Там, где ангел не ступал 13 глава




Говорил оборотень вдохновенно, однако Клэри его не слушала. Все ее мысли занимал Джейс. Вот бы он присутствовал здесь, видел ее триумф. Как Клэри ни старалась прогнать страх за Джейса, ничего не выходило. Он отправился к Валентину, сочтя себя проклятым, и может погибнуть, так и не узнав правды...

– Клэри, – насмешливо позвала Джослин. – Ты меня слышишь, нет?

– Слышу. Все и правда восхитительно. Знаю.

Джослин положила руку дочери на макушку:

– Это не я сказала. Я говорю: мы с Люком бьемся в паре. Сама понимаешь... Ты останешься тут, с Изабель и остальными детьми.

– Я не ребенок.

– Не ребенок, но для битвы слишком молода. А если и была бы зрелой, то ты все равно не обучена.

– Я не могу сидеть тут, ничего не делая.

– Как это «ничего»? Если бы не ты, мы не добились бы союза. Не пошли на битву все вместе. Я так тобой горжусь! И запомни: хоть мы с Люком и уходим сражаться, мы вернемся. Все будет хорошо.

Клэри посмотрела в глаза матери – такие же зеленые, как и у нее самой:

– Мам, не лги, пожалуйста.

Резко втянув воздух, Джослин выпрямилась и убрала руку. Не успела она ответить, как Клэри уловила в толпе нечто знакомое. К подиуму от дверей, ловко маневрируя в толпе, словно дымка, проходящая сквозь щели в заборе, двигался темный силуэт.

«Ну надо же, – поняла Клэри, – Рафаэль!»

Вампир, как и при первой их встрече, одетый в белую сорочку и черные брюки, казался пятнадцатилетним подростком: лицо спокойное и невозмутимое, как у ангела, – прямо мальчик‑хорист на пути к алтарю.

– Рафаэль! – Люк приветствовал вампира со смесью удивления и облегчения в голосе. – Дети ночи передумали, и будут биться с нами против Валентина? Если так, мы приберегли вам место в Совете.

Оборотень протянул руку вампиру.

Рафаэль едва взглянул на него:

– Я не подам тебе руки, оборотень. – Глядя на оскорбленного Люка, Рафаэль слегка улыбнулся. Блеснули кончики клыков. – Я – проекция. – Он вытянул руку, показывая, как свет проходит сквозь ладонь. – Ничего не могу коснуться.

– Но... – Люк посмотрел на прозрачный потолок. – Зачем?.. – Он опустил протянутую руку. – Что ж, я рад видеть тебя. В любом виде.

Рафаэль покачал головой. На мгновение его взгляд задержался на Клэри, и взгляд этот девушке не понравился. Потом вампир посмотрел на Джослин, и улыбка его стала шире.

– Супруга Валентина. Мои собратья, бившиеся против твоего мужа, рассказывали о тебе. Признаться, не думал, что увижу тебя своими глазами.

Джослин склонила голову набок:

– Многие Дети ночи храбро сражались. Можно ли расценивать твое присутствие, как знак согласия сражаться снова?

Странно было слышать, как Джослин говорит столь холодным формальным тоном. И в то же время казалось, что для Джослин говорить так естественно. Столь же естественно, как сидеть на полу квартиры с кистью в руках и в стареньком комбинезоне, запачканном краской.

– Смею на то рассчитывать, – ответил Рафаэль и снова скользнул по Клэри взглядом, будто холодной рукой прикоснулся. – Есть лишь одно – маленькое и простое – условие. Удовлетворите его, и Дети ночи из многих концов света с радостью займут место в строю.

– Членство в Совете, – сказал Люк. – Ну конечно... формально устроить недолго. За час подготовим бумаги...

– Нет, – перебил его Рафаэль. – Не место в Совете. Кое‑что другое.

– Кое‑что... другое? – глухо переспросил Люк. – Что же? Будь уверен, если это в наших силах...

– О, еще как в ваших, – ослепительно улыбнулся вампир. – По правде, то, чего мы хотим, находится в пределах Зала. – Он элегантно указал рукой в сторону толпы. – Нам нужен мальчик Саймон. Светолюб.

 

* * *

 

Джейс как будто очутился во внутренностях гигантского монстра: тоннель петлял и изгибался. Пахло мокрыми камнями, прахом и чем‑то еще – чем‑то странным, напоминающим о Городе костей.

Наконец тоннель превратился в круглую пещеру, где с потолка свисали гладкие, словно отполированные драгоценные камни, сталактиты. Ровный пол украшали мозаичные колдовские символы. По кругу шли гигантские сталагмиты, а в самом центре высился столб из полированного кварца, похожий на огромный клык с красноватым узором. Сквозь прозрачные бока Джейс увидел, что узор – это нечто, курящееся внутри сталагмита, будто подкрашенный дымок в пробирке.

Высоко над головой сквозь круглое отверстие струился наружный свет. Пещера не была естественного происхождения, ее выдолбили, и узор на полу подтверждал догадку лучше всего. Вот только кому и зачем понадобилось обустраивать под землей огромное помещение?

Тишину вспороло резкое «Кар!», и Джейс, вздрогнув от неожиданности, нырнул за ближайший сталагмит. Приглушив свет ведьминого огня, стал следить, как из тени в дальнем конце пещеры выходят две фигуры. Они шагали в сторону Джейса, погруженные в разговор, не глядя по сторонам. Когда двое вошли в пятно света посередине, Джейс моментально узнал их.

Себастьян.

И Валентин.

 

* * *

 

Стараясь избегать толпы, Саймон возвращался к подиуму вдоль периметра Зала, нырнув за колонны. Он глубоко погрузился в раздумья: странно, что Алек, который всего на пару лет старше Изабель, идет на войну, тогда как сестра остается ждать. Остается молча, спокойно – ни слез, ни истерики. Как будто была готова. Впрочем, кто знает, может, и была. Как и остальные Охотники и их семьи.

Саймон достиг подиума и уже почти ступил на лестницу, но посмотрел вверх и заметил... Рафаэля. Старший вампир стоял перед Люком, спокойный как удав, в своей обычной манере. Люк же, напротив, негодующе мотал головой, подняв в знак отрицания руки. Рядом, возмущенная, стояла Джослин. Лица Клэри Саймон не видел, однако по напряженности плеч угадал ее состояние.

Не желая попадаться на глаза Рафаэлю, Саймон спрятался за колонной и прислушался. Даже сквозь бормотание толпы удалось расслышать Люка. Оборотень говорил на повышенных тонах.

–...даже не обсуждается. Как вы смеете об этом просить?!

– Я знаю, вы не откажете. – Голос Рафаэля был чистым, спокойным и высоким, как у подростка. – В такой‑то мелочи.

– Это вам не мелочь, – сердито возразила Клэри. – Это Саймон. Он живой.

– Он вампир, – напомнил Рафаэль. – Ты, похоже, забываешь о сути Саймона.

– Ты сам вампир, – произнесла Джослин ледяным тоном, каким всякий раз отчитывала за глупости Клэри и Саймона. – Хочешь сказать, и твоя жизнь ничего не стоит?

Саймон плотнее вжался в колонну. Что происходит?

– Моя жизнь значение имеет огромное, поскольку она вечна. Ей нет определенного конца, назначенного людям. Дело в другом: Саймон – вампир и принадлежит мне. Прошу его вернуть.

– Не имеешь права, – отрезала Клэри. – Хотя бы потому, что Саймон тебе никогда не принадлежал, никогда не был интересен. Ты плевал на него, пока не обнаружилась способность терпеть дневной свет...

– Возможно. Хотя насчет причин ты ошибаешься. – Рафаэль запрокинул голову, сверкнув темными, словно у птицы, газами. – Ни один вампир не должен обладать даром Саймона, как ни один Охотник не должен иметь дар, доставшийся тебе и твоему брату. Нам постоянно твердили, что вампиры – существа противоестественные. Однако вот он, Саймон, противоестественный.

– Рафаэль, – угрожающе произнес Люк. – Не знаю, на что ты рассчитываешь, но Саймона я тебе не отдам.

– Зато отдаешь Валентину и его армии демонов... – Рафаэль широким жестом обвел Зал. – Всех этих людей, своих союзников. Ты позволил им отправиться на смерть по собственному выбору, однако Саймону выбора не даешь. Вдруг он сам решит иначе? – Рафаэль опустил руку. – Мы не станем биться, если не получим желаемого. Ни один из Детей ночи не примет участия в сегодняшней битве.

– Ну так и не участвуйте. Я не Валентин и не покупаю союзников за невинные жизни.

Рафаэль посмотрел на Джослин:

– А ты, Сумеречный охотник, что скажешь? Позволишь оборотню решать судьбу твоего народа?

Джослин посмотрела на Рафаэля, как на таракана, которого застукала посреди чистой кухни.

– Тронешь Саймона, вампир, – очень медленно произнесла она, – и я порублю тебя на кошачий корм. Понял?

Рафаэль поджал губы:

– Ладно. Лежа и умирая на равнине Брослин, спросите себя: стоила ли одна жизнь столь многих?

С тем он исчез. Люк обернулся к Клэри, но Саймон уже не смотрел на них. Он опустил взгляд на руки, ожидая увидеть в них дрожь. Нет, руки оставались неподвижны, как у трупа. Очень медленно Саймон сжал кулаки.

 

* * *

 

Валентин ничуть не изменился: гигант, чьи широкие плечи никак не вяжутся с тонкими чертами лица; за спиной Меч смерти и объемная котомка; на поясе широкий ремень, увешанный оружием – охотничьи кинжалы, кинжалы узкие, ножи для свежевания. Подглядывая за Валентином, Джейс испытывал полузабытое чувство – любовь, привязанность, оскверненную унынием, разочарованием, недоверием.

Странно было видеть отца в компании Себастьяна, который... поразительно изменился. Однако не формой нефилима и не мечом с серебряной рукоятью на поясе удивил он Джейса. Вместо шапки черных волос на голове самозванца сияли светлые, похожие на белое золото локоны. И шли они Себастьяну гораздо больше – лицо не выглядело болезненно бледным. Должно быть, Себастьян выкрасил их, маскируясь под кузена Пенхоллоу. Волна горькой ненависти поднялась в груди Джейса, но броситься на Себастьяна и задушить его на месте он не мог.

Каркнув еще раз, Хьюго приземлился на плечо Валентину, и Джейс испытал непонятное чувство. Птица практически жила на плече Ходжа, и видеть ее подчиняющейся отцу, что бы там Ходж ни натворил, было очень непривычно. Как‑то неправильно.

Валентин погладил Хьюго по лоснящимся перьям и кивнул, словно беседовал со старинным приятелем.

– Есть новости из Аликанте? – спросил Себастьян, выгнув светлые брови, когда ворон снялся с плеча хозяина и воспарил под сводами пещеры.

– Не все так ясно, как хотелось бы. – Спокойный голос отца стрелой пронзил сердце. Руки непроизвольно дернулись, и Джейс как можно сильнее прижал их к бокам, благодарный, что сталагмит скрывает его. – Конклав объединяется с Люцианом и силами нежити.

Себастьян нахмурился:

– Малахи говорил...

– Малахи все испортил. – Валентин плотно сжал челюсти.

В следующую секунду Себастьян поразил Джейса тем, как шагнул вперед и коснулся руки Валентина – уверенно, доверительно. Желудок у Джейса свело, будто он проглотил клубок червей. Никто не смеет прикасаться к Валентину. Джейс и тот не позволял себе подобных жестов.

– Ты огорчен? – спросил Себастьян с оттенком той же неуместной доверительности.

– Конклав прогнил куда больше, чем я ожидал. Лайтвуды испорчены безнадежно, и порча эта заразна. Потому я и стремился не пускать их в Идрис. Прочие же Охотники... как могли они столь легко поддаться яду Люциана, который даже не нефилим! – Отвращение ясно слышалось в голосе отца, и все же он не спешил отталкивать руку Себастьяна. Невероятно! – Я разочарован. Думал, они образумятся. Не хотелось бы такого исхода.

