Лист 76: Из показаний товарища прокурора Чернявского:
«Доношу Вашему Высокородию, что по прибытии в г. Александров я имел беседу по поводу произошедших там за последнее время событий с исполняющим делами Александровского исправника, который доложил мне, что видную роль в деятельности С. Баранова играл местный податной инспектор Спасский, у которого происходили совещания по поводу ареста полиции. По агентурным сведениям некоторые из чиновников Казначейства и присяжных могли бы рассказать много о предварительной агитации Спасского среди военных, но боятся сделать это в виду нахождения последнего на свободе…»
«Арест чинов полиции: полицейского надзирателя Ильинского, станового пристава Васильева и урядника Гусарова на фабрике в Струнино, затем помощника исправника Наумова и разоружение городовых и полицейских надзирателей Розанова и Виноградова в г. Александрове был произведен по приказу Калинина и Баранова».
«По показаниям свидетелей среди рабочих фабрики С. Баранова были выбраны депутаты: Зубков, Чириков, Сарафанов, Тювин и др.».
«По показаниям свидетелей установлено, что Калинин предлагал Струнинским рабочим освободить С. Баранова из под ареста силой, призывал вооружаться и убить штабс-капитана Панкова. А депутат Сарафанов по телефону передал в Струнино распоряжение о принятии мер по воспрепятствованию властям увезти Баранова из Александрова».
Документ № 8.
Ф. 107, оп. 4, ед. хр. 685.
Лист 4: «Федор Иванович Калинин (44 года) обвиняется, во-первых, в том, что 19 октября 1905г. в г. Александрове в здании вокзала Московско-Ярославской железной дороги публично перед собравшимися произносил речи, заведомо для него возбуждающие к проникновению бунтовщического влияния, к ликвидации существующего строя в России. Призывал слушателей к низвержению царевой власти и установлению народного правления. Выкрикивал: Смерть Николаю II! И, во вторых, 13 ноября 1905г. в г. Александрове публично перед собравшимися вокруг него крестьянами, произнес речь, заведомо для него возбуждающую к принятию бунтовщических деяний, к низвержению существующего в России государственного строя, так как призывал слушателей к низвержению царевой власти и установлению республики и, кроме того, заключающую в себе оскорбления для всего царствующего Императорского двора, так как сказал: - Разве Царь у нас – помазанник? Он – молокосос! Долой царя Николку!».
Лист 11:
«Основанием для привлечения к уголовной ответственности Податного инспектора Спасского Ивана Ивановича (41 год) послужили данные, из которых судебный следователь усмотрел, что 6-го декабря, накануне забастовки, Спасский в помещении казначейства убеждал караульных солдат не стрелять в своих братьев, а также, что Спасский присутствовал на митинге и говорил одному из свидетелей, что скоро будет Временное правительство, и, наконец, что 9-го декабря, в день ареста исправника Наумова, Баранов С.Н. был в квартире Спасского».
Лист 14-15: «Показаниями свидетелей Гусарова, Краснова и Антонова обвиняемая Ржаницкая (акушерка на Соколовской ф-ке) изобличается в том, что 8-годекабря на митинге в Струнино после обезоружия станового Пристава Васильева и урядника Гусарова предлагала задержать их до возвращения рабочих, участвовавших в митинге в Александрове. Сверх того, показаниями свидетеля Косолаповой установлено, что в день отправления депутации из Струнино Ржаницкая явилась в Александров и, предполагая возможность столкновения войск с толпой, пыталась заблаговременно устроить перевязочный пункт для оказания помощи рабочим.»
Там же: «Обвиняемый Филиппов – фабричный фермер, по показаниям свидетелей, был избран депутатом от интеллигенции на Струнинской ф-ке, а также был предполагаемым начальником охранной дружины».
Документ № 9.
Лист 58: Из показаний обвиняемого Сергея Баранова:
«Я признаю себя предводителем в народе следующих убеждений: ничего против Царя я не имею и во всех своих обращениях к народу я настаивал на неприкосновенность Царя. Я считаю, что при современном развитии крестьянства в России республика не возможна. Она может быть у нас через 20-25 лет, когда народ до этого дорастет. Я искренне убежден, что республика сейчас не своевременна, и дело вовсе не в республике, а в той Конституции, которую мы получили. Я, например, указываю на то, что Швеция и Норвегия в недавнее время баллатировала вопрос о республике, и большинство высказалось против ее, основываясь на том, что дело не в названии, а в сути тех прав, которые предоставлены главе государства.
По Конституции Швеции и Норвегии король обладает меньшими правами, чем президент Фрацузской республики. Значит, я состою в составе сообщества, не выступающего против личности Царя, а выступающего против невозможного строя, в котором мы теперь находимся. Я стоял и стою и все свои силы готов отдать за свободу, понимая под этим полную свободу слова, печати, свободу собраний и союзов, неприкосновенности личности и жилища; за уничтожение смертной казни, полевых и военных судов. Я стою за свободу выборов, за всеобщее и равное избирательное право при тайном и прямом голосовании. Большая часть всего этого дается Манифестом 17 октября, но придворная камарилья всячески препятствует введению в жизнь этих положений. Следовательно, я открыто восстал против и стал требовать того, что не выполнено. Арест и обезоруживание полиции я произвел по решению депутатского собрания. Цель этих действий заключалась в том, чтобы воспрепятствовать полиции действовать против нас. Признавая, что город без охраны и без полиции существовать не может, мы хотели совместно с командиром части местного саперного батальона и городским самоуправлением организовать Комиссию для управления и охраны города. Найденное у меня письмо на имя Ф.И. Калинина с приложенными к нему программой на 10-е декабря, проскрипционным списком получены мною перед поездкой в казармы, где я был арестован. Соответственно, содержание его мне не известно. Программа нашего дня была совершенно другая, а именно: снятие рабочих с монополий и железной дороги, совещание в городской Думе депутатов с 3-х фабрик, монополий и железной дороги совместно с командиром батальона Шадриным и городским Головой».
Документ № 10.
Ф. 716, оп. 1, ед. хр. 36.
Лист 3: Из показаний свидетеля – рабочего с фабрики С. Баранова:
«Депутаты наши пользовались влиянием, но не они были главными действующими лицами. Главным лицом, распоряжавшемся во время беспорядков был сам Сергей Баранов. Что касаемо служащих фабрики и конторщиков, то они приняли участие в забастовке следующим образом. На второй день забастовки, рабочие на митинге высказали неудовольствие и обиду на конторщиков и служащих фабрики. Решено было пригласить их и предложить им управлять делами и при новых порядках, но с тем, что бы они служили общему делу. Их решено было не заставлять принимать участие в организации и руководстве фабричной страже, но на них было предложено возложить проверку постов. Угроз по отношению к служащим рабочие не произносили и, вообще, к участию в забастовке насильственно не принуждали».
Документ № 11.
Лист 75: Из протокола дознания Рождественского А.И.- священника Преображенской церкви в Струнино:
«…10-го декабря настроение рабочих было приподнято из-за случившихся событий в Александрове. Было принято решение идти насильственно освобождать Баранова. Тогда администрация фабрики решила избрать депутацию, в число которой вошел и я.
11-го декабря после литургии я был приглашен в квартиру механика Таирова, где впервые узнал о документе с требованиями. Этот документ меня попросили подписать. Отказаться от подписания я не мог из опасений расстроить этим порядок. Что же касается моего участия в самой депутации, то я разделял убеждения администрации, стоявшей за порядок, что мое участие в депутации в качестве пастыря может благотворно повлиять на рабочих и предотвратить беспорядки. Депутация наша была принята полковником Шадриным в присутствии 2-х офицеров, и мы беседовали несколько часов. Полковник объяснил нам, что мера пресечения преступления по отношению к Баранову зависит не от него, а от гр. Прокурора. Затем полковник разрешил депутации опросить в казармах солдат, что стреляли в толпу. После депутация была в больнице, где беседовала с потерпевшими. Затем отправилась на вокзал, чтобы уехать на поезде в Струнино.
12-го декабря на митинге я решился ходатайствовать перед рабочими об освобождении из-под ареста надзирателя, которого рабочие никуда не выпускали из квартиры и к которому, кроме меня и доктора никто не приходил.
14-го декабря утром на фабрику приехали войска. В заключении скажу, что администрация и служащие, хотя и невольные в событиях, произошедших с 7-го по 13 декабря, когда фабрика оказалась в руках 6 тыс. рабочих, своими действиями спасла фабрику от разгрома и насилия».
Документ № 12.
Лист 174: Из показаний свидетеля Н.А. Стрельбицкого – прокурора Владимирского окружного суда об аресте исправника Наумова:
«...Брожение среди солдат росло. Наумов решил принять депутацию от рабочих, что бы предложить ей принять меры к тому, чтобы толпа рабочих разошлась. Депутация состояла из Баранова, Калинина и еще нескольких рабочих. Но они продолжали настаивать на том, чтобы Наумов сложил полномочия. Баранов заявил, что рабочие будут стоять на холоде, пока полиция полностью не разоружиться. После сего депутация удалилась. Вскоре появилась новая делегация, которая так же просила Наумова сдаться. Потом опять вошел Баранов, подошел к Наумову, взял его за шашку, стал просить его подчиниться общему желанию. Видя это, я подошел к полковнику Шадрину и сказал: «Полковник, обратите внимание, в вашем присутствии пытаются разоружить исправника, примите меры». На что Шадрин, обратившись к Баранову, сказал: «Сергей Николаевич, что вы делаете, не надо!». Баранова кто то позвал из соседней комнаты, и он вышел, а в след за ним вышел и Шадрин. С Наумовым я остался один. Сейчас же в соседней комнате раздалась команда «К ружью!», и я видел, как солдаты стали разбирать стоявшие у стены ружья. Затем в комнату, где остался Наумов, вошел Баранов с товарищами и, быстро подойдя к Наумову, сказал: «Ваша полиция разоружилась и сдалась, давайте шашку!» Наумов пытался вырваться, но Баранов схватил его и зажал ему рот и вскоре разоружил, а потом отправил его на фабрику.
Было выяснено, что находившаяся в соседней комнате полиция, отворив двери, добровольно сдала свое оружие Баранову. Солдаты же, за исключением нескольких человек, оставленных для охраны кладовой Казначейства, оказались выведены по распоряжению полковника Шадрина. В связи с чем, Баранову удалось беспрепятственно арестовать Наумова. В момент ареста ни одного офицера не было».
Документ № 13.
Лист 28: «Во время ареста при Баранове обнаружены были бумаги, переданные ему Калининым: а) проскрипционный список лиц г. Александрова, явно вставших во враждебное отношение к освободительному движению с отметкой в нем трех фамилий; б) программа дня на 10-е декабря, согласно которой предполагалось обезоружить местный гарнизон, чинов гражданских управлений, воспользоваться оружием саперного батальона; снять с работ винный склад, казенные и общественные учреждения (кроме Казначейства), устранить от исполнения обязанностей Председателя городского суда, Земского начальника и лиц общественного управления; организовать Временный Комитет по управлению делами города, выработать временную программу для производства дел и административному управлению».