В основном игра была связана с попыткой выяснить, что люди говорили друг другу языком тела, или как жестикулировали. Ливви была бесконечно творческой, способной представить драматические сценарии между людьми, которые, вероятно, просто болтали о погоде - она уже решила, что симпатичная девушка с азиатскими чертами лица и со звездами на куртке влюбилась в Джулиана, а двое других центурионов были тайными шпионами Конклава.
Тай делал редкие комментарии и Кит подозревал, что они, скорее всего, актуальны. Он хорошо наблюдал за мелочами, вроде того, какой семейный символ был на куртке у кого-либо, и это говорило, откуда они родом.
- Что ты думаешь об Идеальном Диего? - спросила Ливви у Кита, когда он вернулся с прощания с Клэри и Джейсом. Она подняла колени, обхватив руками длинные ноги. Ее волнистый «конский хвост» подпрыгнул на плечах.
- Самодовольный ублюдок, - сказал Кит. - У него слишком хорошие волосы. Я не доверяю людям, у которых такие волосы.
- Я думаю, что девушка с волосами, собранными в пучок, сердится на него, - сказал Тай, прислонившись к перилам. Его нежное лицо было пропорциональным и выразительным. Кит проследил за его взглядом и увидел Диего, погруженного в разговор с бледнокожей девушкой, руки которой активно жестикулировали во время разговора.
- Кольцо. - Ливви поймала руку Кита, перевернув ее. Кольцо Эрондейлов сверкнуло на его пальце. Он уже обратил внимание на тонкую резьбу на кольце: птицы, которые порхали по кругу. - Это тебе Джейс дал?
Он покачал головой.
- Клэри сказала, что раньше оно принадлежало Джеймсу Эрондейлу.
- Джеймс… - она выглядела так, словно пыталась что-то вспомнить. Затем она пискнула и опустила руку, когда над ними нависла тень.
Это была Эмма.
- Ладно, вы, маленькие шпионы, - сказала она. - Где Кристина? Я уже заглянула в ее комнату.
Ливви указала вверх. Кит нахмурился. Он не думал, что на третьем этаже есть чердак.
- Ах, - сказала Эмма. - Спасибо. - Она уперла руки в бока. - Когда я достану Диего…
Внизу раздался громкий возглас. Все четверо подались вперед, и увидели, как бледная девушка резко ударяет Диего по лицу.
- Что…? - Эмма на секунду выглядела изумленной, затем снова разъяренной. Она развернулась и направилась к лестнице.
Тай улыбнулся, его локоны и серые глаза делали его похожим на херувима, нарисованного на стенах в церкви.
- Эта девушка была рассержена, - сказал он, обрадованный тем, что понял это правильно.
Кит рассмеялся.
* * *
Небо над Институтом пылало цветами: ярко-розовым, кроваво-красным, глубоким золотом. Солнце опускалось, и пустыня купалась в лучах. Сам Институт, казалось, мерцал, и вода переливалась с самого края в ожидании заката.
Кристина находилась именно там, где Эмма предполагала: она сидела так же аккуратно, как всегда, скрестив ноги, расстелив свою куртку на черепице.
- Он не пошел за мной, - сказала она, когда Эмма приблизилась. Ее черные волосы развевались на ветру, жемчужины в ушах блестели. Кулон вокруг ее шеи тоже сиял, слова выделялись ослепительным солнечным светом: «Благослови Ангел, мою силу, которая учит мои руки воевать, а пальцы – сражаться ».
Эмма села на крышу рядом со своей подругой, как можно ближе. Она взяла Кристину за руку, крепко сжав ее.
- Ты имеешь в виду Диего?
Кристина кивнула. На ее лице не было следов слез; поэтому она казалась удивительно спокойной.
- Эта девушка подошла и сказала, что она его невеста, - сказала Кристина. - Я подумала, что это какая-то ошибка. Даже когда я повернулась и выбежала из комнаты, я подумала, что это была ошибка, и он пойдет за мной и все объяснит. Но он этого не сделал, а значит, он остался с ней. Значит, она действительно его невеста, и она для него важнее, чем я.
- Я не знаю, как он мог так поступить, - сказала Эмма. - Это странно. Он так сильно любит тебя - он пришел сюда из-за тебя.
Кристина издала приглушенный звук.
- Ты же недолюбливаешь его!
- Мне он нравится… ну, нравился - иногда, - сказала Эмма. – Идеальное может немного раздражать. Но как он смотрит на тебя. Этого нельзя не заметить.
- У него есть невеста, Эмма. Даже не просто подруга. Невеста. Кто знает, как долго он был занят? Помолвлен. Чтобы потом жениться.
- Я испорчу свадьбу, - предложила Эмма. - Я выскочу из пирога, но не сексуально. Например, с гранатами.
Кристина фыркнула и отвернулась.
- Я просто чувствую себя такой глупой, - сказала она. - Он солгал мне, и я простила его, а потом снова солгал – какая же я дура! С какой стати я думала, что он заслуживает доверия?
- Потому что ты этого хотела, - сказала Эмма. - Ты давно его знаешь, Тина, и это действительно важно. Он долгое время был частью твоей жизни, вырезать его - это как срезать корни у растения.
Кристина долго молчала.
- Я знаю, - сказала она. - Я знаю, что ты понимаешь.
Эмма почувствовала едкую горечь в горле и проглотила ее. Ей нужно быть здесь для Кристины, а не волноваться о своих заботах.
- Когда я была маленькой, - сказала она, - мы с Джулсом приходили сюда каждый вечер на закате и ждали зеленый луч.
- Что?
- Зеленый луч. Когда солнце опустится, как только оно исчезнет, ты увидишь луч зеленого света. - Они обе посмотрели на воду. Солнце скрывалось за горизонтом, небо покраснело и потемнело.
- Если ты загадаешь желание – оно сбудется.
- Сбудется ли? – мягко заговорила Кристина, глядя на горизонт вместе с Эммой.
- Я не знаю, сказала Эмма. - Я уже загадала много желаний.
Солнце опустилось еще на несколько миллиметров. Эмма попыталась подумать, чего бы она желала. Даже когда она была младше, она как-то поняла, что есть то, чего ты не можешь пожелать: мир во всем мире, чтобы родители были живы. Вселенная не может взять и остановить свой привычный ход только из-за тебя. Можно пожелать только что-нибудь небольшое: сон без кошмаров, чтобы твой друг был жив и здоров, солнечный денек в день рождения.
- Ты помнишь, - сказала Эмма, - прежде, чем снова увидеть Диего, ты сказала, что мы должны вместе отправиться в Мексику? Провести там год, путешествуя?
Кристина кивнула.
- Пройдет немного времени, прежде чем я смогу уйти, - сказала Эмма. - Мне еще не будет 18-ти до зимы, но когда будет…
Уехать из Лос-Анджелеса. Провести год с Кристиной, учась, тренируясь и путешествуя.
Без Джулса. Эмма сглотнула от боли, вызванной этой мыслью. Это была боль, с которой она должна научиться жить.
- Я хочу, - сказала Кристина. Солнце в небе напоминало золотой ободок. - Я желаю этого. И возможно, я бы забыла Диего.
- Но тогда ты забудешь как хорошие, так и плохие моменты. А я знаю, что были хорошие. – Эмма дотронулась до пальцев Кристины. - Он не подходящий человек для тебя. Он недостаточно силен. Он продолжает тянуть тебя вниз и разочаровывать. Я знаю, что он любит тебя, но этого недостаточно.
- Видимо, я не единственная, кого он любит.
- Возможно, он начал встречаться с ней, чтобы попытаться забыть тебя, - сказала Эмма. - И затем он вернул тебя, хотя и не ожидал этого, и не знал, как порвать с ней.
- Какой идиот, - сказала Кристина. - Я имею в виду, если это правда, а это не так.
Эмма рассмеялась.
- Ладно, да, я не согласна. - Она наклонилась вперед. – Слушай, просто дай мне побить его. Тебе станет намного лучше.
- Эмма, нет. Не трогай его. Я серьезно.
- Я могу побить его ногами, - предложила Эмма. - Они зарегистрированы как смертоносное оружие. - Она пошевелила ими.
- Ты должна пообещать, что не тронешь его. - Кристина взглянула так сурово, что Эмма подняла свободную руку в знак согласия.
- Хорошо, хорошо, я обещаю, - сказала она. - Я не буду трогать Идеального Диего.
- И ты не будешь кричать на Зару, - сказала Кристина. - Это не ее вина. Я уверена, что она понятия не имеет, что я существую.
- Тогда мне жаль ее, - сказала Эмма. - Потому что ты одна из величайших людей, которых я знаю.
Кристина начала улыбаться. Солнце почти полностью исчезло. Год с Кристиной, подумала Эмма. Год вдали от всего, от всех, кто напоминал ей о Джулсе. Год, чтобы забыть. Только бы она смогла это вынести.
Кристина вздохнула.
- Смотри, вот она!
Небо вспыхнуло зеленым. Эмма закрыла глаза и загадала желание.
* * *
Когда Эмма вернулась в свою спальню, она с удивлением обнаружила там Марка и Джулиана, которые стояли у противоположных сторон кровати, скрестив руки на груди.
- Как она? - сказал Марк, как только дверь закрылась за Эммой. - Кристина, я имею в виду.
Его взгляд был встревоженный. Лицо Джулиана было каменным; он выглядел опустошённым и властным, что по мнению Эммы означало, что он злится.
- Она расстроена?
- Конечно, она расстроена, - сказала Эмма. - Я думаю, что не потому, что он снова был ее парнем в течение нескольких недель, а потому что они знали друг друга так долго. Их жизнь полностью переплетается.
- Где она сейчас? - спросил Марк.
- Помогает Диане и остальным приготовить комнаты для Центурионов, - сказала Эмма. – Никогда бы не подумала, что разносить простыни и полотенца заставит кого-то повеселиться, но Кристина обещала, что будем им веселье.
- В землях фейри я бы вызвал Розалеса на дуэль, - сказал Марк. - Он нарушил свое обещание, обещание любви. Мы бы встретились с ним в бою, если бы Кристина позволила мне стать ее чемпионом.
- Ну, не повезло, - сказала Эмма. - Кристина заставила меня пообещать, что я не трону его, и я держу пари, что это касается и вас двоих.
- Значит, ты говоришь, что мы ничего не можем сделать? - Марк нахмурился и в этом прослеживалась схожесть с Джулианом. Что-то было в них, подумала Эмма, хотя они и были разными - один светлым, другой темным; но в этот момент они казались больше похожими на братьев, чем в течение долгого времени.
- Мы можем помочь с комнатами, чтобы Кристина пошла спать, - сказала Эмма.- Диего заперт в одном из кабинетов с Зарой, так что не похоже, что она собирается наезжать на него.
- Мы собираемся отомстить Диего, сложив полотенца? - сказал Джулиан.
- Фактически, это не его полотенца, - заметила Эмма. - Это - полотенца его друзей.
Она направилась к выходу, оба парня неохотно пошли за ней. Было ясно, что они бы предпочли скорее смертельную схватку на лужайке, чем заправлять постели для Центурионов. Эмма и сама этого не хотела. Джулиан была намного лучше нее в застилании постелей и стирке белья.
- Я могу присмотреть за Тавви, - предложила она. Марк пошел впереди нее по коридору; она шла рядом с Джулианом.
- Тавви спит, - сказал Джулиан. Он не упомянул, как нашел время, чтобы уложить его спать в перерывах между остальными событиями. Но это же был Джулиан. Он всегда найдет время. - Знаешь, что кажется странным?
- Что? - Сказала Эмма.
- Диего должен был знать, что его раскроют, - сказал Джулиан. - Даже если он не ожидал, что Зара прибудет сегодня с остальными Центурионами, его друзья знают о ней. Один из них упомянул бы его невесту.
- Хорошая мысль. Диего может быть нечестным, но он не идиот.
- Есть способы причинить ему боль, не прикасаясь к нему, - сказал Джулиан. Он сказал это очень тихо, чтобы только Эмма услышала его - в его голосе было что-то темное; это заставило ее дрожать. Она повернулась, чтобы ответить, но увидела, что Диана подходит к ним по коридору, ее выражение очень похоже на того, кто поймал отлынивающих от работы людей.
Она отправила их в разные части Института: Джулиана на чердак - проверить, Артура и Марка на кухню, а Эмму в библиотеку - помочь убраться близнецам. Кит исчез.
- Он не сбежал,- любезно сообщил ей Тай. - Он просто не хотел застилать кровати.
Когда они закончили уборку, распределили спальни Центурионам и договорились о доставке еды на следующий день, было уже поздно. Также они организовали патруль, чтобы охранять Институт в ночное время, и наблюдать за неконтролируемыми морскими демонами.
Подойдя по коридору к своей комнате, Эмма заметила, что из-под двери Джулиана сочится свет. На самом деле дверь была приоткрыта; музыка плыла в коридор.
Не осознавая, что делает, она оказалась перед его комнатой, подняв руку, чтобы постучать в дверь. На самом деле, она постучала. Она в шоке опустила руку, но он уже распахнул дверь.
Она моргнула. Он был в старых пижамных штанах, с полотенцем, переброшенным через плечо, и кистью в одной руке. На его обнаженной груди была краска, и немного в волосах.
Хотя он не касался ее, она знала его тело, его жар. Черные спиралевидные знаки обвивали его торс, как виноградные лозы оплетают столб. Она сама нанесла некоторых из них, еще в те дни, когда прикосновение к нему не заставляло ее дрожать.
- Ты что-то хотела? - спросил он. - Уже поздно, и Марк, наверно, ждет тебя.
- Марк? – На мгновение она почти забыла о Марке.
- Я видел, как он зашел к тебе в комнату. – Краска, капнув с кисти, разбрызгалась на полу. За спиной Джулиана Эмма видела его комнату: она не была внутри, кажется, целую вечность. На некоторой части пола было защитное покрытие, и она увидела яркие пятна на стене, где он явно ретушировал фрески, что тянулись на другой конец комнаты.
Она вспомнила, когда он рисовал эти фрески, после того как они вернулись из Идриса. После Темной войны. Они лежали в постели с открытыми глазами, как это часто случалось, когда были маленькими детьми. Эмма говорила о том, что она нашла книгу сказок в библиотеке, вроде тех, что примитивные читали сотни лет назад: они были полны кровавых убийств и печали. Она рассказывала о замке Спящей Красавицы, окруженным терновником, и как гласит история, сотни князей пытались прорваться через барьер, чтобы спасти принцессу, но все они были проколоты шипами до смерти, все, что от них осталось, - это кости, высохшие на солнце.
На следующий день Джулиан расписал свою комнату: замок и стена, покрытая терновником, блеск костей и печальный принц со своим сломанным мечом. Эмма была впечатлена, хотя им приходилось спать в её комнате неделю, пока краска не высохла.
Она никогда не спрашивала его, почему именно эти изображения или рассказ привлекли его. Она всегда знала, что если бы он хотел сказать ей, то сказал бы.
Эмма прочистила горло.
- Ты сказал, что я могу причинить Диего боль, не прикасаясь к нему. Что ты имел в виду?
Он провел рукой по своим волосам. Джулиан выглядел взъерошенным - и настолько великолепным, что это причиняло боль.
- Возможно, лучше, если я не скажу тебе.
- Он обидел Кристину, - сказала Эмма. - И я даже не думаю, что его это волнует.
Он потянулся, чтобы потереть шею. Мускулы на груди и животе напряглись, когда он протянул руку, она знала, как ощущается его кожа, и отчаянно хотела как-нибудь повернуть время вспять и не быть потрясенной, увидев Джулиана, с которым она выросла и видела практически раздетым миллион раз, - без рубашки.
- Я видел его лицо, когда Кристина выбежала из зала, - сказал он. - Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, что ему не больно.
Он положил руку на дверную ручку.
- Никто не может читать чужие мысли или угадывать все их причины», - сказал он. - Даже ты, Эмма
Он закрыл дверь перед ее лицом.
* * *
Марк растянулся на полу у подножия кровати Эммы. Его ноги были голыми; он наполовину завернулся в одеяло.
Он казался сонным, темные круги под глазами резко контрастировали с его бледной коже; он приоткрыл один голубой глаз, когда она вошла.
- У нее действительно все в порядке?
- У Кристины? Да. - Эмма села на полу рядом с ним, прислонившись к подножке. - Это отстой, но с ней все будет в порядке.
- Думаю, было бы тяжело, - сказал он хриплым от сна голосом, - заслужить ее.
- Тебе она нравится, - сказала она. - Не так ли?
Он перевернулся на бок и посмотрел на нее пронизывающим взглядом фейри, который заставил ее почувствовать, словно она одна стоит в поле, наблюдая, как ветер шевелит траву.
- Конечно, она мне нравится.
Эмма проклинала прямолинейность языка фейри – подобное выражение чувств для них ничего не значило: они жили в мире любви или ненависти, презрения или обожания.
- Твое сердце что-то чувствует к ней, - сказала она.
Марк сел.
- Я чувствую, что она не думает обо мне..
- Почему бы и нет? - сказала Эмма. - Она, конечно же, не зациклена на фейри, ты это знаешь. Она тебя любит...
- Она добрая, ласковая, щедрая. Умная, задумчивая, добрая...
- Ты уже говорил «добрая».
Марк впился в нее взглядом.
- Она не похожа на меня.
- Тебе не обязательно быть похожим на кого-то, чтобы любить его, - сказала Эмма. - Посмотри на нас. Мы очень похожи, и мы не чувствуем друг к другу ничего такого.
- Только потому, что ты увлечена кем-то другим. - Марк говорил спокойно, но Эмма удивленно смотрела на него. Он знает о Джулсе, подумала она, на мгновение запаниковав, прежде чем она вспомнила свою ложь о Кэмероне.
- Очень плохо, не так ли, - сказала она легкомысленно, пытаясь унять свое сердцебиение. – Я и ты вместе, это было бы… так просто.
- Страсть не так проста, как выглядит. И это не недостаток. - Марк наклонился к ней. Его плечо было теплым. Она вспомнила их поцелуй, подумала о своих пальцах в его мягких волосах. Его тело, отзывчивое и сильное.
Но как бы она не пыталась сдержать в памяти этот образ, он скользнул сквозь пальцы, словно сухой песок. Эта ночь также проскользнула, как и песок на том пляже, где они с Джулианом лежали вместе.
- Ты выглядишь грустной, - сказал Марк. - Я сожалею, что поднял вопрос о любви.
Он коснулся ее щеки.
- Возможно, в другой жизни. Ты и я.
Эмма опустила голову на кровать.
- В другой жизни.
«Здесь, Путник»
Кухня была слишком мала для жителей Института с двадцатью с лишним Центурионами, поэтому завтрак был накрыт в обеденном зале. Портреты предков Блэкторнов свысока смотрели на тарелки, наполненные яичницей с беконом и горами тостов. Кристина тихо двигалась в толпе, стараясь быть незамеченной. Она сомневалась, что спустилась бы, если не её отчаянная потребность в кофе.
Она оглянулась, ища Эмму и Марка, но они пока не появились. Эмма не была ранней пташкой, а Марку ещё был привычен ночной образ жизни. Джулиан был внизу и готовил еду. На нём была маска радости - но внутри он был лишен эмоций - которую он всегда носил среди незнакомцев.
Странно, она думала, что знала Джулиана достаточно хорошо, чтобы осознать это. У них была своего рода связь: они оба любили Эмму, но были отдалены из-за осведомленности Кристины в чувствах Джулиана. Он скрывал свою влюблённость к Эмме, а Кристина скрывала то, что знает об этом. Ей хотелось пожалеть его, проявить сочувствие, но Джулиан бы только отпрянул в ужасе.
- Кристина.
Она чуть не уронила свой кофе. Это был Диего. Он выглядел ужасно: осунувшееся лицо, мешки под глазами, запутанные волосы. На нём была обычная экипировка, но значок Центуриона отсутствовал.
Кристина подняла руку.
- Отойди от меня, Диего, - сказала она на испанском.
- Просто послушай меня.
Кто-то возник между ними. Молодой испанец с рыжеватыми волосами – Мануэль.
- Ты слышал её, - сказал он на английском.
Никто не смотрел на них в тот момент – все были вовлечены в свои собственные разговоры.
- Оставь её в покое.
Кристина развернулась и покинула комнату.
Она держала спину прямо. Кристина не хотела ускорить свои шаги. Это ей не нужно. Она Розалес. Ей ни к чему жалость Центурионов.
Она толкнула дверь и звучно спустилась по лестнице. Кристина хотела, чтобы Эмма проснулась. Они могли бы пойти в тренировочную комнату, чтобы выпустить пар.
Кристина шла, не видя ничего вокруг, пока чуть не врезалась в закрученную рябину, которая всё еще росла среди редкой травы напротив Института. Рябина была оставлена здесь фейри – дерево для порки, используемое при наказаниях. Она осталась здесь даже после того, как дождь смыл кровь Эммы с травы и камней.
- Кристина, пожалуйста, - она резко повернулась. Диего был рядом с ней, видимо, проигнорировав слова Мануэля. Он действительно выглядел ужасно. Его тени под глазами были ужасно огромными.
Кристина вспоминала, что он нёс её через эту траву всего лишь две недели назад, когда она была ранена. Диего крепко держал её, шепча её имя снова и снова. И всё это время он был помолвлен с кем-то ещё.
Она прижалась спиной к стволу дерева.
- Ты действительно не понимаешь, почему я не хочу видеть тебя?
- Конечно, я понимаю, - сказал он. - Но это не то, о чём ты думаешь.
- Неужели? Так ты не помолвлен? Ты не должен жениться на Заре?
- Она моя невеста, - он ответил. – Но, Кристина, всё сложнее, чем кажется.
- Я не понимаю, что здесь такого сложного.
- Я написал ей, - сказал он. – После того, как ты и я были снова вместе. Я сказал ей, что между нами всё кончено.
- Я не думаю, что она получила твоё письмо, - ответила Кристина.
Диего запустил руку в свои волосы.
- Нет, получила. Она сказала, что прочла его, и именно поэтому приехала сюда. Если честно, я бы не когда не подумал, что она решится на это. Думал, что всё кончено, раз от неё ничего не было слышно. Я думал… я, действительно, думал, что свободен.
- Так ты расстался с ней прошлой ночью?
Он колебался. И в этот момент нерешительности, каждая мысль, которую Кристина укрывала в глубине её сердца, каждая мимолетная частичка надежды, что всё это было ошибкой, исчезли, как туман, сожжённый солнцем.
- Нет, - сказал Диего. – Я не могу.
- Но ты сказал, что уже расстался с ней, в своём письме…
- Теперь все изменилось, - сказал он. - Кристина, тебе придется довериться мне.
- Нет, - сказала она. - Нет, я не буду. Я уже доверилась тебе, не веря своим собственным ушам. Я не знаю: всё, что ты говорил раньше, - это правда? То, что ты сказал про Джейми, - правда? Где он?
Диего опустил руки по швам. Он выглядел побежденным.
- Есть вещи, о которых я не могу тебе сказать. Я хочу, чтобы ты поверила мне.
- Что здесь происходит? – высокий и чистый голос Зары прорезался сквозь сухой воздух. Она шла навстречу - её значок Центуриона поблескивал на солнце.
Диего взглянул на неё, и боль отразилась на его лице.
- Я разговаривал с Кристиной.
- Я вижу, - на лице Зары была улыбка, которая, как казалось, никогда не сходила с её лица. Она прошлась взглядом по Кристине и положила руку на плечо Диего.
- Пойдём обратно, - сказала она. - Мы распределяем обязанности на сегодня. Ты хорошо знаешь этот район. Время, чтобы помочь. Тик-так, - она легонько ударила по часам.
Диего ещё раз посмотрел на Кристину, а потом повернулся к своей невесте.
- Хорошо.
С победным взглядом Зара просунула руку к Диего и почти что потащила его к Институту. Кристина наблюдала, как они идут, пока кофе, что она выпила, ощущался в желудке, словно кислота.
* * *
К разочарованию Эммы, Центурионы отказались работать вместе с Блэкторнами над поисками тела Малкольма.
- Нет, спасибо, - сказала Зара, которая, как казалось, назначила себя неофициальным руководителем Центурионов. - Мы готовились к этому, и сотрудничество с менее опытными Сумеречными охотниками, на такого рода миссиях, - только отвлекает.
Эмма сверлила взглядом Диего, который стоял рядом с Зарой. Он отвернулся.
Их не было весь день, не считая возвращения на обед, который Блэкторны измотались готовить. Это было спагетти — много спагетти.
- Я мисс вампирская пицца, - Эмма пробормотала, глядя на огромную чашу красного соуса.
Джулиан фыркнул. Он стоял над кастрюлей с кипящей водой; поднялся пар, который завил волосы в влажные локоны.
- Может быть, они, по крайней мере, скажут нам, если нашли что-нибудь.
- Я сомневаюсь в этом, - сказал Тай, который готовился накрывать на стол. Это занятие ему нравилось ещё с детства. Он любил раскладывать кухонные принадлежности в точном порядке, и даже повторял «заказы». Ливви помогала ему. Кит будто растворился. Он, казалось, возмутился вторжением Центурионов больше, чем кто-либо другой. Эмма не могла винить его в этом — он только начал приспосабливаться к жизни в Институте, как появились эти люди, чьим потребностям он должен был угодить.
Тай был, в основном, прав. Ужин был большим и активным событием. Зара каким-то образом вклинилась во главу стола, вытеснив Диану, и поведала им краткий пересказ прошедшего дня.
Был произведен обыск нескольких участков океана. Ничего существенного не нашли, хотя элементы тёмной магии указали на точки, расположенные дальше, в океане, где было обнаружено скопление морских демонов
- Мы продолжим поиски завтра, - произнесла Зара, изысканно накручивая на вилку спагетти.
- Каким образом вы производите поиски? – спросила Эмма. Её желание узнать больше о передовых технологиях Сумеречных охотников перевешивала нелюбовь к Заре. Ведь, как Кристина уже говорила ранее, Зара была заложников ситуации; Диего был во всём виноват. - У вас есть специальное снаряжение?
- К сожалению, эта информация конфиденциальна и является тайной Некроситета, - сказала Зара с холодной улыбкой. - Даже для лучшего Сумеречного охотника своего поколения.
Эмма покраснела и села обратно в своё кресло.
- Что это значит?
- Ты знаешь, как люди говорят о тебе в Идрисе, - сказал Зара. Её тон был беспечен, но карие глаза были готовы метать молнии. - Ты как новый Джейс Эрондейл.
- Но у нас ещё есть старый Джейс Эрондейл, - озадаченно сказал Тай.
- Это просто высказывание, - сказал Джулиан, понизив голос. - Это означает, например, что кто-то так же хорош.
Обычно он бы сказал, что нарисует это для Тая. Визуальное представление иногда сбивающих с толку выражений, как «у него голова отваливается от смеха» или «величайшая вещь после хлеба в нарезке»[12] вылились в весёлые рисунки Джулиана с пояснениями о реальном значении выражений.
Тот факт, что Джулиан не сказал этого, заставил Эмму посмотреть на него немного резче. Он распушил свои перья перед Центурионами, она понимала это и не могла его винить. Когда Джулиан не доверял кому-либо, запускались все его защитные инстинкты: прятать любовь Ливви к компьютерам, а Дрю - к ужастикам, необычный способ Тая воспринимать информацию, нарушения правил Эммой.
Джулиан поднял свой стакан воды с блестящей искусственной улыбкой. – Разве не вся информация должна быть распространена между нефилимами? Мы боремся с теми же демонами. Если одна ветвь нефилимов имеет преимущество, разве это справедливо?
- Не обязательно, - сказала Саманта Ларкспэр. Она была одной, из близнецов, которых Эмма встретила накануне. Имя её брата было датским. У них были одинаковые тонкие, как у гончих, лица, бледная кожа и прямые тёмные волосы. - Не каждый имеет уровень профессиональной подготовки, чтобы использовать каждый инструмент и оружие правильно, а не орудовать ими впустую.
- Всему можно научиться, - произнёс Марк.
Тогда, возможно, однажды вы будете посещать Некроситет - и пройдёте обучение, - сказала Центурион из Мумбаи. Её звали Дивия Джоши.
- Маловероятно, что Некроситет примет ученика, в котором течёт кровь фейри, - сказала Зара.
- Конклав непоколебим, - сказал Диего. - Это правда.
- Думаю, что слово «непоколебим» неуместно, - произнесла Зара. – Я бы сказала, что Конклав традиционен. Они стремятся восстановить разделение между жителями Нижнего мира и Сумеречными охотниками, которые всегда знали своё место. Смешивание создаёт путаницу.
- Я имею в виду, посмотрите, что произошло с Алеком Лайтвудом и Магнусом Бейном, - сказала Саманта, помахивая вилкой. - Всем известно, что Магнус использует своё влияние с Лайтвудами, чтобы подговорить Инквизитора позволить жителям Нижнего мира освободиться от мер правосудия. Даже для таких вещей, как убийство.
- Магнус никогда бы на такое не пошёл, - произнесла Эмма, прекратив есть, хотя бы и была очень голодна.
- Тем более, Инквизитор не управляет Нижним миром, а только Сумеречными охотниками, - сказал Джулиан. - Роберт Лайтвуд не мог позволить жителям Нижнего мира освободиться от мер правосудия, даже если бы он хотел.
- Ладно, - произнесла Джессика Босажур, Центурион со слабым французским акцентом и кольцами на всех её пальцах. – Всё равно Соглашение между Нижним миром Сумеречными охотниками скоро будет расторгнуто.
- Никто не собирается его расторгать, - сказала Кристина. Её губы были сложены в тонкую линию. - Это всё слухи.
- Говоря о слухах, - произнесла Саманта, - я слышала, что Бэйн заставил Алека Лайтвуда влюбиться в него с помощью заклинания, - её глаза блестели, будто не могла решить, считала ли она эту идею привлекательной или отвратительной.
- Это неправда, - сказала Эмма, её сердце быстро забилось. - Это ложь.
Мануэль поднял на неё бровь. Дейн рассмеялся. - Интересно, что будет, когда заклятие спадёт, - сказал он. – В этом случае, плохие новости для жителей Нижнего мира, ведь Инквизитор будет не очень-то дружелюбен.
Тай растерянно оглянулся. Эмма едва ли могла винить его. Ни один из шестёрок Зары, казалось, не заботился о фактах.