Грегори Киз
ВЛАСТЕЛИН ДУШ
The Elder Scrolls
Ричарду Кертису
БЛАГОДАРНОСТИ
Выражаю благодарность Трише Пастернак, моему редактору, и ее помощнику Майку Брефу. Также хочу сказать «спасибо» литературному редактору Питеру Вейсману, техническому редактору Нэнси Делайа, агенту по маркетингу Джо Скэйлору, рекламному агенту Дэвиду Моэнчу и издателю Скотту Шэннону. Благодарю за обложку художника Пола Юнна и дизайнера Дрю Пеннингтона-Макнейла. И в заключение еще раз выражаю глубокую признательность Питеру Хайнсу, Курту Кульману, Брюсу Несмиту и Тодду Ховарду за их разъяснения, советы и мое погружение в огромный игровой мир.
ЧАСТЬ 1
ПРОЛОГ
Аттребус не сумел разглядеть тварь, которая вспорола его живот, выпустив наружу кишки. Они столкнулись в кромешной тьме и, кроме мучительной боли, в памяти принца осталась лишь вонь разорванных внутренностей, смешанная с запахом гниющего имбиря... И Сул, который волок его, ругаясь на непонятном наречии.
Но сейчас боль — долгое время единственное, что связывало его с реальностью, — меркла, поскольку тело чувствовало приближение неизбежного.
А может быть, он уже умер? Принц не знал наверняка, на что именно похожа смерть. Теперь, не исключено, он прозевал ее приход.
Вначале он куда-то падал. Так летают во сне, не ощущая веса тела. Через силу открыл глаза, но почти ничего не увидел. В воздухе висел пепел, серое облако, простирающееся во все стороны. В нескольких ярдах от него медленно, но неуклонно удалялся Сул. Из-за пыльной завесы он казался тенью, а потом и вовсе исчез.
Серый порошок, забивший ноздри и глотку, сильно затруднял дыхание. Уже после нескольких вдохов Аттребус осознал, что вскоре его легкие полностью забьются этой дрянью.
Но думалось тоже очень тяжело. Принц чувствовал слабость, усталость и, если все еще жил, то любое действие казалось ему невероятно сложным. Кто-то сможет обвинить его, что он сдался? Только не сегодня.
Да никто и не узнает…
Вот так он и плыл в пыльной завесе. Пепел покрывал его пропитанный кровью гамбезон, окутывая принца подобно савану, готовя к тому мигу, когда сердце сожмется в последний раз.
Во тьме, застилавшей глаза, кружились цветные пятна, медленно затухая, пока не осталось лишь одно, тоже меркнущее. В нем он разглядел лицо молодой женщины, из-за огромного расстояния кажущееся крошечным, откуда-то издалека звучал мощный хорал ужаса и отчаяния, грозясь заполонить собой вселенную. Принц увидел отца, восседающего на горящем троне с неподвижным лицом, как если бы император не понимал, что происходит. Мерцающий свет раздвинул тьму и вновь появилась женщина, а образ отца поблек и исчез. Аттребус узнал ее черты, ее волнистые черные волосы, но не мог вспомнить имени. Он увидел, как женщина что-то подняла показывая ему. Маленькую куклу, немного напоминавшую самого Аттребуса, но только она была намного лучше его, сильнее, умнее, поскольку сделана по образу и подобию человека, неспособного на бегство и предательство.
Она легко поцеловала куклу в лоб, а потом глянула на принца с надеждой.
Чувствуя нахлынувшие слезы, он пошевелил губами, покрытыми коркой пыли, и вытолкнул из легких остаток воздуха.
— Сул, — каркнул Аттребус.
Его спутник едва виднелся, напоминая размытую тень в завесе пепла.
— Сул!
Удалось выкрикнуть громче, в то время как боль пронзала его подобно копью.
— Сул!
Звук грохотом отозвался в его ушах и все завертелось. Аттребусу показалось, что он видит оранжевый шар, просвечивающий сквозь серость. Свет приближался, ширясь, прошел сквозь него, а потом скрылся из виду.
Это могло быть агонией, унесшей его жизнь.
Но в оставшемся свете продолжали возникать видения. Снова появилась кукла, теперь он лежала неподалеку на маленькой серой кроватке. Ее фарфоровая голова ничем не отличалась от сотен подобных фигурок, виденных принцем за свою жизнь. Но набивка ее туловища выглядывала сквозь развороченный живот. На его глазах огромная рука подняла куклу, начала заталкивать набивку обратно. Осталось пустое место, и рука исчезла, вернувшись вскоре с каким-то серым клоком, засунула его в живот игрушки, а потом, взяв иглу с ниткой, зашила разрыв. Плотно затянув стежки, острым ножом обрезала конец нити.
Аттребус закричал, когда воздух покинул его легкие, а в каждый дюйм плоти вонзилось по меньшей мере тысяча игл. Он попытался вырваться, но ничего не получалось, принц зарыдал, осознавая, что ничего подобного больше не повторится, ничто не будет столь же ярким и чистым, как было раньше. Плакал как ребенок, не задумываясь и не стыдясь слез. Так продолжалось долго, но, в конце концов, он нашел в себе твердый стержень, который не усох еще и не размок от слез. Почувствовав горечь, принц напитался гневом и обнаружил слабую тень решения, которое мог лелеять и со временем укрепиться в нем.
Он открыл глаза.
Оказалось, что он лежит в серой комнате, похожей на сундук изнутри, без видимого входа или выхода. Казалось, что свет проникает прямо сквозь стены — ничто не отбрасывало тени. Затхлый воздух нес оттенок гари, но принц больше не задыхался, его ребра равномерно поднимались и опускались.
Приподнявшись на локте, он провел ладонью туда-сюда по животу, осознавая, что лежит полностью обнаженный, и обнаружил бугристый белесый шрам от лобка до «солнечного сплетения».
— О, боги... — охнул он.
— Я не призывала бы их здесь, — ответил женский голос.
Вывернув шею, Аттребус увидел говорившую. Такая же голая, как и он, она сидела, подтянув колени к груди. Волосы отливали червонным золотом, кожа светилась белизной алебастра, а глаза напоминали два изумруда. Кроме того, принц заметил удлиненные эльфийские уши с заостренными кончиками.
— Ты знаешь, где мы? — спросил он.
— В Обливионе, — ответила она. — Во владениях Малаката.
— Малакат... — пробормотал Аттребус, вновь прикасаясь к шраму. На ощупь он казался весьма свежим.
— Да, именно так он зовет себя, — заявила женщина.
— А мое имя — Аттребус, — представился принц. — С кем имею честь говорить?
— Ты можешь называть меня Силэнса.
— Как давно ты здесь оказалась, Силэнса?
— Не намного раньше тебя, — отвечала она. — Ну, по крайней мере, я так думаю. Очень трудно сказать точно, не видя солнца и луны. Тут бесконечные сумерки.
— А как ты здесь оказалась?
— Точно не знаю, — пожала она плечами.
Аттребус замолчал ненадолго, давая ей возможность задать какой-нибудь вопрос, если на то будет желание, но, поскольку собеседница интереса не проявляла, продолжил:
— Откуда ты знаешь, что это владения Малаката? Ты его видела?
— Я слышала его голос. Он назвал свое имя. Это все, что я знаю. Мне страшно. — Она передернулась и поглядела по сторонам, будто что-то потеряла. — А ты? Как ты здесь оказался?
— Это длинная история.
— Ну, пожалуйста, — попросила Силэнса. — Твой голос меня успокаивает. Что привело тебя в это ужасное место?
— У меня был спутник, — произнес Аттребус. — Темный эльф, данмер по имени Сул. Ты его не видела?
— Ты — единственный, кого я увидела с тех пор, как попала сюда. Ну, расскажи мне свою историю, пожалуйста.
Аттребус вздохнул.
— Откуда ты?
— С Белфира.
— Значит, мы оба из Тамриэля, — кивнул принц. Это хорошо. А я из самого Сиродиила. — Он потер подбородок, обнаружив бороду. Сколько же времени прошло? — Ну, ладно. Я попробую объяснить. Не так давно нечто проникло в наш мир из Обливиона. Остров, который может лететь по воздуху, а на верхушке у него — город. Там, где пролетает этот остров, все живое умирает, а после встает снова, но уже как ожившие мертвецы. Мы со спутником преследовали этот остров.
— Зачем?
— Что бы остановить его, само собой, — ответил принц, внезапно осознав, как глупо и самоуверенно прозвучали его слова. — Остановить до того, как он уничтожит все живое в Тамриэле.
— Выходит, ты — герой. Боец.
— Не такой уж и хороший. Но мы попытались. Сделали все, что смогли. До встречи со мной Сул был захвачен в ловушку в Обливионе и провел там много лет, узнав тайные проходы. Умбриэль — так называется остров — был слишком далеко от нас, мы не успевали к сроку.
— К какому сроку?
— Об этом я расскажу чуть позже,— пообещал Аттребус.
— Прости. Я не хотела перебивать, но твой рассказ столь необычен.
— Не более необычен, чем угодить в темницу принца-дейдра.
— Так на чем ты остановился? — поторопила она.
— Не буду растягивать рассказ. Сул повел нас коротким путем через Обливион, чтобы нагнать Умбриэль.
— И тогда вы остановили его?
— Нет, — принц покачал головой. — Мы не справились. Владыка Умбриэля оказался слишком силен. Он пленил нас и убил бы, если бы Сул не сумел убежать в Обливион, захватив меня с собой. Но мы заблудились, оказавшись слишком далеко от знакомых Сулу троп. Мы путешествовали через ужасные места. А как раз перед тем, как попасть сюда, оказались во владениях принцессы Намиры. Ну, по крайней мере, так полагал Сул. И там какая-то тварь напала на меня. — Он указал на шрам.
— Я вот думаю, как можно вообще пережить подобную рану, — сказала Силэнса.
— Я тоже, — согласился Аттребус. — Сул намеревался вывести нас из владений Намиры. Никогда не забуду, как парил в сером пепле, задыхаясь. А потом я очнулся здесь. — Он не хотел вспоминать свои видения, а уж тем более, обсуждать их вслух.
— Значит, ваше путешествие закончилось. Извини.
— Нет, не закончилось, — возразил принц. — Я разыщу Сула, и мы выберемся отсюда любой ценой.
— Почему ты так решительно настроен?
— Потому, что мой народ в опасности, весь мой мир. И кроме того, есть некто, кто ждет меня, рассчитывает на мою помощь. Может быть, пока она в безопасности, но кто его знает?
— Ах, она! — с пониманием произнесла Силэнса. — Женщина. Возлюбленная.
— Да, это женщина. Но она не моя возлюбленная. Она — мой друг, которому я обязан помочь.
— Но ты же хочешь, чтобы она стала твоей возлюбленной?
— Я... Понятия не имею. Да и к чему эти разговоры?
— А твой друг Сул. Его тоже ведет любовь?
— Сул? Его ведет месть. Он ненавидит Вуона, владыку Умбриэля. Мне кажется, он ненавидит его сильнее, чем я вообще могу представить себе. Хотя недавно я получил хорошие уроки этого чувства.
Он снова потрогал шрам. Силэнса заметила его движение.
— Ты думаешь, тебя излечил Малакат?
— Очень может быть, раз мы в его владениях. Исходя из этого, я допускаю такую возможность, но не догадываюсь, что его побудило? Малакат никогда не славился особым милосердием.
— А что ты знаешь о нем?
— Не много, — тряхнул головой Аттребус. — Моя нянька любила развлекать меня сказкой о нем. Когда-то я ее очень любил.
— Правда? А можешь мне рассказать? Я так мало знаю о дейдра.
— Я не сумею повторить сказку слово в слово, — протянул он. — Но саму историю я помню.
Он замолчал ненадолго, вспоминая монотонный голос Хелны. Закрыл глаза и представил свою кровать, сидящую рядом няньку, со сложенными на коленях руками. На краткий миг он ощутил уют, который чувствовал тогда, и невинность, защищавшую его от невзгод внешнего мира.
— Давным-давно, — начал принц, — жил себе герой, которого звали Тринимак, величайший рыцарь среди народа эльнофей, победитель Лорхана. В один прекрасный день он задался мыслью разыскать Боэту, принцессу-дейдра, и покарать ее за все преступления. Но Боэта узнала, что Тринимак ищет ее, и, надев личину старухи, стала на обочине тропы. «Доброго дня, почтенная, — поздоровался Тринимак, когда увидел ее. — Я ищу принцессу Боэту, чтобы покарать ее. Не скажешь ли ты мне, где я могу найти негодяйку»? «Я не знаю, — отвечала старуха. — Но дальше по тропе стоит мой младший брат. Может быть, он знает. Я с радостью подскажу тебе, как найти его, если ты почешешь мне спину». Тринимак был не против, пока не увидел ее спину, покрытую отвратительными язвами. Но раз согласился, деваться некуда, и он почесал гнойные раны. «Спасибо, — поблагодарила старуха. — Ты найдешь моего брата на левой обочине за следующим перекрестком». Тринимак зашагал дальше по тропе, а Боэта помчалась короткой дорогой, забежала вперед, принимая облик старца. «Доброго дня, почтенный, — поприветствовал его Тринимак, поравнявшись. — Я видел твою старшую сестру, она говорила, что, возможно, ты укажешь мне путь к убежищу принцессы Боэты». «Нет, не смогу я тебе помочь, — отвечал старик. — А вот моя младшенькая сестра знает. Но я подскажу, как найти ее, только после того, как ты вымоешь мне ноги». Делать нечего, Тринимак согласился, хотя ноги старца оказались настолько вонючими и мерзкими, что даже спина старухи не шла с ними в сравнение. И, тем не менее, герой выполнил обещание, в награду узнав, где ему искать младшую сестру. Снова Тринимак пошел по тропе, а Боэта, забежав вперед, превратилась в прекрасную девушку. Приближаясь к ней, Тринимак опасался, что опять придется трогать язвы или промывать гнойные раны, но, увидев красавицу, приободрился. «Я повстречал твоего старшего брата, — сказал он. — Он обещал, что ты подскажешь мне дорогу к убежищу принцессы Боэты». «Да, я знаю дорогу, — кивнула девушка. — И охотно подскажу тебе, но в награду ты подаришь мне поцелуй». «Куда же я денусь»? — ответил Тринимак, но едва он наклонился, чтобы поцеловать красавицу, ее рот распахнулся шире его головы, и Боэта проглотила его одним махом. Потом Боэта, переварив тело Тринимака, отрыгивала его и испражнялась им до тех пор, пока — звучит это довольно дурацки — не превратила в большущую кучу навоза, из которого слепила нового Тринимака. Гордый рыцарь, превратившийся в дерьмо, от стыда убежал прочь. Так он стал принцем Малакатом, а все, кто почитал его, так же изменились, превратившись в орков.
Женщина взглянула на него как-то особенно.
— И это твоя любимая история?
— Когда мне было семь лет? Да.
— Вы люди, — она покачала головой, — такие странные и непонятные существа...
— Что ты хочешь сказать? — удивился он и вдруг догадался. — Ты — альтмер, да? Высокий Эльф? Как же ты никогда не слышала о Тринимаке?
— Нет, я, конечно же, слышала о Тринимаке, — заявила Силэнса, опуская правую ладонь на пол темницы.
Казалось, твердая поверхность растаяла и потекла к ней.
— Кто ты на самом деле?
Но Силэнса, все еще сидя на корточках, начала очень быстро расти. Но и кроме этого, она тоже менялась — цвет глаз и волос изменился на серый, лицо расплылось и стало, похожим на свиное рыло, появились клыки. Черты женщины исчезли, а когда она встала на ноги, то пол под Аттребусом дрогнул и принц понял, что она держит его на ладони, поднимая вверх. Стены темницы исчезли, тварь, в которую превратилась Силэнса, возвышалась на сотню футов. Ладонь с принцем поднялась к чудовищному лицу. Рядом, на второй ладони сидел Сул, тоже нагой и тоже пленник.
— Малакат, — охнул Аттребус.
— Так меня называют, — ответил принц-дейдра, голосом, похожим на треск ломающихся деревьев. Его дыхание напоминало зловонный ураган.
Глаза дейдра казались пустыми, но когда Аттребус заглянул в них, то увидел отблески разума, читавшего его мысли.
Окружающий мир так же изменился. Куда ни кинь взгляд, возвышались стройные деревья, увитые лозой наподобие виноградной, с которой свисали бутоны, похожие на лилии. В глубоком бесцветном небе перемещалось множество сфер, далекие и бледные, как луны. Издали доносилось птичье щебетание, но оно вселяло скорее уныние, как будто нечто, бывшее птицей когда-то пыталось воспроизвести по памяти давно забытые звуки.
— Принц, — заявил Аттребус, ощущая сотрясающую тело дрожь. — Я не помышлял оскорбить вас. Это всего лишь сказка, которую я слышал, будучи маленьким мальчиком. Я не думаю...
— Замолчи, — приказал Малакат, и Аттребус оборвал речь на полуслове, почувствовав, что рот наполнился пеплом. — Я достаточно долго тебя слушал. Ты не представляешь интереса для меня. Но ты, Сул... Я запомнил тебя. Когда-то ты присягал мне, восстав против собственных богов. А теперь попытался проскользнуть через мои владения, не зайдя в гости. Я оскорблен.
— Прошу прощения, принц, — сказал данмер. — Я очень спешил.
— И, несмотря на это, ты удостоился моего внимания. В моем жилище.
— Да, принц.
Малакат сверлил его неестественно пристальным взглядом из под тяжелых, опущенных век. Ноздри дейдра расширились.
— Оно все еще там, — голос Малаката понизился почти до нижней границы слышимости. — Это место, эта тень сада, эхо того, что было некогда... Тебе знакомы подобные призраки, а, Сул?
— Да, — хрипло ответил данмер.
— Ты любил женщину. Ради нее ты уничтожил свой город, свою державу, свой народ.
— Я не желал этого, — возразил Сул. — Я всего лишь хотел спасти ей жизнь. Это все Вуон...
— Не уничижай себя. На старайся уменьшить красоту проделанной работы. — Малакат широко раскрыл глаза, вперившись в собеседников, и Аттребусу показалось, будто в его череп хлынул расплавленный свинец.
— Я вылечил твое изломанное тело. И твоего спутника тоже, — проговорил принц-дейдра. — Что же мне теперь с вами делать?
— Отпустить, — заявил Сул.
— И что вы тогда сделаете?
— Уничтожим Умбриэль.
— Вы уже попытались один раз. И потерпели неудачу.
— У нас не было меча, — Аттребусу удалось наконец-то вытолкнуть из горла надоедливую пыль.
— Что еще за меч? — Воздух вокруг него загустел, волосы на руках принца встопорщились, будто перья.
— Есть меч, который зовется Умбра... — начал Аттребус.
— Это я знаю, — оборвал его Малакат. — Оружие принца Клавикуса Вайла, похититель душ.
— Это еще не все, — добавил Аттребус. — Меч служил темницей для сущности, которая тоже называет себя Умброй. Но она сумела покинуть клинок, похитив при этом изрядную долю силы Клавикуса Вайла. Так получилось, что именно эта сила движет Умбриэль вместе с городом, а мы с Сулом стремимся его уничтожить. Мы полагаем, что если добудем меч, то сможем использовать его, повторно заключив сущность в клинок, а это будет означать гибель Умбриэля.
Малакат бросил на него быстрый, въедливый взгляд, а потом слегка склонил голову к огромному плечу. Какая-то непостижимая искренность крылась в этом движении.
— Я слыхал, что Вайл ослабел, что он разыскивает нечто. У меня нет ни малейшей любви к нему. Как и ко всем остальным, впрочем. — Он обратил хмурый взгляд на Сула, пошевелив грандиозными бровями. — Я так смеялся, когда ты предал своих, превратив свою родину в такую же кучу пепла, как и мои владения. Город гордых велоти обрушился в прах. И благодаря одному из них. Но осталось еще одно проклятие, которое до сих пор не исполнилось.
— Вы можете помочь исполнить его, — бросил Аттребус. Его неудержимо трясло, но принц старался говорить уверенно. — Вы все время знали, кто такой Сул. Вы не забыли его клятв за все эти долгие годы. Вы нас вылечили и говорили со мной. Скрывая истинный облик. Чтобы посмотреть, на что мы готовы. Чтобы удостовериться, что проклятие Сула, обрушившееся на него много лет назад, все еще имеет власть. Что он все еще жаждет мести.
Малакат вновь пошевелил головой. Позади него виноградная лоза рассыпалась и разлетелась облаком черных мотыльков, которые закружились вокруг них.
— Есть нечто, к чему я испытываю что-то похожее на любовь, — наконец, сообщил дейдра. — И среди всего прочего — поступки Сула. Таким образом, я думаю, что помогу вам. Этот меч, Умбра... Вы знаете, где его искать?
Губы Сула сжались в упрямую линию.
— Как я могу вам помочь, если не буду знать, куда вас отправить?
— Где-то в Солстейме, я полагаю, — помолчав, ответил данмер. — В руках кого-то, кто носит перстень с печаткой в виде драугара.
Малакат кивнул, и Аттребусу показалось, что на него едва не обрушилась гора.
— Я могу доставить вас в Солстейм, — объявил дейдра. — Постарайтесь не разочаровать меня. — После оба гигантских глаза вперились в Аттребуса. — Теперь ты... Если я когда-нибудь захочу прибегнуть к твоим услугам, ты тотчас об этом узнаешь.
— Да, принц, — отвечал молодой человек.
Бог ухмыльнулся, приоткрыв полную острых зубов пасть, а затем шлепнул ладонью о ладонь.
— Он, в самом деле, существует, — Мазгэр гра Ягаш выдохнула, пристально вглядываясь вперед, и сдерживаясь, чтобы не обнажить клинок.
Не так часто доводится видеть летающую гору.
Она сбросила шлем, мешающий обзору. То, что предстало перед ней, зависло в небе выше самых высоких берез — перевернутая гора с заостренной вершиной, направленной к земле.
Вскоре ей удалось различить странные спирали и сверкающие конструкции, венчающие гору. Несомненно, они имели рукотворное происхождение. Так же по верхнему краю виднелись деревья, их широко раскинувшиеся ветви и свисающие корни.
— А ты сомневалась? — спросил Бреннус, быстрыми штрихами зарисовывая летающий остров на листке бумаги. — Ведь мы ради него и явились сюда.
— Это казалось смешным.
— Никогда раньше не слышал, чтобы орки использовали это слово, — проворчал он. — Я полагаю, вы думаете, что люди верят во всякую чушь?
— Я не думаю, что твой нос устоит перед моим кулаком, — прорычала она.
— Достаточно честно, — кивнул Бреннус. — Но вот в это я как раз не верю. С тех пор, как меня назначили твоим начальником, я не думаю, что ты способна поколотить меня. — Он откинул с глаз ржаво-рыжую челку и опять взглянул на летающую гору. — Так или иначе, смешно это или не слишком, но оно существует. И что ты намерена делать?
— Охранять тебя, — ответила воительница.
— Я чувствую себя в полной безопасности.
Она закатила глаза. Ее бесило, что Бреннуса назначили ее начальником. Ведь он не был не то что воином, даже боевым магом не был. Как и всем остальным волшебникам, участвующим в экспедиции, ему поручили наблюдать летучий остров с расстояния. В новой должности его утвердил император за день до того, как они покинули столицу.
И все же он был прав — ей следовало меньше пялиться на летающую диковинку, а больше внимания уделять окружавшей их местности.
Отряд остановился на высоком скалистом гребне в тридцати футах от лесной опушки, что спереди, что сзади. Прозрачный воздух обеспечивал отличную видимость. Прямо перед нею четверо магов, приданных в помощь Бреннусу, свершали свой таинственный ритуал: пели, нацеливали странные амулеты на летающую гору, создавая заклинаниями невидимые крылатые силуэты, заметные только когда попадали в дым. Еще двое волшебников окружили их стоянку рядом маленьких свечек, горящих фиолетово-черным пламенем. Так они поступали всякий раз, когда останавливались для наблюдений, поскольку предполагали, что свечи скрывают их волшебство от внимания кого бы то ни было или чего бы то ни было.
Мазгэр взялась за отделанную слоновой костью рукоять Сестры, ее меча, и прищурилась, облизывая клыки.
— По моим прикидкам, оно на расстоянии шести миль. А как ты думаешь?
— Немногим дальше восьми, если верить колдовству Яура, — отвечал Бреннус.
— Больше, чем я думала.
— Ну да.
Он захлопнул записную книжку и вытащил из сумки нечто, напоминавшую зрительную трубу, только подобной конструкции Мазгэр раньше не встречала. Заглядывая в устройство, Бреннус бормотал глубокомысленные словосочетания, подкручивал колесики и снова заглядывал. Потом запустил пятерню в рыжие волосы, его болезненные нибенийские черты исказило недоумение.
— Что случилось? — спросила воительница.
— Его там нет.
— Что ты хочешь сказать? — удивилась она. — Я вижу его прямо перед собой.
— Вот именно, — проговорил Бреннус. — Налицо противоречие, я понимаю. Я уверен, что он там есть, так или иначе. Но, глядя через стекло, вижу только пузырь Обливиона.
— Пузырь Обливиона?
— Ну да. Знаешь, есть такое мерзкое местечко, где обитают дейдра? Вне нашего мира.
— Я знаю, что такое Обливион, — рыкнула она. — Когда-то давно мой дед закрыл одни из врат, открывшиеся между нашими мирами.
— Ладно, поясню. Пузырь похож на ворота, но закручен вокруг себя. Весьма удивительно.
— Хорошо, пусть так. А каким образом нам с ним бороться?
— Ума не приложу, — пожал плечами Бреннус. — В любом случае, наша задача не включает борьбы с островом. Мы пробудем здесь столько времени, сколько понадобится для изучения его, а потом вернемся к императору. Остров по-прежнему держит курс на север, в Морровинд. Может, он никогда не приблизится к Империи?
— От него так и веет угрозой, — Мазгэр вновь подняла взгляд, ощущая как шевелятся волоски в основании шеи, а сердце бьется чаще.
Бреннус глянул на нее с опаской, и орка поняла, что глухо рычит.
— Не волнуйся, — сказал он.
— Оно нас видит.
— Сомневаюсь.
— Нет, — воскликнула она. — Я чувствую его, чувствую его взгляд...
— По всей видимости, мы имеем дело с так называемым орочьим шестым чувством. Это, наверное, от того, что вы не моетесь?
— Я не шучу, Бреннус! Что-то неправильно. Я чую...
В это время ветер переменился, и она наконец-то ощутила запах.
— Мертвые твари! — зарычала воительница, выхватывая Сестру из ножен. И закричала во весь голос. — Трубите тревогу!
Схватив Бреннуса за рукав, она поволокла его к другим волшебникам, где отряд воинов уже составлял фалангу из щитов.
Они почти успели, когда враги показались на опушке.
— Значит, и это правда, — пробормотала орка.
— О, боги! — охнул Бреннус.
Выглядели мертвецы под стать своей вонище. Среди них шагало много аргониан — они легко узнавались по гниющим мордам, разлагающимся хвостам и острым зубам, которые выглядывали из-под обглоданных червями губ. Среди них попадались и люди, и меры. Совсем немного обычных зверей. Трупы шли неуверенно, будто слегка забыли, как пользоваться ногами, но, тем не менее, приближались очень быстро.
Они двигались, изменяя походные порядки насколько позволяла местность. Некоторые сжимали в руках оружие — мечи, палицы, копья, но большая часть не имела ничего, кроме корявых дубинок или голых рук. Но их было много, раз в тридцать больше, чем имперских солдат.
Больше всего Мазгэр удивили их глаза. Давно роились слухи, что летающий город сопровождает армия мертвецов. Она представляла их, как тупых, невидящих тварей. Но увиденная картина здорово отличалась от воображаемой. Во взглядах мертвецов сверкал злобный разум, суливший немало неприятностей.
— Они наступают и с юга! — закричал один из солдат.
А вот это была новость хуже некуда. У подножья южных склонов они оставили лошадей и все припасы, не говоря уже о шести охранниках.
— Держите строй! — скомандовал капитан Фолкус. — Мы принимаем бой!
— Предполагалось, что мертвецы идут прямо под островом, — заметила Мазгэр. — А мы довольно далеко от него.
— Отлично, — отвечал Бреннус. — Выходит, есть польза от нашей разведки, а? Теперь мы знаем то, что не знали раньше. Значит остров может отправлять свои войска на расстояние. В поход.
— Нельзя, чтобы нас зажали здесь в тиски, — вмешался Фолкус. — Нужно определиться с направлением и прорубать путь.
— Пойдем на юг, попадем домой, капитан! — выкрикнул Мертун со Стены.
— Значит, на юг! — согласился Фолкус. — Построились, быстро!
Мазгэр заняла место в тылу отряда, рядом с Ярроу, Мертуном и Коэлсом. Она перебросила щит из-за спины и ждала, когда гниющие трупы подберутся поближе.
— А ты думала, обойдется без твоей любимой забавы? — пробормотал позади Бреннус.
Повинуясь команде капитана, фаланга двинулась с места. Мазгэр и ее ряд медленно пятились. Не-мертвые все прибавляли шаг, а приблизившись на расстояние шесть ярдов, кинулись в атаку.
Воительница взревела, обрушив Сестру на нечто, бывшее когда-то двуногим ящером. Клинок надвое расколол череп твари, наружу вывалились гниющие мозги и черви. Но тело продолжало шагать и орка рубанула его мечом, отступая.
Из строя донеслось хриплое проклятие Ярроу, перешедшее в бульканье.
— Ярроу упал! — крикнул Мертун. — Закройте брешь!
Они отходили ярд за ярдом, оставляя позади себя разлагающиеся, подергивающиеся обрубки. В этой мешанине лицом вниз валялось тело Ярроу.
Потом Мазгэр увидела, как павший товарищ начал подниматься, окруженный живыми мертвецами.
— Ярроу еще жив! — заорала она.
— Его нет больше! — ответил Мертун, занося огромный молот и обрушивая его на головы врагов.
— Но... — начала она и замолчала, увидев рану Ярроу и темный отблеск в его глазах. Мазгэр поняла, что перед ней не человек.
— Сражение бессмысленно! — заявил Бреннус.
— Но есть еще путь на юг! — выкрикнул капитан. — Шире шаг, бойцы! Арьергард, сдерживайте их натиск. Мы прорвемся или погибнем!
— Я не собираюсь умирать, — прорычала Мазгэр, запуская в дело Сестру.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Колина разбудил сквозняк, коснувшийся щеки, но распахнувшееся без звука окно заставило сердце биться быстрее, а пальцы инспектора скользнули под тюфяк за ножом. Чужая ладонь крепко-накрепко перехватила его запястье. Он дернулся, пытаясь лягнуть неясную тень, но и лодыжки придавили к кровати. Тут же на голову ему натянули мешок, по всему телу разлилось сонное оцепенение, которое могло бы доставить блаженство, если бы отдаленный уголок сознания не кричал, что он может и не проснуться.