Новый день начался так же, как прошлый: утро в два часа дня и обед в столовой.
Первым культурным мероприятием по плану был сбор грибов и бутылок.
Грибов мы нарвали, как обычно, что-то около ведра и уселись их чистить и мыть на улочке у дома. Сидим и чистим. И, помнится, ругаемся с Толиком. Толик снова взялся за свои биологические эксперименты и на этот раз, проявив настойчивость, нарвал-таки поганок и даже попытался угостить ими нас на ужин, подложив эти грибы ко всем остальным. Мы все дружно заорали, что еще в своем уме и желаем побыть в нем подольше, а Толик рассердился и стал собирать грибы отдельно. Теперь он их отдельно чистил и мыл. Мы ему, не переставая, напоминали о том, что жизнь хороша и жить хорошо, о семье и детях, о нас, наконец, то есть о том, что он нам прикажет с ним делать, когда он отравится, а все к тому и идет. Каждый вспомнил по два-три случая из истории человечества об отравлении грибами, но Толик уперся; выражаясь поэтически, как баран, и все твердил: "Это грибы "зонтики", а вы кретины."
- Тебе что, будет легче, если ты будешь знать, что отравился "зонтиками", а не бледными поганками? - спросили мы.
- Это съедобные грибы, - сказал Толик. - Я читал и видел на картинке.
Мы заорали, что тоже грамотные, книжки читаем, но ни разу поганок среди съдобных грибов не видели.
- Ну и не ешьте, - сказал Толик. - Я вас не заставляю. А я съем!
- Нам еще играть. Ты о нас подумал?
- Отстаньте от меня! Я их пожарю отдельно. Я вам все докажу!
- Толик, - сказал Плоткин С., - честное пионерское, мы верим, что это замечательные и съедобные грибы! Верим?
- Верим!
- Только ты их не ешь, останься человеком, а? - Съем!
Тут рядом с нами раздалось бульканье и бормотание. Мы подняли головы и увидели смертельно пьяного инопланетяни-на. Он смотрел на нас своими инопланетными прозрачным глазами, качаясь во все стороны света, и говорил уже, вида мо, давно и не переставая.
Минуты три мы его внимательно слушали, но не понял абсолютно ничего, хотя существо отчаянно жестикулировало
- О чем это он? - спросил Володенька.
- Физкульт-привет, товарищ! - сказал Майк.
- Хинди-руси бхай-бхай, - сказал я.
Существо на секунду изумленно замолчало, но затем с новой силой и, уже начиная волноваться, продолжило свою речь.
- Может быть, это местный леший? - спросил я.
- А, может быть, он просто закурить просит? - предположил Плоткин С.
- Что? Закурить? - спросил Майк у существа и показал жестом, как глухому.
Существо замычало, замотало головой, икнуло и снова заговорило.
- Хорошо излагает, - сказал Плоткин С. - Только непонятно...
- А давайте послушаем, - предложил Володенька, и все, отложив грибы, уставились на пришельца.
- Хр-хр...бу-бу-бу, и я не трам-та-ра-рам через тра-та-та и поплавки и хр-р-р чмок-чпок, у-лю-лю пш-ш-ш, п-п-плавки, вона, а не трам-та-ра-рам налево-направо! • усиленно вещало существо. - Я там - трам, а вы тут та-ра-рам, п-п-плавки чист - чик-чирик! Пш-ш-ш, р-р-р, чмок-чпок!
- Я, кроме "та-ра-рам", ничего не понял, - сказал Володенька.
- Это и мы поняли, - сказал я.
- Он то ли про рыбалку, то ли про какие-то плавки говорит, - сказал Толик.
- Может, у него плавки украли? - предположил Майк. -А он на нас думает.
- Или поплавки с удочки срезали, - сказал Володенька.
- Все! Я понял! - объявил Плоткин С. -Поплавк и! (Существо радостно закивало.) Знаете, что такое поплавки?
- Сыроежки! - вспомнил я.
- Тр-р-р, пр-р-р! Сыроежш-шки! Я трам-трам вашу так, п-п-плавки, бэ-э-э! - обрадовался пришелец и опять закивал.
- Ну и что, что "поплавки"? - спросил Володенька
- Знакомый гриб? - спросил Плоткин С. у существа. -Что? Поплавки собирали? Тоже? Знаете? А?
Тут существо сильно оскорбилось, посмотрело на нас сердито, обреченно махнуло рукой и побрело прочь. Межпланетный контакт не состоялся.
- Это серьезно, - сказал Майк.
- Полчаса человек нам что-то говорил, а мы ничего не поняли, - сказал Толик.
- Это он, наверное, твои зонтики увидел, - сказал Володенька, - и хотел сказать, что это не поплавки.
- Вот, опять! - заволновался Толик. - Наоборот, он хотел сказать, что тоже такие собирал, и что они похожи на поплавки.
- Вот съешь, будешь таким же, как он, - сказал Майк.
Когда мы почистили грибы и вернулись во двор, нам было заявлено, что мирное сосуществование - мирным сосуществованием, а сено косить надо. Пора!
Мы согласились, что раз пора, значит надо косить сено.
- Правильно, дети, - сказали нам. - А где хранят сено?
- Где? - спросили мы.
- На сено...
-...вале! - догадались мы.
- Правильно, - сказали нам и дружески похлопали но плечам. - Догадливые, господа офицеры.
- В сарае все не поместимся, - сказал я, когда мы пришли на веранду.
- Одним здесь придется, другим там, - сказал Толик.
- Правильно, - сказал Майк. - Вы с Плоткиным пойдете туда, а мы здесь будем спать.
- Ни фига! - сказал Плоткин С. - Почему это мы?
- Потому что мы уже там спали, - сказал Володенька.
- А кто вас просил там спать? Могли бы спать и на сеновале, нечего Вячеслава было слушать.
- И не заниматься б у х н е й, - сказал Толик.
- Мы не занимались б у х н е й, - сказал я.
- Бухня... - произнес Володенька. - Слово-то какое!
- От слова "бух", - сказал Майк.
Спор кончился тем, что решили выкинуть на спичках, кому здесь оставаться, кому в сарай топать.
Тут вдруг на веранде появился т.Пин с бумажкой в руке.
- Вот, - сказал он с порога, - распишитесь, - И положил на стол бумажку. Это была составленная по всей форме платежная ведомость.
В ней были наши фамилии и против каждой из них надпись: "1 руб."
Мы молча расписались и уставились на т.Пина.
- Это командировочные, - сказал т.Пин, выкладывая на стол новенькие бумажки достоинством один рубль каждая. -Как положено. Пока.
И ушел.
Мы помолчали, рассматривая бумажки достоинством один рубль каждая.
- М-да, - сказал, наконец, Плоткин С. - Что деется?
- Что-то тут все не так, - сказал Володенька. - Котлеты с мясом, честный завклубом...
- Будь уверен, - сказал Майк, - он на нас свое поимел, гадом буду!
- Конечно, поимел, - сказал Толик.
- Подсчитать можно, - сказал Плоткин С. - сколько, примерно, человек было на площадке?
Мы слегка прикинули и пришли к нетрудному выводу, что т.Пин нормальный завклубом и дело свое знает.
- А ты говоришь "с мясом", - сказал Плоткин С. Володеньке.
- В морду ему надо было кинуть, - сказал Володенька.
- И два в гору, - добавил Майк.
- Поздно, - сказал я. - Мы все равно без лапы.
- Какая лапа? - спросил Толик. - Ну причем тут лапа?
- Ну что, будем считать, что скинулись? - спросил я.
Майк поднял вверх указательный палец, Толик завздыхал.
В поход отправилась старая гвардия: Майк, Володенька и я. Толик взял свои "зонтики" и пошел на кухню. Плоткин С. последовал туда же, жарить и охранять от Толика остальные грибы.
Мы вышли на улицу и увидели идущего нам на встречу т.Пина. Т.Пинн тоже нас увидел и отчего-то предпринял, было, попытку убежать, потом он сделал вид, что нас не замечает, но так как деться ему было некуда, поскольку улочки в поселке им.Ж. узкие, а переулков вовсе нет, ему пришлось нас заметить и пойти на сближение.
Мы его тепло поблагодарили за пять рублей, а затем поинтересовались, как там насчет Вологды и Парижа.
- Да я... - замялся т. Пин. - Вологда далеко, а я... в отпуске! Да. С завтрашнего дня. Уезжаю надолго. Так что... - Он развел руками.
- Вот как? - сказали мы. Ну, а как насчет здесь поиграть?
- Э-э-э... - снова заныл т. Пин. - Ребята наши, ансамбль... Они сами играть хотят. Вы же понимаете, тут такой народ...
- Понимаем, - сказали мы. - Тут крутой народ.
- Да-да... Но. Я, пожалуй, смогу с ними договориться. Да. Если вы согласны играть... бесплатно. Ну, тут такая ситуация. Сегодня. Будете играть?
- Ну, что же, - сказали мы. - Можно и поиграть. В фонд голодающих парижского района Вологодской области.
- Все. Договорились. Сегодня играете. И т. Пин убежал.
- Ясно, - сказал Майк. - Товарищ делает ноги.
- Да, не хотят нас тут больше, - сказал я.
- А вы слышали, сказал Володенька, - кто-то говорил, что уже и н т е р е с о в а л и с ь, кто мы такие и о чем это поем не по-русски?
- Кто интересовался?
-• Баба какая-то. Женщина. Откуда-то сверху.
- Голые бабы по небу летят, - сказал Майк, - в баню попал реактивный снаряд.
- Слыхали, - сказал я.
- Есть еще другой конец: "А город подумал, ученья идут."
- Так что будем делать? - спросил Володенька.
- Я думаю, что три шестьдесят две, - сказал Майк.
- И консервов на всю ночь, - сказал я.
- Нет, я вообще, - сказал Володенька. - Домой, что ли, поедем?
- Я еще пока в отпуске, - сказал Майк.
- Поживем - увидим, - сказал я.
Вскоре мы отправились назад и. конечно же, не с пустыми руками.
Толика мы застали у специально выделенной ему электрической плитки. Он старательно перемешивал свои "зонтики", шипящие на маленькой сковородке. В кухне висел незнакомый запах. Плоткин С. ходил по кухне уже почти, как дома, приятельски беседуя с родственниками.
Толик, наконец, объявил, что все готово, и сейчас он до-кажет, какие мы идиоты, после чего схватил вилку и подошел к сковородке.
- Талик! - закричали мы. - Подумай еще раз!
- Да идите вы!.. - сказал Талик и воткнул вилку в гриб.
- В таком случае, - сказали мы, - мы заявляем официально: иди и напиши нам справку, что мы тебя целый день отговаривали, а ты нас не послушал и отравился по собственному желанию. Напиши, а потом жри свои поганки.
Талик посмотрел на нас, и ему пришло в голову, что мы говорим серьезно. И что-то в нем дрогнуло. И он растерялся. Но отступать уже было поздно, и в наступившей тишине он сунул в рот гриб, разжевал и проглотил.
• А что?.. Нормально... - произнес он, но в его голосе уже не было прежней бодрости и уверенности. - Грибы, как грибы... - сказал он задумчиво уже как бы сам себе.
Он съел еще один гриб и немного помолчал.
- Да! - сказал он затем. - Ну вас всех на фиг!
Он взял сковородку и отправился выкидывать свои "зон-тики** под громкое одобрение правительства.
Все-таки, мы его достали. А грибы эти на самом деле были съедобными и на самом деле "зонтиками". Как выяснилось потом.
Ужинать решили по-семейному, на кухне, в тепле и уюте. Грибами с водкой. Все не спеша расселись, торжественно разлили по стопочкам, произнесли культурный тост "с новым подом", нацепили на вилки по грибку, подняли, выдохнули, зажмурились... И тут случилось то, что в народе называют сложным словом "кайфоломство".
В кухню вошла родственница и затем удивила нас чрезвычайно. Все плоткинские дружественные отношения полетели тут же в трубу вместе с дымовыми газами. Загремела посуда, повалил пар и посыпались искры. Мы поначалу и не сообразили, в чем дело, отчего искры, пар и сердитый звон посуды, а затем послышалось: "водку пьют!", и мы начали догадываться, что...
...Летние каникулы дети решили провести в деревне. Родители знали, что дети шаловливы и малопослушны, и не хотели их отпускать одних. Но дети настояли на своем, пригрозив двойками за сочинение "как я провел лето", и родители согласились, и даже дали денег на дорогу, строго наказав вести себя хорошо и слушаться старших. И дети приехали в деревню. Они действительно были шаловливы и малопослушны: не ночевали дома, гуляли без разрешения, не соблюдали режим дня и ночи, некоторые даже курили тайком! Родственники огорчались, однако говорили между собой: "Ничего, они же, все-таки, дети! Перебесятся, все пройдет. Нынче все дети не такие, какими были мы, нынче акселерация! Ничего страшного." И в самом деле, дети скоро набегались, напрыгались, набесились, да и успокоились. Стали ночевать дома, не курить тайком, не шалить. Они стали культурно отдыхать: собирать грибы, ловить рыбу, а по вечерам играть в тихие игры. Они даже стали соблюдать кой-какой распорядок дня... И вдруг! Что это? Как?! На глазах у всех! Дома! Нет, этого вынести уже было нельзя. Водку пьют!
И детям сделалось стыдно, чему они тоже удивились. Так, в удивлении, они и выпили по стопочке. И закусили. И все молча. И повторять не стали (кроме совсем непослушного мальчика Миши).
- У меня, - сказал Толик, когда мы ищи в клуб, • после "зонтиков"... что-то в голове... Плывет.
- Ну-ну, - сказали мы. - На бас-гитаре играть не разучился?
- Не разучился.
- Какой год нынче, помнишь?
- Помню...
- То-то.
- Наркоман.
- В следующий раз попробуй мухоморов, - сказал Майк.
- На мухоморах, говорят, торчат.
- А на бледных поганках не торчат? - спросил Володе ка.
- Попробуй, узнаешь, - сказал Плоткин С.
- Пусть Толик попробует, а мы узнаем.
- Вот отыграем сегодня последнюю игру, тогда пуст» пробует.
- Как последнюю? - удивился Толик. - А потом что?
- Все. На заслуженный отдых.
- На НЕзаслуженный! - закричал Толик. - Ну на хрена мы сюда приехали? А? Грибы с водкой жрать? Э-э-эх!
- А по-моему, хорошо отдыхаем, сказал я.
- Да, но можно бы и получше, - сказал Плоткин С.
- Я в отпуске, - сказал Володенька. - Всем хорошо.
- А этот ваш Пин? - спросил Плоткин С. - Он же что-то обещал устроить...
- Т. Пин делает ноги, - сказал Майк, - он уходит в а пуск.
- Не хотят нас тут, - сказал я. - Ни в Париже, ни в горо-де У., ни здесь.
- А почему не хотят? - спросил Толик, - все ведь были довольны.
- Ихние команды не хотят. Потому как жлобы. А жло-бы, они и в Африке жлобы.
- Наш жлоб - самый лучший жлоб в мире! - сказал Майк.
- Африканский жлоб - друг нашего жлоба, - сказал Во лоденька.
- Сволочи они все, - сказал Плоткин С.
- Так что, домой поедем? - спросил Толик, и в его голо-се послышалась радость надежды.
- Я, вообще-то, не спешу, - сказал Майк.
- А что ты будешь в городе делать, Толик? - спросил Плоткин С.
- А тут что делать?
- Отдыхать. Ты за город ездишь?
- Никуда я не езжу, - сказал Толик. - У меня времени нет. Учеба, репетиции эти ваши... И я уже этим летом отдыхал! А... на что мы назад поедем?
- Мне пришлют, сказал я.
- И мне пришлют, - сказал Володенька.
- Как-нибудь да уедем, - сказал Майк.
После танцев, где мы бесплатно добили местный аппарат, мы очутились на веранде, усталые и недовольные. Майк взялся расчерчивать пулю.
- Я понимаю, - печально сказал Толик, присаживаясь на лежак, - вам тут в самом деле хорошо. Всю ночь играете, потом дрыхните до двух часов, потом гуляете и снова играете. А мне что делать?
- Толик, мы все понимаем, - сказал Плоткин С. - Но мы не виноваты, что ты не играешь... Что ж делать-то?
- Да все ясно, - сказал Толик. - Тогда вы мне скажите, мы больше не буде репетировать?
- Отчего же? - сказал я. - свои вещи...
- Ну, это мы и в городе успеем.
- Между прочим, писаться скоро начнем, - сказал Плоткин С. - Мы там такое придумали... Так что давай, разучивай!
- Да, - сказал Толик. - Ладно. А как там насчет рыбы? Вы, вроде, ловили?
- Да, - сказал Плоткин С. - Было такое мероприятие.
- И ничего не поймали?
- Течение там... - сказал Володенька. - Так и сносит.
- И не клевало?
- Кто знает? - сказал я. - Погода была не та. И течение...
- Тогда я завтра пойду рыбу ловить, - сказал Толик и ушел.
И нам где-то и как-то было его жаль.
- Не хорошо все это, - сказал Володенька, перемешивая карты. - Сдвинь.
- Да уж, - сказал Плоткин С.
- Бедняга, - сказал я.
- Сдавай! - сказал Майк. - Я уже сдвинул.
И по столу зашелестели будущие шестерные, семерные, восьмерные, девятерные, десятерные и мизера, которые, известно науке, ходят парами.
Будучи на прикупе, я вышел, выражаясь поэтически, на двор.
А на дворе была глубокая ночь. Было такое время ночи.
когда спят даже неврастеники. Я посмотрел на небо и в кото-
рый раз в жизни подивился мощи картины, состоящей из кос-
мической черноты и света, который ничего не освещает.
Звезды выглядели так, будто к поселку им. Ж. сверху при-
строили гигантскую линзу. Я посмотрел на них и вспомнил
что последний раз я видел такое небо году, этак, в 75-м,
осенью, будучи в колхозе на сборе капусты. Той осенью вы-
шел я однажды вечером из барака, опять же по причине ма-
лой нужды.
Я вышел по малой нужде, вот так же посмотрел на небо и подивился бесконечности нашей родной вселенной. А затем случился необъяснимый природный феномен. Прямо-таки круче всех летающих тарелок и снежных гуманоидов. Только я начал избавляться от этой самой нужды, рассматривая иные миры, как с неба, ни с того ни с сего (со звездного неба), по сыпались крупные теплые дождевые капли. Дождь пошел сразу. Мгновение - и капли стучат по крыше барака и по -. лиэтиленовому покрытию теплиц с огурцами. Бежать и спа-саться от дождя мне, сами понимаете, было совсем неудобно. Сейчас, думаю, кончится нужда, я и убегу. Но фантастиче-ский дождь прекратился так же, как и начался, разом, и как только я оказался свободен. В бараке меня встретили радостным ржанием, так как мимо трудового кол-лектива не прошло не замеченным то, что дождь начался, как только я вышел, а затем он кончился - и я вошел. Кое-кто за-метил, что хорошо, что нужда была малая, а не большая, да на этом все и утихло. Но они ведь в бараке не знали, что это был дождь с ясного неба! И длился он ровно столько, сколько я был вынужден. [
- У меня есть мысль, - сказал я, когда мы сделали перерыв, чтобы открыть консервы. - Я думаю, что раз такое дело и с ноля часов до шести у нас самый разгар жизни и творчества, не перевести ли нам часы на шесть часов назад?
- И что будет?
- Вот, смотрите, - сказал я и перевел стрелки на своих часах ровно на шесть часов против их естественного хода. -Володенька, сколько сейчас на твоих?
- Четыре.
- А на моих?
- Десять.
- Назад! 22 часа, то есть у нас уже вечер, часа через два как раз время спать. Поспим до восьми-девяти, как все люди, позавтракаем... А?
Все призадумались.
- Ночи будут теплые и светлые, - сказал я.
- И магазин в пять утра открывается, - сказал Майк, -прогрессивно!
- Да, но и закрывается в час дня, - сказал Плоткин С.
- Значит заранее надо думать, - сказал Володенька.
- И столовая в шесть утра открывается...
- О'кей! Кто сдает?
- Кто сдавал?
- Он сдавал, я заходил.
- Ты сдаешь.
Часа в 24, по нашему, местному времени, когда пуля уже была подсчитана, и все собирались на ночлег, явился свежий и бодрый Толик. Он, как истинный рыбак, вскочил в страшную рань, чтобы не пропустить утреннего (по их, московскому времени) клева. По-нашему, он собирался на рыбалку натурально на ночь глядя, поэтому мы смотрели на него с некоторым недоумением.
- Ну что? - сказал свежий и бодрый Толик. - Пойдем? Родственники лодку дали.
Все хором зевнули и сказали, что уже поздно рыбу ловить.
- Я смотрю вы уже окончательно... - сказал Толик и покрутил пальцем.
- А га, - сказал Майк и опять зевнул.
- Все ясно, - сказал Толик. - Я тогда с дочкой родственников поеду. Покажите хоть, где вы ловили и где витин перемет?
- Я сплю, - сказал Плоткин С. и уснул.
- Ну, я пошел в сарай, - сказал Володенька и ушел в са рай.
- Вячеслав, вали, - сказал Майк, - мне спать негде.
- Ну, я пошел, - сказал я Толику. - Перемет там, на берегу... К колышку примотан.
- Там много разных переметов, - сказал Толик, - а нам витин нужен.
- Дочь... а~а-а, - я зевал и пытался остановить вращение земли, - знает, она ме-э-э-эстная. Ну, спокойной ночи, то есть, да...
- Вячеслав? Ты нехорошо поступаешь! - сказал Толик. - Ты должен показать нам перемет?
- А? А-э-эх... раз... тогда и покажу. Куда идти? А, к реке...
К реке я шел со спальным мешком под мышкой, зигзагами, проклиная Толика с рыбой, и росу от которой травы уже, выражаясь поэтически, успели прогнуться, несмотря на то, что уже было за полночь, и это опять было все равно, что идти вброд по мелкой речке.
Показав перемет, я, наконец, доплелся до сарая, из которого доносился спортивный храп, и, рухнув на спинку дивана, растворился в глубине грядущей ночи, местной, а потому солнечной.
***