Колонна Харни из шестисот человек достигла реки Норт-Платт 2 сентября, где был разбит лагерь. Солдаты спустились по крутому спуску с плоскогорья в глубокое ущелье под названием Лощина Золы, наслаждаясь удобством этого “оазиса пустыни”. Этот известный ориентир на тропе, смежный с долиной реки Норт-Платт, был больше известен своей хорошей водой, чем сожженными деревьями, большинство которых исчезло в походных кострах эмигрантов. 1
Там же, но в шести милях к северо-западу, расположилась деревня брюле. Ранее, на тропе, экспедиция встретила проходящий гражданский караван, который сообщил о небольшой ссоре с жителями этой деревни. Отряд молодых лакота вошёл в лагерь фрахтовщиков в Лощине Золы, потребовав продовольствие, и, получив отказ, нагло опрокинувших кофейник. Этот рассказ только доказал Харни, что это была враждебная община. Лагерь состоял приблизительно из сорока палаток, из которых тридцать три могли быть замечены с высокого обрыва у входа в Лощину Золы. Используя правило пограничных жителей, считавших десять человек на типи, Харни знал, что в деревне было около четырёхсот жителей, из которых приблизительно сто двадцать были воинами. 2. Кроме того, лидером деревни, как известно, был Маленький Гром; он и его последователи были вовлечены в избиение отряда Граттана и другие преступления. Харни, должно быть, благословил такую удачу.
Харни решил напасть на следующий день, в понедельник, 3 сентября. Затем он собрал своих офицеров, якобы, выслушать их мнения, хотя встреча была больше посвящена развертыванию его плана. Сначала, он приказал Филипу Куку и его четырем ротам кавалерии – роты E и K Второго Драгунского полка, батарея G Легкой Артиллерии, и рота E Десятой Пехоты — выступить в 3 утра, пересечь Норт-Платт, и занять позицию к северу от индейской деревни, в направлении любого ожидаемого отступления. Пехота майора Олбемэйрла Кэди, под командованием самого Харни, выступает через час, также пересекает реку, и начинает атаку с юга. Услышав выстрелы, конница присоединяется к нападению с тыла; если она будет обнаружена до сигнала, то может начать атаку без пехоты. Хотя Кук согласился с планом, этот маневр оказался гораздо труднее, чем задумывался. 3
Кук передал план командирам своих рот. Он спросил капитана Олбиона Хоу, Четвертая Артиллерия, смогут ли его артиллеристы, недавно ставшие кавалерией, выполнить задачу. Это был окружной обход через неизвестную территорию в середине ночи, задача, достаточно трудная для самой опытной роты драгун. Тем не менее, это была легкая часть задачи. Более трудным было нападение на деревню, в течение которой батарея Хоу и рота Десятой Пехоты капитана Генри Хета будут действовать как конные пехотинцы, то есть, прибывают на поле битвы, затем спешиваются, и ведут огонь пешком. Драгуны лейтенанта Беверли Робертсона (рота E) и капитана Уильяма Стила (рота K) остаются в резерве, пока не получат приказ атаковать верхом. 4. Очевидно, выслушав эти инструкции, командиры эскадронов ответили утвердительно.
Для пехоты, приготовления были просты. Они снова наполнили коробки патронами и были готовы; они выступали в обычный час после трудного дневного марша. 5. Для всех, это была короткая ночь отдыха.
* * *
На рассвете сиу оказались в западне, в которой индейцы никогда не оказывались прежде. Уильям Чэндлесс, Визит к Солёному озеру
Солдаты были разбужены до рассвета настолько тихо, насколько это было возможно. Были запрещены громкие разговоры и костры, запрещалось даже закуривать трубку или сигару. Эти ограничения, тем не менее, не относились к генералу Харни. Прежде, чем солдаты выступили, он произнёс речь, настолько незабываемую, настолько яркую, что Уильям Чэндлесс, образованный фрахтовщик, фургоны которого разбили лагерь с армией несколько дней спустя, слышал об этом и записал её. Натан Огастас Монро Дадли, молодой лейтенант, вспоминал её содержание пятьдесят пять лет спустя! Используя грубые выражения, которыми Харни был известен, он гремел: “Это те проклятые красные сукины дети, которые перебили солдаты около Ларами в прошлом году, во время мира. Они убили ваших товарищей, вашу плоть и кровь. Теперь, с Богом, там мы получим их. Не жалейте этих проклятых красных сукиных детей”. 6
Как лейтенант Дадли засвидетельствовал со значительным преуменьшением, “старый генерал был плодовитым богохульником и использовал несколько фраз, чтобы показать свою серьезность”. Чэндлесс, сторонний наблюдатель, дал проницательную оценку настроению солдат, когда записал, “солдаты... ненавидят индейцев, потому что они вынуждены переносить на равнинах всевозможные лишения во время бесплодного похода туда-сюда”. 7
Отряд Кука оставил лагерь в назначенное время, чтобы окружить спящую деревню. Конница пересекла обмелевший Норт-Платт, и без труда обошла деревню. Как вспоминал один офицер: “Не было никакого волнения, никакого шума, никаких транспортных фургонов, создающих беспорядок и шум... Парными колоннами, иногда удваиваемыми при остановках, мы быстро шли.... ”. 8. В конечном счете, кавалерия спустилась с плоскогорья к северу от реки в долину ручья Синей Воды, где брюле разбили свой лагерь. На рассвете солдаты достигли этого места. Они были удивлены тем, что увидели.