Себастьяна ситуация позабавила.

– Не согласен. Подумай, как нефилимы приготовятся к битве, выйдут на нее, ожидая погибнуть в сиянии славы, только за тем, чтобы понять: все напрасно. Их шаг лишен смысла. Представь выражение на их лицах.

Он широко улыбнулся.

– Джонатан, – вздохнул Валентин. – Война – суровая необходимость, и радоваться нечему.

Джонатан?!

Джейс вцепился в камень скользкими от пота ладонями. Почему Валентин обращается к Себастьяну по имени сына? Оговорился? Правда, Себастьян ни капельки не смущен.

– Может, позволишь наслаждаться собственными делами? – спросил он. – В Аликанте мне определенно понравилось. И Лайтвуды – компания куда лучше, чем ты рассказывал. Особенно Изабель. Хотя с ней мы расстались не лучшим образом. Что до Клэри...

По сердцу словно ножом полоснули.

– Она не оправдала моих ожиданий, – обиженно закончил Себастьян. – Ни капли на меня не похожа.

– Во всем мире не сыщется подобных тебе, Джонатан. Клэри целиком пошла в мать.

– Не признает своих истинных желаний. Пока. Но после образумится.

Валентин выгнул брови:

– В каком смысле, образумится?

Себастьян ухмыльнулся. Эта ухмылка так разозлила Джейса, что он сильно, до крови, прикусил губу.

– Сам знаешь, – сказал Себастьян. – Она перейдет на нашу сторону. Жду не дождусь. Сто лет так не веселился, пока дурачил ее.

– Я тебя не развлекаться посылал. Надо было выяснить, чего она ищет. И когда она нашла искомое – без твоего участия, смею добавить, – ты позволил находке перейти к магу. А после, покидая город, ушел без Клэри. И это притом что она опасна. Не очень‑то ты преуспел, Джонатан.

– Я пытался увести Клэри, – обиженно возразил Себастьян, – но с нее глаз не сводили. Не похищать же ее прямо посреди Зала Договоров. К тому же она не умеет пользоваться рунической магией. Слишком наивна, чтобы употребить свой талант по назначению, и поэтому не опасна...

– Что бы Конклав ни придумал, затея вертится вокруг Клэри. Хьюджин говорит то же самое. Он видел Клэри на подиуме. Стоит ей показать Конклаву свою силу...

Джейс испытал приступ страха вперемешку с гордостью. Еще бы, затея вертится вокруг Клэри. Это же Клэри!

– Значит, битва состоится, – подытожил Себастьян. – Вот и славно, мы же крови хотим! Плевать на Клэри. Сражение – вот, что важно.

– Ты ее недооцениваешь, – тихо произнес Валентин.

– Я наблюдал за ней и понял: будь она всемогуща, как ты говоришь, она бы применила силу, чтобы вызволить из темницы своего дружка‑вампиреныша. Или чтобы спасти идиота Ходжа, когда он умирал...

– Убийственная сила необязательно дает всемогущество. Что касается Ходжа, то раз его убил ты, изволь выражаться о его смерти немного сдержанней.

– Пришлось. Он чуть не выболтал про ангела.

– Нет, ты хотел его убить. Всегда. – Достав из кармана пару плотных кожаных перчаток, Валентин неторопливо надел их. – Может, и проболтался бы Ходж, а может, и нет. Все эти годы он присматривал за Джейсом в Институте, гадая, что же такое он растит. Ходж один из немногих, кто знал о втором мальчике. Он не выдал бы меня – трусость бы не дала.

Хмурясь, Валентин сжал затянутый в кожу кулак.

Второй мальчик? О чем он?!

Себастьян тем временем отмахнулся:

– Кому какое дело, что думал Ходж? Умер, и поделом ему. – Он мрачно сверкнул глазами. – Ты сейчас к озеру?

– Да. Ты понял, что нужно сделать? – Валентин кивнул на меч у Себастьяна на поясе. – Не Меч смерти, конечно, но демонической силы в нем хватит.

– Мне с тобой нельзя? – спросил Себастьян, и в его голосе отчетливо послышались капризные нотки. – Почему не выпустить армию демонов прямо сейчас?

– Еще не полночь. Я обещал Конклаву время – вдруг передумают?

– Не передумают...

– Я дал слово и сдержу его, – не терпящим возражений тоном сказал Валентин. – Если к полуночи вестей от Малахи не получишь – открывай врата.

Увидев на лице Себастьяна неуверенное выражение, Валентин добавил нетерпеливо:

– Джонатан, я полагаюсь на тебя. До самой полуночи ждать не выйдет: путь через тоннели до озера займет целый час, а битву задерживать нельзя ни на секунду. Будущие поколения обязаны знать, как решительно мы победили и как молниеносно пал Конклав.

– Мне только жаль, что я не увижу ангела. Хочу быть с тобой в этот момент. – Во взгляде Себастьяна была тоска, под которой, однако, скрывались тщательный расчет, насмешка, цепкость, меркантильность и странное... хладнокровие. Валентин, впрочем, не обращал на них внимания. К вящему удивлению Джейса, он погладил Себастьяна по щеке – жестом быстрым и полным откровенной теплоты – и сразу отправился в дальний конец пещеры, где сгущались тени. У выхода отец, такой бледный на фоне тьмы, задержался.

– Джонатан, – позвал Валентин, и Джейс невольно приподнял голову. – Когда‑нибудь и ты взглянешь в лицо ангелу. Ты унаследуешь Орудия смерти, когда меня не станет и однажды, возможно, и тебе придется призвать Разиэля.

– Хотелось бы, – ответил Себастьян и дождался, пока Валентин исчезнет в тени. Затем шепотом закончил: – Очень хочется плюнуть в его ублюдочную рожу. – Он развернулся, и Джейс увидел лицо, подобное белой маске в темноте. – Джейс, можешь не прятаться. Я знаю, ты здесь.

Джейс замер на секунду – разум не успел ничего осознать, а ноги сами понесли тело к выходу из пещеры. Надо как‑то выбраться наружу и сообщить обо всем Люку.

Однако выход оказался перекрыт: Себастьян уже стоял там, раскинув руки.

– Ну, – злорадно произнес он, – ты ведь не думал обогнать меня, правда?

Джейс резко остановился. Сердце билось неровно, как сломанный метроном, но голос звучал твердо.

– Зато в остальном я лучше тебя.

Себастьян улыбнулся.

– Я слышал, как бьется твое сердце, – тихо произнес он. – Когда ты смотрел на нас с Валентином. Тебя ничего не встревожило?

– Только то, что ты встречаешься с моим папашей, – пожал плечами Джейс. – Ты мелковат для него, если честно.

– Что? – Джейсу впервые удалось ошеломить Себастьяна. Впрочем, наслаждался победой Джейс недолго, противник сразу вернул себе самообладание. И его потерю Джейсу не простят, так говорил темный блеск в глазах Себастьяна. – Мне случалось думать о тебе, – все тем же тихим голосом продолжал самозванец. – Порой я видел в твоих желтых глазах нечто, проблеск разума, не то что у твоей дегенеративной приемной семьи. Но потом я сообразил: это лишь заносчивость, позерство. На самом деле ты столь же туп, сколь и они. Десяток лет хорошего воспитания пропал даром.

– Ты не знаешь, как меня воспитывали.

– Еще как знаю. – Себастьян опустил руки. – Нас с тобой вырастил один человек. Только от меня потом не стали избавляться.

– В каком смысле? – прошептал Джейс. И вдруг, глядя в неподвижное, улыбающееся лицо Себастьяна, он словно заново увидел соперника: белокурые локоны, черные, антрацитовые глаза, жесткие линии лица, будто вырезанные из камня... и в уме представился отцовский лик, каким показывал его ангел: юный, резкий, полный энергии, голода. – Ты... тоже сын Валентина. Мой брат.

Себастьян неожиданно переместился Джейсу за спину и, стиснув кулаки, обнял его за плечи.

– Здравствуй и прощай, братец, – выплюнул он и сжал объятия, перекрывая Джейсу дыхание.

 

* * *

 

Изможденная, Клэри чувствовала, как пульсирует во лбу тупая боль – эффект от создания руны Союза. Ощущение было, словно кто‑то ломится из головы наружу.

– Ты как? – Джослин положила ей руку на плечо. – Неважно выглядишь.

Глянув матери на руку, Клэри заметила черный змеящийся узор, близняшку которого носил теперь Люк. Под ложечкой засосало. Всего через пару часов мама отправится сражаться против армии демонов, и, сколько ни глуши эту мысль, она приходит снова и снова.

– Я все думаю, куда Саймон запропастился, – сказала Клэри, вставая. – Пойду поищу его.

– Там? – Джослин указала на толпу, которая заметно поредела. Пометившие друг друга нефилимы и нежить спешили покинуть Зал. Малахи, с неподвижным бронзовым лицом, указывал, куда именно выходить на площадь.

– Ничего страшного! – Клэри прошла мимо матери и Люка к ступенькам. – Скоро вернусь.

Люди оборачивались, смотрели на нее, и Клэри чувствовала на себе тяжесть их взглядов. Она высматривала в толпе Лайтвудов и Саймона, однако не могла найти ни одного знакомого лица. Вообще трудно ориентироваться в столпотворении при таком‑то низком росте. Вздохнув, Клэри решила ретироваться в западную часть Зала, где людей оставалось поменьше.

Стоило приблизиться к ряду высоких колонн, как откуда‑то сбоку появилась рука и утянула Клэри за самую высокую из колонн. Клэри только ахнуть успела, как оказалась в темноте, прижатой к холодному мрамору. За руки ее держал Саймон.

– Не кричи, ладно? Это я.

– Не тупи. С чего мне кричать? – Клэри огляделась по сторонам, но из‑за колонн Зал было видно не полностью. – Зачем эти игры в джеймсбондов? Я тебя сама искала!

– Знаю. Потому и засел в засаде, ждал, пока ты спустишься, чтобы поговорить с тобой наедине. – Саймон нервно облизнул губы. – Я слышал, чего требовал Рафаэль.

Клэри поникла:

– Послушай, Саймон, мы не сдали тебя. Люк послал Рафаэля.

– Не стоило, пожалуй. Лучше бы Люк отдал Рафаэлю просимое.

Клэри уставилась на Саймона, прищурившись:

– Тебя‑то? Сбрендил! Ни за что...

– А вот и есть за что. – Саймон сильнее сжал ей руки. – Я сам так решил. Пусть Люк ответит Рафаэлю согласием. Или я без вас сдамся.

– Я понимаю твое решение. Респект и уважуха, но ты не обязан, Саймон. Рафаэль не прав, и никто не осудит тебя за то, что ты не пожертвовал собой во имя победы в чужой войне.

– Так будет справедливо. Рафаэль прав: я вампир, о чем ты забываешь. Может, даже намеренно. Однако я нежить, а ты – нефилим, и война – наша.

– Ты не такой, как они.

– Я один из них. – Говорил Саймон медленно, отчетливо, чтобы Клэри точно поняла все до последнего слова. – И всегда им буду. Если нефилимы выйдут на битву без воинов Рафаэля, то в Совете не останется мест для Детей ночи. Вампиры не будут частью мира, который хочет создать Люк. Мира, в котором нежить и Сумеречные охотники действуют заодно. Сосуществуют. Вампиры окажутся за бортом и превратятся во врагов нефилимов. Мы с тобой станем врагами, Клэри.

– Не стану я враждовать.

– Я не переживу войны между нами, – просто сказал Саймон. – Но стоя в стороне и притворяясь, будто моя хата с краю, я никому не помогу. Я не спрашиваю разрешения, Клэри. Нужна твоя помощь. Если не согласишься, я отыщу Майю, попрошу ее отвести меня в лагерь вампиров, где сдамся Рафаэлю. Понимаешь?

Клэри уставилась на Саймона, чувствуя, как пульсирует кровь в пережатых артериях на запястьях. Во рту ощущалась горечь; Клэри облизнула пересохшие губы.

– Чем тебе помочь? – шепотом спросила она.

Саймон ответил, и Клэри посмотрела на него неверящим взглядом. Замотала головой, так что волосы разметались по лицу:

– Нет. Это сумасшествие, Саймон. Это не дар, а проклятие...

– Не для меня, пожалуй, – сказал Саймон. Он посмотрел в сторону толпы, и Клэри заметила там Майю. Волчица смотрела на них с неприкрытым любопытством. Как быстро, чересчур быстро все происходит. – Это меньшее из зол, Клэри.

– Нет...

– Вряд ли мне будет больно. В смысле, я уже наказан: ни в церковь сходить, в синагогу, ни к... в общем, ни помолиться, ни состариться. Я вырван из жизни. Вряд ли что‑то изменится.

– А вдруг?

Саймон отпустил ее руки и приобнял за талию, вытащив из‑за пояса стило. Протянул стержень подруге и попросил:

– Клэри, ради меня. Пожалуйста.

Негнущимися пальцами Клэри приняла стило и приставила пишущим кончиком ко лбу Саймона. Это первый знак, говорил Магнус. Самый первый. Вызвав в уме образ руны, Клэри повела стило, как ведет партнершу танцор с первыми аккордами музыки. На лбу у Саймона проявлялись черные линии, словно распускающийся бутон на экране при перемотке фильма, и, когда Клэри закончила, руку ей жгло. Однако девушка знала: она сотворила нечто совершенное, странное и древнее, как сама история. Руна звездой сияла во лбу у Саймона. Вампир ошеломленно провел рукой над бровями.

– Жжется, – сказал он.

– Не знаю, что выйдет в итоге, – прошептала Клэри. – Какой будет побочный эффект.

Криво усмехнувшись половинкой рта, Саймон погладил ее по щеке:

– Поживем – увидим.

 

Глава 19

Пенуэл [15]

 

Большую часть дороги Майя молчала, глядя себе под ноги и морща нос. Наверное, путь вынюхивала. Странная привычка, но полезная. И как бы быстро ни шагала волчица, Саймону не было нужды ускорять шаг, он легко поспевал за ней. Даже когда Майя, достигнув протоптанной тропинки в лес, побежала – легко и бесшумно, низко пригибаясь к земле, – Саймон без труда взял ее темп. Вот они, прелести вампиризма.

Тропинка закончилась слишком скоро; лес постепенно сгущался, из‑под земли, покрытой опавшими листьями, появились спутанные корни. Звездное небо спряталось за кружевом переплетенных ветвей.

Выбежали на опушку, усыпанную валунами и кучками листьев, словно кто‑то прошелся по земле гигантскими граблями. Камни сверкали в лунном свете подобно квадратным зубам.

– Рафаэль! – позвала Майя, рупором приложив ко рту ладони. Кричала она так громко, что проснулись птицы на верхушках деревьев. – Рафаэль, выходи!

Тишина. Потом зашелестели тени. Застучало, и кучки листьев взметнулись небольшими торнадо. Майя закашлялась, отбиваясь от них.

Ветер погас так же резко, как начался. В нескольких шагах от Саймона стоял Рафаэль в окружении бледных приспешников, неподвижных в лунном свете, словно деревья. Невыразительность на их лицах граничила с неприкрытой враждебностью. Некоторых Саймон узнал: маленькую Лили и блондинистого Джейкоба; их узкие холодные глаза. Прочих вампиров Саймон видел впервые.

Рафаэль выступил вперед. Кожа его была желтовата, вокруг глаз залегли черные круги, но при виде Саймона мальчик улыбнулся.

– Светолюб, – выдохнул он. – Явился.

– Я пришел, – ответил Саймон. – Сдаюсь, а значит, все готово.

– Далеко не всё, светолюб. – Рафаэль посмотрел на Майю. – Ликантроп, беги к вожаку и передай мои благодарности. Дети ночи выйдут биться на равнине Брослин.

Лицо Майи окаменело.

– Это не Люк...

Саймон поспешил ее перебить:

– Майя, все хорошо. Иди.

Глаза волчицы озарились печальным блеском.

– Саймон, подумай. Ты не обязан...

– Нет, обязан, – твердо возразил вампир. – Спасибо, что проводила, Майя. Теперь иди.

– Саймон...

Тот едва слышно предупредил ее:

– Если не уйдешь, нас обоих убьют, и все окажется напрасным. Иди давай. Пожалуйста.

Кивнув, Майя развернулась, на ходу перекидываясь волком. Еще секунду назад она была стройной девушкой с заплетенными в косу волосами, а в следующую – она уже волк, который на всех четырех убегает в чащу.

Проводив ее взглядом, Саймон обернулся и чуть не вскрикнул – в нескольких дюймах от него стоял Рафаэль.

Вблизи на щеках мальчика виднелись красноречивые следы голода. Вспомнив, как в «Дюморе» из темноты возникали лица, как шелестел в пустоте смех и пахло кровью, Саймон вздрогнул.

Рафаэль взял Саймона за плечи – хватка его обманчиво тонких рук оказалась железной.

– Запрокинь голову и посмотри на звезды. Так будет легче.

– Все‑таки убьешь меня, – сказал Саймон. К собственному удивлению, ни страха, ни возбуждения он не испытывал. Время потекло медленно, и мир предстал перед Саймоном с поразительной ясностью: каждый листик, каждый камушек на прогалине виделись целиком и очень четко.

– А ты как думал? – ответил Рафаэль. Немного грустно, пожалуй. – Ничего личного, поверь. Как я сказал прежде, в таком виде ты для нас слишком опасен. Знать бы заранее...

– Ну да, ты не позволил бы мне восстать из могилы.

Рафаэль посмотрел в глаза Саймону:

– Каждый выживает как может. Не только люди. – Он оголил клыки, похожие на два тонких лезвия. – Не дергайся. Я быстро, – сказал Рафаэль и подался вперед.

– Постой, – сказал Саймон, и Рафаэль отстранился, нахмурившись. – Постой, – увереннее попросил Саймон. – Я тебе покажу кое‑что.

Рафаэль зашипел:

– Перед смертью, светолюб, не надышишься.

– Я и не пытаюсь. Просто взгляни сюда. – Саймон откинул со лба челку, понимая, как глупо и театрально выглядит этот жест. Саймон вспомнил бледное, отчаянное лицо Клэри, стило у нее в руке... Ну, хотя бы попытался. Ради нее.

Эффект вышел поразительный, моментальный. Рафаэль отшатнулся, как от распятья.

– Кто это сделал с тобой, светолюб? – сплюнул он.

Саймон в ответ уставился на Рафаэля. Он не знал, чего ожидать, но такой реакции точно не предвидел.

– Клэри, – сам себе ответил Рафаэль. – Ну конечно. Лишь наделенный ее силой сумеет пометить вампира... таким вот знаком.

– Каким «таким»? – спросил из‑за спины у Рафаэля Джейкоб, стройный парень. Прочие вампиры пялились на Саймона со смесью непонимания и страха на лицах. Что напугает Рафаэля, пугает и их.

– Этот знак, – ответил Рафаэль, по‑прежнему глядя на Саймона, – не из Серой книги. Он старше изложенных в ней рун. Это один из древнейших символов, начертанных рукой самого Творца. – Он хотел было прикоснуться к метке, но рука замерла, едва поднявшись, и опустилась. – Я слышал о них, правда, никогда не видел. Этот знак...

– «Зато всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро, – процитировал Саймон. – И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его»[16]. Можешь попытаться убить меня, Рафаэль, хотя я не советую.

– Каинов знак? – недоверчиво спросил Джейкоб. – У тебя на лбу Каинов знак?

– Убей его, – велела рыжая вампирша, стоявшая рядом с Джейкобом. Говорила она с сильным акцентом, похожим на русский. – Все равно убей.

На лице Рафаэля смешались две эмоции: ярость и недоверие.

– Нет. Всякий ущерб, причиненный ему, вернется, семикратно усиленный. Такова природа знака. Впрочем, если кто‑то желает рискнуть – милости прошу.

Никто не шевельнулся.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: