Московское Садово-магическое кольцо





Небольшой коттеджный поселок Огоньково был почти целиком заселен московской нечистью, которая не любила шума огромного города. Дом кикиморы Мары Лелевны был старинным и достался ей еще от кикимора-прадедушки, который страшно боялся войны с магами и поэтому строил дом на случай бомбардировки светляками. Дом имел три этажа, стены толщиной в метр и уходил под землю огромным бездонным бункером. Среди соседей, которые жили поблизости, ходили упорные слухи, что прадедушка-кикимор жив-здоров и до сих пор копает бункер, дойдя уже до подкорки земной литосферы. По крайней мере по лестнице, ведущей под землю, ни Мара, ни Вандер Францевич не решались спуститься ниже, чем на двести ступенек.

Дед явно скучал на удаленной работе, поэтому нашел себе хобби, которое доводило его кикимору до исступления. Вандер Францевич не на шутку увлекся коллекционированием мелкой нежити и часто пропадал из дома, являясь обратно с какой-нибудь очередной тварью, которая поселялась на чердаке или в подвале и приводила в ужас Мару Лелевну. По дому постоянно что-то бегало, ползало, носилось, стуча лапками по потолку и стенам, а дед вел в особой тетради наблюдения и тщательно записывал поведение своих питомцев.

В хлебнице жил «булочный зажевун», которого дед выловил на прилавке в супермаркете. На карнизе в гостиной сидел «березовый заплювень»; в трехлитровой банке скалился «водяной обыкновенный подмосковный»; а по крыльцу дома носился «метроборотень» – гордость коллекции деда. Вандер Францевич поймал его в метро, когда тот резво прыгал по ступенькам эскалатора, притворяясь ускакавшей от кого-то из пассажиров вязаной шапкой.

Когда дед отдыхал от охоты за редкой коллекционной нежитью, он развлекался руганью с соседом, с которым Маре сильно не повезло. Сосед, болотный шишимор, помешанный на слове «патриотизм», был фанатиком сгинувшего в средневековой битве с магами шишиморо-водяного полка и каждое утро поднимал над своим домом развевающийся флаг соответствующего цвета. Узнав, что к его соседке Маре приехал бывший светлый маг, шишимор принялся громко включать «Теленечисть» на всю катушку, особенно когда та передавала ненавистные деду концерты хора московских домовых. Дед каждый раз выходил, перевешивая локти через забор, и вел с шишимором продолжительную и обстоятельную беседу. Толстый шишимор воинственно задирался, предлагая деду помериться силами «как когда-то их предки», и размахивал граблями.


* * *

Была суббота, в Универе выходной день, и Влада сидела в своей комнате, глядя, как стрелка часов подползает к двенадцати дня. К трем ей надо было явиться в деканат Носферона по поводу вчерашнего происшествия в городе, а потом ее ждал Магиструм, и теперь ее трясло мелкой нервной дрожью.

Влада не рискнула рассказать деду о произошедшем. Хорошо еще, что его не вызвали в деканат, хотя после всяких чрезвычайных происшествий родителей студентов требовали туда частенько. Например, вызывали родителей Колыванова, когда неповоротливый тролль своротил в вестибюле Универа статую Якова Брюса. Статуя не пострадала, зато матери тролля пришлось иметь бледный вид в деканате, пока за неуклюжего сыночка ее отчитывала Ада Фурьевна. Вызывали и родителей гоблина Отто Йорга, который любил торчать в бассейне и часто дразнил Водиона Водищевича «депрессивным крабиком». А вот Федька Горяев, учудив очередной подвиг, сам шел в деканат и предлагал им вызывать свою мамашу, но деканат наотрез отказывался. Мамашу Феди лицезреть не хотел никто, и вурдалак этим пользовался.

Влада терялась в догадках, почему же ее деда не вызвали на ковер после того, что она натворила. Пока не вспомнила, что, даже если она натворит что-то и похуже, дед все равно не сможет пересечь зловоротню.

«Вот же я тупица, – обругала себя Влада. – Уже в который раз забываю, что тайный мир разделен на две части. Маги – нечисть, ротонды – зловоротни, Свет – Тьма. Мой дед родом из Света, записать у себя на лбу, что ли?»

Она подошла к зеркалу, разглядывая свой лоб и прикидывая, сколько на нем уместится текста. Зеркало отразило ее лицо, взволнованное и привычно бледное. Она быстро заплела длинные темные волосы в косу, перехватив ее внизу пушистой, напоминающей черную гусеницу резинкой. Через три часа на нее будет орать Батори, может быть, даже сделают взыскание и вывесят выговор за хулиганство в вестибюле, у всех на виду. Самое главное – как ответить на вопрос, зачем она швырнула в того нелепого человечка предметом, которого она даже не видела? Сказать правду – меня заставило что-то непонятное? Свалить все на помутнение рассудка?

Наверное, сейчас Гильсу очень стыдно за нее. А если он решит снять с нее свою защиту, после такого? Зачем ему нужна девчонка с проблемами? Влада уже в десятый раз с момента пробуждения хотела набрать его номер, чтобы услышать от него: «Я отказываюсь от тебя» – или, наоборот, слова ободрения. Главное, чтобы была хоть какая-то ясность.

Влада начинала звонить, но каждый раз останавливалась по половине цифр. «Нет, надо ему позвонить», – решила Влада, снова взяв телефон в руки и набирая номер Муранова. Пальцы дрожали от волнения и не слушались. Осталась последняя цифра, и тогда Гильс возьмет трубку…

Когда в дверь дома громко позвонили, Влада вздрогнула от неожиданности, чуть не выронив телефон. Страшно обрадованная, она решила, что это явился старший Муранов, и бросилась из комнаты по лестнице вниз, чуть не сбив по дороге Мару, которая спешила открывать дверь.

Но на пороге стоял не Алекс, а кругленький лысый человечек в нелепом сером пальто до пят. Человечек держал в руках огромную коробку и топтался с ноги на ногу, заглядывая внутрь дома, пока Мара растерянно хлопала глазами. Когда из кухни вышел Вандер Францевич – в полосатом халате, держа в руке чашку с кофе, – человечек очень обрадовался.

– А я уж думал, ошибся домом, – выдохнул он, ставя коробку на коврик у дверей. – Тут, в Огоньково, попробуй разберись, где кто живет. Половина народу в болоте сидит, половина не отвечает на вопросы.

– Простите, вы кто будете? – осведомился дед, помешивая ложечкой сахар в своем кофе и пристально вглядываясь в лицо гостя. – Не могли бы вы, ммм… представиться, назвать свое имя?

– Конечно-конечно! – закивал рыжей головой человечек. – Моя фамилия Югоров, я по поручению очень уважаемой фирмы, – добавил он многозначительным тоном.

– Э-э-э-э… – Дед слегка растерялся, не сводя глаз с гостя. – Мы с вами нигде не могли видеться раньше?

– Вандер, – одернула его Мара. – Нехорошо так. Вы проходите, проходите в дом. Расскажете обо всем. Чайку не хотите?

Странный гость прошел в дом, тщательно вытерев ноги о коврик. Оказавшись в кухне, он уселся на краешек табуретки, оглядывая старые стены и высокий, в деревянных балках потолок кикиморского дома.

– Так вы, значит, от какой-то там фирмы, – начал разговор дед, нахмурив косматые брови.

– Да, уважаемая московская фирма по продаже роботов-пылесосов, – спохватился человечек. – Великолепнейшие пылесосы, вы будете ошеломлены, когда попробуете их в деле!

– Это рекламный агент, деда, – подсказала Влада. – Хочет продать нам товар, который стоит половину всего этого дома.

– А как же вы прошли в Огоньково, уважаемый? – Вандер Францевич разглядывал гостя. – Ведь здесь живут… как бы так сказать… не совсем обычные люди.

– Наша фирма проникает в самые отдаленные уголки Подмосковья, – с готовностью отозвался человечек. – Уже около тысячи человек купили великолепные пылесосы! Вам не придется больше заниматься уборкой, вы забудете про пыль, представляете?!

Влада с удивлением заметила, что лицо деда выглядело гораздо более хмурым, чем можно было ожидать. Подумаешь, рекламный агент! Нет, дед был так ошеломлен и потрясен, словно увидел привидение. Очень медленно Вандер Францевич поднялся с табуретки и протянул дрожащую руку в сторону Югорова.

– Я узнал… тебя, – выдал дед глухим голосом. – Узнал… неужели ты думал, что старый Вандер Венго совсем выжил из ума?! Влада, Мара, отойдите в сторону.

– Да в чем дело-то?! – Влада перепугалась, а человечек непонимающе хлопал глазками, переводя взгляд с деда на Мару и обратно.

– Я вас… не совсем понимаю, – забормотал он перепуганным голосом. – Разве я продал кому-то некачественный пылесос? Вы можете позвонить в фирму и проверить, у нас есть лицензии, гарантии…

– Сигурд Энгор Олафурссон, старый ты тролль! – закричал дед, топнув ногой. – Я долгие годы в древности гонялся за тобой, в шестнадцатом веке… Ты управлял Норвегией, когда внушил всем ее жителям, что ты их король! Ты погубил массу народа своим мороком, сводил с ума людей целыми сотнями… ЧТО ТЫЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ СО СВОИМИ ПЫЛЕСОСАМИ?!

– Тролль? – Человечек вскочил на ноги, нелепо улыбаясь. – Какой тролль? Я вас не понимаю… Вы на что намекаете?

– Энгор, я узнаю тебя из миллиарда людей, сейчас ты в своем подлинном виде, я же прекрасно тебя помню! – продолжал бушевать Вандер Францевич. – Что происходит? Ты готовишь вторжение, строишь козни… Кому? Этому дому, всему поселку, стране, миру?!