Перед рассветом, в четыре часа, вторая половина команды Харни, пять рот пехоты под командованием майора Кэди, оставила лагерь. Она была во главе с капитаном Джоном Тоддом (рота A), капитаном Сэмюэлем Вудсом (E), лейтенантом Джоном Макклерином (H); капитаном Генри Вартоном (I), и лейтенантом Робертом Паттерсоном (K). Присутствие капитана Вудса кажется удивительным; за месяц до этого вся его семья, жена и двое детей, умерли от холеры в форте Райли. Отсутствовали капитан Томас Хендриксон, командир роты H, и капитан Ричард Гарнетт, командир роты K. Хендриксон получил приказ остаться в форте Керни, чтобы руководить гарнизоном, а Гарнетт, имея большой опыт с сиу, пропустил экспедицию, вербуя новобранцев на Востоке. Оставленный в Лощине Золы военный лагерь был под руководством капитана Стюарта Ван Влита, помощника квартирмейстера, и лейтенанта Дариуса Кларка, который должен был охранять караван фургонов, сформировавший защитный полукруг. Лейтенант Джордж Болкх наблюдал за складами боеприпасов. Помощник хирурга Акуила Ридджели ожидал своего часа. 9. Эти четверо не были свидетелями разворачивающихся событий.
Харни и его штаб выехали через полчаса и, догнав колонну, вместе выжидали время. Харни хотел, чтобы прошло достаточно времени, пока конница выйдет на позицию. Вскоре его группа пересекла Норт-Платт и направилась на север, следуя вдоль западной стороной Синей Воды, красивого, узкого, извивающегося потока, глубиной всего по колено. Высокий хребет располагался параллельно западной стороны ручья. Сама речная долина была полмили шириной, с множеством небольших холмов, возвышающихся над “болотистой топью”, но колонна “неуклонно и быстро преодолела этот путь”. В трёх милях от деревни рота капитана Тодда вышла в авангард. Солдаты заметили группу из восьми – десяти индейских всадников – подающих сигналы с холма... для кого? Солдатам, чтобы вести переговоры? Жителям деревни, чтобы бежать? Ответ прибыл, когда колонна вышла к деревне брюле. Зная о приближающейся пехоте, которая шла “красивым маршем”, индейцы заволновались, разобрали типи, и начали быстрое отступление вверх по долине. Некоторые из них всё ещё готовили утренний завтрак. К восхищению Харни, они двигались “точно по направлению, где их ожидала конница”. 10
Ко времени, когда колонна вышла к участку деревни, все типи исчезли. Женщины лакота разобрали лагерь, и "самые медлительные" жители уже были в миле от пехоты. Восхищение Харни переросло в сомнение. Что, если конница ещё не вышла на свою позицию? 11
Без ведома командующего и проводника Тессона, назначенного в конницу, другая, небольшая деревня располагалась немного севернее, приблизительно в трёх милях от брюле. Она состояла из одиннадцати палаток оглала, хотя поздние обозреватели считали, что там были миниконжу и шайенны. Неожиданное открытие второй деревни на Синей Воде увеличило марш Кука на десять – двенадцать миль через песчаные холмы, задержав его развертывание. Благодаря Тессону, его команда скрылась в сухом, песчаном овраге, поросшем высокой травой, всего в полумиле к северу от оглала. Там он ждал более двух часов, безупречно выполнив свой маневр. Сам Кук был удивлен таким успехом, “это самый трудный и тонкий вид военных действий..., длительный ночной обход, чтобы иметь элемент неожиданности”. Ему оставалось только ждать сигнал – звук оружейного огня пехоты. 12
Харни, не сознавая местоположение Кука, продолжал беспокоиться. Капитан Виншип возвратился из короткой разведки на восток и сообщил, что грубый ландшафт, должно быть, задержал конницу. Харни решил, что Куку не удалось достичь цели, и боялся, что его мобильная добыча ускользнёт. Поэтому, генерал послал старого проводника Колина Кэмпбелла, который жил на Западе с 1820г, начать переговоры с индейцами и задержать их, хотя позднее он охарактеризовал этот эпизод более пассивно: “последовали переговоры”. 13
