1. Информативы (описания) – это классические двузначные суждения, предназначенные для передачи информации о реальном положении дел, разъяснения оснований, аргументов и сообщений. Сообщение, соответствующее действительности, является истинным, не соответствующее – ложным. Могут быть и неопределенные высказывания (например, о будущем).
Структура: Я (глагол), что + Предложение.
Используемые глаголы: констатирую, утверждаю, отрицаю, описываю, заключаю, вывожу, доказываю, называю, квалифицирую, идентифицирую, предсказываю и т.п.
Передача информации – основная функция языка. Смысл или цель членов этого класса – в том, чтобы зафиксировать (в различной степени) ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения. Требования к ним: способность быть оцененными как истинные или ложные.
Такого рода речевые акты используются при объяснении, для развития точки зрения, в ходе дискуссии.
2. Директивы – попытки со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил. Воздействие на окружающих – вторая основная функция языка. Директивы могут быть и весьма скромными попытками, когда вас приглашают (предлагают) сделать что-то ненавязчивым образом, но могут быть и весьма агрессивными. К ним относятся: команды, приказы, требования, предписания, законы, правила и т.п.
Структура: Я (глагол) тебе + ты (Будущее действие). Пример: «Я приказываю тебе стоять по стойке смирно».
Используемые глаголы: спрашивать, приказывать, просить, советовать и т.п.
Директивы не могут быть истинными или ложными, но они оцениваются как обоснованные или необоснованные, способствующие достижению каких-либо целей или нет.
Можно сформулировать три условия успешности директивного (предписывающего) акта: (I) положение говорящего (он должен иметь право отдавать приказы и т.п.); (II) условие искренности; (III) произнесение высказывания должно побудить слушающего совершить это действие.
3. Комиссивы (клятвы и обещания) – принятие на себя говорящим обязательства совершить некоторое будущее действие или следовать определенной линии поведения.
Структура: Я (глагол) [тебе] + Я (Будущее действие). Примеры: «Я обещаю заплатить тебе деньги», «Я клянусь отомстить».
Используемые глаголы: обещать, заключать соглашение (договор), клясться, давать слово (торжественное обещание), держать пари, планировать и т.п.
Обещания не являются истинными или ложными, они могут быть обдуманными или поспешными, целесообразными или нецелесообразными.
Обещание включает в себя: (I) определенное обязательство со стороны говорящего сделать то, что он обещал; (II) наличие действительного или возможного давления со стороны адресата.
4. Экспрессивы – целью речевых актов этого типа является выражение психологического состояния, разнообразных чувств.
Структура: Я (глагол) тебе + Я/Ты (Свойство, имя). Примеры: «Я поздравляю Вас с выигрышем», «Искренне сочувствую Вам».
Используемые глаголы: благодарить, поздравлять, извиняться, сочувствовать и т.п.
Экспрессивный акт предполагает искренность выражаемого суждения, а также соотнесенность с говорящим или со слушателем (странно, например, выглядело бы поздравление с открытием первого закона Ньютона).
5. Декларации – это речевые акты, являющиеся одновременно словом и делом. Определяющим их свойством является то, что осуществление такого акта устанавливает, или гарантирует, соответствие между утверждаемым в нем содержанием и реальностью: если говорящий успешно осуществляет акт назначения вас председателем, то вы будете председателем, если говорящий ответственно говорит «Я ухожу в отставку», то он уходит в отставку.
Структура: Я (глагол настоящего времени) + (состояние дел). Примеры: «Я объявляю собрание прерванным», «Я объявляю вас мужем и женой», «Я увольняю Вас».
Используемые глаголы: объявляю, назначаю, признаю вас, нарекаю, заявляю и т.п.
Декларации – очень интересный тип речевых актов: в них буквально происходит изменение мира словами, точнее фактом их произнесения. Но для того, чтобы акт был успешным, должен быть выполнен ряд условий как языкового, так и внеязыкового плана. Так, для успеха деклараций, говорящий и слушающий должны занимать определенное социальное положение. В обществе должны существовать соответствующие институты и установления: чтобы отлучить от церкви, должна быть церковь; чтобы заключить брак, должен быть институт брака и соответствующая процедура. Должна быть частная собственность, чтобы завещать имущество; говорящий должен занимать определенный пост, чтобы его слова «Я объявляю войну» были восприняты всерьез.
В качестве комментария к приведенной классификации речевых актов отметим, что разные типы высказываний (сообщения, вопросы, просьбы, советы, обещания, благословения, благодарности и т.п.) имеют различные семантические структуры. При этом, с точки зрения семантической структуры, не имеет принципиального значения, присутствует ли в явном, эксплицитном виде часть высказывания, выраженная сочетанием «Я+Глагол» (типа «я сообщаю», «я советую тебе», «я приказываю» и т.п.). При произнесении высказывания эта часть может быть выражена иначе, например, интонацией – в таких высказываниях, как «Поздравляю!», «Спасибо!», «Не курить!», «Пойди сюда!» и т.п.
Подводя итоги, сформулируем общие условия успешности / неуспешности речевых актов, включающих перформативные высказывания:
1) Должна существовать общепринятая конвенциональная процедура, приводящая к определенному результату и включающая в себя произнесение предусмотренных установленных регламентом слов определенными лицами в определенных обстоятельствах.
2) Лица и обстоятельства в каждом конкретном случае должны быть пригодны для проведения необходимой процедуры (специально уполномочены, регламентированы).
3) Процедура должна выполняться всеми участниками правильно.
5) Процедура должна выполняться всеми участниками полностью.
6) Каждое лицо, участвующее в процедуре, должно действительно испытывать провозглашаемые мысли и чувства, и все участники должны иметь подлинное намерение совершать соответствующие поступки.
7) Впоследствии они должны вести себя соответственно.
Нарушение одного или более из этих правил ведет к неуспешности перформативного высказывания.
Перформативные неудачи могут быть двух родов: А) осечки, ведущие к провалу всего акта (нарушения правил 1-5); В) злоупотребления (нарушения правил 6-7). Примером «осечки» может быть несостоявшееся бракосочетание (если вдруг обнаружилось, что человек уже состоит в браке), или нарушение процедуры голосования на выборах (если обнаружится, что за кандидата проголосовали до начала официального голосования). Примером злоупотребления – неискренняя клятва; несдержанное обещание; поздравление от человека, испытывающего не удовлетворение, а досаду.
Все указанные особенности речевых коммуникативных актов проявляются, прежде всего, в устной аргументации. Но и письменная аргументация может рассматриваться как акт коммуникации, который может включать и декларации, и клятвы, и обещания, и экспрессивы, не говоря уж о директивах и информативах. Каким же образом в них осуществляется действие и роль говорящего? В письменных высказываниях это осуществляется посредством проставления подписи. Подпись – это аналог «Я обещаю», «Я утверждаю» и т.п. в устной речи. Подобным же образом проявляются коммуникативные неудачи: подпись неуполномоченного лица, несоблюдение процедуры, неискренность участников.
§ 3. Постулаты речевого общения
Обыденная речь осуществляется в двух основных функциях – практическом рассуждении и диалоге. Исследования обыденной речи стали базой для выявления законов коммуникации, в которых требования логики дополняются прагматическими правилами и указаниями. Если целью теоретического рассуждения является установление истины, и его законы непреложны и независимы от субъекта, то задача практического рассуждения, результат которого не однозначен, заключается в выборе цели и способов ее достижения. Практическое рассуждение направлено на принятие решения, его основная задача – программировать будущее, для него существенны вопросы «Для чего?» и «Как?». В практическом рассуждении проявляется «естественная логика», специфика которой обусловлена тем, что автором такого рассуждения является человек не как носитель «чистого разума», а как психологически сформированная личность. Анализ текста практического рассуждения обнажает «субъективную» (не отвлеченную от психологических характеристик человека) логику.
Речь как действие со всем спектром возможных для нее коммуникативных целей воплощена в диалоге. Диалог починен психологии межличностных отношений. Он прямо зависит от социальных факторов. Участники диалогического общения выполняют в нем определенные роли, обусловливающие модели речевого поведения. Всякое социальное поведение регламентируется правилами. Не составляет исключения и речевая деятельность. Нормы речевого поведения хотя и входят (или должны входить в систему воспитания, относятся к сфере молчаливых соглашений между коммуникативно обязанными членами общества. Само существование этих негласных правил становится заметным тогда, когда они нарушаются. Поэтому их поиск часто сводится к выявлению коммуникативных осечек, неуместности речевых актов, их несовместимости – тому, о чем шла речь в предыдущем параграфе. Но тем не менее важно постараться выявить и систематизировать такого рода правила коммуникации. Такая попытка была предпринята П. Грайсом, на основе работ которого мы и сформулируем принципы, требования и постулаты речевого общения.
Для начала определим понятие «диалог». Под диалогом мы будем понимать особого рода совместную деятельность участников, каждый из которых в какой-то мере признает общую для обоих (или для всех участников – в случае многостороннего диалога) цель или направление диалога. Такого рода цель или направление могут быть заданы с самого начала (например, предмет обсуждения прямо назван участвующими в диалоге) или же выявляются в процессе общения. Цель может быть четко определена, но и может быть «смутной», расплывчатой, оставляющей «свободу слова» для участников. В целом диалог рассматривается как вид целенаправленного и рационального поведения.
На каждом шагу диалога могут возникать отдельные реплики, которые исключаются как коммуникативно неуместные. Общий принцип диалога, который называется Принцип Кооперации формулируется следующим образом: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога».
На основе Принципа Кооперации выделяются следующие постулаты речевого общения:
1. Твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется (для выполнения текущих целей диалога).
2. Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется.
3. Не говори того, что ты считаешь ложным (Говори правду!).
4. Не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований.
5. Не отклоняйся от темы.
6. Избегай непонятных выражений.
7. Избегай неоднозначности.
8. Будь краток.
9. Будь организован.
Первые два постулата регулируют количество передаваемой информации: например, лишняя информация может ввести в заблуждение, вызвать не относящиеся к делу вопросы и соображения. Постулаты 3-4 регулируют качество передаваемой информации. Постулат 5 относится к релевантности информации, ее соответствию цели общения. Постулаты 6-9 говорят о манере общения.
Принцип Кооперации должен быть дополнен не менее важным принципом, относящимся уже к области речевого этикета – Принципом Вежливости. Он базируется на следующих постулатах:
10. Соблюдай интересы других участников диалога..
11. Не нарушай границ личной сферы других.
12. Не затрудняй других.
13. Не хули других.
14. Отстраняй от себя похвалы.
15. Избегай возражений.
16. Высказывай благожелательность.
Эти постулаты иначе можно назвать постулатами такта, великодушия, одобрения, скромности, согласия и симпатии, которые, конечно, относятся не только к диалогу, но и к другим видам межличностных отношений.
Вежливость, как подчеркивает Дж. Лич, по своей природе асимметрична: то, что вежливо по отношению к адресату, было бы некорректно по отношению к говорящему. Так, говорящий считает вежливым сказать собеседнику приятное, слушающий же считает долгом вежливого человека отклонить комплимент. Требования вежливости нередко ставят адресата речи в неловкое положение, между тем как говорящий (следуя тем же правилам) не должен затруднять его, отводить ему роль экзаменуемого.
Иногда правила вежливости требуют противоречивых поступков и от одного и того же человека: постулаты такта и великодушия побуждают к отказу от лестных и приятных предложений; с другой стороны, постулат «Не возражай» требует согласия с этими предложениями. Гипертрофия вежливости ведет к прагматическим парадоксам, например, «комедии бездействия»: не желая уступить в вежливости, каждый уступает дорогу другому, и в конце концов оба, приняв уступку противоположной стороны, сталкиваются лбами (или протискиваются бочком, «изрядно помяв друг друга», как Чичиков с Маниловым в бессмертном произведении Гоголя).
Принципы и постулаты речевого общения закладывают основы своеобразного «Кодекса коммуникации», регламентирующего как коммуникативные намерения, так и содержание информации. Мы предполагаем, вступая в общение с другими, что при прочих равных условиях и отсутствии указания на обратное, они будут вести себя в соответствии с указанными принципами. В пользу такого допущения, говорит следующее: 1) эти принципы соответствуют основополагающим этическим нормам и правилам этикета, усваиваемым большинством людей еще в детстве; 2) следовать им гораздо проще, чем нарушать – правду говорить легче, чем выдумывать ложь («Правду говорить легко и приятно»); 3) они распространяются на любую совместную деятельность людей, а не только речевое общение; 4) выполнение правил Кодекса полезно и выгодно, так как способствует более успешному достижению целей речевой коммуникации: передаче сообщений, оказанию влияния на других людей и ряда других.
Нарушения Кодекса коммуникации
В большинстве случаев такие нарушения вызваны сознательным стремлением говорящего скрыть или завуалировать подлинную цель коммуникации. При этом часто используется косвенная речевая тактика. Говорящие нарушают правила коммуникации в поисках косвенного способа выражения некоторого смысла, но при этом они заинтересованы в том, чтобы их передача (нужная информация) была принята. Рассмотрим случаи преднамеренного нарушения правил коммуникативного диалога.
Случай А: предосудительные коммуникативные цели говорящего (обман, злословие, клевета, сплетни, наветы), что подлежит явным общественным санкциям, как нарушение коммуникативного кодекса. Наличие таких целей всегда влечет либо прямую ложность высказывания, либо в той или иной форме искажает картину действительности. Следовательно, такое нарушение связано с нарушением постулата искренности, т.е. требования говорить правду и только правду. Искренность и истинность оказываются тесно взаимосвязаны. Неискренность намерений указывает адресату на неистинность информации и требует определенных санкций с его стороны. С другой стороны, такие речевые акты могут и не нарушать требования говорить правду (доносы, раскрытие чужих секретов), но и в этом случае истинная цель говорящего отличается от провозглашаемой (борьбы за нравственность и т.п.). Такие действия, несомненно, также нуждаются в жестких санкциях, резком отпоре.
Предосудительная коммуникативная задача может иметь и косвенный характер (инсинуация, намек). В этом случае сознательно нарушается постулат релевантности, что свидетельствует о неблаговидных намерениях говорящего или его нежелании нести ответственность за свои слова. Например, в ответ на сообщение о пропаже книги, собеседник говорит, что в кабинет пострадавшего заходил его коллега. Восстановление связности диалога придает такой реплике характер обвинения.
Случай В: наличие сверхзадачи коммуникации (речи), отвечающей, в целом, интересам адресата. Цели речевого акта иногда вуалируются, исходя из благих побуждений, например, когда адресат нуждается в утешении, оправдании, поощрении, но не желает, чтобы это делали открыто. Искреннее желание достигнуть этой цели не всегда связано с искренностью мнения и правдивостью произносимых слов. Целью в данном случае является достижение терапевтического эффекта речи. То же самое можно сказать о так называемой «лжи во спасение». Это – позитивный пример нарушений постулатов общения, тем более, что нарушение постулата искренности компенсируется здесь выполнением постулатов такта, великодушия, симпатии.
Случай С: использование косвенной речевой тактики, исходящее из принципа вежливости. Говорящий избегает прямо формулировать те свои желания, осуществление которых может затруднить собеседника. Он пользуется, например, такими формами выражения просьбы, которые предоставляют адресату удобную возможность отказа. Так, вместо того, чтобы прямо обратиться с просьбой об одолжении, спрашивают: «У тебя есть свободные деньги?», «Ты не поможешь мне решить эту задачу?» и т.п. такое замещение коммуникативной цели называют смягчением коммуникативного намерения.
Случай D: нарушение правил коммуникации имеет целью повышение экспрессивности речи, придание ей эстетической ценности. Это связано с использованием определенных стилистических приемов. Прагматика здесь перерастает в риторику.
Прагматико-риторические приемы коммуникации:
Ирония – придание словам смысла, противоположного их словарному, буквальному значению, выражение притворного одобрения, согласия; контраст формы выражения и выражаемого содержания как вид критической оценки явления. «Он настоящий друг» - о человеке, предавшем говорящего (предполагается, что это также известно адресату речи).
Метафора – название какого-то предмета, явления словом, обычно обозначающим другой предмет (явление), на основании сходства между ними. Метафора – это скрытое сравнение. В языке: «часы ходят», «компьютер завис». В политической риторике: «шакалы пера», «рынок PR», «графы и князья современного бизнеса». В диалоге: «Ты – свет моих очей».
Литота – преуменьшение. О человеке, переломавшем всю мебель в квартире: «Он был немного возбужден».
Гипербола – преувеличение. «Все симпатичные девушки любят моряков».
Эвфемизм – смягчающее обозначение чего-нибудь, особенно неприличного, грубого. «То, что вы утверждаете, не совсем точно» (вместо: «Вы лжете»).
Повтор – использование одного слова дважды или трижды подряд. «Холодно, холодно в помещениях университета: совсем не топят».
Риторический вопрос – восклицание в форме вопроса, не требующее никакого ответа, но выражающее какое-то утверждение и чувство в связи с ситуацией речи. «И какой же русский не любит быстрой езды!?».
Кроме этих приемов речи, используются и ряд других средств, в которых сознательно отступают от нормы, от первоначального смысла и цели коммуникации. При использовании разнообразных средств логико-риторического характера необходимо всегда руководствоваться Принципом ориентации на собеседника и Правилом уместности: используемые средства должны быть релевантны контексту (как речевому, так и контексту беседы в целом). Злоупотребление риторическими приемами, нарушение постулатов вежливости и кооперации (например, многословие, использование неточных выражений) может вести также к непреднамеренным коммуникативным ошибкам, которые справедливее назвать «осечками в коммуникации». Если же цель коммуникативного общения не была достигнута, мы вправе говорить о «коммуникативном провале». Коммуникативный провал возникает и в случае злонамеренного нарушения Принципа Кооперации одним из участников (сознательной лжи, клеветы, наветов, доносов, инсинуаций и т.п.). В этом случае общая цель изначально отсутствует, другой участник диалога рассматривается лишь как средство для манипуляции. Такое поведение требует соответствующей реакции. Можно рекомендовать последовательное разоблачение и прекращение общения (если это возможно).
Сформулируем теперь условия успешного осуществления речевого акта.
1) Адресат сообщения выступает в роли интерпретатора слов и высказываний говорящего. В своей интерпретации он должен последовательно сделать следующие шаги:
- убедиться, что все участники одинаково понимают и употребляют используемые слова;
- исходить из Принципа Кооперации и его постулатов, а также предположения, что и собеседники его знают и ему следуют;
- учитывать контекст речевого акта, в том числе общий – социальный, культурный;
- учитывать личность собеседника и другие «фоновые» знания.
2) Говорящий в своих высказываниях предполагает, что адресат способен вывести или интуитивно почувствовать все вкладываемые им смыслы, в том числе неявно выраженные. Адресат выводит следствия из имеющейся информации, позволяющие ему более полно понять, какой смысл вкладывает говорящий в свое сообщение и какова его цель коммуникации.
3) Нарушения правил коммуникации рассматриваются как указание на наличие помимо «поверхностного», буквального значения речевого акта, «глубинного» содержания, которое, тем не менее, соответствует требованию сотрудничества и общей цели.
4) Анализ нарушений коммуникации помогает понять как явные, так и скрытые смыслы коммуникации.
Во-первых, помогает определить, что имел в виду собеседник, когда допускал данное нарушение и, соответственно, выбрать правильную технику вывода косвенных смыслов.
Во-вторых, способствует уточнению прямого смысла высказываний, исключая лишние интерпретации, совместимые с его значением.
В качестве иллюстрации приведем пример П. Грайса. Предположим, что некие А и Б разговаривают о своем общем приятеле В, работающем в банке. А спрашивает, как дела у В на работе, и Б отвечает: «Думаю, более или менее в порядке: ему нравятся сослуживцы, и он еще не попал в тюрьму». Очевидно следующее: то, что Б подразумевал, на что намекал, отличается от того, что он сказал. А при этом может рассуждать следующим образом:
1) Б очевидным образом нарушил постулат релевантности; тем самым можно считать, что он пренебрег одним из постулатов, касающихся ясности выражения; у меня, однако, нет оснований считать, что он уклоняется от соблюдения Принципа Кооперации.
2) При данных обстоятельствах я могу объяснить нерелевантность его высказывания, если и только если я предположу, что он считает В потенциально бесчестным человеком.
3) Б знает, что я способен вывести умозаключение 2).
4) Следовательно, Б сообщает, что В – потенциально бесчестный человек.
Глава 3. Модели аргументации
§ 1. Теория доказательства как идеальная модель аргументации
В предыдущей главе мы рассмотрели основные требования к речевому общению. Но логика, помимо анализа суждений, предлагает и определенные способы вывода из этих суждений. Теория доказательства – это необходимая составная часть теории аргументации. В правильно построенной аргументации обосновываются утверждения об истинности или ложности некоторых высказываний или теорий с помощью других, уже известных положений, а также с использованием процедур и методов логики. Мы будем вести речь об обосновании высказываний, что и относится в первую очередь к теории аргументации.
Обоснование высказывания может быть полным или частичным.
Полное обоснование утверждения об истинности какого-либо высказывания называется доказательством этого высказывания.
Полное обоснование утверждения о ложности какого-либо высказывания называется опровержением.
Частичное обоснование утверждения об истинности высказывания называется подтверждением.
Частичное обоснование утверждения о ложности высказывания называется критикой.
Частичное обоснование означает, что истинность высказывания подтверждается с той или иной степенью вероятности. При полном обосновании вероятность равна единице.
Таким образом, между доказательством и аргументацией, с одной стороны, и между опровержением и критикой, с другой стороны, существует отношение подчинения, которое можно изобразить на кругах Эйлера следующим образом:
 |  |
Опровержение является процессом, симметричным доказательству: согласно закону исключенного третьего, из двух высказываний: А или не-А, истинным может быть только одно. Следовательно, мы можем говорить как о доказательстве А, так и о доказательстве не-А (что равносильно опровержению А). Поэтому, в широком смысле, доказательство включает в себя опровержение, они имеют одну и ту же структуру и единые правила.
Структура доказательства включает в себя три компонента: тезис – аргументы – демонстрацию.
Тезис – это высказывание, которое нужно доказать (обосновать его истинность или ложность).
Аргументы – это высказывания, посредством которых доказывается тезис.
Демонстрация – логический способ обоснования тезиса посредством аргументов.
Аргументы также иногда называют доводами, обоснованиями. Демонстрацию – просто логической связью или формой доказательства.
Тезис – это всегда правдоподобное суждение, истинность (или ложность) которого еще только предстоит обосновать. В качестве аргументов используются высказывания, истинность которых не вызывает сомнения. Таковыми могут быть: 1) удостоверенные высказывания о фактах (например: «Отпечатки пальцев оставлены гражданином Г.»; 2) обоснованные эмпирические обобщения («Не существует двух людей с одинаковым узором кожи на пальцах»; 3) высказывания, истинные по определению («Инсинуация – клеветническое, порочащее кого-нибудь измышление»; 3) аксиомы содержательной теории (например, геометрии); 4) уже доказанные ранее теоремы. Кроме того, в конкретных науках как аргументы могут быть использованы общепризнанные положения данной науки; в юриспруденции – законы и нормы права, презумпции (предположения, признаваемые истинными, пока не доказано обратное – например, презумпция невиновности). Также допустимыми аргументами являются философские принципы, нормы морали. При выборе аргументов доказательства (и аргументации в целом) необходимо учитывать характер аудитории, для которой они предназначены, так как требование «не вызывать сомнений» не ограничивает четко определенный круг высказываний, и то, что очевидно для одних людей, может быть совсем не очевидным для других.
В качестве демонстрации используются законы логики и правила вывода. Несомненное предпочтение отдается дедуктивным средствам доказательства, так как только они при истинных посылках «гарантируют» истинность заключения. Именно в этом случае мы можем с уверенностью говорить о полном обосновании. Достаточно надежным средством демонстрации являются полная индукция, в которой вывод делается на основе исследования каждого элемента некоторого класса явлений, и строгая аналогия, в которой связь между основанием аналогии и переносимым признаком носит существенный, необходимый характер. В целом же, говоря об индукции и аналогии как способах доказательства и аргументации, следует помнить, что выводы на основе этих видов умозаключений носят вероятностный характер. В случае их применения правомернее говорить о той или иной степени подтверждения тезиса.
Совокупность высказываний, приемлемых для данной аудитории в качестве истинных (для доказательства) или в качестве правдоподобных (для подтверждения), вместе с используемыми средствами логики называется полем аргументации.
Виды доказательства
По форме доказательства делятся на прямые и косвенные.
Прямое доказательство – это доказательство, в котором истинность тезиса выводится из истинности аргументов непосредственно, т.е. без введения дополнительных предположений.
Элементарным видом прямого доказательства является простое дедуктивное умозаключение. Например, силлогизм:
Всякое уголовное преступление наказуемо.
Взятка – уголовное преступление.
______________________________________
Взятка наказуема.
Посылки силлогизма являются аргументами, способ демонстрации – правила силлогизма (модус Barbara), тезис – заключение силлогизма.
Другой пример прямого доказательства: умозаключение по правилу modus ponens («Данное число четное, так как оно делится на 2 без остатка, а если число делится на 2 без остатка, то оно – четное»).
Косвенное доказательство - это доказательство, которое осуществляется путем опровержения некоторых других высказываний. Такими высказываниями являются дополнительные суждения, несовместимые с тезисом.
Различают два вида косвенных высказываний: 1) «от противного» (апагогическое); 2) разделительное (доказательство посредством исключения альтернатив).
В основе доказательства «от противного» лежит допущение (временное) истинности антитезиса, т.е. высказывания, противоречащего тезису. Возьмем в качестве тезиса некое высказывание А, а в качестве антитезиса не-А. Тогда, если из антитезиса при помощи обычных средств дедукции выводимо противоречие, то это значит истинность не-не-А, что то же самое, что истинность А (по закону снятия двойного отрицания).
Более строгим обоснованием этого рассуждения является непрямое правило вывода: (((Г, А→ В) & (Г, A→ B)) → (Г→A)). Для доказательства тезиса А при наличии совокупности аргументов Г предполагается истинность не-А и показывается, что из Г и А (нашего предположения) выводимо противоречие В и В. Правило позволяет сделать заключение, что из аргументов Г выводимо А.
Пример (из учебника по логике Бочарова В.А. и Маркина В.И.). В одном городе было совершено ограбление банка. Подозрение пало на известных рецидивистов Смита, Джонса и Брауна. В ходе следствия выяснилось, что Джонс никогда не ходит на дело без Брауна. По крайней мере один из рецидивистов – Смит или Джонс – замешан в преступлении. У Брауна есть прочное алиби. Инспектор полиции, проводивший расследование, на основании этих данных предъявил обвинение Смиту. Почему он пришел к такому выводу?
Доказательство можно строить от противного:
1) Допустим, что Смит не замешан в преступлении.
2) Смит или Джонс замешаны в преступлении (это установленный факт).
Из допущения (1) и посылки (2) следует:
3) Джонс замешан в преступлении.
Из (3) и другого установленного факта
4) Если Джонс замешан в преступлении, то и Браун замешан в нем.
следует высказывание:
5) Браун замешан в преступлении.
Однако следствие выяснило, что
6) Браун не замешан в преступлении.
Таким образом, в рассуждении получено противоречие – (5) и (6). Следовательно, сделанное допущение (1) ложно, а высказывание
7) Смит замешан в преступлении
считается обоснованным посредством аргументов (2), (4), (6).
Симметричным доказательству «от противного» является опровержение путем «сведения к абсурду» (reductio ad absurdum). Схема рассуждения в этом случае аналогична вышеприведенной: если из некоторого тезиса А выводимо противоречие В и В, то, следовательно, А (А является ложным).
Разделительное доказательство строится на основе правила являющегося обобщением известного правила разделительно-категорического умозаключения – modus tollendo ponens: (А V B, B) → A.
Число альтернатив – членов дизъюнктивного высказывания – может быть любым. Главное, в чем мы должны быть уверены: что список исчерпывает все возможные альтернативы тезису. Таким образом, при построении разделительного доказательства мы выдвигаем тезис и, наряду с ним, рассматриваем возможные альтернативные варианты («Ограбление совершил или Джонс, или Смит, или Браун»). Затем исключаем те альтернативы, ложность которых обоснована («Джонс не совершал ограбления», «Браун не совершал ограбления»). Если список исчерпывающий («Никто, кроме Джонса, Смита и Брауна не мог быть замешан в ограблении»), то тезис («Смит совершил ограбление») считается доказанным.
Именно схема разделительного доказательства лежит в основе знаменитого «дедуктивного метода» Шерлока Холмса. Возьмем пример из «Записок о Шерлоке Холмсе» А. Конан Дойла – рассказ «Серебряный». Накануне скачек пропал фаворит – лучший скакун Англии, рысак Серебряный и был убит его тренер Стрэкер. Как говорит Шерлок Холмс своему другу доктору Ватсону: «Это один из случаев, когда искусство логически мыслить должно быть использовано для тщательного анализа и отбора уже известных фактов… Установив исходные факты, мы начнем строить, основываясь на них, нашу теорию и попытаемся определить, какие моменты в этом деле можно считать узловыми… Мы пока оставим вопрос, кто убил Стрэкера, и будем думать, что произошло с лошадью. Предположим, Серебряный в момент преступления или немного позже ускакал. Но куда? Лошадь очень привязана к человеку. Предоставленный самому себе, Серебряный мог вернуться в Кингс-Пайленд (конюшня хозяина Серебряного) или убежать в Кейплтон (место, где находилась конюшня конкурента). Что ему делать одному в поле? И уж, конечно, кто-нибудь да увидел бы его там. Теперь цыгане, - зачем им было красть его? Полиции они боятся хуже чумы. Надежды продать такую лошадь, как Серебряный, у них нет. Украсть ее – большой риск, а выгоды –никакой». Таким образом, Шерлок Холмс выдвигает и рассматривает четыре версии: А – серебряный остался в поле; В – он вернулся в конюшню; С – он в конюшне у конкурента; D – его украли цыгане. Перебирая эти альтернативы, он последовательно отбрасывает три из них как несостоятельные и приходит к выводу – лошадь надо искать в Кейплтоне. Что, в конце концов, и приводит его к успешному расследованию преступления в целом. Рассуждения Холмса можно представить формулой:: ((А V B V C V D, A, B, D) → C).
Способы опровержения
Говоря о способах опровержения, мы имеем в виду процедуру опровержения (критики) доказательства в целом. В этом случае выделяются три способа:
1) опровержение тезиса – обоснование ложности тезиса. Это может осуществляться либо путем прямого доказательства антитезиса, либо посредством метода «сведения к абсурду».
2) опровержение аргументов – это рассуждение, устанавливающее необоснованность тезиса путем доказательства ложности используемых аргументов.
3) опровержение демонстрации – обнаружение логических ошибок в форме доказательства (демонстрации), что ведет к утверждению необоснованности тезиса.
Наиболее сильным и эффективным является опровержение тезиса, так как только в этом случае мы делаем вывод «Тезис является ложным». Во всех остальных случаях мы можем утверждать лишь, что тезис не обоснован, не доказан. Но необоснованность или недоказанность тезиса не обязательно означает его ложность (примером является юридическая практика освобождения подозреваемого «за недоказанностью» преступления).
Правила доказательства и возможные ошибки
Логические правила доказательства и опровержения связаны с основными компонентами доказательства: тезисом, аргументами и демонстрацией. Поэтому можно выделить три группы таких правил.
I. Правила по отношению к тезису
1. Правило ясности – тезис должен быть сформулирован точно, ясно, недвусмысленно.
Это требование относится как к семантике входящих в высказывание – тезис терминов (должны выполняться принципы отношения именования или, по крайн