Человечек захихикал, покрутив пальцем у виска.

– Вот как чувствовал, что сегодня день не задался с утра, – пожаловался он Маре. – Конечно, моя работа связана с некоторыми опасностями. Иногда выставляют за порог, иногда не хотят платить за товар. Но чтобы называть меня каким-то там троллем из Средневековья… М-да-с…

Влада прекрасно помнила, что в истории нечисти говорилось про древнего тролля. Энгор считался опаснейшим троллем, когда-либо рожденным на земле. Его морок, смертельный и страшный, настигал всех – и людей, и королей, и боевых магов. То, что Энгор далекий предок ее однокурсника Бертилова, было предметом гордости Егора, и он очень любил напоминать про свое родство с грозным троллем. Она представляла громадного верзилу с убийственно-зелеными глазами, с копной лохматых волос, нечто мифическое и легендарное, но вот этот лысый человечек с коробкой…

– Вандер, ты прав, – у Мары дрогнул голос. – Это ведь не человек. Не уверена, что ты не ошибся насчет именно Энгора, но глаза!.. Когда-то у него были глаза нечисти…

– Мне, пожалуй, пора, – человечек начал пятиться к выходу. – Я зайду в другой, ммм… разик. Пылесос, значит, не покупаете…

– Энгор, это не в твоих привычках изображать что-то жалкое, – сурово произнес дед. – Тем более когда ты узнан. Не хочешь объяснить, что ты тут делаешь?!

– Деда, погоди… – Влада приблизилась к человечку, и тот перепуганно пялился на нее подслеповатыми глазками. – Скажите, вы пересекали границу Кольца магов? Вам стерли память?

– Ч-что… – Югоров побледнел, пошатнувшись и хватаясь за спинку стула, чтобы не упасть. – Стерли память… Кольцо магов? К-кольцо… – Он умолк, но взгляд его стал каким-то страдальческим. – З-зачем вы? Не надо… Зачем…

– Вам стерли память, вы потеряли себя? – повторила Влада. – Нам рассказывали в Носфероне, что это происходит с нечистью, когда она пересекает территорию магов. Неужели вас привели туда силой? Вы не помните ничего из прошлого, совсем?

– Я… – Югоров был бледен, губы его тряслись. – Нет, я вас не понимаю… Кольцо… тролль, прошлое… О-о-о… – Его лицо перекосилось мукой, и он рухнул обратно на стул. – Мне плохо. Мне… Инфаркт…

– У нечисти не бывает инфарктов, – хмуро буркнул дед, буравя глазами Югорова. – Если это спектакль, то ты, Энгор, потерял сноровку…

– Дед, прекрати! – Влада с жалостью увидела, что человечек, который еще минуту назад казался вполне довольным своей жизнью, теперь выглядит абсолютно несчастным.

Он трясущимися руками доставал из кармана какие-то таблетки, глотал их с трудом, подавляя всхлипы, а по его неровной щеке катилась слеза. Если когда-то это и был грозный средневековый тролль, то теперь он вызывал только чувство жалости.

– А сколько стоит ваш пылесос? – чтобы успокоить несчастного, попыталась отвлечь Влада.

– Д-двадцать тысяч, – выдавил Югоров. – Вы сказали, я был троллем, жил в Средневековье? Управлял Норвегией? Так вот откуда эти сны… Кто же я теперь…

– Мы покупаем ваш пылесос! – неожиданно веселым голосом заявил дед. – Марочка, у нас есть сбережения?

– Мы хотели поставить парник, – напомнила кикимора. – Огурчики с помидорчиками, лучок и салатик…

– Отлично, следующим летом обязательно, – дед бодро прошагал из кухни и вернулся обратно с объемистым конвертом. – Вот. Огромное вам спасибо! Вы лучший работник на вашей фирме, я обязательно напишу благодарность!

– П-правда? – Югоров приходил в себя, к щекам обратно прихлынула кровь, и он трясущимися руками схватил конверт. – С-спасибо! Конечно, я продаю пылесосы. Надо же, а мне показалась такая ерунда на секунду, что чуть с ума не сошел.

Бывший тролль вдруг рассмеялся с огромным облегчением, утирая рукавом пот со лба.

– Огромнейшее вам спасибо! Наш робот-пылесос доставит вам истинное удовольствие, вы забудете про уборку и пыль!

– Всего доброго, – выдавил из себя дед, когда Югоров выскочил из дома. Отогнув край занавески, дед задумчиво следил, как Югоров торопливо бежит по дорожке, придерживая рукой карман с деньгами. – Надо позвонить Алексу, рассказать об этом… – решил дед и долго дозванивался до вампира, но тот был страшно занят – на агента по проблемам нечисти свалилось сразу столько неприятностей, сколько могло быть отвешено за день.

Вампир долго объяснял деду, что сейчас он снимает валькера-зацепера с рейса «Боинга», после чего придется очень долго отбивать того от преследования со стороны полиции.

– Вандер, я сейчас не могу заниматься внезапными древними троллями! – громко кричала трубка телефона. – Скажите Владе, чтобы собиралась к трем в деканат, я постараюсь освободиться! Алло… Стой, зараза! – Это Алекс крикнул уже кому-то в сторону.

Трубка отключилась, а дед удивленно посмотрел на Владу.

– В деканат? Тебя вызывают в деканат, почему?

– Да ерунда, – Влада лихорадочно соображала, что соврать. Не рассказывать же деду про свое странное хулиганство во время экскурсии и вызов в Магиструм. – Я… я завалила историю нечисти.

По выражению лица деда Влада поняла, что лучше было бы сказать правду.

– Ты… завалила… историю нечисти? – оскорбленно повторил дед, сразу же постарев лет на сорок. – Ты… историю?..

– Ну так получилось, – забормотала Влада. – Ты же не преподаешь больше историю, вот так и вышло.

– Что именно ты так завалила, что тебя вызывают в деканат?

– Там есть очень трудный один момент, про… про… про наше семейное проклятие, – ляпнула Влада первое, что пришло в голову.

– Про семейное проклятие Венго? – Дед нахмурился. – У вас такие темы по истории в Носфероне? Да что они там, с ума посходили? Это скорее мифология, а не история.

– Меня спросили, а я не ответила, – Влада пожала плечами.

– Ммм… – Дед прошел на кухню, начав заваривать себе крепкий кофе. – Видишь ли, наши предки натворили много всего. Убийства нечисти не считались для них чем-то неправильным. Пожалуй, в числе самых жестоких семей магов были именно твои предки. А когда произошло то, страшное, триста лет назад… Когда Тьма обрушилась и начала собирать войско, мы все же реабилитировали себя, как я думал. Ведь вся моя семья отдала свои жизни за то, чтобы остановить происходящий ужас. Я бы тоже отдал свою жизнь, но не получилось. Может, моя семья и заслужила что-то вроде проклятия, кто знает. И если проклятием называть то умертвие, которое проникло в Утесум, то его больше нет, не бойся. А вообще, странные у вас темы по истории, Владочка.

– Ты им в деканате так и скажи – учебная программа по истории неадекватная, пусть дадут возможность пересдать, – поддержала деда кикимора. – Шутка ли – заставлять студентов первого курса ломать голову о всяких проклятиях? Владочка, тебе надо позавтракать перед дорогой. Кстати, мы забыли открыть коробку с нашим новым пылесосом… АЙ-АЙ!

Мара закричала, осела на табуретку и схватилась за голову.

Из приоткрытой коробки высунулась перепуганная кошачья голова, и через секунду в кухню выпрыгнул толстый рыжий кот с очень прохиндейской рожей.

– Вандер… это не робот-пылесос, – прошептала кикимора. – Это как понимать?

– По Энгору ударили светлой магией, – тихо объяснил дед. – Ему стерли память о тайном мире, хотя его сущность – обман – осталась у него на уровне инстинкта. Теперь он стал обыкновенным мошенником, – ответил дед, критически разглядывая кота. Тот замурлыкал, выгнув спину и начав важно тереться носом о ножку стола. – Киса-киса… Вот и завели мы с тобой живность, Марочка… За двадцать тысяч, – дед вздохнул. – Налей-ка ему молока, бедняге. Владочка, а как же завтрак?!

– Дед, я опаздываю… куплю хот-дог на Садовом! – поспешила смыться из кухни Влада.


* * *

Деканат Носферона находился под землей, и Влада куталась в кофту поверх свитера, чувствуя озноб, пока шагала по подземному этажу.

В других обстоятельствах ей бы понравилось это место. Стены, стилизованные под шероховатые северные скалы; встроенные в камни динамики, имитирующие гулкую перекличку подземных гномов (настоящих оказалось не уговорить работать, они оказались слишком ленивыми), а на самом деле попросту обозначающие для заблудившихся входы на лестницы, коридоры или лифты. Под ногами расстилался черный ковер, который мягко гасил шаги.

– Ты помнишь, что надо говорить? – уже в десятый раз переспросил Егор Бертилов, шагающий рядом с ней. Он шел слева, а справа шагал молчаливый Гильс Муранов. На лице вампира была крайняя степень непроницаемости. Ни досады, ни злости, ни волнения – ничего.

– Скажи, что я все сделал, – не успокаивался тролль. – Договорились?

– Конечно. Я все свалю на тебя, моего лучшего друга, как последняя сволочь, – пообещала с улыбкой Влада.

– Огнева, не будь дурой, – тролль вдруг резко остановился и схватил ее за плечи. – Владка, пожалуйста. Мне-то что? Бертилов как неваляшка. Уронили – поднялся. Скажи, что я тебя заморочил совсем. У меня же предок был сам Энгор, все спишут на гены!

– Егор, ты очень хороший и глупый тролль, – Влада улыбнулась.

Какие же у него честные глаза, когда он подбивает ее на вранье! Зеленые глаза, яркие в мягкой полутьме подземного этажа. И нос картошкой, и почти красивое лицо. Грубовато вытесанное. Отходишь подальше – красивое. Начинаешь вглядываться вблизи – жесткие скулы, широковатый нос, упрямый подбородок с ямочкой. В ухе ржавая серьга, которая позванивает, когда тролль быстро вертит светлой лохматой башкой по сторонам. Не нужно ему рассказывать про то, кем стал его великий предок. Точнее, во что его превратили светлые маги. Егор это просто не переживет. Пусть так и считает дальше – что великий и грозный Сигурд Энгор Олафурссон исчез где-то в круговерти средневековых войн между светлыми и темными.

Влада провела рукой по челке Егора, чтобы она не лезла ему в глаза. Тот перехватил ее руку, порывисто прижав к сердцу.

– Бертилов, сердце у троллей справа, а не слева…

Тролль попался на подвох, продемонстрировав полное незнание анатомии нечисти.

– Вы не могли бы перенести свои сантименты на другое время? – равнодушно поинтересовался Гильс. – Огнева, я пойду с тобой в деканат.

– Чего это ты, когда я с ней пойду? – набычился Егор. – Мураныч, я тебя уважаю, но тут мое дело.

– Не твое, а мое. У меня ответственность за Огневу, – ответил Гильс. – Не лезь, Бертилов.

– Слушай, я вообще не понимаю, какого черта у тебя за ответственность перед ней! – вспылил тролль. – Зачем ты ей привязал на руку эту веревку, которую не снять, если Владка тебе не нужна? Отдай ее мне или…

Тролль как-то моментально оказался впечатанным спиной в стену, а Влада вскрикнула.

– Ты мне друг, Бертилов, – медленно произнес Гильс. – Мы дружим с детства, и я это помню. Но, что касается Огневой, тут мое дело. Знак моей семьи будет оставаться на ней, а лизаться по закоулкам коридоров она может хоть с Горяевым…

– Что?! – Влада вспыхнула. – Да вы обалдели оба? Что значит «отдай мне», я тебе что, вещь?! – Она гневно уставилась на тролля. – А ты – «можешь лизаться» хоть с Синициной, – в ярости бросила она в сторону Гильса. – Егор прав – сними с меня эту дрянь, она мне только мешает жить!

Влада с остервенением дернула на запястье давно потерявшую цвет ленточку, но та и не подумала рваться. Вампир усмехнулся и прошел в приемную деканата, оставив Владу мерить глазами хмурого Бертилова.

Из-за поворота вылетела фигура с крыльями. Ацкий увидел их и громко свистнул, помахав рукой.

– Я так понял, тут происходит прощание славянки перед растерзанием у Батори? – пошутил валькер, приземляясь около них. – В общем, так, Огнева…

– Валить все на тебя? – подсказала Влада. – Нет уж. Я ведь ничего плохого не делала. Не буду ничего валить ни на тебя, ни на Егора. Все, как было, так и расскажу.

Она быстрыми шагами вошла в приемную деканата.

Приемная деканата Носферона не теснилась, как в Утесуме, а решительно отхватывала пространство огромными черными коврами – миниатюрная болотница-секретарша терялась за огромным офисным столом. В углу таинственно светился огромный аквариум, в котором водяные, похожие на полупрозрачных осьминожек, играли в камешки, усевшись по-турецки на песчаное дно.

За прошедшие пару минут Гильс уже успел обаять секретаршу. Та томно обмахивалась приказом о выговоре какому-то старшекурснику и строила вампиру глазки, поправляя прядь желтоватых волос за ушком.

Влада, презрительно фыркнув, протопала мимо них прямо в кабинет Батори, даже не дождавшись приглашения. Сейчас ей даже хотелось, чтобы на нее как следует наорал ректор, а еще лучше – чтобы он устроил ей выговор со штрафными работами. Что скажет хищник Муранов, когда узнает, что его законная добыча вляпалась в неприятности?

Влада окунулась в мягкий полумрак. Кабинет ректора Носферона, вообще, был собранием багрового полумрака всех оттенков: от почти черно-кровавого ковра до мягко-бардовых абажуров ламп, свисающих с потолка. Влада не сразу заметила черную, чуть сгорбленную спину на фоне огромной батальной картины во всю стену. Спина попросту терялась на ней, похожая на один из элементов причудливого рисунка.

Тяжелая дверь за ее спиной хлопнула еще раз, и Влада ощутила на затылке холодное дыхание.

Ее плечо сжали сильные пальцы и задержали на месте, не давая шагнуть вперед.

– Муранов, я вас не звал! – раздался голос, похожий на звон металла. – Выйдите.

– Не выйду, – отозвался Гильс. – Огнева под моей защитой, мор Людвиг. Я имею право влезать в ее неприятности!

– Вы используете эту защиту не так как надо, – едко отозвался ректор. – Вообще-то вампир в обмен на свою защиту пьет кровь человека, а Огнева пока не подарила вам ни капли своей. Вы напрасно думаете, что я собираюсь сожрать Огневу и выплюнуть ее косточки вам в физиономию. Сейчас я сам обеспокоен ее безопасностью. Выйдите из кабинета, Муранов!

Это был, наверное, единственный раз, когда Владе довелось увидеть, чтобы Гильс кому-то подчинился. Он сделал это спокойно, оставив ректору на прощание настороженный и предупреждающий взгляд.

– Защита, защита, – глухо прорычал ему вслед Батори. – В пятнадцать лет ввязался во взрослые отношения… – Он перевел взгляд на Владу, и та поперхнулась заготовленным: «Здравствуйте, мор Людвиг».

– Красивая картина, да? – вдруг рявкнул ректор, ткнув крючковатым пальцем в висящее за его спиной полотно.

Красивым его было трудно назвать, скорее, пугающим. Влада узнала нарисованный вестибюль Носферона, темный и наполненный странными полупрозрачными фигурами в белых плащах.

– Это нарисовала одна из наших выпускниц, Ветрания Цепеш, – будто прочитав ее мысли, совсем не злым голосом произнес Батори. – Игра «Зарница магов», один из самых драматических финалов… Здесь маги не вполне настоящие, лишь воспоминания о них. Но выглядят устрашающе, не так ли?

– Похожи на призраков, – Влада сказала это не только для того, чтобы перестать молчать. Белые фигуры на картине внушали страх.

«Когда на меня начнут орать? Ведь пора уже начинать», – подумала она.

– Они даже не показались вам, все было сделано чужими руками, использовали обычных людей, я прав? – вместо разноса и воплей вдруг спокойно спросил Батори, поворачиваясь к Владе лицом. – Вы даже не поняли, что произошло. Рука размахнулась сама, и вы швырнули первый попавшийся предмет. Вы даже не помните что это было и было ли вообще. И, разумеется, сообщение о нарушении Конвенции студенткой Носферона было получено сразу же, в течение минуты. Все было именно так?

Влада кивнула.

– Что теперь будет? – задала она какой-то детский и глуповатый вопрос.

Батори сел в кресло, забарабанил по черному полированному подлокотнику длинными нервными пальцами.

– Согласно закону, вы, как студентка Носферона, нарушившая Конвенцию, должны явиться к порогу в Садово-Магическое Кольцо. С вами будет проведена беседа на пороге Кольца.

– А мне, – Влада помедлила. – Мне не сотрут там память, как… как преступникам?

– Не имеют права. Вы не совершили ничего настолько тяжкого, чтобы подвергнуться такому страшному наказанию, – успокоил ее Батори. – По отношению к вам они не имеют права ни на что, кроме непродолжительной беседы. Вы поедете к порогу в Кольцо сейчас, пока светло. Если вам будут предлагать перейти на светлую сторону…

– Но я не… – Влада с обидой подняла на Батори глаза, но тот не стал дослушивать.

– Идите, Огнева! Я вас понял. Я не стану вам ничего рассказывать и давать советы, потому что уже знаю, кто будет вас провожать, и этот мерзавец прекрасно вас проинструктирует. Будьте осторожны.

Влада вышла из деканата, раздираемая противоречивыми мыслями. Муранов, Бертилов и Ацкий уже успели помириться и дружелюбно беседовали о чем-то сугубо мужском, вроде глюков программы о поиске зловоротен на карте Москвы.

Все трое, даже не сговариваясь, двинулись за Владой следом и нагнали ее уже у выхода из зловоротни.

«Мерзавцем, который отлично проинструктирует», разумеется, оказался Алекс Муранов, которого Батори искренне и люто ненавидел. Сейчас Алекс был настолько хмур и встревожен, что даже не отпускал в адрес ребят своих традиционных шуточек и приколов.

– Вам к порогу Кольца ехать не нужно. – Голос старшего Муранова звучал непреклонно. – Поедем только я и Влада, нечего кому-то еще из студентов болтаться около светляков. Ац, разве ты не дежуришь после сумерек сегодня? Я вот знаю, что все валькеры являются волонтерами Департамента. – Вампир похлопал валькера по плечу своей широкой ручищей.

– Ну да, – согласился Ацкий. – Являюсь. Позовете – и являюсь.

И валькер, неуклюже переваливаясь, потопал обратно в зловоротню, кряхтя и напевая что-то себе под нос.

– Брателло, – старший Муранов склонил голову набок, разглядывая непроницаемое лицо младшего брата. – Я когда-то сказал тебе, что ты огребешь неприятностей с… ну ты хорошо понимаешь.

«С этой Огневой», – закончила за него Влада, переводя взгляд с младшего Муранова на старшего.

– Так вот. Ты их обязательно огребешь, но не сейчас, – вампир кивнул головой. – Я гарантирую, что огребешь, но не сегодня. Сегодня мы с кхм… твоей разлюбезной просто мило прокатимся в Кольцо и вернемся обратно. Без тебя. О’кей?

– А если мы вдвоем? – гениально предложил Егор, все это время изображавший на лице раздумье Кутузова перед взятием Альп. – Если он пойдет, то и я пойду.

– Вы будете ждать нас на Арбате, – отрезал Алекс. – Мы встретимся там, и можете сколько угодно развлекаться уже без меня. Влада! Почему ты до сих пор не в машине?!


* * *

День был хмурый и ненастный, будто погода сама нервничала, и ветер гонял рваные серые тучи над крышами.

Москва-река промелькнула под мостом сизой лентой, но Влада не смотрела в окно. Алекс говорил, говорил и говорил. Это все нужно было слушать и запоминать. Но у Влады было странное свойство характера: когда ей говорили: «Внимательно слушай и запоминай!» – то уже через несколько секунд мысли путались, хаотически прыгая в голове, а потом Влада отвлекалась и вообще начинала витать в облаках. Вот сейчас, когда Алекс рассказывал, как нужно вести себя в самом опасном месте Москвы, а может, и всего мира, она почему-то думала, что будет, если она напрямую задаст вопрос о том, что случилось с ее родителями. Ей в отместку маги сотрут память и она забудет Гильса? А если она его забудет, то сможет ли полюбить Егора?

– Все, что произошло в том кафе, это классический случай магической провокации, – громко чеканил Алекс официальным и серьезным голосом. – И ты, и те люди были под воздействием мага, который, скорее всего, остался незамеченным. Что они там кричали?.. «Расскажи про акацию, Светик»?

– Да, как сумасшедшие. А я…

– А ты не понимала, что делаешь. Искаженно, но суть ясна. Провокация Света – это послание от того, кто это сделал. Издевка – получайте, мол. Мы все можем в обход Конвенции. Я даже знаю, кто это все проделал. Ярик-Розочка – это его стиль. Опасный светлый маг начального уровня. Любит оставлять визитную карточку своих магических козней в виде запаха роз.

– Как же так, я не понимаю?.. Если нас заставляют учить это тайное и домовое право, Конвенцию, и нам ничего нарушать нельзя, то почему можно им?

– Так они не нарушили формально ничего. Нарушила ты, а воздействие магии доказать очень трудно, оно невидимо. Конечно, можно попытаться, есть Общий Совет тайного мира в Бергене, но это такое болото, фу-у-у… – Алекс поморщился. – Маги никогда не будут делать нехорошие вещи своими ручками. Всегда все свалят на кого-то, кто сделает за них. Но их проделки не выходят за рамки Канвы, там не указано, что им нельзя действовать магией на людей, подвергая их опасности. Закон говорит только о прямом нападении на человека – причем при свидетелях. Да и вообще, вся эта история лишь повод вытащить тебя в Магиструм. Будут перетаскивать тебя на свою сторону, например.

– А зачем я им?

Алекс долго молчал, крутя рулем.

– В тебе светлой крови ровно половина. А ты находишься на темной стороне. Им трудно такое пережить. Так что готовься к словам «бросайте этих темных и плохих, переходите к нам». Что-то в этом духе. Продержись час, а дольше они тебя терзать не имеют права. В споры не вступай, отвечай вежливо: «Спасибо, я подумаю». Ничего там не пей и не ешь, подарков не бери, поняла?!

– Я что – похожа на человека, который жаждет пообедать вместе с врагами и нуждается в подарках? – Сама мысль о еде вызывала тошноту.

Джип поехал медленнее, потом встал в узком переулке, и Алекс включил аварийную сигнализацию. Его машинный водяной в прозрачном пакетике из-под шампуня корчил из себя умирающего лебедя, место ему явно очень не нравилось.

– Черниговский переулок. Кольцо начинается за поворотом, но подойти ближе я не могу по закону, сама знаешь.

Они вылезли из машины напротив длинной вереницы вполне скучных на вид офисов, увешанных коробками кондиционеров. Из дверей вышел охранник в синей форме, который долго и пристально присматривался к ним. Холодный ветер вдруг резко усилился, с Влады сдуло капюшон куртки, перехватило дыхание.

Из-за поворота переулка к ним неторопливо приближался высокий человек в сером плаще. Влада сразу узнала того «богатыря» из кафе, и странное, слишком похожее на типаж былинного героя, лицо. Его светлые длинные волосы слегка развевал ветер, в глазах была безмятежность. Владе вдруг показалось, что порыв холодного зимнего ветра донес едва уловимый аромат роз. Ярик-Розочка – как подходит к нему это прозвище.

– Приветствую, – окликнул их маг мягко раскатистым голосом, остановившись в десятке метров от них. – Влада Огнева?

– Да, это я, – ей захотелось вдруг убежать прочь, и Влада с усилием осталась на месте. Что за приступ паники, как же не стыдно! Если только это не воздействие снова. Голос как голос, ей просто показалось, что он завибрировал где-то в позвоночнике.

– На пороге так холодно, такой ветрюга, – Ярик поежился. – Как-то неудобно разговаривать на улице в такую плохую погоду. Я предлагаю тебе, Влада, пройти со мной дальше порога, в Кольцо.

– А меня с ней не пригласите? – очень мягко поинтересовался Алекс Муранов. – Все-таки она сирота, вдруг вы ее обидите?

– Муранов, не наглей, – былинный богатырь поднял светлые брови и улыбнулся. – Лучше займись своими прямыми обязанностями. В центре Петербурга страшный разгул домовых, а в Люберцах оборотни такое творят, что мы скоро вмешаемся сами.

«Этому Ярику бы палицу, вышитую рубаху и коня – воевать с Соловьем-разбойником», – пронеслось в голове у Влады.

– Но если ты устал работать на Темный Департамент, я помогу тебе забыть все плохое, все тяготы темного существования, работать на благо всего мира… – продолжил маг с мягкой улыбочкой. – Проходи без приглашения, нарушай закон…

– Ну что ты, Ярик, – церемонно ответил Алекс, напряженный как струна. – Я и так пашу днем и ночью, как савраска, на благо закона и Конвенции. Если хочешь провести студентку Носферона в Кольцо и поговорить там с ней – о’кей. Но я буду дожидаться Огневу здесь, так как, согласно твоему любимому закону, у вас есть только один час, чтобы сделать ей выговор.

Влада, быстро глянув на вампира, вдруг поняла, что у того болит голова, но Алекс старается этого не показывать.

Розочка заулыбался, переговоры закончились.

– Выговор-выговор, что мы, злыдни, что ли, – он протянул руку вперед. – Влада, мы ждем тебя. Если ты снимешь значок Тьмы с куртки, то можешь пройти. Твой кровожадный друг подождет тебя здесь.

Пришлось торопливо отстегивать булавку и отдавать свой значок Алексу. Тот ободряюще подмигнул, спрятав блестящий синий ромбик в своей широкой ладони.

– Помни мои слова, – почти неслышно произнес вампир, когда Влада прошла мимо него и пересекла порог.

Ей показалось, что внутри Магического Кольца было теплее, почти не было того сырого ветра, который терзал ее минуту назад. Даже подуло жаром, как на входе в каждый большой супермаркет, где стоят тепловые пушки. Интересно, это Кольцо специально обогревается какой-нибудь светлой магией, чтобы у светляков не отмерзали уши?

– Там, где Свет, там всегда теплее, – мягко улыбнулся богатырь, и Владе стало очень неуютно и противно, будто он запросто читает ее мысли. Говорил он распевно и раскатисто-мелодично, ну точно как какой-нибудь сказочный Добрыня или Алеша Попович. Только ему еще гуслей или арфы не хватало для аккомпанемента да Соню Морфеевну в компанию. – Знаете, Носферон ваш такое закрытое заведение, в жизни не пригласят в гости, – пожаловался Ярик-Розочка.

«Прикидывается, будто не знает ничего про зловоротню», – подумала Влада, глядя, как светлые волосы мага поблескивают под выглянувшим из-за туч солнцем.

– Зловоротни ваши очень мерзкая штуковина, – снова угадал ее мысли маг. – Вы же сами от них пострадали. Такая злоба – вышвырнуть свою же студентку из-за мелочи вроде нарезанного сыра.

– Колбасы, – поправила его Влада, и маг весело засмеялся.

– Вот видите, не такие уж мы и страшные всезнайки. Ведь тайный мир как устроен? Вся информация курсирует на уровне вашей мелкой нежити да наших светлых эфирных созданий, которые все очень бестолковые. А в Носфероне, вероятно, рассказывают ужасы про стра-ашных светляков из Магического Кольца… Ты ведь не обижаешься на меня за ту мою маленькую шалость в кафе?

Влада, не найдя подходящего ответа, просто промолчала, пожав плечами. Конечно, у этого Ярика есть своя цель, но ведь и у нее есть своя. Если ее мать была из семьи светлых магов, то здесь, в Кольце, о ней могли что-нибудь знать.

Они прошли переулок до конца, свернув во внутренний двор красно-белоснежного, похожего на дворец дома. На нем было столько лепнины и украшений, что он казался чем-то вроде марципанового торта, над которым трудился кондитер-маньяк.

Просторный двор, назло зиме, зеленел свежей аккуратной травой. Большая парковка была плотно заставлена белоснежными, сверкающими лаком машинами. Двор – огромной полукруглой аркой – перетек еще в один, потом еще и еще… В последнем у резных деревянных дверей на круглой клу



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-13 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: