принадлежавшей гномам, чтобы увековечить их тесную дружбу - дуб считался
символом Остранны. Ибо в те благословенные времена народы Средиземья дружили
между собой, даже эльфы и гномы умели не ссориться.
- Я ни разу не слышал, - заметил Гимли, - что эта дружба прервалась
из-за гномов.
- А я не слышал, - сказал Леголас, - что эта дружба прервалась из-за
эльфов.
- Я частенько слышал и то и другое, - оборвал начинающуюся перепалку
Гэндальф. - Сейчас не время решать, кто прав. Надеюсь, вы-то останетесь
друзьями. Ибо мне очень нужна ваша помощь, а действовать сообща могут
друзья. Мы должны найти Ворота, пока не стало совсем темно.
А вы, - сказал он повернувшись к остальным, - приготовьтесь без
промедления вступить в Морию, как только мы отыщем и отворим Ворота. Нам
ведь придется расстаться с Биллом, поэтому надо его разгрузить. Теплую
одежду можно не брать: она не понадобится нам ни в Мории, ни потом, когда мы
выйдем на юг. А пищу и, главное, баклаги с водой, которые тащил до сих пор
пони, надо распределить между всеми Хранителями.
- А как же быть со стариной Биллом? - испуганно и негодующе воскликнул
Сэм. - Да я без него и с места не сдвинусь! Завели беднягу неведомо куда, а
теперь бросим не съедение волколакам?
- Мне ведь тоже его жаль, - сказал Гэндальф. - Но тебе, мой друг,
придется выбирать между твоим хозяином и Биллом. Пойми, когда мы откроем
Ворота, ты его и затащить-то в Морию не сможешь, он не полезет в эту Черную
Бездну.
- Со мной полезет, - возразил Сэм. - Я не оставлю его на растерзание
этим вашим растреклятым оборотням!
- Ну, до растерзания-то, надо полагать, дело не дойдет, - проговорил
Гэндальф. Он ласково погладил пони по голове, наклонился к нему и негромко
сказал: - Ты многому научился в Раздоле, Билл. Береги себя, когда будешь
возвращаться, а береженого, как известно, и судьба бережет. Никто из нас не
знает своей судьбы - но мы всегда надеемся на лучшее... Никто из нас не
знает своей судьбы, - повторил маг, обернувшись к Сэму. - Будем надеяться,
что Билл выживет.
Сэм ничего не ответил Гэндальфу. Он молча стоял рядом с пони и плакал.
А тот прижался к нему и вздохнул, как бы поняв, о чем идет речь. Сэм
принялся развьючивать пони; остальные путники сортировали поклажу, разбирая
по своим вещевым мешкам то, что им надо было взять с собой.
Распределив поклажу, Хранители огляделись, пытаясь понять, что же
делает Гэндальф. Но он, казалось, ничего не делал - стоял и пристально
смотрел в Стену, как будто хотел просверлить ее взглядом. А Леголас
прижимался к ней, словно бы вслушиваясь, и глаза у него были почему-то
закрыты. Гимли молча бродил вдоль Стены, постукивая по ней обухом топора.
- Ну вот, мы и готовы удирать в Морию, - сказал Мерри. - А где же
Ворота?
- Если ворота, сделанные гномами, закрыты, то их невозможно увидеть, -
со сдержанной гордостью ответил Гимли. - Даже мастер, который сделал ворота,
и тот не сумеет их потом найти, пока не скажет заветного заклинания.
- Да, но Западные Ворота Мории не были тайными, - заметил Гэндальф. -
Ворота прорубили для друзей-эльфов, и, если их в наше время не переделали,
тот, кто знает, где они расположены, должен без труда обнаружить их и
открыть.
Гэндальф опять посмотрел на Стену. В середине между сторожевыми дубами
она была неестественно гладкой, и Гэндальф, приблизившись к ней вплотную,
начал ощупывать ее руками, бормоча какие-то непонятные слова. Потом,
отступив, спросил своих спутников:
- А теперь? Теперь вы что-нибудь видите?
Стену осветила взошедшая луна, но Хранители не заметили никаких
изменений - сначала. А потом на поверхности Стены появились тонкие
серебристые линии, стали постепенно ярче, отчетливей, и вскоре глазам
изумленных путников открылся искусно выполненный рисунок.
Вверху аркой выгибалась надпись из прихотливо сплетенных эльфийских
букв; под надписью виднелись молот и наковальня, увенчанные короной с семью
звездами; опиралась арочная надпись на дубы, точь-в-точь как те, что росли у
Стены; а между дубами сияла звезда, окруженная ореолом расходящихся лучей.
- Эмблема Дарина! - воскликнул Гимли, показав на молот с наковальней и
корону.
- И символ Остранны, - сказал Леголас.
- И Звезда Феанора, - добавил Гэндальф, разглядывая обрамленную лучами
звезду. - Мы не видели рисунка, ибо древний ночельф, которым расписаны
Западные Ворота, оживает лишь в свете луны или звезд под звуки
староэльфийского языка, давно забытого народами Средиземья. Я и сам с трудом
припомнил слова, оживившие под моими пальцами рисунок.
- А что здесь написано? - спросил Фродо Гэндальфа. - Я вроде знаю
эльфийские руны, но эту надпись прочитать не могу.
- Ничего удивительного, - ответил Гэндальф, - ибо это староэльфийский
язык. А Бильбо учил тебя новоэльфийскому. Мне-то староэльфийский понятен, да
тут не написано самого главного. Вот что здесь сказано - я перевожу:
Западные Ворота Морийского Государя Дарина открывает заветное заклинание,
друг. Скажи, и войдешь. А ниже, мелкими буквами, написано: Я, Нарви,
сработал эти Ворота. Наговор запечатлел Селебримбер из Остранны.
- А что это значит - "скажи и войдешь"? - поинтересовался Мерри.
Гимли ответил:
- Если ты друг, скажи заклинание, и Ворота откроются и ты войдешь.
- Я тоже думаю, - проговорил Гэндальф, - что эти Ворота подчиняются
заклинанию. Иногда Ворота, сработанные гномами, открываются только в особых
обстоятельствах; иногда - только перед особо избранными; а иногда только
особо избранные в особых обстоятельствах могут их отпереть, ибо они
запираются на замок. У этих-то замка, мне кажется, нет. Их делали для друзей
и не считали тайными. Они обыкновенно были открыты, и стражники мирно сидели
под деревьями. А если Ворота порой закрывали, то они отворялись при звуках
заклинания: механических запоров у Ворот не было. Правильно я понял эту
надпись, Гимли?
- Совершенно правильно, - подтвердил гном. - Но слова заклинания, к
несчастью, забыты. Ибо род Нарви давно угас.
- Да разве ты-то не знаешь заклинания? - ошарашено спросил у Гэндальфа
Боромир.
- Нет, не знаю, - ответил Гэндальф.
Хранители с испугом посмотрели на мага, лишь один Арагорн остался
спокойным, ибо он не раз путешествовал с Гэндальфом и верил, что тот откроет
Ворота.
- Тогда зачем же мы сюда пришли? - с тревожной злостью вскричал
Боромир. - Ты говорил, что спускался в Морию, что прошел ее насквозь... и не
знаешь, где вход?
- Я знаю, где вход, и привел вас к нему, - бесстрастно ответил гондорцу
Гэндальф, но его глаза недобро блеснули. - Я не знаю заветного заклинания -
пока. Ты спрашиваешь, зачем мы сюда пришли? Отвечаю: чтобы нас не сожрали
волколаки. Но ты задал мне еще один вопрос. И в ответ мне придется спросить
у тебя: не усомнился ли ты в моих словах, Боромир? - Тот промолчал, и
Гэндальф смягчился. - Я спускался в Морию с востока, из Черноречья, а не
отсюда, - спокойно объяснил он. - Западные Ворота открываются наружу;
изнутри на них надо легонько нажать, и они откроются, как обычные двери; а
тот, кто стоит перед ними здесь, должен произнести заветное заклинание,
иначе отсюда в Морию не проникнешь.
- Так что же нам делать? - спросил мага Пин, словно бы напряженного
разговора и не было.
- Тебе - побиться о Ворота головой, - ответил Гэндальф, - авось
сломаются. А мне - отдохнуть от бестолковых вопросов и постараться вспомнить
ключевые слова.
Было время, - пробормотал маг, - когда они сами приходили мне в голову.
Да я и сейчас их вроде бы не забыл. Западные Ворота прорубали для друзей -
заклинание должно быть очень простым. А на каком языке? Наверняка на
эльфийском...
Гэндальф опять подошел к Стене и дотронулся Жезлом до Звезды Феанора.
Аннон эдэлен, эдро до аммин,
Фэннас ноготрим асто бет ламмин!--
негромко, но звучно проговорил он. Серебристый рисунок немного
потускнел, однако Стена осталась монолитной.
Маг повторил те же самые слова в других сочетаниях - и ничего не
добился. Перепробовал много иных заклинаний, говорил то негромко и медленно,
нараспев, то громко и повелительно, тоном приказа, произносил отдельные
эльфийские слова и длинные, странно звучавшие фразы - отвесные утесы
оставались недвижимыми, и лишь тьма скрадывала их резкие очертания. От озера
подувал промозглый ветер, в небе зажигались все новые звезды, а Ворота
по-прежнему были закрыты.
Гэндальф опять отступил от Стены и, шагнув к ней, резко скомандовал:
- Эдро!
Потом он повторил это слово - "откройся!" - на всех без исключения
западных языках, однако опять ничего не добился, в гневе отбросил свой
Магический Жезл и молча сел на обломок скалы.
И тотчас же в черной ночной тишине послышалось отдаленное завывание
волколаков. Тревожно всхрапнул испуганный Билл, но Сэм подошел к нему,
что-то прошептал, почесал за ухом, и пони притих.
- Как бы он со страху куда-нибудь не удрал, держи его крепче, - сказал
Боромир. - Похоже, что он еще нам понадобится... если нас не разыщут здесь
волколаки. Проклятая лужа! - Боромир нагнулся, поднял камень и швырнул его в
озеро.
Вода проглотила брошенный камень с утробным, приглушенно чавкнувшим
всплеском, - а в ответ озеро вспузырилось, забулькало, и от того места, где
утонул камень, по воде разбежалась круговая рябь.
- Что ты делаешь, Боромир! - всполошился Фродо. - Тут и так-то страшно!
- Фродо поежился. - Этот гиблый пруд... он страшней волколаков, страшней
Мории, а ты его баламутишь!
- Бежать отсюда надо, - пробормотал Мерри.
- Когда же Гэндальф откроет Ворота? - дрожащим голосом спросил Пин.
А Гэндальф, казалось, не замечал своих спутников. Он сидел, поставив
локти на колени и обхватив ладонями склоненную голову - то ли задумавшись,
то ли отчаявшись. Опять послышался вой волколаков. Раскатившаяся по озеру
круговая зыбь злобно лизнула каменистый берег.
Внезапно маг с хохотом вскочил, перепугав и без того напуганных
спутников.
- Ну конечно же! - весело воскликнул он. - И как я, глупец, сразу не
догадался? А впрочем, любая разгаданная загадка кажется потом поразительно
легкой.
Он встал, уверенно подошел к Стене, направил Жезл на Звезду Феанора и
звонким голосом сказал:
- Мэллон!
Звезда вспыхнула и тотчас погасла. В стене обозначились створки Ворот и
медленно, но бесшумно и плавно распахнулись. В черном проеме, за входной
площадкой, смутно виднелись две крутые лестницы - одна вверх, а другая вниз.
- Я неверно понял арочную надпись, - объяснил маг. - Да и Гимли ошибся.
В ней же дается ключевое слово! Вот как следовало ее перевести: "Западные
Ворота Морийского Государя Дарина открывает заветное заклинание, друг ".
Когда я сказал по-эльфийски друг - мэллон, - Ворота сразу же открылись. В
наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни
всеобщего дружелюбия миновали... Однако Ворота открыты. Идемте.
Гэндальф вошел в открытые Ворота и уже было начал подыматься по
лестнице - поставил ногу на первую ступеньку, - но тут, с неистовством
лавины в горах, на путников обрушилось множество событий. Фродо кто-то
ухватил за ногу, и он, болезненно вскрикнув, упал. С коротким, хриплым от
ужаса ржанием Билл поскакал вдоль Морийской Стены и мгновенно растворился в
ночной темноте. Сэм рванулся за ним вдогонку, но, услышав болезненный вскрик
хозяина, с проклятьями бросился к нему на выручку. Остальные путники
оглянулись назад и увидели, что вода у берега бурлит, словно в ней бьется,
пытаясь распутаться, тугой клубок разозленных змей.
Одна змея... впрочем, нет, не змея, а змеистое, слизистое, зеленое
щупальце с пальцами на конце уже выбралось на берег, подкралось к Фродо и,
схватив его за ногу, потащило в зловонную пузыристую воду. Сэм, не
раздумывая, выхватил меч, рубанул слабо светящееся щупальце, и оно,
потускнев, бессильно замерло, а Фродо торопливо поднялся на ноги и,
пошатываясь, вошел в распахнутые Ворота.
Сэм тоже попятился к пещере. Из бурлящей, покрытой пузырями воды
выползло штук двадцать пальчатых страшилищ, а воздух отравило удушливое
зловоние.
- В пещеру! Вверх по лестнице! Быстро! - отпрянув назад, прокричал
Гэндальф.
Хранители, оцепеневшие на миг от ужаса (выручать Фродо бросился лишь
Сэм), опомнились - и вовремя: когда Сэм с Фродо, шедшие последними, начали
подыматься, а Гэндальф, отступая, подошел к лестнице, извивающиеся щупальца
дозмеились до Ворот, и одно просунулось внутрь пещеры. Гэндальф не стал
подыматься вверх. Но если он мысленно подыскивал слово, которое заставило бы
Ворота закрыться, то тут же и выяснилось, что этого не нужно: множество
жаждущих добычи чудищ жадно ухватились за створки Ворот и, со страшной силой
рванув их, захлопнули. Пещеру затопила черная тишина - лишь слабо светилось,
темнее и замирая, перерубленное створками Ворот щупальце да снаружи
слышались глухие удары.
Сэм, стоящий рядом с Фродо, всхлипнул и бессильно сел на холодную
ступеньку.
- Бедный Билл, - пробормотал он. - Черные вороны, буран, волколаки,
пальчатые щупальца - кто ж это выдержит! И я не смог ему ничем помочь, ведь
мне и правда пришлось выбирать: то ли гнаться за горемыкой Биллом, то ли
уходить с хозяином в пещеру. Ну и, конечно же, я пошел с хозяином.
Тем временем Гэндальф приблизился к Воротам и ударил по ним Магическим
Жезлом. На мгновение Жезл ослепительно вспыхнул, пещера наполнилась
рокочущим грохотом, дрогнули под путниками каменные ступени, однако Ворота
остались закрытыми.
- Так и есть, - сказал Гэндальф. - Ворота не открываются. Теперь у нас
одна дорога - на восток. Я думаю, что эти беснующиеся щупальца выдрали
последние эльфийские дубы и, пытаясь выломать ими Ворота, вызвали обвал,
замуровавший нас в Мории. Жаль, дубы были очень красивые.
- Мне стало страшно, - проговорил Фродо, - когда нам пришлось
переходить залив. Я понял, что мы попадем в беду. Кто это был? - спросил он
Гэндальфа. - Который напал на меня у Ворот. Или их было, по-твоему, много?
- Я ни разу не сталкивался с такими существами, - немного помолчав,
ответил Гэндальф. - Но все эти руки, насколько я понимаю, направляла одна
лиходейская воля. Кто-то выполз - или был выгнан - из самых глубинных
подземных вод. Там, в неизведанных черных безднах, обитает немало древних
чудовищ, пострашнее, чем орки или волколаки. - Маг не добавил, что чудовище
из бездны охотилось, по-видимому, именно за Фродо.
- Только чудовищ нам и не хватало, - хрипло пробурчал себе под нос
Боромир. - И ведь я был против этой Черной Бездны. Кто теперь выведет нас
отсюда? - Боромир не хотел, чтоб его услышали, но гулкое эхо усилило звук...
- Я, - отозвался Гэндальф. - И Гимли. Кстати, нам пора отправляться в
путь. - Он поднял вверх свой Магический Жезл, и тот засветился голубоватым
светом.
Держа в руке светящийся Жезл, Гэндальф начал подыматься по лестнице.
Лестница была крутой, но широкой. Путники насчитали двести ступеней, а потом
увидели сводчатый коридор, уводящий в таинственную темную даль.
- Давайте поедим, - предложил Фродо. - Вряд ли в Мории найдутся стулья,
а здесь на ступеньках можно есть сидя. - Его отпустил леденящий страх, и он
вдруг понял, что очень проголодался.
Путники поели, сидя на ступенях; после еды Гэндальф вынул баклагу, и
все в третий раз отхлебнули здравура.
- Здравура осталось совсем немного, но нам всем было необходимо
подкрепиться, - пряча баклагу, заметил маг. - Воду тоже придется экономить.
В Мории много родников и речек, но пить пещерную воду нельзя. Нам не удастся
пополнить баклаги, пока мы не выйдем из пещер Мории.
- А долго нам придется идти? - спросил Фродо.
- Три или четыре дня, - сказал маг. - Если не стрясется какой-нибудь
беды. По прямой от Западных до Восточных Ворот лиг сорок. Но прямой дороги
здесь нет.
Хранители собрали вещевые мешки и пошли за Гэндальфом по темному
коридору. Всем им хотелось оказаться в Черноречье, под открытым небом, как
можно скорей, и они решили, что не будут отдыхать, хотя их буквально шатало
от усталости. Гэндальф бессменно возглавлял колонну. В левой руке он держал
свой Жезл, рассеивающий черную тьму коридора шага на три вперед, а в правой
- Яррист. Рядом шел неутомимый Гимли, и за ним - Фродо с обнаженным Терном.
Клинки Терна и Ярриста не светились, а значит, орков поблизости не было, ибо
мечи, изготовленные эльфами в Предначальную Эпоху, тревожно мерцали, когда
неподалеку появлялись орки. Позади Фродо шел верный Сэм, Мерри с Пином,
Леголас и Боромир; замыкал шествие молчаливый Арагорн.
После двух или трех плавных поворотов путники заметили, что движутся
под уклон. Вскоре их стала донимать жара, однако духоты они не ощущали, а
иногда их лица овевало прохладой: сквозь отдушины, как-то выходящие на
поверхность, в пещеры проникал свежий воздух с гор. Временами при свете
Магического Жезла Фродо видел поперечные галереи, лестницы, ведущие то
вверх, то вниз, разветвления коридора, по которому они шли, и с тревожным
любопытством пытался понять, какими ориентирами пользуется маг.
Гимли если и помогал Гэндальфу, то главным образом верой в победу - его
не угнетала безмолвная тьма, - но маг выбирал направление сам, изредка
предварительно советуясь с гномом. Схему пещер Морийского царства не мог
удержать в голове даже Гимли, несмотря на то что он, сын Глоина, принадлежал
к племени подгорных гномов. Да и маг руководствовался только чутьем, ибо,
разыскивая некогда Трейна, пересек Морию с востока на запад, а сейчас они
шли с запада на восток; однако направление он выбирал безошибочно: чутье ни
разу его не подвело.
- Не надо тревожиться, - сказал Арагорн.
Гэндальф, стоя у развилки коридора, дольше обычного совещался с Гимли,
и Хранителей охватило смутное беспокойство.
- Не надо тревожиться, - повторил Арагорн. - Мы не раз попадали с ним в
скверные переделки, и он всегда находил из них выход; а от эльфов я слышал
об его путешествиях, куда опаснее и серьезней этого. Мы пошли за ним в
Морию, и он нас выведет - выведет, чего бы с ним самим ни случилось. Он
умеет отыскивать дорогу во тьме искусней, чем кошки королевы Берутиэль.
Такой проводник был спасением для Отряда. Хранители не успели
заготовить факелов - во время свалки у Ворот Мории никто об этом,
разумеется, не подумал, - а без света они не ушли бы далеко. Во-первых,
коридор постоянно разветвлялся; во-вторых, на пути им попадались речки,
глубокие колодцы и широкие расселины; через одну из них, шириной шага в три
(по ней струился ручей) и при взгляде сверху бездонно-черную, Пина едва
уговорили перепрыгнуть.
- Веревка, - уныло укорил себя Сэм. - И ведь я же знал, что она
понадобится!
Расселины преграждали им путь все чаще, и они продвигались удручающе
медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у них подкашивались
ноги, однако отдыхать никто не хотел. Фродо опять стало не по себе. Сначала,
после спасения от щупалец и глотка живительного раздольского здравура, он
как будто бы совсем успокоился, а теперь его снова одолевал страх. Хотя он
полностью вылечился от раны, нанесенной ему Черным Всадником у Заверти,
ранение не прошло для него бесследно. Он начал отчетливей воспринимать мир:
ему нередко открывалось то, чего другие обычно не замечали. Он лучше
спутников видел во тьме; увереннее их предвидел опасности; раньше, чем они,
предчувствовал неудачи. Маг был, конечно, дальновидней Фродо, но сейчас
Фродо, Хранитель Кольца, ощущал, что их окружают враги - Кольцо висело у
него на шее и наливалось грозной, холодной тяжестью, - большой отряд
незримых врагов ждал их где-то впереди, в засаде, а один враг крался за
ними. Однако Фродо не подымал тревоги, ибо доверял своим опытным спутникам
гораздо больше, чем себе самому, - он крепко сжимал рукоять Терна, стараясь
не отставать от Гимли и Гэндальфа. Интересно, знал ли о врагах маг?..
Хранители почти не разговаривали друг с другом, а если и обменивались
короткими фразами, то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь
шорох шагов, а когда Гэндальф выбирал дорогу и путники поневоле стояли на
месте, в черном безмолвии затихшего коридора раздавалось негромкое журчание
воды. Но с некоторых пор Фродо стал слышать - или ему это только казалось? -
какой-то едва различимый шум, не похожий на журчанье пещерных ручьев. Этот
шум напоминал осторожное шлепанье пары проворных босых подошв. Шлепанье
обрывалось - однако не сразу, и слышалось дольше, чем звучало бы эхо, -
когда останавливались сами Хранители.
К полуночи путники вступили в зал с тремя черными полукружиями арок, за
которыми начинались три коридора, и тут Гэндальф серьезно задумался. Все
коридоры были попутными, ибо вели, в общем-то, на восток; но левый
опускался, правый подымался, а средний тянулся вдаль горизонтально, да зато
был уже и ниже, чем крайние.
- Нет, не помню я этого места. Решительно не помню, - признался маг. Он
поднял вверх светящийся Жезл, в надежде обнаружить над арками знаки, которые
помогли бы ему сделать выбор. Никаких надписей на стенах не было. - Видимо,
я слишком утомлен, - сказал он, - чтобы решать сейчас, куда нам идти. Да и
вам, я думаю, не мешало бы отдохнуть. Надо отложить решение до утра... хотя
светлей здесь утром не станет. И все же утро вечера мудренее.
В северной стене огромного зала путники заметили каменную дверь.
Гэндальф подошел к ней и, стоя чуть сбоку, слегка надавил на нее рукой -
негромко скрипнув, дверь отворилась.
- Назад! - рявкнул маг, когда Мерри и Пин с радостными возгласами
юркнули за дверь, решив, что здесь они отдохнут спокойней, чем на каменном
полу неуютного зала. - Назад! - Хоббиты отступили в зал. - Мы не знаем, куда
ведет эта дверь, - объяснил им Гэндальф. - Я войду первый.
Он вошел и, высветив Магическим Жезлом небольшую комнату с низким
потолком, позвал оставшихся за дверью Хранителей.
- Видите? - спросил он вошедших спутников, указав Жезлом на круглую
дыру, которая чернела в середине комнаты. У дыры валялись ржавые цепи и
осколки разбитой каменной крышки.
- Не одерни вас Гэндальф, - сказал Арагорн, с укором взглянув на Мерри
и Пина, - ухнули бы вы, голубчики, вниз и, быть может, еще и сейчас бы
гадали, когда вам суждено долететь до дна. У нас, по счастью, есть опытный
проводник - нечего без надобности соваться вперед.
- Это Караульная, - объявил Гимли. - Здесь днем и ночью сидели часовые,
охранявшие вход в те три коридора. А колодец для воды был закрыт крышкой.
Он, я думаю, очень глубокий. - Гном с усмешкой покосился на хоббитов.
Колодец словно бы притягивал Пина. Пока Хранители расстилали одеяла -
как можно дальше от черной дыры, - Пин подполз к краю колодца и, подавив
страх, заглянул внутрь. На него повеяло влажной прохладой. Не совсем
понимая, чего ему хочется, он нашарил камень, швырнул его вниз, затаил
дыхание и прислушался к тишине. Однако ему не хватило воздуха - так долго
падал в колодец камень, - он несколько раз перевел дыхание и наконец услышал
далекий всплеск, многократно повторенный колодезным эхом.
- Что это? - тотчас насторожился Гэндальф. Пришлось Пину во всем
признаться. Маг успокоился, но Пина выругал. - Мы не на прогулке для
хоббитов-несмышленышей, - гневно нахмурившись, сказал он Пину. - Когда ты в
следующий раз соскучишься, лучше уж прыгай в колодец сам, чтоб избавить
Отряд от юного неслуха. А сейчас угомонись и сиди молча.
Гэндальф прислушался: все было тихо; и вдруг из темной глубины колодца
выкатилось усиленное эхом постукивание: тук-тук-тук, тук-таки-тук. Потом
оборвалось и, когда эхо смолкло, зазвучало опять: так-туки-так... Донельзя
подозрительное и странное постукивание - как будто кто-то подавал сигналы.
Однако вскоре постукивание стихло, и Караульная погрузилась в темную тишину
- Жезл Гэндальфа едва светился.
- Мы слышали молот, - объявил гном, - или я в этом ничего не смыслю.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Гэндальф. - И ничего хорошего это нам
не сулит. Надеюсь, что камень Пина тут ни при чем; и все же его идиотская
выходка может обернуться грозной бедой. Никогда не делайте ничего
подобного!.. А теперь - всем, кроме Пина, спать. Пир, во искупление своей
вины, назначается часовым. Спокойной ночи.
Несчастный Пин, не сказав ни слова, отошел к двери и там притих.
Караульную комнату затопила тьма - Жезл Гэндальфа окончательно потух. Пин не
отрывал взгляда от колодца - ему казалось, что из черной дыры непременно
выползет подгорное чудище. Он очень хотел закрыть колодец - хоть чем-нибудь,
хотя бы одеялом, - однако не решился к нему подойти, даром что Гэндальф,
по-видимому, спал...
На самом-то деле Гэндальф не спал: он мучительно вспоминал свое прежнее
путешествие, пытаясь определить, куда им идти, ибо в Мории даже ничтожнейшая
ошибка могла закончиться гибелью Отряда. Через час маг встал и подошел к
Пину.
- Иди уж, отдохни, - сказал он ворчливо. - Мне все равно не удастся
заснуть. Я тут подумаю, а заодно и покараулю. Завтра нам предстоит нелегкий
денек.
Я знаю, почему мне так трудно думать, - усевшись у двери, пробормотал
маг. - Все дело в том, что я давно не курил. Ну да, я выкурил последнюю
трубку накануне штурма Багровых Ворот.
Последнее, что видел, засыпая, Пин, был маг, прятавший в ладонях трубку
- ее огонек высветил на мгновение узловатые пальцы и крючковатый нос.
Утром Хранителей разбудил Гэндальф - он так и просидел всю ночь у
двери; зато его спутники прекрасно выспались.
- Я решил, куда мы пойдем, - сказал маг. - Средний коридор чересчур
узкий, дорога к Ворогам должна быть шире. В левом коридоре жарко и душно -
он ведет вниз к Морийским Копям. А нам пора подыматься вверх, и мы пойдем по
правому коридору.
Восемь часов подымались Хранители, сделав лишь два коротких привала.
Они не слышали ничего тревожного и видели только огонек Жезла, который,
подобно путеводной звездочке, неутомимо выводил их из Черной Бездны. Стены
коридора постепенно раздвигались, потолка в темноте уже не было видно, а пол
покрывали каменные плиты. Путники вышли на большой тракт; ни ям, ни
предательских расселин здесь не было, и они двигались быстрей, чем вчера,
тем более что коридор ни разу не разветвлялся.
По прямой они одолели, как считал Гэндальф, пятнадцать, а может, и
восемнадцать лиг; но пройти им пришлось лиг двадцать - тридцать. Коридор
полого подымался вверх, и у Фродо постепенно поднималось настроение; однако
он все еще был угнетен и временами слышал - или думал, что слышит, -
приглушенное шлепанье босых подошв.
Хранители упорно двигались вперед, пока у хоббитов не кончились силы;
все уже начали подумывать о ночлеге - и вдруг оказались в черной пустоте.
Они не заметили, как вышли из коридора и попали в огромную прохладную
пещеру. Путники взволнованно окружили Гэндальфа; в спину им поддувал теплый
ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим.
- Ну вот! - обрадовано воскликнул Гэндальф. - Кажется, мы вышли к жилым
пещерам. Значит, я выбрал верную дорогу. Если мне не изменяет память, мы
сейчас выше Восточных Ворот, и здесь, вдалеке от глубинных ярусов, можно, я
думаю, оглядеться при свете.
Гэндальф поднял Магический Жезл, и пещеру озарила ослепительная
вспышка. Черная тьма на мгновение расступилась, и путники увидели громадный
зал с высоким куполообразным потолком, полированными зеркально-черными