Освальд Мосли
БРИТАНИЯ ВЕЛИКАЯ
ВВЕДЕНИЕ
Кризис
Ни разу за последние десять лет не уменьшилась миллионная армия безработных в Великобритании, а теперь она выросла в три раза.
В 1929-м году, который сейчас считают пиком промышленного процветания, Британская торговля шла вяло, огромные промышленные площади были заброшены и лишь на биржах радовались видимому всплеску. Перед нами трагическое свидетельство того, что экономическая жизнь переросла наши политические институты.
Британия не смогла оправиться после войны, и этот итог, как бы ни усугубляли его отдельные причины, - по преимуществу есть следствие правящей системы, созданной по замыслу и схемам XIX-го века. Оставляя в стороне всякий упрёк относительно работы и способностей отдельных членов Правительства, я уверен, что при наличной системе оно и не способно к эффективному управлению.
Цель данной книги – доказать посредством анализа современной ситуации и конструктивной политики, что существует необходимость коренных изменений.
Наша политическая система, по существу, берёт начало в 1832-м году. Тот век отмечен созданием и распространением телеграфа, телефона, радио. В начале его железные дороги были в новинку, а путешествии на 12 миль являлось серьёзным предприятием. С той поры железнодорожный транспорт рос и совершенствовался, лишь уступив великой революции моторов и современных автострад.
Вопрос механического производства не старше века, электричество распространяется с недавнего времени. Только в период войны зародились современные процессы массового производства и рационализации. Наука в прошлом веке во много раз увеличила производительную мощь человечества.
Банковского дела, каким мы знаем его сегодня, в 1832-м году ещё не было, даже Хартии Банков Англии и нынешнему Золотому Запасу нет и ста лет.
Общественное мнение развивалось в ногу с экономическими возможностями. Ещё в прошлом веке дети работали по 12 часов ежедневно в шахтах и мастерских; за кражу кошелька человека отправляли на каторгу и вешали за украденную овцу. Появившийся досуг и образование чрезвычайно расширили общественный интерес к вопросам, касающимся государственного управления.
Гигантская коммерческая экспансия делает нас всё более зависимыми друг от друга. Комментарии популярных газет организуют и формируют общественное мнение. С точки зрения прошлого века, все эти перемены – революционны.
Расширилась сфера деятельности управления, возросла его сложность. Неудивительно, что на сегодня политическая система образца 1832-го года совершенно устарела.
«Самая большая опасность современного мира, - писал сэр Артур Солтер в своей замечательной книге «Исцеление», - заключается в том, что активность человека может превысить его способность к разумному регулированию».
Нашей задачей является согласование революционных научных преобразований с нашей правящей системой, согласование частной инициативы с общенациональными интересами.
Большинство людей желают работать на себя. Если законы препятствуют этому желанию, они становятся в тягость. Но в Государстве нет места другим интересам, кроме государственных, и безполезны законы, допускающие подобное. Разумны те законы и те институты, которые держат бразды, но не затягивают их, дают полную волю человеческой активности, однако направляют её в русло служения Национальным целям.
Движение нового времени – Фашизм
Следовательно, не только политическая, но вся наша национальная жизнь нуждается в новом Движении – Фашистском:
- поскольку оно основывается на высоком понятии гражданства, на идеалах, столь же величественных, как те, что вдохновили реформаторов сто лет назад;
- поскольку оно осознаёт необходимость авторитарного государства, стоящего над интересами партий и отдельных групп.
Возможно, относительно использования слова «Фашизм» кто-то сохраняет предубеждение, ибо до сих пор слово это трактовалось у нас совершенно неправильно. Мы могли легко предупредить такое отношение, взяв другое название, но это было бы безчестно. На нашей земле, мы стремимся организовать Новое Движение Британскими методами, в форме приемлемой и типичной для Великобритании. По существу, мы – Национальное Движение. Если нашу программу свести к нескольким словам, то получится лозунг: «БРИТАНИЯ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО». Тем не менее, это Движение ни в коем случае не ограничивается Великобританией. Оно грядёт в каждую великую страну, когда приходит их черёд и наступает критический момент. И, естественно, в каждой стране оно принимает форму, соответствующую особенностям данной Нации.
Всему мiру оно известно под именем «Фашизма», значит следует использовать это имя. Если бы кризис у нас начался раньше, чем у прочих, Фашизм мог стать Британским изобретением, а коли так, - наша задача заключается не в «придумывании» Фашизма, а в поиске путей полнейшего выражения и развития его в Британии.
Как мiровое учение, Фашизм не отличается от своих предшественников. Всякое великое политическое движение, в своё время, становилось универсальным: Консерватизм, Либерализм и Социализм распространены во всех почти странах. Лишь потому, что иностранные политические партии носят названия консервативных и либеральных, - Англичанин, рекомендующий себя Консерватором или Либералом, ещё не усваивает чужое учение. Он стремится продвинуть, - Английскими методами и в Английских формах, - политическую философию, которую можно обнаружить в организационных формах всякой нации.
Фашизм занимает точно такую позицию. Его учение является также и мiровым. Однако, в силу своей Национальной природы, методы и форма его организации должны отчётливо выражать Британский характер: сильнее выражать, чем старые движения.
Совершенно самостоятельно, исходя из Британских потребностей, мы с самого начала проводили определённо Национальный курс. На этом пути и по логике непреходящей политической философии мы в итоге получили то, что, собственно, можно обозначить лишь как «Фашизм».
Искажение
Всякое новое движение сталкивается с непониманием. Несомненно, и наш Британский Фашистский Союз будет представлен в ложном свете политиками старой школы. Не мудрецами, не теоретиками создаётся Движение. – Оно рождается из вздымающегося протеста против неспособного режима.
Старая Банда цепляется за свои места и, ради собственного спасения, начинает лгать. Подобная тактика может мешать наступающему Движению, но не в силах остановить его. Тем не менее, каждый инцидент жестокой борьбы, развернувшейся среди народов, совершенно отличных по темпераменту и характеру, будет использован против нас.
И в собственной стране мы также сталкиваемся с людьми, неверно определяющими Фашизм, и по невежеству или искажённому пониманию представляющими его как «Белогвардейскую Реакцию». Воистину, для учения о динамичных преобразованиях и прогрессе такое определение нелепо.
Во всех странах Фашизм возглавили люди, перешедшие из левого лагеря. Его ряды объединили консервативно-патриотические элементы Нации и бывших социалистов, бывших коммунистов, - революционеров, отказавшихся ото всяких иллюзий «прогресса» ради нового, подлинного прогресса Порядка.
В своей организации, в своих рядах мы сейчас объединяем все те элементы, которые долго изучали и постигали великую творческую миссию Фашизма; но среди нас нет места тем, кто задумал сделать Фашизм прислужником Реакции и потому искажает его курс, расточает его силу.
На деле, Фашизм есть величайшее мiровое творческое и революционное учение. К своим целям он идёт легальным, конституционным путём, не преступая закон, не нарушая порядок, но в действительности Фашизм революционен, или это не Фашизм. Он отвергает существующий строй, выдвигая ему на смену Корпоративное Государство.
Многим из нас это учение указало на вещи, которые мы искали на протяжении всей нашей политической жизни. Оно соединило энергичный позыв к переменам и прогрессу с авторитетом, дисциплиной, порядком, без которых невозможно исполнить ничто великое.
Мы искали эту концепцию среди множества партий и людей: мы нашли её в Движении, которое ныне стараемся раскрыть в Великобритании. Я не жалею о том, что меня, в частности, поиски этой идеи много раз уводили далеко от моей цели. Пожалуй, я был бы смущён скорее, если б, занимаясь политикой в течении четырнадцати лет и неоднократно меняя партии, я бы не менял ориентиров… На что, в самом деле, может претендовать человек, который заявляет, что никогда не меняется? – Он говорит, что прожил жизнь, ничему не научившись; он претендует на звание глупца.
В мiре, где всё меняется, тот глупец, кто не учится достаточно, чтобы менять что-нибудь из своих первоначальных взглядов. Способность принимать новое – это суть Фашизма.
Фашизм, прежде всего, предметен. Он не применяет «безсмертные принципы» для намазывания бутерброда, он презирает пустую риторику, приписывающую значительность простым формулам.
Стальное учение Железного Века, - сквозь многословие, порождающее фантомы, - Фашизм прорубает дорогу к Новой Реальности.
Глава I
УЧЕНИЕ VS. СИСТЕМА
Стабильность и Прогресс
В рядах Консерваторов немало есть таких, кого привлекли лояльность, стабильность, порядок, традиционные для данной Партии, однако её вялость и топтание на месте они отвергают.
В Лейбористскую Партию последователей гуманистических идей привёл мощный порыв к исправлению социально-экономических зол, однако они недовольны безконечными, безрезультатными спорами, малодушием, отсутствием в Партии решительного руководства.
Эти элементы заключают в себе всё лучшее из обеих партий и к ним обращается Фашизм.
Управление включает стабильность и прогресс. Трагедия нашей политики в том, что эти непременные составляющие были противопоставлены друг другу.
Стабильность подразумевает порядок и авторитет, без которых невозможно никакое дело. Считается, что это прерогатива Правых. Прогресс призывает к реформам, без которых не выживет общество. – Его присвоили Левые.
Стабильность путают с реакцией, противящейся переменам; прогресс приписывают трусливой демократии с её необдуманными решениями или тщетными, безсильными спорами. В итоге теряем обе вышеуказанные составляющие.
Наш век динамичен. Стабильности нет без прогресса, включающего происходящие в мiре преобразования, которые не может отменить никакая политическая система; не будет и прогресса без стабильности, уравновешивающей, вносящей порядок в процесс преобразований.
Правые отстаивают стабильность, но отвергают адаптивность, способную сделать стабильность активной силой. Левые стремятся к прогрессу, но отказываются ото всех эффективных инструментов власти и лишают её возможности принимать решения.
В результате обе государственные партии ждёт один конец: стабильность, понятую как реакция, противящаяся переменам, прогресс, перепутанный с вредными склоками и групповой безответственностью, - сожрёт Хаос.
Чтобы предотвратить это, оба указанных инструмента должны быть исправны, - вот первая задача нового времени.
Фарс 1931-го года
Последнее свидетельство нелепости существующей системы дают события 1931-го года.
Устав за пять лет от парламентского застоя, страна вздыбилась против лозунга Консерваторов о «безопасности», которая «превыше всего», и отдала власть Лейбористскому правительству.
В течении полутора лет разные комитеты с противоположными интересами «занимались прогрессом». Затем наступил период кризиса, который лишь в малой степени был делом рук Правительства, но выйти из которого оно оказалось не в силах.
В отсутствии конструктивной политики, Правительство решило, что необходимо сократить пособия по безработице, однако без тщательной информационной поддержки было слишком слабым для этого. Народ, в большинстве безработный, вынужден был сопротивляться. Незамедлительно Майский Комитет выпустил бюллетень, поднимающий Нацию по тревоге. Экономическое положение требовало должного разрешения, даже если для этого пришлось бы переставить политические акценты.
Лейбористское Правительство могло получить короткую передышку ценою потери своих сторонников, если б Майский Бюллетень не читали и не приняли его совершенно серьёзно иностранные финансисты. Этот Бюллетень распространялся с целью заручиться общественной поддержкой для акции, которая была необходима, «чтобы сберечь фунт», однако выставил напоказ нашу слабость и вызвал отток иностранного капитала из наших банков, несмотря на 130 млн. Золотого Запаса, которые нас вынудили отдать в залог.
Конструктивное правительство не допустило бы этого; правительство авторитарное провело бы реформу безо всяких объяснений. И будь так, более, чем вероятно, что кризис был бы предотвращён.
Перед нами сегодня плоды правления нерешительного, построенного на компромиссах и болтовне. Политические партии, как и либеральные пережитки, повязаны интересами своих «право-левых» создателей. В оппозиции – всё то же обилие обещаний, в министерских кабинетах – та же апатия.
Их лозунги в послевоенной Англии звучат пошло.
Их поражение в противостоянии проблемам нового времени закономерно.
Их правление с трагической неизбежностью привело к настоящему хаосу.
Поэтому Фашистское Движение отстаивает, с одной стороны, стабильность, рассматривая порядок и авторитет, как основу для значительных достижений, и, с другой стороны, мы стремимся к прогрессу, возможному лишь при наличии инструментов, которые могут дать единственно порядок, авторитет и решительность.
Парламент
Фашизм – как мы его понимаем – не есть учение о личной диктатуре на континентальный манер. Диктатура Муссолини в Италии – это просто руководство революционной машины, логическое следствие насильственного переворота, вызванного крушением и капитуляцией правительства. Фашизм отстаивает не тиранию, а эффективное управление.
Парламент является выразителем народной воли (или должен быть таковым). Однако сегодня дело обстоит так, что большая часть его времени уходит на вопросы, которые Нации неизвестны и не волнуют её. Смешно думать, что кому-то станет лучше от безконечных дискуссий вокруг кучи мелочей, вываленных перед парламентариями правительственным и частным лобби, в ущерб серьёзным вопросам. Слишком много времени уходит на обсуждение таких тем, мало интересующих общество.
Как правило, дискуссии безплодны. Рассмотрение большинства законопроектов в Парламенте требует технических знаний, однако их обсуждают, за них голосуют, решают их судьбу люди, выбранные за усердное участие на предвыборных базарах под открытым небом или за сильные глотки на уличных сборищах.
Когда молодой человек просит партийное руководство о поддержке на выборах, важно не то, что он – хороший соратник, а то, как он себя подаст в роли кандидата. И это не преувеличение, - это вывод из нашей политической философии в практике правящей системы.
Независимо от того, имеет ли доверие партия или движение, - Правительству должна принадлежать вся законодательная власть. Надо, чтобы посредством выборного Парламента народ сохранил нынешнюю возможность роспуска и переизбрания Правительства. Пока эта возможность сохраняется, обвинения в диктаторстве не имеют оснований. С другой стороны, возможность обструкции, вечные споры о мелочах, которые сегодня подрывают волю Нации к действию, д о лжно ликвидировать: современная парламентская система – не выражение народной воли, а её отрицание.
Правительству нужна прямая законодательная власть, при условии, что Парламент всегда сможет распустить его (Правительство) с помощью вотума недоверия.
В эпоху технократии, собрание из шести сотен дилетантов обоего пола с важным видом, увлечённо обсуждают всякий технический вопрос. С этой нелепостью следует кончать. И поэтому лишь мы в новых условиях расчистим путь к исполнению чаяний Нации.
Свобода
Разумеется, представляя систему эффективного государственного управления, мы получим обвинение в отрицании «свободы» со стороны тех, кто «свободу» сделал отрицанием активности. Волею старых парламентариев, «свобода» становится последним бастионом для обструкции. Сколь много болтают о «свободе» и сколь мало понимают её суть!
Никто определённо не может вообразить, будто Британцы – как Раса – свободны. Свобода – это безпрепятственный доступ к земным благам: сносный жизненный уровень, хороший дом, достойная оплата труда, правильный досуг после рабочего дня, - достаточно короткого, чтобы не быть изнурительным, - ненарушимое частное счастье в кругу жены, детей, товарищей и, наконец, надежда на успешную реализацию личных амбиций, - вот что является истинной свободой для среднего человека. А многие ли сегодня имеют такую свободу? Как при хаосе, царящем в экономике, массы могут её получить?
Многие лишились работы, над остальными постоянно висит Дамоклов меч безработицы, низкие зарплаты, долгий изнурительный рабочий день, плохое жильё, сокращение социальных благ, неуверенность из-за обвала в промышленности и мiровой неразберихи, - такова участь рядового гражданина сегодня. Как же нелепы тогда разговоры о «свободе»!
Свобода будет, когда справимся с экономическим кризисом, но как с ним справиться без сильной власти? С нашими настойчивыми требованиями «свободы» и с законами, ревностно охраняющими «свободу», мы в итоге потеряли её.
Нужно сохранить право Нации решать, кто и как будет править ею, нужно защитить это право, чтобы предупредить злоупотребления государственной власти. Но это совсем не значит, что каждый государственный акт будет непременно становиться предметом детального разбора и споров, да ещё в собрании, которое в административных делах не имеет ни опыта, ни знаний.
Вначале эту систему добросовестно считали источником свободы, а закончилось всё кучей мелочных ограничений для оболваненных граждан да вязанием рук всякому дельному правительству.
Даже в дебатах парламентские ораторы не надеются больше перетянуть друг друга на свою сторону, как то было во времена Шеридана. Партийные заправилы следят за ходом заседаний и всякий непокорный извергается из Партии (которая, между прочим, оплачивает его предвыборные расходы) без шансов удержать своё место. Единственным мотивом для дебатов является реклама их участников перед своими избирателями. Совершенно очевидно, что эта система даёт плохое управление и подавляет личность гражданина.
Должно сохранить конституционную свободу, а эта свобода выражается в возможности для Народа менять через выборный Парламент форму и руководство своего Правительства. Это условие обойти нельзя. Сложные вещи такого рода требуют доверия, иначе всё пойдёт прахом.
Правительство – единовластное – должно иметь право давать законы посредством приказа; Парламенту нужно право роспуска Правительства посредством вотума недоверия. – В этом суть наших предложений, качающихся Парламента. Некоторым может показаться, что здесь скрыто «подавление свободы», мы же полагаем, что это станет подавлением хаоса.