Маленький Гром, очевидно, зная об опасности, перед которой оказались его люди, мог только провести переговоры, если Харни согласится остановить свои войска. Вождь выехал к голове колонны “на полной скорости”, чтобы встретиться с генералом. Держа раскрытый зонтик как белый флаг, Маленький Гром спешился и протянул руку для рукопожатия, но Харни отказался сделать это. Вместе с Кэмпбеллом эти двое говорили полчаса. Задача была выполнена. Последователи Маленького Грома сделали паузу в середине отступления. Беседа, тем не менее, оказалась немного односторонней. Как и в "разговоре" с лейтенантом Граттаном в предыдущем году, армия предъявила требования, которые не могли быть выполнены. 14
Харни отчитал вождя за индейские ограбления, особенно за уничтожение отряда Граттана, убийство почтальонов и предупредил, что “час возмездия настал”. Далее последовал ультиматум: выдать всех молодых людей, виновных в этих событиях, или последует нападение. Маленький Гром выражал мир, но признал свою неспособность удержать молодых воинов под контролем. При этом он не мог выдать ни одного из подразумеваемых убийц. Снова Маленький Гром предложил Харни руку, которую тот вновь отказался пожать, говоря, что “он не может пожать руку человека, с которым ожидал сразиться через несколько минут”. 15
Поскольку этот обман приближался к заключению, расположение драгун все еще было неизвестно. Харни сказал: “Вы посылали за мной, чтобы провести переговоры или сразиться, и теперь вы убегаете”. 16
Маленький Гром ответил, что "он не хотел сражаться”, и что “он боялось говорить с таким большим количеством солдат”. Он не отрицал, что его община была вовлечена в сражение с Граттаном и убийство почтальонов, но он не мог понять эту концепцию коллективной вины. “Если мы такие плохие, почему мы здесь? Почему не ушли, подобно другим индейцам?” Кроме того, добавил Маленький Гром, “агент (Томас Твисс) послал за ним”. 17
Харни пропустил этот аргумент. Лейтенант Уоррен слышал его ответ: “Ваш Большой Отец (президент) заплатил вам, чтобы вы держались вдали от этой дороги, и позволяли проходить его детям... Что касается индейского агента, он (Харни) не возражает против того, что он говорит, поскольку его слова не больше, чем лай собаки в прерии”. Харни заключил, что перед ним были те индейцы, которые “напали на 30 наших солдат в Ларами, и уничтожили их.... Никто не помог им. Теперь он был готов сразиться... Он прибыл сюда именно за этим”. 18
Волнение вспыхнуло далеко на севере, и Харни подозревал причину. Он прервал разговор и приказал, чтобы Маленький Гром возвратился к своим людям и подготовился к сражению. Расположившись на всех окрестных холмах, индейцы наблюдали переговоры с расстояния в полмили. Вскочив на лошадь, Маленький Гром “за несколько минут возвратился на свою позицию, которую он занимал до переговоров”. 19
Прежде, чем вождь покинул переговоры, Харни спросил Тодда о готовности. Тодд и его стрелки были готовы. После того, как Маленький Гром уехал, генерал, а не майор Кэди, приказал, чтобы пехота начала наступление. Стрелки Тодда впереди, Маклери слева, и две роты остались в резерве. Едва Маленький Гром достиг своих людей, как Харни отдал приказ стрелять. Тодд написал: “Едва эти слова были произнесены, как раздался лязг винтовок моей роты, и ‘Кампания Сиу’ началась всерьез”. 20
* * *
Я никогда не видел в своей жизни ничего более прекрасного. Корреспондент Миссури Репабликан, 27 сентября 1855г.
Как сообщил неизвестный корреспондент, ставший свидетелем начала схватки, план Харни удался. Две роты пехоты “продвинулись поперек долины и потока, и атаковали высоты на противоположной стороне”, стреляя из дальнобойных винтовок. Капрал Юджин Бэндель записал: “Их стрелы и пули, выпущенные из кремневых ружей, не могли достать нас”. Современные ружья, которые летом так эффективно валили могучих бизонов, погнали дрогнувших индейцев в сторону конницы. 21
Однако Кук был обнаружен индейцами с высокого холма. Хотя деревня оставалась на расстоянии в одну милю, женщина и двое детей не стали ожидать результатов переговоров. Наткнувшись на солдат, они поспешили обратно и забили тревогу. Кук все еще ожидал сигнал. Теперь, некоторые воины, “разодетые в свои военные уборы”, выехали к солдатам с намерением сразиться. Такая храбрость – классический пример арьергардных действий лакота, отвлекающих врага и защищающих своих женщин и детей – впечатлила Кука (“Возможно, я разрушил их план”), но он не поддался приманке. 22
Услышав первый залп, кавалеристы вскочили в сёдла и поехали вперед в колонну по четыре. Один старый драгун вспоминал, как Джон "Янки" Салливан, “лучший горнист”, протрубил атаку, и “мы помчались галопом”. На юге, “пехота, заметив, что драгуны атакуют, издала вопль, который эхом разлетелся по всей долине”. На южном фланге пехотинцы Харни продолжали стрелять с расстояния в полмили, а индейцы не могли ответить им. 23. В тот день Тодд записал в своём дневнике:
“Сначала индейцы спокойно отнеслись к нашей атаке, считая, что мы не сможем достать их на таком расстоянии, но очень скоро они пробудились от своей апатии близостью свинцовых гонцов, посылаемых нами, и немедленно ускорили свой марш”. 24
Как только кавалерия пересекла реку, Кук приказал лейтенанту Томасу Райту, своему адъютанту, передать Хету: Выберите самый лучший маршрут вниз по долине, и займите эту позицию, чтобы блокировать вражеское отступление. Кук укрепил роту Хета, насчитывавшую приблизительно тридцать новичков, десятью драгунами из роты Е Робертсона, которая находилась в резерве во время атаки. 25. Окружение индейцев завершилось.
Кавалеристы пустили в ход огнестрельное оружие, что привело “к беспорядочной борьбе”. Как и пехота Харни, конные артиллеристы и пехотинцы также имели дальнобойные винтовки. Драгуны использовали карабины и револьверы. Тем не менее, новое оружие обнаружило новые проблемы. Кольца, к которым крепился ремень карабина, оказались дефектными, и многие сломались во время атаки; впоследствии, несколько Шарпсов были потеряны. 26. Пытались ли драгуны искать своё оружие в высокой траве, не известно.
* * *
Какое-то время они смело противостояли нападению. “Сражение в Лощине Золы: Воспоминания Генерала Дадли”, Эли Пол, редактор.
Вооруженные только кремневыми ружьями, луками и копьями, оглала отступали на юг от своей небольшой деревни к гребню на западной стороне долины. Брюле бежали с юга, и также искали убежище на высоком гребне – ещё один классический приём лакота – почти инстинктивная защита попавших в ловушку. 27
Но эта отсрочка оказалась недолгой, так как рота капитана Стила блокировала последний путь к спасению на западе. Яростный огонь, обрушенный на них Легкой Артиллерией из винтовок и револьверов, остановил индейцев и заставил обороняться. 28. Пойманные в клещи, осажденные индейцы искали укрытия за своими лошадьми.
Чокавин, теща Железной Раковины, и единственный из участников лакота, которая оставила детальную историю событий 3 сентября, рассказала запутанную, одностороннюю историю событий с точки зрения простой женщины. “Когда я увидела, что не будет никакого мира, я побежала, бросив все вещи, даже мое одеяло... Дым и пыль сражения почти ослепили меня”. 29
Чокавин оказалась не более удачливой, чем большинство оставшихся в живых. Один свидетель сражения упоминал, что индейцы потеряли “все, что имели”. 30
Солдаты преследовали индейцев по пятам. Майор Кэди, имея только роту I капитана Вартона, Шестая Пехота, переместился на север долины, “к месту, где можно было перехватить отступающих индейцев”. Тем не менее, расстояние оказалось чрезмерным для “эффективного огня”, даже учитывая дальнобойность новых винтовок, и солдаты Кэди прекратили стрелять. Однако он продолжил преследование, и пехотинцы убили еще одного индейца и захватили четырех женщин. 31
Бегущие лакота попали под оружейный огонь пехоты: “Мы мчались, стреляя в них из наших винтовок, выбивая их из сёдел, справа и слева. Они столпились в большую и компактную группу, и когда их люди падали, другие заменяли их”. 32
Если это описание огня пехоты кажется диким, убивающим людей всех полов и возрастов, то таким оно и было в то время. Лейтенант Уоррен осторожно продвигался вперёд вместе с генералом Харни и ещё одним офицером, “ни один из них не мог двигаться, не вызывая на себя огонь пехоты”. Не менее пугающим было случайное избавление Дезомета, полукровки и армейского проводника. Он сопровождал драгун, но был принят людьми Тодда за врага. Он сдал оружие, а его знакомые поручились за него. 33
Вскоре сражение удалилось от пехоты, стрелки прекратили обстрел, и опасность дружественного огня испарилась. Харни, его штаб и истощенная пехота перегруппировались на высоких холмах, чтобы следовать за движением конницы. Чтобы поддержать их, пехотинцы дали троекратное приветствие своим товарищам кавалеристам. 34
Хотя спастись можно было в северном направлении, большая часть оставшихся в живых спустилась с гребня, направилась на северо-восток, и пересекла ручей около позиции роты Хета. Они искали спасение в “единственном направлении, теперь открывшемся перед ними, на левом берегу этого потока”. 35. Однако, до сих пор безупречно исполненный план Харни начал давать сбои.
Во-первых, Хет выбрал неудобную позицию — “Плохую Топь”, под каким именем она позже появилась на карте поля битвы лейтенанта Уоррена — где было невозможно маневрировать и остановить поток беженцев. Теперь ручей Синей Воды работал на индейцев; его крутые берега, три - четыре фута высотой, представляли препятствие неопытным наездникам. Конные пехотинцы Хета спешились и открыли огонь с дальней дистанции. Хет сообщил о "непослушных" лошадях, и не возможности преследования. Он послал лейтенанта Дадли командовать остатком роты, которому удалось обнаружить лучшую переправу в 150–200 ярдах к северу от Плохой Топи. Тем не менее, кавалеристы Стила и Робертсона продолжали преследование, когда Кук спустился в долину со своим штабом и санитарами, и повторно развернул две роты драгун. 36
Во-вторых, хотя драгуны быстро выполнили приказ Кука, артиллеристы капитана Хоу, посланные в преследование, не сделали этого. Лейтенант Джон Менденхол, Четвертая Артиллерия, назначил коноводами часть своих людей пока остальные сражались пешком, “посчитав странным, что мы не последовали за драгунами”. Так же сделали остальные подразделения еще на поле битвы. 37
Джон Салливан, главный горнист Второго Драгунского полка, просигналил “На лошадей” и "Вперёд" не больше, чем на расстоянии в сто ярдов от них! Служа санитаром Кука, горнист Патрик Уолш, рота K Второго Драгунского, достиг позиции Хоу спустя десять минут после ухода Кука с приказом “выступать”. Но Кук, не получив никакого ответа этих лодырей, в отчаянии поскакал к Харни и спросил его, почему он остановил роту, чего, конечно, агрессивный генерал не делал. Тем временем солдаты Хоу были в седле; они отдалились от своих лошадей на расстояние более пятисот ярдов, а животные были напуганными беспорядком движения и сбором добычи, типа бизоньих шкур. Спустившись в долину, артиллеристы только усложнили ситуацию, бесцельно ища легкий брод через Синюю Воду. Адъютант Райт, который был послан Куком, чтобы переместить Хоу вперед, нашел его роту "отдыхающей" – слишком поздно, чтобы отправляться в погоню. 38
Один свидетель упомянул эти "случайности", прокомментировав, “что некоторые ошибки этого плана, возможно, было избежать”. Разгневанный Харни заявил, что Хоу “не стоит того пороха и свинца, необходимого, чтобы расстрелять его... Я возлагаю всю вину на этого товарища”. Так он и сделал, две недели спустя. 39
Большинство роты Хоу, в конечном счете, выступило в преследование, но было обременено заключенными, двумя раненными товарищами, и захваченными животными. 40. Но участие Хоу не было необходимо. Отступление превратилось в бегство. Чокавин, индейская женщина, вспоминала: “Когда я посмотрела вокруг, то увидела, что солдаты скакали за группами стариков, женщин и детей, спасавших свои жизни. Некоторые спустились в долину, но натолкнулись на солдат и были убиты. Казалось, не было ни одного места, чтобы укрыться. Повсюду валялись раненные лошади; некоторые из них пытались встать, но не могли. Если бы я могла найти раненную лошадь, которая могла идти, я бы могла спастись”. 41
Индейцы рассыпались на маленькие группы и бежали на северо-восток. Их преследовала конница — от трех до двенадцати миль — и "стреляла и рубила всех, кто попадался на пути”. Несоответствие расстояний можно объяснить действиями арьергарда, который был занят воинами, стремившимися задержать преследующих драгун. 42
Индейцы достигли холмов и залегли. Драгуны, которые были верхом, преследовали их, но не смогли выбить индейцев, не понеся потерь, и отошли. Один драгун заявил, что сражение продолжалось четыре с половиной часа; другой вспоминал, что он провёл в седле, начиная с первого выстрела, пятнадцать часов, другими словами, с рассвета до заката. 43
Рассказы о проявленной доблести во время сражения на Синей Воде отсутствуют. Для солдат, возможно, это была хорошая возможность пострелять. “Преследование женщин, как признано”, прокомментировал Кук, “было возложено на моих людей”. Трудность отличить мужчин от женщин была старым оправданием солдат во всех индейских войнах, и Синяя Вода не была исключением. Кук также обвинил индейских женщин в стрельбе по солдатам; например, лейтенантом Дадли попытался убедить двух женщин сдаться, но они выстрелили в него два раза и бежали. 44
Такое сопротивление, конечно же, не было случайным для женщин лакота. Чокавин вспоминала: “Я оглянулась назад, чтобы разглядеть, кто меня преследует. Один солдат прицелился в меня. Если бы я не повернулась в этот момент, он выстрелил бы мне прямо в спину, но повернувшись, пуля попала мне в живот, ниже пояса... Пуля сделала борозду приблизительно шесть дюймов. Мои кишки высовывались из зияющей раны, когда я упала”. 45
Удовлетворенный, солдат поскакал дальше; женщина изо всех сил пыталась спастись. “Я увидела поблизости яму и поползла к ней... Я заползла в яму и укрылась перекати-полем, которые были вокруг. Я оторвала широкий рукав от моего платья и заткнула им рану, чтобы остановить кровотечение. Я провела там весь остаток дня”. 46
Существует немного примеров индивидуальной храбрости, проявленной в тот день, главным образом, индейцами. Вскоре после переговоров между Харни и Маленьким Громом началась атака пехоты. Капитан Тодд заметил: “Один воин выскочил из толпы, и, приблизившись к нам, помчался параллельно нашей линии, приблизительно в 300 ярдах. Бедняга! На что он надеялся, какой шанс остаться невредимым от сотен минье, выпущенных в него, когда он безрассудно бросал нам вызов, то прижимаясь к шеи лошади, то гордо выпрямляясь и крича. Этот смелый парень и его лошадь спустились с гребня и исчезли. Любопытно! Он убит? Кто знает!” 47
Кто знает, действительно ли этот храбрый человек выжил или погиб? Тот же самый вопрос возник среди солдат о Маленьком Громе, действия которого в тот день после возвращения к своим последователям остаются неизвестными (он выжил). Железная Раковина и Пятнистый Хвост заслужили восхищение своих людей, героически сражаясь бок о бок. Для Железной Раковины, старшего из двух, сына вождя и второго лидера этой деревни, возможно, это был поворотный момент, к которому он не был готов. В 1843г именно он вел большой отряд брюле, который неожиданно атаковал деревню пауни в восточной Небраске, вынудив жителей отчаянно защищаться. Для Пятнистого Хвоста, воина и будущего главного вождя брюле, сражение только усилило уже внушительный список военных побед. Он выжил в сражении на Синей Воде, получив четыре раны, две из них от пистолетных пуль, которые прошли через его тело; он бежал на драгунской лошади, по-видимому, ранив или убив солдата. Через несколько месяцев Пятнистый Хвост совершил еще более храбрый поступок. 48
Храбрость индейских воинов заслужила уважение лейтенанта Уоррена. “Загнанные в угол они превосходно защищаются”. Пример отчаянного рукопашного боя позже рассказал один из гражданских погонщиков Бим. Один индейский воин, “которого посчитали мертвым, и имевший смертельную рану, поднялся и выстрелил в солдата. Тогда подошёл другой солдат, чтобы прикончить его саблей. Когда солдат ударил его, индеец отразил удар своим ружьём, таким образом, сломав саблю у рукояти. Затем один офицер решил разобраться с ним и подъехал к нему. Индеец схватил сломанную саблю, и чуть не отрубил ногу офицерской лошади. Наконец, индеец был убит выстрелом из револьвера”. 49
Точно так же, и более правдоподобно, Кук и его штаб часто останавливались, чтобы убить “прятавшегося индейца, который, из укрытия, раздражал нас стрелами, которые только ранили лошадь”. Немного удивляет то, что принципиальный Уоррен чувствовал отвращение к рассказам о доблести, полученных от своих товарищей, “которых было слишком мало, убивших кого-то из убегающего противника”. 50
Есть одно место на поле битвы, которое символизирует зверство и ужасы войны. Это был очаг последнего сопротивления, “Яма Хадсона”. Небольшой остаток общины остался на склонах вершины и спрятался там, вырыв окопы и построив бруствер; густой подлесок скрывал их укрытие. На них обрушился огонь пехоты и отделения из пятнадцати конных артиллеристов 1-ого лейтенанта Ричарда Драма, посланного капитаном Хоу. Два артиллериста были убиты здесь, а их мстительные товарищи обстреливали укрытие в течение пятнадцати минут. Первого лейтенанта Эдварда Хадсона, Четвертая Артиллерия, позже упрекали, вероятно, по ошибке, за нападение. Его солдаты подобрались к краю и открыли беспорядочную стрельбу. Солдаты прекратили огонь только после того, как услышали пронзительный крик ребенка. Среди неглубоких ям, дыма и беспорядка, они нашли двух мертвых мужчин, семь женщин и трех детей; оставшиеся женщины и дети, некоторые из них были серьёзно ранены, были взяты в плен. Драм отметил этот участок, как “самый высокий холм”, место, с которого генерал Харни также хотел наблюдать заключительную атаку драгун, преследующих индейцев на север. Этот высокий холм в долине Синей Воды теперь называют Холмом Гремучей Змеи. 51
* * *
Это был захватывающий день для нас, и кровавый для сиу.
Журнал капитана Джона Тодда, редактор Рей Маттисон.
После того, как стрельба прекратилась, был произведён подсчёт потерь. Из трехсот – четырехсот индейцев, восемьдесят шесть были убиты, пятеро ранены, и около семидесяти женщин и детей были захвачены. Потери солдат – четверо убитых, семеро раненых и один пропал, вероятно, был убит, хотя армейский хирург подозревал, что не все “раненные” солдаты обратились к нему. Позднее, некоторых убитых приписали работе Пятнистого Хвоста. Раненные с обеих сторон были перемещены к берегу Норт-Платт. Лейтенант Уоррен “пытался сделать набросок места сражения, но чувство гуманности не позволило ему сделать это”. 52
Уоррен помог выносить раненых женщин и детей из камней. “Сердце разрывалось, стонущие раненые женщины и кричащие дети, изуродованные пулями”. Это описание раненых индейцев напоминало запись в его дневнике от 3 сентября, сделанном после сражения: “Одна молодая женщина была ранена в левое плечо, пуля вошла выше, а вышла ниже руки. Я посадил ее на мою лошадь. Другая красивая молодая скво была серьёзно ранена выше левого колена, и та же самая пуля ранила ее ребенка в правое колено... Я сделал носилки и поместил на них ее и ребенка”. Это был тот ребенок, крик которого остановил убийство. “Я нашел другую девочку, приблизительно 12 лет, лежащую в ущелье вниз головой, и, очевидно, мертвую; почувствовав ее дыхание, я сделал так, чтобы солдат взял ее на руки; она была ранена в обе ноги. Я нашел маленького мальчика, раненого в ногу и бедро. Я взял его на руки. У него хватило сил обхватить мою шею. С этим жалким грузом мы спустились с холма и разместились на берегу Синей Воды. Я сделал укрытие от солнца и омыл их раны водой”. 53
Навыки Колина Кэмпбелла, начиная с переговоров с Маленьким Громом, оказались особенно ценными в утешении пленников. В конечном счете, все раненые были доставлены доктору Ридджели и его помощнику. Тела мертвых индейцев оставили на поле боя. 54
Когда рассеянные подразделения перегруппировались, появилось больше деталей. Полковник Кук сообщил Харни о потерях: семьдесят четыре индейца были убиты, пятеро ранены, и сорок три женщины и ребёнка были захвачены (ни один мужчина не был захвачен). 55. Но кто мог проверить точность подсчётов? Лейтенант Уоррен, который повторно посетил поле битвы через несколько дней, отметил: “Индейцы были убиты далеко друг от друга, в ситуации, где мертвые тела не могли быть легко замечены, и было почти невозможно сделать точную оценку. Я подходил очень близко к одному телу несколько раз, и не замечал его четыре дня, пока мое внимание не привлекла стая воронов”. 56
Капрал Бэндель добавил: “Как только индеец падал с лошади, мертвый или раненый, другой вскакивал на его пони, чтобы спасти свой скальп, забрасывал его тело на собственную лошадь, и мчался прочь, подобно ветру”. В сообщении о сражении несколько дней спустя, число убитых индейцев выросло до ста пятидесяти. Это был первый предшественник поздней дезинформации о Синей Воде, которая появилась в печати. 57
Относительно солдатских потерь, сержант Хили из роты E, Второго Драгунского полка, был дважды ранен копьем. Из других жертв, девять солдат были из роты К капитана Стила. Кавалерия Кука имела одиннадцать убитых лошадей, и две пропали. Пехота Кэди не сообщила о жертвах. 58
Имена убитых солдат – Томас Кэррол и Роберт Фитцпатрик, оба из Четвертой Артиллерии, Александр Лил (или Лэйл) и Чарльз Макдональд, оба из Второго Драгунского. 59. Как заметил один офицер: “Драгуны, как видите, сделали всё дело”. 60. Капитан Уильям Гарднер, находясь со Второй Пехотой в форте Пьер, позже выражал свои сомнения в письме домой. “Индейцы говорят, что очень немногие из их воинов были убиты; убиты были, главным образом, женщины и дети. Из всей правды, я не знаю ничего. Возможно, во время сражения были убиты не только четыре солдата, один из которых был застрелен скво. То, что индейцы не ожидали нападения – факт, иначе они послали свои семейства в безопасное место, что является общепринятым”. 61
Сиу потеряли не только людей, но и всю собственность перед наступающей зимой. Бегство вызвало потерю почти всего имущества индейцев, так что шесть – восемь фургонов “постоянно доставляли в лагерь все ценности”. Они включали “очень много лошадей” (по крайней мере, пятьдесят) и “мясо бизонов, достаточного, чтобы снабдить целую роту в течение некоторого времени”, а так же продовольствие и три типи для пленных. Ещё больше было разрушено и уничтожено по приказу Харни, под руководством Кэди, и благодаря работе восьмидесяти человек. 62. Потеряны были “несколько красивых вигвамов, новых, восемнадцать футов в окружности, и высотой двадцать футов. Внутри было сушеное мясо бизонов, завёрнутое в шкуры, сложенное в три фута высотой вокруг внешней стороны”. 63
Большие запасы мяса и шкур были сожжены. Один старый солдат вспоминал, “что последнее было более печально для индейцев, чем потеря более половины всех мужчин”. 64
Почти чудом удалось спасти целый фургон индейских вещей. Лейтенант Уоррен собрал мешки, погремушки, мокасины, ножны, лошадиную упряжь, детские куклы и многие другие предметы индейского искусства, которые теперь хранятся в Смитсониановском Институте. 65. Также были обнаружены одежда и снаряжение солдат Граттана, газеты ограбленной почты, индейские изображения этого инцидента и два скальпа, возможно, белых женщин, “которые”, по мнению Харни “достаточно характеризуют людей, с которыми я должен был иметь дело”. 66. В другом месте, один драгун отметил солдатские трофеи: “Все наши парни теперь имеют причудливые индейские украшения”. 67. В отличие от находок Уоррена, эти вещи, как военные трофеи или свидетельства преступлений, не могут быть представлены публике.
* * *
Я никогда не видел такой прекрасный военный дух. Харни, рапорт от 5 сентября 1855г.
В конце дня Экспедиция Сиу возвратилась в свой лагерь в Лощине Золы. Здесь похоронили убитых и оказали помощь раненым. Для генерала Харни закончилось время рассеивать ожидания; теперь пришло время сообщить о своём успехе. Его рапорт был щедр на похвалы. Кэди и Кук “рьяно и разумно выполняли распоряжения”. Хет, Робертсон, Стил и Тодд были “в самом близком контакте с врагом”. Паттерсон, Вартон и Вудс “показали эффективную службу в резерве, приняв активное участие в бою”. Даже Хоу был упомянут; он “участвовал в начальной стадии сражения, но не принимал никакого активного участия в преследовании”. 68
Фактически, все офицеры были упомянуты в этом и других сообщениях. Буфорд и Райт “показали хорошую службу”. Драм, Дадли, Хадсон, Менденхол, лейтенант Томас Хайт и лейтенант Генри Ливингстон (последние двое служили во Втором Драгунском полку) “оказали эффективную помощь своему командующему”. Лейтенант Маршал Полк, адъютант, и капитан Виншип, “в передаче моих приказов исполняли свои обязанности с рвением, и энергией”. Доктор Ридджели был “неутомим в своём внимании к страданиям раненых, и наших солдат, и наших врагов”. Лейтенант Уоррен был “более других занят, до и в течение боя, занимаясь разведкой страны и врага”. Тессон, гражданский служащий, получил самую большую похвалу. Харни сообщал: “Его навыку проводника, его знанию характера и привычек врага, я приписываю большую часть успеха, полученного в деле”. Даже офицеры в лагере получили внимание, особенно квартирмейстер Ван Влит и офицер артиллерии Болкх. Возможность быть причастными к такой победе не могла быть упущена. 69
Полковник Кук отметил: “Вся конная пехота и почти все драгуны, недавно завербованные и ни разу не использованные в деле, и рота артиллерии, превращённая в кавалерию, были вооружены новым оружием. При таких обстоятельствах они превзошли мои ожидания, и в ночном марше, и в атаке, и в преследовании, и, проведя тринадцать часов в седле, показали себе хорошими солдатами”. Последовали награждения; в частности, солдаты, “и их превосходные офицеры заслужили благодарность, по кра