А Зеркало часто открывает события, для которых время еще не настало и,
весьма вероятно, никогда не настанет - если тот, кому оно их открыло, не
свернет с выбранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное
будущее. Магическое Зеркало - опасный советчик.
- А мне и не надо никаких советов. И волшебства не надо, - пробурчал
Сэм. Потом замолчал и сел на траву. - Нет уж, наша дорога домой лежит, по
всему видать, через Мордор, - после паузы глухо выговорил он. - Но ежели мы
доберемся до Хоббитании, а там все окажется, как было в Зеркале, пусть
лиходейщики пеняют на себя!
- А тебе не хочется заглянуть в Зеркало? - посмотрев на Фродо, спросила
Галадриэль. - Ты сказал, что всюду ощущаешь здесь магию... но эльфийская
магия тебя не прельщает?
- Я и сам не знаю, - ответил Фродо. И, немного помолчав, с надеждой
добавил: - Ты думаешь, мне стоит в него заглянуть?
- Я не буду тебе ничего советовать, - сказала Галадриэль. - Решайся
сам. Да и видения Зеркала не принимай за советы, ибо, случайно узнав о
событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от
того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные
знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе... По-моему, ты
достаточно мудр и отважен, чтобы верно понять увиденное в Зеркале, но
поступай как хочешь, - заключила Галадриэль.
- Я хочу посмотреть, - проговорил Фродо и, взобравшись на постамент,
заглянул в Зеркало. Гладь воды сразу же просветлела - взгляду хоббита
открылась равнина, освещенная лучами заходящего солнца. Вдали равнину
замыкали горы; от гор, петляя меж пологими холмами, тянулась к Фродо полоска
дороги; но потом она круто сворачивала налево и вскоре исчезала за чертой
горизонта. По дороге ползла чуть заметная точечка - Фродо всмотрелся, -
крохотная фигурка... Хоббита охватило радостное волнение: он был уверен, что
это Гэндальф, но с белым жезлом и в белом плаще. Однако лица его Фродо не
разглядел - он ушел по дороге налево, за горизонт, - и потом, вспоминая
этого белого путника, Фродо не смог для себя решить, Гэндальфа он видел или
Сарумана; а равнину стерло новое видение.
По маленькой комнате с квадратным столом, заваленным грудой исписанных
листков, от окна к двери прохаживался Бильбо; в окно барабанили капли дождя,
а старый хоббит был чем-то взволнован; внезапно он замер, но поверхность
Зеркала подернулась рябью, и комнатка исчезла.
Когда Магическое Зеркало прояснилось, Фродо по внезапному озарению
осознал, что перед ним, чередой разрозненных видений, мелькают вехи великой
Истории, в которую его вовлекла судьба.
Ему открылось штормовое Море - он сразу понял, что именно штормовое,
хотя до этого Моря не видел, - вздыбленное сизыми громадами волн; тяжелые
тучи закрывали солнце, но оно, прожигая их свинцовую пелену, освещало
корабль, плывущий к востоку. Потом возник многолюдный город, рассеченный
надвое могучей рекой; потом горделивая горная крепость о семи башнях их
белого камня. А потом сверкнуло рассветное солнце, осветив совершенно
спокойное Море. Прозрачную рябь голубоватой воды вспарывал корабль под
черными парусами и с белым деревом на узком флаге. Корабль медленно
приблизился к берегу и тотчас же скрылся за дымным заревом, и солнце
закатилось, и в багровом сумраке, краткими вспышками кровавых боев,
проступили картины нескончаемой битвы, и багровый сумрак стал черной тьмой,
и Фродо ничего уже не мог разглядеть. А потом, когда тьма немного поредела,
от берега отвалил серебристый кораблик и вскоре скрылся в морских просторах.
Фродо приготовился слезть на землю.
Но зеркальная чаша вдруг опять почернела - словно черная дыра в
бесконечную пустоту, - и, всплыв из тьмы на поверхность Зеркала, к Фродо
медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами пламени, тускло
светящийся мертвенной желтизной, был он, однако, напряженно-живым, а его
зрачок - скважина в ничто - постоянно пульсировал, то сужаясь, то
расширяясь. Фродо с ужасом смотрел на Глаз, не в силах вскрикнуть или
пошевелиться.
Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых прожилок,
ворочалось в тесной глазнице Зеркала, и Фродо, скованный леденящим ужасом,
понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть и Хранителя Кольца, но,
пока у него есть воля к сопротивлению, пока он сам не захочет открыться,
Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее неимоверно тяжелым, туго
натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита клонилась вниз, а вода в Зеркале
кипела и клокотала.
- Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, - мягко сказала Фродо
Галадриэль, и он отпрянул от черного кипятка, и Глаз, постепенно тускнея,
утонул, а в Зеркале отразились вечерние звезды. Фродо торопливо соскочил с
постамента и, все еще дрожа, посмотрел на Владычицу.
- Мне знакомо твое последнее видение, - проговорила она. - Не надо
пугаться. Но знай - не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы эльфийских
воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда он думает об
эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их вовремя обезвредить, а
ему в мои мысли проникнуть не удается.
Владычица посмотрела на восток и как бы отстранила что-то левой рукой,
а правую медленно подняла к небу. Вечерняя Звезда, любимица эльфов, светила
столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала на землю чуть заметную тень. В
лощинке уже было по-ночному темно, но внезапно ее словно молния озарила: на
левой руке у Владычицы Лориэна ослепительно сверкнуло золотое кольцо с
овальным переливчато-перламутровым самоцветом, и Фродо понял - или так
показалось.
- Да, - спокойно подтвердила Галадриэль, хотя он ни слова не сказал
вслух. - Одно из Трех сохраняется в Лориэне. Мне доверено владеть Нэином.
Враг об этом не знает - пока. И от твоей удачи - или неудачи - зависит
судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, Магия Средиземья
падет перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится
всевластному Времени, а мы уйдем из Благословенного Края или станем, как и
вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не
спасешь даже память о прошлом.
Галадриэль умолкла; молчал и Фродо; потом он посмотрел ей в глаза и
спросил:
- А какую судьбу выбрала бы ты - если б тебе было дано выбирать?
- К сожалению, мне не дано выбирать, - печально ответила ему Владычица.
- Мы будем вечно вспоминать Лориэн - даже за Морем, в Благословенной Земле,
- и наша тоска никогда не смягчится. Однако ради победы над Сауроном эльфы
готовы отказаться от родины - поэтому мы и приютили Хранителей: вы не в
ответе за судьбу Лориэна... А если б я стала мечтать о несбыточном, то мне
захотелось бы, чтоб Вражье Кольцо навеки сгинуло бы в Андуине Великом.
- Ты мудра, бесстрашна и справедлива, - сказал ей хоббит. - Хочешь, я
отдам тебе Вражье Кольцо? Его могущество - не по моим силам.
Неожиданно Владычица звонко рассмеялась.
- Так значит, мудра, бесстрашна и справедлива? - все еще усмехаясь,
повторила она. - Когда ты предстал предо мною впервые, я позволила себе
заглянуть в твое сердце - и тебе удалось отомстить мне за это. Ты
становишься поразительно прозорливым, Хранитель! Зачем скрывать, я много раз
думала, как поступлю, если Вражье Кольцо волею случая окажется у меня - и
вот теперь я могу его получить! Зло непрерывно порождает зло, независимо от
того, кто принес его в мир, - так, быть может, я совершу великое благо,
завладев доверенным тебе Кольцом?
Тем более что мне оно достанется без насилия и я не сделаюсь Черной
Властительницей! Я буду грозной, как внезапная буря, устрашающей, как молния
на ночных небесах, ослепительной и безжалостной, как солнце в засуху,
любимой и почитаемой и опасной, как пламя, холодной, как зимняя звезда, - но
не ЧЕРНОЙ!
Она подняла к небу левую руку, и самоцвет Нэина вдруг ярко вспыхнул, и
Фродо испуганно отступил назад, ибо увидел ту самую Властительницу, о
которой только что говорила Галадриэль, - ослепительно прекрасную и
устрашающе грозную. Но она опять мелодично рассмеялась и опустила руку, и
самоцвет померк, и Фродо с облегчением понял, что обознался: перед ним
стояла Владычица эльфов - высокая, но хрупкая, прекрасная, но не грозная, в
белом платье, а не в сверкающей мантии, и голос у нее был грустно-спокойный.
- Я прошла испытание, - сказала она. - Я уйду за Море и останусь
Галадриэлью.
После долгого молчания Владычица сказала:
- Пойдемте. Завтра вы покинете Лориэн, ибо выбор сделан и время не
ждет. А сейчас вас желает видеть Владыка.
- Но сначала ответь мне, - попросил ее Фродо, - на вопрос, который я не
задал Гэндальфу: хотел спросить его, да все не решался, а потом он погиб в
Морийских пещерах. Мне доверено главное Магическое Кольцо - почему ж я не
вижу других Хранителей? Почему не знаю их тайных помыслов?
- Ты ведь не пытался увидеть и узнать, - ответила Владычица. - И
никогда не пытайся! Это неминуемо тебя погубит. Разве Гэндальф тебе не
говорил, что сила любого Магического Кольца зависит от могущества его
Хранителя? Если ты будешь распоряжаться Кольцом, не сделавшись истинно
могучим и мудрым, то рано или поздно Всеобщий Враг сумеет подчинить тебя
своей воле и ты, незаметно для себя самого, начнешь выполнять все его
повеления. Помни - ты Хранитель, а не Владелец: тебе доверено не владеть, а
хранить. Трижды ты надевал на палец Кольцо... однако скажи - по своей ли
воле? И все же ты стал удивительно прозорливым! Тебе открылись мои тайные
мысли - немногие Мудрые могут этим похвастаться! Ты увидел Глаз Великого
Врага и узнал Нэин у меня на пальце... Скажи, ты заметил мое Кольцо? -
спросила Владычица, повернувшись к Сэму.
- Какое кольцо? - переспросил ее Сэм. - Ты показала рукой на Вечернюю
Звезду, и она очень ярко тебя осветила, но я не видел никакого кольца и,
признаться, не понял, про что вы толкуете. Но раз уж ты дозволила мне
говорить, то и я прошу тебя вместе с хозяином - возьми ты у него это Вражье
Кольцо! Ведь ежели бы оно перешло к тебе, то тебя-то никто не посмел бы
ослушаться! Ты-то навела бы порядок в мире. Лиходеи зареклись бы сносить
Исторбинку и выгонять на улицу моего старика. Они у тебя сами нахлебались бы
лиха!
- Да, я сумела бы их обуздать, - задумчиво подтвердила Галадриэль. - Но
потом... Впрочем, Кольцо остается у Фродо, так что не будем об этом
говорить. Пойдемте, вас ждет Владыка Лориэна.
Прощание с Лориэном
Все Хранители собрались у Владыки. После приветствий Селербэрн сказал:
- Отряду Хранителей пора выступать. Перед вами снова открывается выбор.
Тот, кто решится продолжать поход, завтра должен покинуть Кветлориэн. А тот,
кто не хочет идти с Хранителем, волен пока что остаться у нас. Но, если Враг
завладеет Кольцом, гости эльфов будут втянуты в битву - ведь нам предстоит
прорываться к Морю, - а в этой битве уцелеют немногие.
Все молчали.
- Они решили продолжить поход, - оглядев гостей, сказала Галадриэль.
- Для меня поход - это путь домой, - объявил Боромир, - мой выбор
прост.
- А ты уверен, - спросил его Селербэрн, - что Хранители собираются идти
в Минас Тирит?
- Мы еще не знаем, как нам идти, - озабоченно ответил Владыке Арагорн.
- Гэндальф ни разу об этом не говорил. Да, по-моему, он и не успел обдумать,
куда мы пойдем после Кветлориэна.
- Впереди - Андуин, - напомнил Владыка. - Через него можно
переправиться лишь на лодке, ибо мосты в Осгилиате разрушены. Если вам нужно
попасть в Минас Тирит, вы можете двигаться вдоль правого берега; но по
левому берегу дорога короче. Так какой же путь вы думаете избрать?
- Путь через Гондор длиннее, но безопасней, - сказал Боромир. Арагорн
промолчал.
- Я вижу, вам еще не ясен ваш путь, - сказал Селербэрн. - И не мне его
выбирать. Я помогу вам немного иначе. Некоторым Хранителям лодка не в
диковину - Боромиру, Леголасу, Арагорну-следопыту...
- И одному из хоббитов! - выкрикнул Мерри. - По нашему уделу течет
Брендидуим, и я-то знаю, что речная лодка - это... это не дикая кобылица,
которая норовит пришибить седока.
- Прекрасно, мой друг, - сказал Селербэрн. - Я могу снабдить вас
лориэнскими лодками. Они у нас небольшие и легкие, но прочные, так что вы
сможете плыть без опаски, а там, где понадобится, нести их по берегу: на
Андуине много порогов и перекатов. Пешком путешествовать утомительнее, чем в
лодках, а главное, спускаясь по Великой Реке, вы спокойно обдумаете, куда
вам свернуть - на восток в Мордор, или к западу, в Гондор.
Арагорн очень обрадовался лодкам, ибо он все еще не мог решить, по
какому берегу вести Отряд. Остальные Хранители тоже приободрились. Впереди
их ждали великие опасности, в этом ни один из них не сомневался; ну а
все-таки плыть навстречу опасностям гораздо приятней, чем тащиться пешком.
Всеобщей радости не разделял лишь Сэм: он был уверен, что речные лодки
гораздо опаснее диких кобылиц (которых, как он думал, вообще не бывает).
- Мы приготовим лодки и походное снаряжение к завтрашнему дню, -
пообещал Селербэрн. - А сейчас уже поздно, вам пора отдохнуть. Доброй ночи и
приятных снов!
- Спите спокойно, - сказала Галадриэль, - вы еще успеете выбрать
дорогу. А быть может, каждый из вас уже начал - не заметив этого - тот
единственный путь, который предназначен ему судьбой.
Хранители вернулись в свой шатер у фонтана - Леголас вместе с ними, -
чтоб устроить совет: слова Владычицы их не очень-то успокоили.
Долго и бурно обсуждали путники, как добраться до Роковой горы; но
вскоре стало совершенно ясно, что почти всех их пугает Мордор и они хотят
идти в Минас Тирит - чтобы хоть ненадолго оттянуть путешествие к страшному
логову Черного Властелина. Впрочем, позови их Фродо за Андуин, им удалось бы
преодолеть страх; однако Фродо упорно молчал, и они не знали, на что
решиться.
Если бы Гэндальф был по-прежнему с ними, Арагорн без колебаний свернул
бы в Гондор, веря, что пророческий сон Боромира, подтвердивший древнее
предание дунаданцев, призывает его, наследника Элендила, выйти на битву со
Всеобщим Врагом. Но Гэндальф сгинул, и Арагорн понимал, что ему придется
сопровождать Фродо, если тот захочет переправиться через Андуин. И однако -
чем он поможет хоббиту, слепо нырнув под Завесу Тьмы?
- Я-то и один пойду в Минас Тирит, это мой долг, - сказал Боромир.
Потом он пристально посмотрел на Фродо, как бы пытаясь прочитать его мысли,
но, заметив, что хоббит не собирается говорить, опустил голову и раздумчиво
продолжил: - Если Кольцо необходимо уничтожить, то силой оружия тут ничего
не добьешься, и Хранителю незачем идти в Гондор. Но если необходимо
уничтожить Врага, то глупо отказываться... - Боромир замолчал, словно до
этого он рассуждал сам с собой, а теперь вдруг понял, что говорит вслух, и
закончил явно не так, как хотел: -... от военной помощи великого Гондора.
Фродо встревожили слова Боромира. "Глупо отказываться", начал
гондорец... От чего? Может - от Кольца Всевластья? Фродо вспомнил, что на
Совете у Элронда он уже заводил об этом разговор, но Элронд тогда же ему все
объяснил, и он как будто бы понял, в чем дело. Хоббит с надеждой глянул на
Арагорна, однако тот, погруженный в раздумье, видимо, просто не слушал
Боромира. На этом их совещание и кончилось. Мерри с Пином давно уже спали;
Сэм крепился, но украдкой позевывал; в воздухе ощущалась предрассветная
свежесть. Фродо забрался под одеяло и уснул.
Поутру они начали собираться в путь. Эльфы принесли к их шатру одежду и
несколько небольших мешков с продовольствием. Гимли развязал один из мешков,
вынул тонкую коричневую лепешку, разломил ее - внутри она оказалась кремовой
- и, еще не попробовав, разочарованно сказал:
- Галеты... - Однако снизошел до пробы.
И в одно мгновение сжевал лепешку.
- Остановись! - со смехом закричали эльфы. - Ты и так проголодаешься
теперь только к вечеру, да и то если будешь весь день работать.
- В жизни не ел таких вкусных галет, - признался Гимли. - Просто
чудеса! Уж на что люди из Приозерного королевства мастера готовить дорожные
галеты, но с вашими лепешками их нельзя и сравнивать.
- У нас они называются не галетами, а путлибами, или, в переводе на
всеобщий язык, дорожным хлебом, - объяснили эльфы. - Если их не ломать, они
будут свежими даже через несколько недель пути, так что храните их на черный
день. Путнику - хотя бы и громадине-человеку - достаточно всего лишь путлибы
в сутки, чтобы не чувствовать ни голода, ни усталости.
Потом хозяева вынули одежду - длинные лориэнские плащи с капюшонами из
легкой и тонкой, но плотной ткани, сшитые по мерке на каждого Хранителя. Они
казались переливчато-серебристыми в прозрачной тени исполинских ясеней и как
бы впитывали любые оттенки, золотясь под солнцем, зеленея в траве, голубея
на фоне безоблачного неба и становясь бесцветно-сероватыми в сумерки, -
Хранители не однажды с удивлением замечали, что эльфов необычайно трудно
разглядеть, когда им хочется, чтобы их не увидели (ходят-то они совершенно
бесшумно), и очень обрадовались подаренным плащам. На шее ворот плаща и
капюшон застегивались маленькой малахитовой брошкой в форме листа с золотыми
прожилками.
- А он волшебный? - осведомился Пин, радостно разглядывая свой новый
плащ.
- Мы не понимаем, что значит "волшебный", - ответил хоббиту один из
эльфов. - Твой плащ - эльфийский, можешь не сомневаться... если ты это
имеешь в виду. Вода и воздух, земля и камни, деревья и травы Благословенного
Края отдали ему переливчатые краски, мягкость и красоту, прочность и
вековечность, ибо все, что окружает эльфов, оживает в изделиях их мастеров.
Плащи - одежда воинов и разведчиков, но именно одежда, а не воинские
доспехи; от стрел или копий они не спасут. Зато защитят от холода и дождя,
прикроют в жару от палящего солнца и скроют в походе от вражеских глаз. Вы
удостоились особой дружбы Владык, ибо доселе ни один чужестранец не получал
в подарок лориэнской одежды.
Между тем настала пора уходить. Хранители с грустью глянули на шатер,
который долго заменял им дом - хотя они не сумели бы вспомнить, сколько дней
им пришлось тут прожить, - на фонтан у шатра, на мэллорн Владык...
Отвернувшись, они увидели Хэлдара. Фродо очень обрадовался знакомцу.
- Я охраняю северную границу, - поднявшись по склону, сказал им эльф, -
но меня назначили вашим проводником, и я ненадолго вернулся в Галадхэн.
Долина Черноречья застлана дымом, а земные недра тяжело содрогаются - в
горах происходит что-то неладное, и вы не смогли бы уйти на север, домой. Но
путь по Андуину пока свободен. Идемте, времени терять нельзя.
Мэллорны звенели голосами эльфов, но на тропках путникам никто не
встретился; они спустились к подножию холма, миновали ворота, коридор между
стенами, перешли по белому мосту через ров и свернули следом за Хэлдаром на
восток.
Тропа петляла по густому лесу, небо закрывали золотистые листья, и
путники чувствовали, что идут под уклон. Лиг через десять ясени
расступились, в небе сверкнуло полуденное солнце, путники невольно ускорили
шаг, вышли на открытую поляну и огляделись. Справа от них струилась Ворожея,
прозрачная, звонкая и не очень широкая; а впереди, перерезая им путь на
восток, бесшумно катил свои темные воды необозримо широкий и хмурый Андуин.
С севера узкую луговую косу окаймляла стена исполинских ясеней; за Андуином,
среди кочковатых лугов, щетинились кусты и редкие перелески; за Ворожеей до
темной линии горизонта тянулись угрюмые голые леса. Реки ограничивали с юга
и востока цветущие земли Благословенного Края, Хранители подступили к
рубежам Глухоманья.
На левом берегу Золотой Ворожеи, шагах в тридцати от ее впадения в
Андуин, виднелся низкий белокаменный причал; у причала были пришвартованы
лодки разных размеров и всевозможных цветов. Эльфы грузили припасы
Хранителей в три небольшие светло-серые лодочки. Сэм опасливо подошел к
берегу, нагнулся, поднял моток веревки - она была легкая, а на ощупь
шелковистая - и спросил у эльфов:
- Это тоже нам?
- Конечно, - ответили хоббиту эльфы. - Мы положили в каждую лодку по
три мотка - чтоб уж с избытком. Никогда не пускайся в путешествие без
веревки - длинной, легкой, тонкой и прочной. А наши веревки как раз такие. И
они не единожды вам пригодятся.
- А то я не знаю! - воскликнул Сэм. - Мы вот ушли из Раздола без
веревки, так я себя клял до самого Лориэна...
- Можете отчаливать, - объявил Хэлдар. - Только не торопитесь выходить
в Андуин. Сначала вам надо освоиться с лодками.
- Да-да, будьте осторожны, друзья - поддержали Хэлдара другие эльфы. -
У наших лодках мелкая осадка, даже когда они загружены до предела, и вы не
сразу к этому привыкнете. Испробуйте их сперва возле берега.
Хранители не спеша расселись по лодкам - первыми Фродо и Сэм с
Арагорном, за ними Мерри и Пин с Боромиром, а очень сдружившиеся в последнее
время Гимли и Леголас поплыли вдвоем; к ним погрузили мешки с провизией.
На дне лодочек лежали весла лопастями в форме широкого листа. Арагорн
оттолкнулся веслом от причала и пошел для пробы вверх по реке. Он греб
умело, но течение было быстрым, и лодка двигалась довольно медленно. Сэм
устроился на передней банке и, вцепившись обеими руками в борта, со страхом
смотрел на могучий Андуин. Ворожея весело искрилась под солнцем; порой мимо
лодки проплывал к Андуину чуть-чуть притонувший ясеневый лист. Вскоре
путники миновали косу и над ними сомкнулся полог листвы; воздух был сух, но
свеж и прохладен; тишину нарушала лишь песня жаворонка.
Арагорн развернулся и пошел по течению. Вдруг из-за крутого поворота
реки стремительно выплыл громадный лебедь с гордо изогнутой белоснежной
шеей, янтарными глазами, золотистым клювом и слегка раскинутыми в стороны
крыльями. Послышалась негромкая мелодичная музыка, и, когда невиданная птица
приблизилась, путники поняли, что это лодка, с изумительным искусством
сработанная эльфами, - издали лебедь казался живым, хотя он и был
неестественно огромным. Два гребца в светло-серых плащах слаженно работали
черными веслами, над которыми распростерлись широкие крылья. В лодке сидел
Владыка Лориэна, а рядом с ним стояла Галадриэль - высокая, стройная, в
белом одеянии и венке золотистых вечноживых цветов; она пела печальную
эльфийскую песню, негромко аккомпанируя себе на арфе. Грустно, но
сладкозвучно звенел напев, словно бы приглушаемый зимней прохладой:
Я пела о золотистой вешней листве, и леса шелестели листвой;
Я пела о ветре, и ветер звенел в шелковистой траве луговой;
В Заокраинный Край уплывала луна,
И за нею спешила морская волна
В Эльдамар, где среди светозарных долин
Возвышается гордый гигант Илмарин
И, горами от Мстительной мглы заслонен,
Полыхает огнями Святой Тирион,
А на Дереве Белом, как искры утрат,
В каждой капле росы наши слезы горят...
О Златой Лориэн! Слишком долго я здесь
Прожила в окружении смертных и днесь
Безнадежно пою про корабль в те Края,
Где зажглась бы для нас прежней жизни Заря...
- Мы приплыли, чтобы пожелать вам удачи на вашем опасном и трудном
пути, - допев песню, сказала Галадриэль.
- Вы долго были гостями эльфов, - добавил Селербэрн, - но так уж
случилось, что мы ни разу не разделили трапезы. Владычица приглашает вас на
прощальный обед у берегов Великой Пограничной Реки.
Фродо почти не притронулся к еде. Он с грустью поглядывал на Владычицу
эльфов, предчувствуя, что это их последняя встреча. Владычица не казалась
могущественной и грозной, хотя была по-всегдашнему красива. Она неожиданно
представилась хоббиту (как и всем, кто сталкивается с эльфами сейчас)
неизменно юной и вечно прекрасной жительницей давно ушедшего прошлого.
После обеда Владыка Лориэна рассказал Хранителям о Приречных землях:
- Андуин течет по широкому ущелью среди лесов и каменистых степей.
Сначала он круто забирает к востоку, а потом, после нескольких гигантских
петель, устремляется, постепенно сужаясь, на юг, прорезает небольшое
бесплодное взгорье и после довольно опасного переката разбивается на два
разъяренных потока об остров Тол-Брандир - по-вашему Скалистый, - чтобы
низвергнуться в низины Болони, или, как именуют их эльфы, Нэндальфа. Водопад
Оскаленный - по-эльфийски Рэрос - на лодках, конечно же, одолеть невозможно,
и вам придется обходить его берегом. Однако тем, кто свернет в Минас Тирит,
лучше распрощаться с Андуином до Рэроса, чтобы идти по Ристанийской равнине,
минуя болотистые низины Нэндальфа. Только не уклоняйтесь на северо-запад, к
лесам у южных отрогов Мглистого, ибо про эти древние леса сложено немало
странных легенд.
- Последний раз я пересек Мустангрим на пути к Раздолу, - сказал
Боромир. - И хотя пробирался я по западным землям - от Белых гор к Серострую
и Бесноватой, - хотя я и не знаю восточного Мустангрима, но дорогу домой
отыщу и с востока...
Заметив, что гондорец не собирается продолжать, Галадриэль встала и
торжественно возгласила:
- Пусть каждый выпьет прощальный бокал - за успешное завершение
начатого пути! - когда Хранители осушили бокалы, хозяйка снова предложила им
сесть. - Мы распрощались, и нас уже разделила незримая тень предстоящей
разлуки, - после долгой паузы сказала она. - Но прежде чем вы покинете
Лориэн, примите прощальные подарки эльфов.
Сначала она обратилась к Арагорну: - Для тебя, Предводитель Отряда
Хранителей, наши мастера изготовили ножны под стать прославленному мечу
Элендила. Меч, извлеченный из этих ножен, не может сломаться или
затупиться... Однако вскоре между нами встанет непроглядно черная Завеса
Тьмы. Так нет ли у тебя заветного желания, которое могла бы исполнить лишь
я, Владычица эльфов Благословенного Края?
И Арагорн ответил Галадриэли: - Владычица, к исполнению моего желания
приведет меня лишь мой собственный путь - путь сквозь Тьму до победы или
гибели. Все мои помыслы о будущей жизни связаны с эльфами Раздола и Лориэна,
но исполнить мое заветное желание не под силу даже тебе или Элронду...
- Как знать, - возразила ему Владычица. И добавила: - Прими же еще один
дар. - Она протянула Арагорну брошь, сработанную из прозрачно-зеленого
самоцвета. Брошь - орел с распростертыми крыльями - источала мягкий
искрящийся свет, словно заслоненное листьями солнце. - Я получила этот
камень от матери и подарила его своей дочери Селебрайне, а та - своей; но
отныне он твой. Ибо предсказано, что в свой час ты назовешься Элессар -
Эльфийский Берилл из рода Элендила.
И Арагорн поклонился, и принял брошь, и приколол на грудь; и все вдруг
заметили его поистине королевский облик: он сбросил с плеч, как почудилось
Фродо, тяжелый груз многолетних скитаний по самым гибельным Глухоманным
землям.
- Благодарю тебя, о Владычица Лориэна, давшая жизнь Селебрайне и Арвен,
за этот неоценимый дар, - сказал он. Владычица молча склонила голову.
Двум юным хоббитам, Пину и Мерри, Галадриэль подарила серебряные пояса
с массивными пряжками в форме цветка, а Боромиру - золотой, инкрустированный
топазами; Леголас получил лориэнский лук, более упругий и мощный, чем
лихолесские, и колчан с тонкими, но тяжелыми стрелами.
- Ну а для тебя, мой милый садовник, - ласково сказала Владычица Сэму,
- у меня приготовлен особый подарок: скромный, однако, надеюсь, полезный. -