это звучит дико. Я ведь среди зрячих живу. От калеки вы тоже навряд ли услышите что-нибудь вроде «доползу» или «докачусь». Они тоже «ходят».

– Я понял, дальше мысль можешь не развивать. А ещё ты самостоятельная, ни от кого не зависящая и бескорыстно творишь добро направо и налево. Кстати, о бескорыстие. Я тебе должен и очень много. Чем могу отплатить?

Ллил остановилась и обернулась к нему, напряжённо хмурясь и покусывая губу. Ирраш первый раз видел, как она сердится. И на его вкус зрелище было достойно того, чтобы его увидеть. Не потому, что шаверу понравилось девицу злить. А потому что губы у неё стали ярче и на бледной коже появился румянец. И ещё тёплый ветер тихонько раздувал лёгкие, похожие на пушинки одуванчика, пряди. Конечно, и крестьянский корсаж, плотно облегающий грудь, смотрелся очень мило. Да и юбка, просвеченная солнцем и намекающая на длинные ноги, тоже была ничего.

– Вы мне ничего не должны, – наконец, ответила девушка.

Голос у неё при этом звучал весьма напряжённо.

– В твоей запутанной родословной ни шаверов, ни людей не затесалось? – усмехнулся Ирраш. – Мне кажется, что вы с Архой точно потерянные сестры. Извини, малышка, но такой ответ не принимается. Сама понимаешь, у нас к долгам отношение особое.

– Если у вас особое отношения, то при чём тут я? Сами с Тьмой и договаривайтесь! – Ллил нахмурилась ещё сильнее.

– Нет, кис, меня такой расклад не устраивает.

Ирраш уже веселился вовсю, ухмыляясь в тридцать два зуба. Ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы голос оставался серьёзным.

– Я ничем вам помочь не могу. Разбирайтесь с вашими долгами сами.

– Зайчонок, ты же сама прекрасно понимаешь, что такой разговор ни к чему не приведёт.

– Вы специально?

– Что? – шавер даже брови изумлённо приподнял, хотя Ллил его мимику оценить и не могла.

– Называете меня так: малышка, киска, зайка?

– Специально, – сознался вредный демон. – Первый раз случайно вышло, потом решил проверить. Просто женщины делятся на два типа: те, которые от такого млеют, и те, кто оскорбляются. А ты их мимо ушей пропускаешь.

– И что это значит?

– То, что ты странная?

Иррашу показалось, что наступил тот самый момент, когда попытку можно и повторить. И, хотя кровати поблизости не имелось, в целом обстановка располагала. Солнышко, небо чистое, от недавно вспаханного поля пахнет влажной землёй и свежими побегами. А буквально в десятке шагов от них серебрилась осиновая рощица. Вполне себе сельская романтика.

Вот только так казалось ему одному.

Ллил в ответ лишь плечами пожала, развернулась и пошла по тропинке дальше.

 

[1] Пе́ргола – навес из вьющихся растений для защиты прохода или террасы от палящего солнца. Опора перголы состоит из повторяющихся секций арок, соединённых между собой поперечными брусьями.

[2] Сераль – женская половина дома или дворца, гарем.

 


Глава десятая

Глава десятая

 

Настоящая выдержка – это когда вместо того, чтобы приголубить

 

оппонента чем-нибудь тяжёлым, ты просто приподнимаешь бровь.

 

(Из наблюдения императрицы Ишалы)

 

Ирраш сидел под каким-то плетнём с угрожающе нависающими над его головой крынками и кувшинами, надетыми на ивовые шесты. И занимался очень полезным, а, главное, ответственным делом. Шавер плёл венок. Первых весенних фиалок он надрал здесь же, в аккуратном полисадничке возле дома, в котором Ллил врачевала ребёнка.

За цветы демон честно расплатился полуимпериалом, едва не доведя хозяйку палисадника до сердечного приступа. А, заодно, испугав до икоты её сторожевую шавку. Ир всего-то и рыкнул на разошедшуюся собаку. И та, пятясь задом, залезла под крыльцо, откуда и начала громко и проникновенно икать. Зато в придачу к фиалкам шавер, видимо, в знак уважения, получил ещё и бархатную ленту, обшитую по краю узеньким серебряным стежком. Видимо, роскошь по местным меркам, невероятная.

И вот теперь он плёл венок. Между прочим, выходило у него совсем недурно. Такого плетения в местных краях не знали точно. Его он выучил, в своё время выгуливая сестрёнку, которая просто обожала украшения из цветов апельсина. Кто пробовал хоть что-нибудь соорудить из них, знает, насколько это непростая задача. А Ирраш мог сделать и венок, и браслет и даже ожерелье. Так что справиться с фиалками ему было проще простого.

Другое дело, что и сам демон не мог бы сказать, зачем он за это, несомненно нужное и полезное занятие вообще взялся. Но поскольку ответа шавер дать не мог, то и вопросов никаких не задавал. Плёл себе и плёл. Просто ему казалось, что перед Ллил и извиниться стоит. За что – это уже дело десятое. Ну, ощущал Ирраш внутреннюю потребность извиниться. Между прочим, желание было редким и уже только поэтому его стоило лелеять.

А на кучку местной детворы, сгрудившихся воробьиной стайкой шагах в пяти от него и пялящихся во все глаза, демон ни малейшего внимания не обращал. Как и на толпишку кумушек, уже добрых двадцать минут пытающихся набрать воду в колодце.

В общем, чувствовал себя Ирраш полным и окончательным кретином. Но венок плёл.

И изредка поглядывал на Ллил. Дверь домика была открыта нараспашку. Шавер прекрасно видел и девушку, и ребёнка, и его мать. До него даже иногда голоса доносились, правда и шаверского слуха не хватало, чтобы разобрать смысл сказанного. Впрочем, его и без слов понять труда не составляло.

Блаженная вела себя так, как Ирраш от неё и ожидал. По-деловому, мягко, но настойчиво, она осмотрела мальчишке горло, что-то выстукала пальцами у него на груди и принялась выкладывать из своей корзинки склянки и горшочки – лечить собралась. При этом ребёнок себя вёл на удивление спокойно. Ллил он явно не боялся, охотно подчинялся её распоряжениям и от странных глаз не шарахался. А мамаша-крестьянка в буквальном смысле смотрела лекарке в рот и внимала каждому слову.

Когда только они вошли в деревню, шавер сразу заметил странное отношение крестьян к своей, между прочим, госпоже. Несомненно, девушку здесь любили. Кланялись охотно, совсем не по принуждению и призывы Тьмы быть благосклонной звучали вполне искренне. Но вот почтение в селянах отсутствовало напрочь. Поклонившись, они запросто заговаривали с Ллил, а один её вообще «дочкой» поименовал.

Да и она им отвечала тем же. Улыбалась всем и каждому, называла по именам и интересовалась делами. От таких интересов у Ирраша брови сами на лоб полезли: как там новорождённая тёлочка, набирает ли вес? Зажила ли мозоль? Пьёт какой-то тут не присутствующий дед липовый отвар и прошёл ли у него кашель? Хватило ли семян фасоли для посева?

В общем, по глубокому убеждению лорда Нашкаса истинная леди себя должна вести несколько иначе.

С другой стороны, Ллил леди не являлась – всего лишь дочка хозяина, да к тому же ещё и незаконнорождённая. А вот то, что на шавера крестьяне поглядывали с опаской, обходили стороной, хоть и продолжали пялиться, а кое-кто даже знаки, отгоняющие дурное, делал, почему-то злило. Хотя раньше его такие вещи интересовали мало.

Ирраш раздражённо вздохнул, перевязав венок лентой, и глянул на домик. Девушка свои врачевательские дела закончила и теперь играла с мальчишкой в ладушки. Причём получалось у неё это ловко – мимо детской ладошки она ни разу не промахнулась. Да при этом ещё умудрялась общаться с мамашей.

Демон сплюнул с досады. Видение как он, едва не воя, валяется на полу, всплывали из глубин, словно кит – такие же большие, громоздкие и неудобные. От этого куска памяти Ирраш бы избавился с большой охотой.

– Ллил, тебе не пора? – повысив голос, поинтересовался шавер.

Девушка вскинулась удивлённо. Но послушно сложила свои причиндалы обратно в корзину, подхватила посох и, распрощавшись с мамашей, поцеловав – естественно! – мальчишку в лобик, вышла из дома.

– Вы спешите? Я хотела ещё хотела зайти к мельнику. На ногу его старшего сына осенью жёрнов упал и с тех пор он…

Ирраш опять раздражённо вздохнул, едва сдержался, чтобы не сплюнуть и нацепил ей на голову венок. Который, кстати, получился очень даже милым – в три ряда, с такими маленькими арочками поверху. А в центре каждой арочки белая фиалка.

Ллил замерла, как будто прислушиваясь к чему-то.

– Н-да, это действительно идиотская затея, – буркнул Ирраш, ловя себя на желание запустить руку в шевелюру, на манер Дана. – Будем считать, что ничего не было.

Он потянулся, чтобы стащить венок. Но девушка отшатнулась – не испуганно, а не желая отдавать красоту.

– Нет, что вы? Он очень красивый! Я просто удивилась. Спасибо большое.

– Тебе-то откуда знать, красивый он или на веник похож? – окрысился деликатный шавер.

– Ну, я же его чувствую. И запах ещё, лепестки мягкие, ленточка…

Она улыбнулась, подняла руку и безошибочно нашла ленту, проведя по ней рукой – не ощупывая, а, скорее, гладя.

– И какой же он? – скептически поинтересовался Ирраш.

– Мягкий, – не задумываясь, ответила Ллил, – но не как мех, а, скорее, как хлебный мякиш. И тёплый, словно солнце пригревает щеку, когда долго сидишь на одном месте. А ещё он шуршит.

– Шуршит?

– Не на самом деле шуршит, мне просто так кажется. Как ветка яблони по подоконнику летом ранним-ранним утром. Когда впереди целый день. И ещё он очень мужской.

– Фиалки? Мужские? – усмехнулся демон.

– Вы спросили – я ответила, – пожала плечами девушка. – И ещё раз большое вам спасибо. Венок действительно очень красивый. Так вы проводите меня к мельнику или вернётесь домой?

– Провожу, – проворчал шавер.

Ллил просто кивнула, повернулась и её нога, неловко ступив на ком ссохшейся глины, поехала. Девушка тихонько ойкнула, отставила руку в сторону, пытаясь найти опору... Правда, никакой необходимости в этом не было. Ирраш её держал так крепко, словно блаженная собиралась с обрыва свалиться.

– Спасибо, но я справлюсь сама, – Ллил мягко, но очень решительно, вывернулась из его рук.

– Да ты так шею себе свернёшь! – рыкнул Ирраш.

Девушка ничего не ответила, только губу досадливо прикусила и потопала себе дальше. А шавер все-таки сплюнул.

***

Шаверу не спалось. Собственно, за время, проведённое в доме Ллил, он выспался на несколько лет вперёд. Да и глаза закрывать было ещё страшновато. И с этой совершенно детской боязнью темноты Ирраш пока справиться не мог. А глухое и привычное, как вечно ноющий зуб, раздражение на себя, кстати, тоже заснуть мешало. И если бы только оно одно. Комары досады вились, словно мухи вокруг неаппетитно пахнущей кучки.

Демон крякнул, оценив собственные энтомологические сравнения, и перевернулся на другой бок, сунув руку под голову. Левое ухо оглохло, и в нем поселился шум морского прибоя. Недовольство от этого никуда не делось. Да и со сном по-прежнему наблюдались явные трудности.

В ореоле света от горящей лампы ему мерещились то мрачное лицо Дана, то нахмуренные брови блаженной. И оба взывали к совести шавера. Которую он вот уже тридцать шестой год подряд пытался прикончить, но без особого успеха. Тварь едва дышала, но жила. В данный момент нашёптывая придушено про то, что ему уже давным-давно следовало вернуться. Или, по крайней мере, сообщить о себе. О том, что такой внеочередной отпуск никто не оценит и вряд ли он сам сможет найти достаточно убедительное обоснование собственной расслабленности.

И о том, что блаженная, пропускающая мимо ушей любые оскорбления, обиделась на попытку помочь. Странно? Ни Тьмы не странно! Уж кто-кто, а Ирраш её понимал прекрасно. Самостоятельная-то она самостоятельная, как рота пьяных магов. Но все равно же ущербная, как не крути. Физически ущербная. Характерец-то у девицы на зависть любому сержанту. Да только и она наверняка мечтает быть «как все». А тут он со своими веночками и: «Ты себе шею свернёшь!».

Кретин.

Демон рывком перевернулся на правый бок, замотавшись в простыню, как мумия. И едва не разорвал её со злости, пока выпутывался. Отлёжанное ухо гудело и почему-то дико чесалось. Яростно скребясь, как блохастый кот, Ирраш сел на постели, а потом и вовсе встал, подойдя к окну. Если он романтически мается бессонницей, то вполне можно, например, не менее романтически повыть на луну.

А ночное светило действительно показалось из-за яблоневых макушек, заливая молочным фонарём крохотный, но чисто подметённый дворик, ограду огорода, собранную из штакетника и щелястый угол курятника.

Ещё на улице пели. Шавер, не смотря на весь свой супер слух, не сразу и сообразил, откуда звук идёт. Чтобы посмотреть на поющего, ему пришлось перегнуться через подоконник по пояс, надеясь, что потрескивающая под его весом конструкция не развалится. Падать, конечно, было не высоко – всего второй этаж. Но полёты головой вниз на истёртую от времени брусчатку в его планы не входили.

Пела, естественно, Ллил. А кто кроме неё мог за полночь выводить рулады в доме, населённом лишь престарелыми слугами? Впрочем, голос у девушки оказался действительно приятным: не сильным, но чистым и мягким. Она даже и не пела, а тихонько мурлыкала себе под нос, улыбаясь луне.

Эта блаженная вечно чему-то улыбалась, как ярмарочный дурачок.

И прейдя к такому не льстящему блаженной выводу, Ирраш высунулся ещё дальше, чувствуя, как начинают потрескивать сухожилья на вывернутых запястьях. А, заодно, и подоконник. Правда, пришлось признать, что зрелище стоило риска. Не сказать, чтобы шавер был большим ценителем картин в духе: «Уж полночь близится, а милого все нет», но девушка и вправду выглядела… романтично.

Она сидела на подоконнике, подогнув под себя ногу, и расчёсывала волосы. Точь в точь ожившая картинка из какой-то дурацкой сказки. Правда, сказочные принцессы вряд ли носят рубашки, смахивающие на монашескую рясу и подкольчужник одновременно. Да ещё и тёплой ночью. Демон тоже не обиделся бы, предпочти девица что-нибудь эдакое, из дамского арсенала. А тут глухой ворот, длинные рукава, да и во все эти складки можно катапульту завернуть. Даже и посмотреть-то не на что.

Ирраш хмыкнул, осознав глубину своих мыслей. Как-то подглядывание за дамами в ночных сорочках его и в подростковом возрасте не увлекало. Он всегда предпочитал действие, а не созерцание. Одно из двух: или его уже настиг маразм, для которого вроде бы ещё рановато. Или он наотдыхался до заскоков.

Шавер хотел уж было убраться обратно в комнату на предмет подумать и принять парочку стратегически важных решений. Например, следовало решить дилемму: отбыть в ставку прямо сейчас или дождаться утра. Но Ллил его хмыканье услышала. Хорошо хоть не увидела, как он из себя летучую мышь изображает.

– Вам не спится? Может, приготовить отвар? – поинтересовалась она заботливо.

И за эту заботу Иррашу захотелось её придушить.

– Не надо. Я просто хотел сказать, что утром отправляюсь обратно, – точно! А лучшего места, да и времени, подобрать просто не сумел. – Так что у тебя последний шанс назначить цену долга. Иначе её назначу я.

Ллил чуть нахмурилась и положила щётку на подоконник. «Спорить будет!» – не без удовлетворения подумал демон. Его такой расклад вполне устраивал. Поцапаться всласть и почувствовать себя наконец-то правым, Иррашу было просто необходимо.

– Что у вас с голосом? – спросила блаженная.

– А… А что у меня с голосом? – с разгона шавер не сразу и понял, что она имела ввиду.

– Сиплый. Вы не простыли?

– Нет! – рявкнул разочарованный в своих надеждах демон. – Я не простыл. Я просто вишу вниз головой! Поэтому и голос такой.

– А зачем вы висите вниз головой? – удивлённо приподняла брови девушка.

– Чтобы сказать, что я завтра убираюсь отсюда!

– Как вам угодно, конечно. Но не проще ли было просто дождаться утра? Или, в крайнем случае, зайти ко мне в комнату? Я понимаю, что это не слишком прилично. Но у нас тут за нравственностью следить некому.

– И часто ты этим пользуешься? – по-змеиному шипя, поинтересовался шавер.

А вышло у него сипло вовсе не потому, что Ирраш висеть устал. Просто вся кровь, которая у него под черепом имелась, вдруг к глазам прилила. А прилив, вскипела, завесив ночь алой пеленой бешенства. И очень, просто нестерпимо, захотелось немедленно кого-нибудь убить. Хотя почему «кого-нибудь»? Вполне определённого кого-то. Того самого урода или – не дай Тьма! – тех самых дегенератов, которые вместе с блаженной пользовались отсутствием в местных краях надзора над нравственностью.

– Не часто, – спокойно ответила Ллил, взяла свою щётку и спрыгнула с подоконника, пропадая из поля зрения шавера.

Хотя он сейчас вообще мало что видел.

– А поточнее?

– Вообще-то, это не ваше дело. Но коль скоро вас разбирает нездоровое любопытство, то помочь страждущему – мой долг. Ни разу. В смысле, я ни разу этим не пользовалась, – вполне возможно, что Иррашу и примерещилось, на адекватные оценки он в данный момент способен не был, но, кажется, в голосе девушки послышалось что-то очень похожее на злость. – И случайно попавший в мой дом, завтра отбывающий туда, откуда он взялся, и даже не удосужившийся представиться лорд первым не будет!



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: