О том, как нашлось Кольцо 2 глава




лицу; золотые пуговки сверкали на шелковом жилете. Он был виден всем в

полный рост: одну руку не вынимал из кармана, а другой помахивал над

головой.

- Любезные мои Торбинсы и Булкинсы, - начал он опять, - разлюбезные

Кролы и Брендизайки, Ройлы, Ейлы и Пойлы, Глубокопы и Дудстоны, а также

Бобберы, Толстобрюхлы, Дороднинги, Барсуксы и Шерстопалы!

- И Шерстолапы! - заорал пожилой хоббит из угла. Он, конечно, был

Шерстолап, и недаром: лапы у него были шерстистые, здоровенные и возлежали

на столе.

- И Шерстолапы, - согласился Бильбо. - Милые мои Лякошель-Торбинсы, я

рад и вас приветствовать в Торбе-на-Круче. Нынче мне исполнилось сто

одиннадцать лет: три, можно сказать, единицы!

- Урра! Урра! Урра! Многая лета! - закричали гости и радостно

забарабанили по столам. То самое, что нужно: коротко и ясно.

- Надеюсь, что всем вам так же весело, как и мне.

Оглушительные хлопки. Крики: "Еще бы!", "А как же!", "Конечно!". Трубы

и горны, дудки и флейты и прочие духовые инструменты; звон и гул.

Молодые хоббиты распечатали сотни музыкальных хлопушек с странным

клеймом ЧРНРЧ: им было непонятно, зачем такое клеймо, но хлопушки

прекрасные. А в хлопушках - маленькие инструменты, звонкие и чудесно

сделанные. В углу шатра юные Кролы и Брендизайки, решив, что дядя Бильбо

кончил говорить (вроде все уже сказал), устроили оркестр и начали танцевать.

Юный Многорад Крол и молоденькая Мелирот Брендизайк взобрались на стол и

стали с колокольцами в руках отплясывать "Брызгу-дрызгу" - очень милый, но

несколько буйный танец.

Однако Бильбо потребовал внимания. Он выхватил горн у какого-то

хоббитенка и трижды в него протрубил. Шум улегся.

- Я вас надолго не задержу! - прокричал Бильбо.

Отовсюду захлопали.

- Я созвал вас нынче с особой целью. - Сказано это было так, что все

насторожились. - Вернее, не с одной, а с тремя особыми целями! - Наступила

почти что тишина, и некоторые Кролы даже приготовились слушать. - Во-первых,

чтобы сказать вам, что я счастлив всех вас видеть и что с такими прекрасными

и превосходными хоббитами, как вы, прожить сто одиннадцать лет легче

легкого!

Радостный гомон одобрения.

- Добрую половину из вас я знаю вдвое хуже, чем следует, а худую

половину люблю вдвое меньше, чем надо бы.

Сказано было сильно, но не очень понятно. Плеснули редкие хлопки, и все

призадумались: так ли уж это лестно слышать?

- Во-вторых, чтобы вы порадовались моему дню рождения.

Прежний одобрительный гул.

- Нет, не моему: НАШЕМУ. Ибо в день этот, как вы знаете, родился не

только я, но и мой племянник, мой наследник Фродо. Нынче он достиг

совершеннолетия и вступает во владение имуществом.

Кто-то из старших снисходительно похлопал. "Фродо! Фродо! Старина

Фродо!" - выкрикивала молодежь. Лякошель-Торбинсы насупились и стали гадать,

как это Фродо "вступает во владение".

- Вдвоем нам исполняется сто сорок четыре года: ровно столько, сколько

вас тут собралось, - один, извините за выражение, гурт.

Гости безмолвствовали. Это еще что за новости? Многие, а особенно

Лякошель-Торбинсы, оскорбились, сообразив, что их пригласили сюда только для

ровного счета. "Скажет тоже: один гурт. Фу, как грубо".

- К тому же сегодня годовщина моего прибытия верхом на бочке в Эсгарот

при Долгом озере. Хотя тогда я про свой день рождения не сразу и вспомнил.

Мне было всего-то пятьдесят один год, а что такое в молодости год-другой!

Правда, пиршество учинили изрядное; только я, помнится, был сильно простужен

и едва выговаривал: "Пребдого бдагодаред". Теперь я пользуюсь случаем

выговорить это как следует: премного благодарен вам всем за то, что вы

удосужились прибыть на мое скромное празднество!

Упорное молчание. Все боялись, что сейчас он разразится песней или

какими-нибудь стихами, и всем заранее было тоскливо. Что бы ему на этом

кончить? А они бы выпили за его здоровье. Но Бильбо не стал ни петь, ни

читать стихи. Он медленно перевел дыхание.

- В-третьих и в-последних, - сказал он, - я хочу сделать одно

ОБЪЯВЛЕНИЕ. - Это слово он вдруг произнес так громко, что все, кому это было

еще под силу, распрямились. - С прискорбием объявляю вам, что хотя, как я

сказал, прожить сто одиннадцать лет среди вас легче легкого, однако же пора

и честь знать. Я отбываю. Только вы меня и видели. ПРОЩАЙТЕ!

Он ступил со стула и исчез. Вспыхнул ослепительный огонь, и все гости

зажмурились. Открыв глаза, они увидели, что Бильбо нигде нет. Сто сорок

четыре ошарашенных хоббита так и замерли. Старый Оддо Шерстолап снял ноги со

стола и затопотал. Потом настала мертвая тишина: гости приходили в себя. И

вдруг Торбинсы, Булкинсы, Кролы, Брендизайки, Ройлы, Ейлы, Пойлы, Глубокопы,

Бобберы, Толстобрюхлы, Барсуксы, Дороднинги, Дудстоны, Шерстопалы и

Шерстолапы заговорили все разом.

Они соглашались друг с другом, что это безобразно и неучтиво и что это

надо поскорее заесть и запить. "Я и всегда говорил, что он тронутый", -

слышалось отовсюду. Даже проказливые Кролы, за малым исключением, не

одобрили Бильбо. Тогда, правда, почти никто еще не понимал, что же

произошло: бранили вздорную выходку.

Только старый и мудрый Дурри Брендизайк хитро прищурился. Ни преклонные

годы, ни преизобильные блюда не помутили его рассудка, и он сказал своей

невестке Замиральде:

- Нет, милочка, это все не просто так. Торбинс-то, оболтус, небось

опять сбежал. Неймется старому балбесу. Ну и что? Еда-то на столе осталась.

И он крикнул Фродо принести еще вина.

А Фродо был единственный, кто не вымолвил ни слова. Он молча сидел

возле опустевшего стула Бильбо, не обращая внимания на выкрики и вопросы.

Он, конечно, оценил проделку, хотя знал о ней заранее, и едва удержался от

смеха при дружном возмущении гостей. Но ему было как-то горько: от вдруг

понял, что не на шутку любит старого хоббита. Гости ели и пили, обсуждали и

осуждали дурачества Бильбо Торбинса, прежние и нынешние, - разгневались и

ушли одни Лякошель-Торбинсы. Наконец Фродо устал распоряжаться; он велел

подать еще вина, встал, молча осушил бокал за здоровье Бильбо и тишком

выбрался из шатра.

Бильбо Торбинс говорил речь, трогая золотое Кольцо в кармане: то самое,

которое он столько лет втайне берег как зеницу ока. Шагнув со стула, он

надел Кольцо - и с тех пор в Хоббитании его не видел ни один хоббит.

С улыбкой послушав, как галдят ошеломленные гости в шатре и вовсю

веселятся не удостоенные особого приглашения хоббиты, он ушел в дом, снял

праздничный наряд, сложил шелковый жилет, аккуратно завернул его в бумагу и

припрятал в ящик. Потом быстро натянул какие-то лохмотья и застегнул старый

кожаный пояс. На поясе висел короткий меч в потертых кожаных ножнах. Бильбо

вздохнул и вытащил из пронафталиненного шкафа древний плащ с капюшоном. Плащ

хранился, как драгоценность, хотя был весь в пятнах и совсем выцветший - а

некогда, вероятно, темно-зеленый. Одежда была ему великовата. Он зашел в

свой кабинет и достал из потайного ящика обернутый в тряпье загадочный

сверток, кожаную папку с рукописью и какой-то толстый конверт. Рукопись и

сверток он втиснул в здоровенный заплечный мешок, который стоял посреди

комнаты, почти доверху набитый. В конверт он сунул золотое Кольцо на

цепочке, запечатал его, адресовал Фродо и положил на каминную полку. Но

потом вдруг схватил и запихнул в карман. Тут дверь распахнулась, и быстрым

шагом вошел Гэндальф.

- Привет! - сказал Бильбо. - А я как раз думал, почему это тебя не

видно?

- Рад, что тебя теперь видно, - отвечал маг, усаживаясь в кресло. - Я

хочу перекинуться с тобою словом-другим. Так что - по-твоему, все в порядке?

- А как же, - подтвердил Бильбо. - Вспышка только лишняя - даже я

удивился, а прочие и подавно. Твоя, конечно, работа?

- Моя, конечно. Недаром ты многие годы скрывал Кольцо, и пусть уж гости

твои гадают как умеют, исчез ты или пошутил.

- А шутку мне испортил, - сказал Бильбо.

- Да не шутку, а дурацкую затею... только вот говорить-то теперь

поздно. Растревожил родню, и девять или девяносто девять дней о тебе будет

болтать вся Хоббитания.

- Пусть болтает. Мне нужен отдых, долгий отдых, я же тебе говорил.

Бессрочный отдых: едва ли я сюда когда-нибудь вернусь. Да и не зачем, все

устроено... Постарел я, Гэндальф. Так-то вроде не очень, а кости ноют.

Нечего сказать, "хорошо сохранился", - он фыркнул. - Ты понимаешь, я

тонкий-претонкий, как масло на хлебе у скупердяя. Скверно это. Надо как-то

переиначивать жизнь.

Гэндальф не сводил с него пристального озабоченного взгляда.

- Да, в самом деле скверно, - задумчиво сказал он. - Ты, пожалуй, все

правильно придумал.

- Это уж чего там, дело решенное. Я хочу снова горы повидать,

понимаешь, Гэндальф, - горы, хочу найти место, где можно и вправду

отдохнуть. В тишине и покое, без всяких настырных родственников, без гостей,

чтоб в звонок не звонили. И книгу мою ведь нужно дописать. Я придумал для

нее чудесный конец: "... и счастливо жил до скончания дней".

Гэндальф рассмеялся.

- Конец неплохой. Только читать-то ее некому, как ни кончай.

- Кому надо, прочтут. Фродо вон уже читал, хоть и без конца. Ты,

кстати, приглядишь за Фродо?

- В оба глаза, хоть мне и не до того.

- Он бы, конечно, пошел за мной по первому зову. Даже и просился

незадолго до Угощения. Но пока что у него это все на словах. Мне-то перед

смертью надо снова глушь да горы повидать, а он сердцем здесь, в Хоббитании:

ему бы лужайки, перелески, ручейки. Уютно, спокойно. Я ему, разумеется, все

оставил, кроме разных безделок, - надеюсь, он будет счастлив, когда

пообвыкнется. Пора ему самому хозяином стать.

- Все оставил? - спросил Гэндальф. - И Кольцо тоже? У тебя ведь так

было решено, помнишь?

- К-конечно, все... а Кольцо... - Бильбо вдруг запнулся.

- Где оно?

- В конверте, если хочешь знать, - разозлился Бильбо. - Там, на камине.

Нет, не там... У меня в кармане! - Он замялся. - Странное дело! -

пробормотал он. - Хотя чего тут странного? Хочу - оставляю, не хочу - не

оставляю.

Гэндальф поглядел на Бильбо, и глаза его чуть блеснули.

- По-моему, Бильбо, надо его оставить, - сказал он. - А ты что - не

хочешь?

- Сам не знаю. Теперь вот мне как-то не хочется с ним расставаться. Да

и зачем? А ты-то чего ко мне пристал? - спросил он ломким, чуть ли не

визгливым голосом, раздраженно и подозрительно. - Все-то тебе мое Кольцо не

дает покоя: мало ли чего я добыл, твое какое дело?

- Да, именно что покоя не дает, - подтвердил Гэндальф.- Долго я у тебя

допытывался правды, очень долго. Волшебные Кольца - они, знаешь ли,

волшебные, со всякими подвохами и неожиданностями. А твое Кольцо мне было

особенно любопытно, скрывать не стану. Если уж ты собрался путешествовать,

то мне его никак нельзя упускать из виду. А владел ты им, кстати, не

чересчур ли долго? Поверь мне, Бильбо, больше оно тебе не понадобится.

Бильбо покраснел и метнул гневный взгляд на Гэндальфа. Добродушное лицо

его вдруг ожесточилось.

- Почем ты знаешь? - выкрикнул он. -Какое тебе дело? Мое - оно мое и

есть. Мое, понятно? Я его нашел: оно само пришло ко мне в руки.

- Конечно, конечно, -сказал Гэндальф. - Только зачем так волноваться?

- С тобой разволнуешься, - отозвался Бильбо. - Говорят тебе: оно мое.

Моя... моя прелесть! Да, вот именно - моя прелесть!

Гэндальф смотрел спокойно и пристально, только в глазах его огоньком

зажглось тревожное изумление.

- Было уже, - заметил он. - Называли его так. Правда, не ты.

- Тогда не я, а теперь я. Ну и что? Подумаешь, Горлум называл! Было оно

его, а теперь мое. Мое и навсегда!

Гэндальф поднялся, и голос его стал суровым.

- Поостерегись, Бильбо, - сказал он. - Оставь Кольцо! А сам ступай,

куда хочешь - и освободишься.

- Разрешил, спасибо. Я сам себе хозяин! - упрямо выкрикнул Бильбо.

- Легче, легче, любезный хоббит! - проговорил Гэндальф. - Всю твою

жизнь мы были друзьями, припомни-ка. Ну-ну! Делай, как обещано: выкладывай

Кольцо!

- Ты, значит, сам его захотел? Так нет же! - крикнул Бильбо. - Не

получишь! Я тебе мою прелесть не отдам, понял? - Он схватился за рукоять

маленького меча.

Глаза Гэндальфа сверкнули.

- Я ведь тоже могу рассердиться, - предупредил он. - Осторожнее - а то

увидишь Гэндальфа Серого в гневе!

Он сделал шаг к хоббиту, вырос, и тень его заполнила комнату.

Бильбо попятился; он часто дышал и не мог вынуть руку из кармана. Так

они стояли друг против друга, и воздух тихо звенел. Гэндальф взглядом

пригвоздил хоббита к стене; кулаки Бильбо разжались, и он задрожал.

- Что это ты, Гэндальф, в самом деле, - проговорил он. - Словно и не ты

вовсе. А в чем дело-то? Оно же ведь мое? Я ведь его нашел, и Горлум убил бы

меня, если б не оно. Я не вор, я его не украл, мало ли что он кричал мне

вслед.

- Я тебя вором и не называл, - отозвался Гэндальф. - Да и я не

грабитель - не отнимаю у тебя твою "прелесть", а помогаю тебе. Лучше бы ты

мне доверял, как прежде. - Он отвернулся, тень его съежилась, и Гэндальф

снова сделался старым и усталым.

Бильбо провел по глазам ладонью.

- Прости, пожалуйста, - сказал он. - Что-то на меня накатило... А

теперь вот, кажется, прошло. Мне давно не по себе: взгляд, что ли, чей-то

меня ищет? И все-то мне хотелось, знаешь, надеть его, чтоб исчезнуть, и

все-то я его трогал да вытаскивал. Пробовал в ящик запирать - но не было мне

покоя, когда Кольцо не в кармане. И вот теперь сам не знаю, что с ним

делать...

- Зато я знаю, что с ним делать, - объявил Гэндальф. - Пока что знаю.

Иди и оставь Кольцо здесь. Откажись от него. Отдай его Фродо, а там уж - моя

забота.

Бильбо замер в нерешительности. Потом вздохнул.

- Ладно, - выговорил он. - Отдам. - Потом пожал плечами и виновато

улыбнулся. - По правде сказать, зачем и празднество было устроено: чтоб

раздарить побольше подарков, а заодно уж... Казалось, так будет легче. Зря

казалось, но теперь нужно доводить дело до конца.

- Иначе и затевать не стоило, - подтвердил Гэндальф.

- Ну что ж, - сказал Бильбо. - Пусть оно достанется Фродо в придачу к

остальному. - Он глубоко вздохнул. - Пора мне, пойду, а то как бы кому на

глаза не попасться. Со всеми я распрощался...- Он подхватил мешок и шагнул к

двери.

- Кольцо-то осталось у тебя в кармане, - напомнил маг.

- Осталось, да! - горько выкрикнул Бильбо. - А с ним и завещание и

прочие бумаги. Возьми их, сам распорядись. Так будет надежнее.

- Нет, мне Кольцо не отдавай, - сказал Гэндальф. - Положи его на камин.

Фродо сейчас явится. Я подожду.

Бильбо вынул конверт из кармана и хотел было положить его возле часов,

но рука его дрогнула, и конверт упал на пол. Гэндальф мигом нагнулся за ним,

поднял и положил на место. Хоббита снова передернуло от гнева.

Но вдруг лицо его просветлело и озарилось улыбкой.

- Ну вот и все, - облегченно сказал он. - Пора трогаться!

Они вышли в прихожую. Бильбо взял свою любимую трость и призывно

свистнул. Из разных дверей появились три гнома.

- Все готово? - спросил Бильбо. - Упаковано, надписано?

- Готово! - был ответ.

- Так пошли же! - И он шагнул к двери.

Ночь была ясная, в черном небе сияли звезды. Бильбо глянул ввысь и

вздохнул полной грудью.

- Неужели? Неужели снова в путь, куда глаза глядят, и с гномами? Ох,

сколько лет мечтал я об этом! Прощай! - сказал он своему дому, склонив

голову перед его дверями. - Прощай, Гэндальф!

- Не прощай, Бильбо, а до свидания! Поосторожней только! Ты хоббит

бывалый, а пожалуй что и мудрый...

- Поосторожней! Еще чего! Нет уж, обо мне теперь не беспокойся. Я

счастлив, как давно не был, - сам небось понимаешь, что это значит. Время

мое приспело, и путь мой передо мною.

Вполголоса, точно боясь потревожить темноту и тишь, он пропел себе под

нос:

В поход, беспечный пешеход,

Уйду, избыв печаль, -

Спешит дорога от ворот

В заманчивую даль,

Свивая тысячи путей

В один, бурливый, как река,

Хотя, куда мне плыть по ней,

Не знаю я пока!

Постоял, помолчал и, не вымолвив больше ни слова, повернулся спиной к

огням и пошел - за ним три гнома - сначала в сад, а оттуда вниз покатой

тропой. Раздвинув живую изгородь, он скрылся в густой высокой траве, словно

ее шевельнул ветерок.

Гэндальф постоял и поглядел ему вслед, в темноту.

- До свиданья, Бильбо, дорогой мой хоббит! - тихо сказал он и вернулся

в дом.

Фродо не замедлил явиться и увидел, что Гэндальф сидит в полутьме, о

чем-то глубоко задумавшись.

- Ушел? - спросил Фродо.

- Да, ушел, - отвечал Гэндальф, - сумел уйти.

- А хорошо бы... то есть я все-таки надеялся целый вечер, что это

просто шутка, - сказал Фродо. - Хотя в душе знал, что он и правда уйдет. Он

всегда шутил всерьез. Вот ведь - опоздал его проводить.

- Да нет, он так наверно и хотел уйти - без долгих проводов, - сказал

Гэндальф. - Не огорчайся. Теперь с ним все в порядке. Он тебе оставил

сверток - вон там.

Фродо взял конверт с камина, поглядел на него, но раскрывать не стал.

- Там должно быть завещание и прочие бумаги в этом роде, - сказал маг.

- Ты теперь хозяин Торбы. Да, и еще там золотое Кольцо.

- Как, и Кольцо? - воскликнул Фродо. - Он и его мне оставил? С чего бы

это? Впрочем, пригодится.

- Может, пригодится, а может, и нет, -сказал Гэндальф. - Пока что я бы

на твоем месте Кольца не трогал. Береги его и не болтай о нем. А я пойду

спать.

Теперь Фродо поневоле остался за хозяина и ему, увы, надо было

провожать и выпроваживать гостей. Слухи о диковинном деле уже облетели весь

луг, но Фродо отвечал на любые вопросы одно и то же: "Наутро все само собой

разъяснится". К полуночи за особо почтенными гостями подъехали повозки. Одна

за другой наполнялись они сытыми-пресытыми, но исполненными ненасытного

любопытства хоббитами и катили в темноту. Пришли трезвые садовники и вывезли

на тачках тех, кому не служили ноги.

Медленно тянулась ночь. Солнце встало гораздо раньше, чем хоббиты, но

утро наконец взяло свое. Явились приглашенные уборщики - и принялись снимать

шатры, уносить столы и стулья, ложки и ножи, бутылки и тарелки, фонари и

кадки с цветами, выметать объедки и фантики, собирать забытые сумки,

перчатки, носовые платки и нетронутые яства (представьте, попадались и

такие). Затем подоспели неприглашенные Торбинсы и Булкинсы, Барсуксы и Кролы

и еще многие вчерашние гости, из тех, кто жил или остановился неподалеку. К

полудню пришли в себя даже те, кто сильно перекушал накануне, и возле Торбы

собралась изрядная толпа незваных, но не то чтобы нежданных гостей.

Фродо вышел на крыльцо улыбаясь, но с усталым и озабоченным видом. Он

приветствовал всех собравшихся, однако сообщил немногим более прежнего.

Теперь он просто-напросто твердил направо и налево:

- Господин Бильбо Торбинс отбыл в неизвестном направлении; насколько я

знаю, он не вернется.

Кое-кому из гостей он предложил зайти: им были оставлены "гостинцы" от

Бильбо.

В прихожей громоздилась куча пакетов, свертков, мелкой мебели - и все с

бумажными бирками. Бирки были вот какие:

"Аделарду Кролу, в его полную собственность, от Бильбо" - зонтик. За

многие годы Аделард присвоил десятки зонтиков без всяких бирок.

"Доре Торбинс в память о долгой переписке, с любовью от Бильбо" -

огромная корзина для бумажной рухи. Дора, сестра покойника Дрого и старейшая

родственница Бильбо и Фродо, доживала девяносто девятый год: пятьдесят из

них она изводила бумагу на добрые советы любезным адресатам.

"Миллу Глубокопу, а вдруг понадобится, от Б.Т." - золотое перо и

бутылка чернил. Милл никогда не отвечал на письма.

"Анжеличику от дяди Бильбо" - круглое веселое зеркальце. Юная Анжелика

Торбинс явно считала свое миловидное личико достойным всеобщего уважения.

"Для пополнения библиотеки Гуго Толстобрюхла, от пополнителя" - книжная

полка (пустая). Гуго очень любил читать чужие книги и в мыслях не имел их

возвращать.

"Любелии Лякошель-Торбинс, в подарок" - набор серебряных ложек. Бильбо

подозревал, что это она растащила почти все его ложки, пока он странствовал

Туда и Обратно. Любелия о его подозрениях прекрасно знала. И когда она

явилась - попозже, чем некоторые - она сразу же поняла гнусный намек, но и

дареными ложками не побрезговала.

Это лишь несколько надписей, а гостинцев там было видимо-невидимо. За

многие годы долгой жизни Бильбо его обиталище довольно-таки захламостилось.

Вообще в хоббитских норах хлам скоплялся как по волшебству, отчасти поэтому

и возник обычай раздаривать как можно больше на свои дни рождения. Вовсе не

всегда эти подарки были прямо-таки новые, а не передаренные: один-два

образчика старого мусома непонятного назначения обошли всю округу. Но

Бильбо-то обычно дарил новые подарки и не передаривал дареное. Словом,

старинная нора теперь малость порасчистилась.

Да, все гостинцы были с бирками, надписанными собственной рукой Бильбо,

и кое-что было подарено с умыслом, а кое-что в шутку. Но, конечно, большей

частью дарилось то, что пригодится и понадобится. Малоимущие хоббиты,

особенно с Исторбинки, были очень даже довольны. Старому Жихарю Скромби

достались два мешка картошки, новая лопата, шерстяной жилет и бутыль

ревматического снадобья. А старый Дурри Брендизайк, в благодарность за

многократное гостеприимство, получил дюжину бутылок "Старого Виньяра",

крепленого красного вина из Южного удела; вина вполне выдержанного, тем

более, что заложил его еще отец Бильбо. Дурри тут же простил Бильбо, что

было прощать, и после первой же бутылки провозгласил его мужиком что надо.

Тоже и Фродо жаловаться не приходилось. Главные-то сокровища: книги,

картины и всяческая несравненная мебель - оставлены были ему. И при всем при

этом никакого следа денег или драгоценностей: ни денежки, ни бусинки никому

не досталось.

Новый день потонул в хлопотах. С быстротой пожара распространился слух,

будто все имущество Бильбо пойдет в распродажу или того пуще, на дармовщинку

- приходи и бери. Охочие хоббиты валили толпами, а спроваживать их

приходилось по одному. Телеги и тачки загромоздили двор от крыльца до ворот.

В разгар суматохи явились Лякошель-Торбинсы. Фродо как раз пошел

передохнуть и оставил за себя своего приятеля, Мерри Брендизайка. Когда Оддо

громогласно потребовал "этого племянничка Бильбо", Мерри поклонился и развел

руками.

- Ему нездоровится, - сказал он.

- Проще говоря, племянничек прячется, - уточнила Любелия. - Ну а мы

пришли его повидать - и непременно повидаем. Пойди-ка доложи ему об этом!

Мерри отправился докладывать, и Лякошели долго проторчали в прихожей.

Наконец их впустили в кабинет. Фродо сидел за столом, заваленным кипой

бумаг. Вид у него был нездоровый - и уж во всяком случае, не слишком

приветливый; он поднялся из-за стола, держа руку в кармане, но разговаривал

вполне учтиво.

А Лякошели вели себя весьма напористо. Сначала они стали предлагать за

разные вещи бросовые цены. Фродо отвечал, что подарки подарками, а вообще-то

здесь ничего не продается; они поджали губы и сказали, что это им крайне

подозрительно.

- Мне одно ясно, - добавил Оддо, - что уж кто-кто, а ты-то себе неплохо

руки нагрел. Требую немедленно показать завещание!

Если б не "племянник", усадьба досталась бы Оддо. Он прочел завещание,

перечел его - и фыркнул. Увы, все в нем было ясно и правильно, и положенные

восемь свидетелей аккуратно расписались красными чернилами.

- Опять мы остались в дураках! - сказал Оддо жене. - Шестьдесят лет

прождали - и опять! Что он тебе, серебряные ложки преподнес? Вот подлец!

Он злобно глянул на Фродо и пошел прочь. Любелия, правда, задержалась.

Вскоре Фродо опасливо выглянул из кабинета и увидел, что она тщательно

обшаривает все уголки и выстукивает стены и полы. Он твердой рукой

выпроводил ее, попутно избавив от нескольких небольших, но ценных

приобретений, случайно завалившихся ей в зонтик. Она, видно, готовилась

изречь на прощанье что-то убийственное - и, обернувшись на крыльце,

прошипела:

- Ты еще об этом пожалеешь, молокосос! Ты-то чего остался? Тебе здесь

не место: какой из тебя Торбинс? Ты... ты самый настоящий Брендизайк!

- Слыхал, Мерри? Вот как меня оскорбляют, - сказал Фродо, запирая за

нею дверь.

- Ничего себе оскорбляют, - отозвался Мерри Брендизайк. - Тебе

комплимент сделали, а ты говоришь - оскорбляют. Ну какой из тебя Брендизайк?

Они прошлись по дому и выгнали трех юнцов-хоббитов (двух Булкинсов и

одного Боббера), которые копались в погребах. С резвым Гризли Шерстолапом у

Фродо вышла настоящая потасовка: тот выстучал гулкое эхо под полом в большой

кладовой и копал не покладая рук.

Россказни о сокровищах Бильбо будили алчное любопытство и праздные

надежды: известно ведь, что темным, а то и злодейским путем добытое золото

принадлежит любому хвату, лишь бы ему не помешали вовремя ухватить.

Одолев Гризли и выпихнув его за дверь, Фродо рухнул на стул в прихожей.

- Закрывай лавочку, Мерри. - сказал он. - Запри дверь и не пускай

больше никого, пусть хоть с тараном придут.

Он уселся за поздний чай, и едва уселся, как в дверь тихо постучали.

"Опять Любелия, - подумал он, - Нет уж, пусть подождет до завтра - авось

придумает что-нибудь пообиднее". Он прихлебнул из чашки, не обращая внимания

на новый, куда более громкий стук. Вдруг в окне показалась голова мага.

- Если ты меня сейчас же не впустишь, Фродо, я тебе не то что дверь

высажу, я всю твою лачугу загоню в тартарары! - крикнул он.

- Это ты, Гэндальф? Прости, пожалуйста! - спохватился Фродо, кидаясь к

дверям. - Заходи, заходи! Я думал, что Любелия.

- Тогда ладно, прощаю. Не волнуйся, я ее сейчас видел в Приречье -

такую кислую, что у меня до сих пор оскомина.

- Я уж лучше и жаловаться не буду. Честно говоря, я чуть не надел

Кольцо Бильбо: так и хотелось исчезнуть.

- Не надел и молодец! - сказал Гэндальф. - По осторожнее с Кольцом,

Фродо. Я из-за него и вернулся: сказать тебе пару слов.

- А в чем дело?

- Что ты про него знаешь?

- То, что Бильбо рассказывал, всю историю - как он его нашел, и как оно

ему пригодилось.

- И какую же историю он тебе рассказывал? - поинтересовался маг.

- Нет, не ту, которую гномам и которая записана у него в книге, -

ответил Фродо. - Он рассказал мне все по правде - почти сразу, как я сюда

переехал. Раз ты у него дознался, то чтоб и я знал. "Пусть у нас все будет

начистоту, Фродо, - сказал он, - только уж ты помалкивай. Теперь-то оно все

равно мое".

- Еще того интереснее, - заметил Гэндальф. -Ну и как тебе это нравится?

- Ты насчет выдумки про "подарочек"? Да бестолковая и нелепая выдумка.

А главное, очень уж не похоже на Бильбо: я, помню, здорово удивлялся.

- Я тоже. Но владельцы волшебных сокровищ рано или поздно становятся на

себя не похожими. Вот и ты будь поосмотрительнее. Это Кольцо не для того

сделано, чтоб ты исчезал, когда тебе удобно, у него могут быть и другие

свойства.

- Что-то непонятно, -сказал Фродо.

- Да и мне не совсем понятно, - признался маг. - Кольцо это

заинтересовало меня по-настоящему только вчера вечером. Ты не волнуйся, я



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-11-19 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: