Вопросы на экзамен по дисциплине
1. Понятие научно-теоретической позиции. Мультипарадигмальномсть современного социологического знания
2. Этапы развития и традиции теоретической мысли в социологии.
3. Плюрализм теоретических позиций в современной социологии.
4. Парадигма исторической социологии: ее возникновение и круг проблем.
5. Представители социологического анализа современности с позиции исторической социологии в разных странах (на примере США, Англии)
6. Аспекты исследования социальной интеграции (интеграция человека в общество);
7. Аспекты исследования системной интеграции общества (интеграция подсистем общества в общественное целое);
8. Аспекты исследования экологической интеграции (сочинений Римского клуба)
9. Теоретические основы социологии повседневности. Понятие повседневности. Причины социологического интереса к повседневной жизни.
10. Научные интересы, проблемы и предмет социологии повседневности.
11. Основные теоретические положения социологии повседневности:
12. Вклад символического интеракционизма (Джордж Герберт Мид, Герберт Блумер) в социологию повседневности
13. Вклад феноменологической социологии (А. Шюц) в социологию повседневности
14. Вклад этнометодологии (Гарольда Гарфинкеля) в социологию повседневности
15. Вклад социально-драматургического подхода (Э. Гоффмана) в формирование предметной области социологии повседневности.
16. Прикладные социологические исследования повседневности[1].
17. Состояние социологии повседневности в России. Работы Н. Н. Козловой о повседневной жизни советского человека.
18. Теория общества как системы Т. Парсонса. Структурно-функциональный анализ Т. Парсонса.
19. Исследование отношений «социальный актор - ситуация». Типы социальных действий по Т. Парсонсу.
20. Социализация личности и социальная структура по Т. Парсонсу.
21. Замысел и структура теории общества Н. Лумана.
22. Социологическая система Н. Лумана (понятия аутопойесиса, самореференции и др.).
23. Современная критическая теория общества. Периоды развития критической теории общества и их основное содержание.
24. Первый период критической теории общества (К. Маркс,Ф. Энгельс) ― критика политической экономии.
25. Второй период критической теории общества (Маркузе, Хоркхаймер, Адорно) ― критика авторитарного государства и тоталитарных тенденций в обществах Запада и Востока.
26. Третий период критической теории общества (Хабермас и др.) ― анализ кризисных тенденций современных демократий.
27. Концепция души и динамическая концепция социального характера Фромма.
28. История становления теории постиндустриального общества.
29. Концепция программированного общества А. Турэна.
30. Постиндустриальная концепция Дж. К. Гэлбрейта.
31. Радикальная концепция постиндустриального развития О. Тоффлера.
32. Концепция глобализма и глобального информационного общества.
33. Концепция сетевого общества М. Кастельса.
34. Концепция глобализации культуры Р. Робертсона
Глобализацию этот учёный определяет как серию эмпирически фиксируемых изменений, разнородных, но объединённых логикой превращения мира в «единое место» (a singleplace). Единство места у него означает, что условия и характер социальных взаимодействий в любой точке мира одни и те же, а события в весьма удалённых точках мира могут быть условиями или даже элементами одного процесса социального взаимодействия. Мир «сжимается», становится единым, не имеющим существенных барьеров и дробления на специфические зоны социального пространства.
Робертсон выявляет в глобализации две направленности: глобализация институционализации жизненного мира и локализация глобальности.
Модель глобализации, представленная в теории Робертсона, может быть сведена к формуле «структурная гомогенность» + «социальная гетерогенность». Эта модель задаёт единство разнородным эмпирически фиксируемым тенденциям, а также создаёт возможность дать собственно социологическую интерпретацию всем тем тенденциям, которые под названием «глобализация» фиксируются и анализируются представителями экономистов, историков, политологов, культурологов.
Экономическая глобализация – это процесс не только интенсификации интернациональной связи товарно-финансовых потоков, но также превращение в устойчивую рутинную практику мировой системы разделения труда в форме интернациональности (по составу и эффекту) локальных хозяйственных процессов (организаций).
Политическая глобализация – это процесс не только роста влияния на социальные процессы международных организаций, но и институционализация мировой системы международных отношений в форме интернациональности локальных политических акций (движений).
Культурная глобализация – это процесс не только мировой экспансии стандартных символов, эстетических и поведенческих образцов, продуцированных западными СМИ и ТНК, но и институционализация мировой культуры в форме мультикультуральности локальных общин, стилей жизни.
Таким образом, у Робертсона понятие глобализации охватывает всё пространство социального, глобального и локального, где эти понятия соотнесены и неразделимы. В этой связи глобализация, по Робертсону, есть модель глобальной социальности.
35. Теории глобализации в современной западной социологии (У. Бек «общество риска», Э. Гидденс)
Согласно теории немецкого социолога Ульриха Бека, современный социум переходит от состояния индустриальной модернизации к состоянию общества риска, которое, в свою очередь, не является постиндустриальным. Оно представляет новую ступень общества модерна, в котором производство рисков превалирует над производством богатства, характерного для индустриального общества.
«Общество риска подразумевает, что прошлое теряет свою детерминирующую силу для современности. На его место – как причина нынешней жизни и деятельности – приходит будущее, т.е. нечто несуществующее, конструируемое, вымышленное. Когда мы говорим о рисках, мы спорим о чем-то, чего нет, но что могло бы произойти, если сейчас немедленно не переложить руль в противоположном направлении» — Бек У.
Основным отличием современных рисков от рисков индустриального общества является отсутствие их обусловленности прошлым и тесная связь с настоящим и будущим. По Беку, более подвержены рискам низшие слои населения, однако последствия риска могут затронуть и тех, кто оставался в выигрыше от них, - такую закономерность социолог называет «эффектом бумеранга».
Для доказательства того, что риски общества новой ступени модерна приобретают глобальный вневременной характер, У. Бек формулирует пять аргументов:
1. Риски появляются на вершине развития производительных сил, могут вызываться веществами, недоступными для восприятия органами чувств. Риски высвобождают «системно обусловленные, часто необратимые разрушительные силы, остаются, как правило, невидимыми», соответственно находят свое выражение в знании или незнании о них.
2. Риски имеют двоякую природу: с одной стороны, они усиливают классовое неравенство, с другой, «взрывают классовую систему построения общества» из-за «эффекта бумеранга», который распространяет риски не только на низшие, но и на высшие слои общества. Также риски производят неравенство на интернациональном уровне.
3. Расширение влияния рисков не сказывается на капитализме, так как риски – большой бизнес, играющий на потребностях защиты от них.
4. «…в классовых обществах бытие определяет сознание, в то время как в обществе риска сознание определяет бытие». Само развитие социума предполагает наличие рисков.
5. Из-за распространения и умножения рисков политика не может больше оставаться в стороне от производственного процесса, так как возникающие катастрофы вызывают побочные эффекты социального, политического и экономического характера.
Отдельно Бек выделяет два типа преодоления рисков, характерных для современного общества: симптоматическое и символическое. Однако, согласно мнению социолога, оба типа носят характер «косметической обработки» – то есть не искореняют причин возникновения. Противодействие рискам осуществляется с помощью особой рефлексивности в их отношении, подразумевающее сочетание научных методов и наблюдений социальной практики для выяснения истинных причин риска и их последствий.
______________
Э. Гидденс, как и У. Бек, отметил двусторонний характер перехода к стадии рефлексивной модернизации, ввел понятие «разъединение», т.е. изъятие социальных отношений из локального контекста и их включение в контекст глобальный, постоянно подчеркивая, что модернити внутренне присуща тенденция к глобализации.
Он ввел понятие безличных институтов (абстрактных систем), указав при этом, что природа социальных институтов модерна тесно связана с настройкой механизмов доверия в этих системах. Вообще, доверие является базовым фактором для существования в условиях пространственно-временной дистанцированности, присущей веку модерна.
Автор ввел также понятие «онтологическая безопасность», т. е. ощущение надежности людей и вещей, надежности и предсказуемости повседневной жизни.
Анализируя собственно механику производства рисков, Гидденс подчеркивал, что современный мир структурируется главным образом рисками, созданными человеком. Эти риски имеют ряд отличительных признаков.
Во-первых, современные риски обусловлены глобализацией в смысле их «дальнодействия» (ядерная война).
Во-вторых, глобализация рисков, в свою очередь, является функцией возрастающего числа взаимозависимых событий (например, международного разделения труда).
В-третьих, современный мир – это мир «институционализированных сред рисков», например, рынка инвестиций, от состояния которого зависит благополучие миллионов людей. Производство рисков динамично: осведомленность о риске есть риск, поскольку «разрывы» в познавательных процессах не могут быть, как прежде, конвертированы в «надежность» религиозного или магического знания.
В-четвертых, современное общество перенасыщено знаниями о рисках, что уже само по себе является проблемой.
Наконец, Гидденс ввел чрезвычайно важное для наших последующих рассуждений понятие «среда риска» в современном обществе, выделив три ее компоненты: угрозы и опасности, порождаемые рефлективностью модернити; угроза насилия над человеком, исходящая от индустриализации войн, и угроза возникновения чувства бесцельности, бессмысленности человеческого существования, порождаемая попытками человека соотнести свое личное бытие с рефлективной модернизацией.
36. Социальное конструирование общества в работах П. Бергера и Т. Лукмана.
Предметом изучения Томаса Лукмана являются современные плюралистические общества. Он изучает стабильность общества, достигаемую главным образом с помощью социальных институтов.
К институтам он относит кланы, религиозные группы, этнические общности. Именно институты создают преемственность. Институты, по Лукману, создают контроль за производством и передачей значений. Эти значения были унитарны в архаическом обществе, все же современные социальные институты – специализированы.
По Лукману, социальная реальность строится при помощи коммуникативного действия, социальной интеракции.
Наиболее удачным методом анализа коммуникативных форм можно считать методику изучения жанров Бахтина. Жанры, будучи обязательной структурой, выступают как аналоги социальных институтов. Жанры являются образцами коммуникации, более или менее обязательными для поддержания нравственной приемлемости.
Ведущей функцией коммуникаций является реконструкция прошлого в качестве моста настоящего. При этом Лукман ссылается на Мориса Хальбвакса, говорящего о необходимости представить и трансформировать прошлое как реконструкцию жанров. Сам Лукман в качестве эмпирических примеров применяемых для этого методов называет следующие: запись неофициальных разговоров медсестер в клинике, записи звонков, поступающих по телефону 01. В первом случае исследовался слух как реконструктивный жанр, как форма дискретной индискретности; во втором – морализирование, этичность общения. Он рассматривает слух как своего рода мост между реконструкцией и морализированием.
37. Воспроизводство структуры в практиках: «габитус» в пространстве поля (П. Бурдье)
«Габитус — система прочных приобретенных предрасположенностей (dispositions), структурированных структур, предназначенных для функционирования в качестве структурирующих структур, т.е. в качестве принципов, которые порождают и организуют практики и представления, которые объективно приспособлены для достижения определенных результатов, но не предполагают сознательной нацеленности на эти результаты и не требуют особого мастерства».
Габитус порождается средой, «классом условий существования», путем их восприятия индивидом; это результат индивидуальной истории и социального опыта индивида. Габитус структурирует новый опыт, который, в свою очередь, трансформирует исходные ментальные структуры. Таким образом, габитус зависит от социальной траектории индивида.
Габитус — принцип практик индивида: «это порождающее и унифицирующее начало, которое сводит… характеристики какой-либо позиции в единый стиль жизни, т.е. в единый ансамбль выбора людей, благ и практик» (Бурдье).
Вводя понятие габитус, Бурдье пытается снять традиционное для социологии противопоставление социальной структуры и личных практик индивида: с одной стороны, габитус — это внутренние схемы восприятия, оценивания, классификации и деятельности, свойственные индивиду, с другой — это интериоризованные социальные отношения, усвоенные и присвоенные социальными агентами.
Габитус обеспечивает воспроизводство социальных институтов: структура института вписывается во внутреннюю структуру индивида и впоследствии воспроизводится в будущих его практиках (по Бурдье, «собственность присваивает хозяина, принимая форму структуры порождающей практики, совершенно соответствующие ее логике и требованиям»).
В то же время габитус вписывает индивида в существующие социальные структуры, генерируя практики и представления так, что они оказываются объективно адаптированными к социальным отношениям, продуктом которых и являются.
Габитус обеспечивает не только воспроизводство, но и определенную изменчивость социальной структуры в практиках индивида, поскольку детерминирует практики не непосредственно, но путем изначально заданных принуждений, ограничений, представлений о возможном, вероятном и невозможном. Действие формируется на основании «субъективной оценки объективных вероятностей», соизмерения желаемого и возможного.
Принципиальным моментом является то, что габитус целостен и не может быть разложен на отдельные составляющие его диспозиции, поскольку выражает один общий принцип, стиль, проявляющийся во всех практиках индивида и переносимый из одной сферы в другую, задавая их взаимную согласованность.
Еще одна особенность габитус в том, что он является бессознательной структурой: это системы глубоко укорененных диспозиций, «забытых» и полностью не рефлексируемых: «Габитус — это история, ставшая природой, и тем самым отрицаемая в качестве таковой»
38. Динамичное общество в практиках и рефлексии в теории Э. Гидденса
Э. Гидденс, анализируя процессы модернизации и ее переход в более высокую (рефлективную) стадию, не уделял, как Луман, столь пристального внимания эпистемологии риска. Но, может быть, именно поэтому он выявил те структурные элементы социума, трансформация которых порождает риски. Назову их очень кратко.
Гидденс, как и У. Бек (см. об этом ниже), отметил двусторонний характер перехода к стадии рефлексивной модернизации, ввел понятие «разъединение», т.е. изъятие социальных отношений из локального контекста и их включение в контекст глобальный, постоянно подчеркивая, что модернити внутренне присуща тенденция к глобализации.
«Немыслимая и всевозрастающая взаимозависимость повседневных решений и глобальных последствий есть ключевой пункт новой повестки дня». Он ввел понятие безличных институтов (абстрактных систем), указав при этом, что природа социальных институтов модерна тесно связана с настройкой механизмов доверия в этих системах. Вообще, доверие является базовым фактором для существования в условиях пространственно-временной дистанцированности, присущей веку модерна. Автор ввел также понятие «онтологическая безопасность», т. е. ощущение надежности людей и вещей, надежности и предсказуемости повседневной жизни. Гидденс уделил много внимания соотношению модерна и традиции. Модернизация разрушает традицию главным «врагом», которой является растущая институциональная рефлективность. Но, по мнению Гидденса (и это важно для нас), «сотрудничество» модерна и традиции было критически важным на его ранних стадиях, когда предполагалось, что риск может быть калькулирован.
Современное общество рискогенно, хотим мы этого или нет; даже бездействие чревато риском. Анализируя собственно механику производства рисков, Гидденс подчеркивал, что современный мир структурируется главным образом рисками, созданными человеком. Эти риски имеют ряд отличительных признаков.
Во-первых, современные риски обусловлены глобализацией в смысле их «дальнодействия» (ядерная война).
Во-вторых, глобализация рисков, в свою очередь, является функцией возрастающего числа взаимозависимых событий (например, международного разделения труда).
В-третьих, современный мир – это мир «институционализированных сред рисков», например, рынка инвестиций, от состояния которого зависит благополучие миллионов людей. Производство рисков динамично: осведомленность о риске есть риск, поскольку «разрывы» в познавательных процессах не могут быть, как прежде, конвертированы в «надежность» религиозного или магического знания.
В-четвертых, современное общество перенасыщено знаниями о рисках, что уже само по себе является проблемой.
Наконец, Гидденс ввел чрезвычайно важное для наших последующих рассуждений понятие «среда риска» в современном обществе, выделив три ее компоненты: угрозы и опасности, порождаемые рефлективностью модернити; угроза насилия над человеком, исходящая от индустриализации войн, и угроза возникновения чувства бесцельности, бессмысленности человеческого существования, порождаемая попытками человека соотнести свое личное бытие с рефлективной модернизацией.
39. Социология власти М. Фуко.
40. Возникновение постмодернизма и его принципы.
41. Концепция постмодерна Ж.Ф. Лиотара.
42. Теория симулякров Ж. Бодрийяра. Ж. Бодрийяр: создание «антисоциальной» теории
43. Общество потребления. Формирование потребительской культуры по Ж. Бодрийяру.
[1]Можно использовать работу В.С. Вахштайна «Социология повседневности и теория фреймов»