Стиховщикам и другим людям,




Не признающим vers libre

- стихотворение -

 

Нет, нужны коррективы –

В расхожее мнение,

Мол без рифмы в стихе нет нужды.

Поэтический дар

Мол

Ударять парой строчек,

Чтоб стелилися гладко, скатертью на столе.

Но бывает иначе,

Кто-то должен сознаться,

Охрабрев,

На голубом глазу…

Что, чтобы рифмовать

"рожки" да "ножки",

Не надо ни ума, ни особого таланта.

 

Возмущается публика,

Рвёт и мечет лениво.

Слышен выкрик из залы:

«Я так тоже могу!»

Мол прельщения нет.

Слух

Мол

Не ласкает.

И с "морозами" ждут что-то будет ещё.

Что-то алое? Нежное? Пахнущее?

Ан нет, не будет,

Пока в толк не возьмут –

Ведь дело рифмовать

"Чао" с "какао",

Не стоит ни трудов, ни высоких вдохновений.

 

А верлибр,

Как "письмо написать"

Или как фри-джаз!

Начиная от древних,

Так работать умели

Мириады поэтов. Таких как

Артюр Рембо или Уитмен Уолт.

Из сегодняшних есть?

Вот ведь наш Гришковец.

А на все времена,

Всех времён и народов

Пусть побудет конечно же Бук!

 

Что ж, а я

Со своей колокольни

Счёл весомым заметить, что

В таком непростом явлении, как

Стих свободный

Дело вовсе не в рифме,

Право слово,

Не в ней.

 

лето 2014, Май 2015


Пацифист

- стихотворение -

 

Было

«страшно сказать»,

Нынче –

«шатко и валко»

Время бежит.

И какой день подряд:

На столе вместо ужина –

гуманитарка.

В огороде нет грядок –

зарылся снаряд.

 

Во дворе

тишина,

Только гул

канонады.

Останки

убитого

пулей

мяча

У качелей лежат,

перевёрнутых градом.

И «в войнушку»

не носится там

детвора.

 

Пропадают друзья,

Но не «жизнью»,

а «без вести».

Даже знакомых

молчат

номера,

А родня укатила

не в гости,

а в беженцы.

Мёртвый сезон,

глухая пора.

 

Перемирие?

Хе! –

не смешите холёных.

Не нагулялись ещё

допьяна.

Будут шмалять,

пока хватит

патронов.

Птичка упала –

птичке хана.

 

Тем никакие

законы

не писаны.

Во всеоружии,

карты даны,

Чешутся руки,

и но́здрями

искры –

Им воевать

выпирает штаны.

 

Что ж,

раз веселие

С горем

бок о бок –

То ведь

гибридный вопрос.

Горстью пустых

черепичных

коробок

Сложится апофеоз...

 

Нет, избавьте,

нельзя,

невозможно

и дальше.

Почём зря убивать,

почём зря враждовать.

Пусть минуют

теперь уже

Павших

и падших

Те слова,

что давно

пришло время

сказать.

 

Что напомнят...

И кавказцу,

и русскому

Украинцу,

буряту –

целой веси

людей.

Если

вяжет война

Всех

коварными узами –

На сегодняшний день

нет задачи важней:

 

Чтоб отвыкли от лжи

и раздрая не сеяли,

Чтоб умерили пыл

беднота и вожди,

Чтобы снова был мир

на Донецком бассейне!

Чтобы снова был мир!

 

4 марта – 30 июня 2015 г.


Задумчивый кенгуру

- стихотворение -

 

Месяц

под занавес

нынче елеен,

Мягок на вид

и погож.

Вышел на встречу

любимым аллеям,

Солнце щекочет – чихнёшь.

 

Окна лучистых

транслируют зайцев –

Отблеск

на белой стене.

Девушки

неспешно

идут, улыбаются

Сами себе на уме.

 

Да и ты,

разобраться,

пиджак и пуговицы,

Даже портфель на боку.

Нужен аперитив

и тенистая улица

Задумчивому кенгуру.

 

Даже если б

для хохмы

напялил фуфайку –

Всё равно было б

тепло,

Чтоб пройтись

потихоньку

от парка трамвайного

В сторону парка КиО.

 

Побродить среди

зелени зарослей

неги

Где-нибудь сесть

почитать.

И найти на скамейке…

Нет, не купюру!

Самолётик бумажный

– безнадежный пустяк.

 

Наблюдаешь кустов

одеяние,

веток,

Словно ничто

не посыплет из них:

Вслед за ambient-осенью,

будет ambient-лето.

Далее

– ambient-жизнь.

 

2013 г., лето 2015


Видимость

- стихотворение -

 

Слой пелены,

заслоняющий рацио,

Всё ретуширует,

кроме бельма,

Так появляется

галлюцинация –

В сущности, самообман.

Льстит отражение:

«Ваше величество».

Как распинается

ишь.

Видишь себя

только периферически –

В корень не зришь.

 

Красок поток

фокусируют и́рисы,

Располагают,

выводят на свет,

Феноменальную

изобразительность,

Неповторимый

момент.

Если ж всё серо,

буро-коричнево –

Так не бывает,

то бишь

Жизнью любуешься

периферически –

В корень не зришь.

 

Дань красоте –

созерцание, ви́дение

Пристально,

со стороны.

Что оставляет лишь

имажинировать,

Мысленно взглядом

сверлить.

В меру свободна,

мила и не вычурна,

Разве что грустная лишь.

Смотришь на женщину

периферически –

В корень не зришь.

22 Апреля 2014 г.,

Апрель – Сентябрь 2015 г.


Континентальный рубеж

- стихотворение -

 

У ледяного океана,

В основе

древнего хребта

Невозмутимо и упрямо

Расправил плечи

вящий Край.

 

Ему завещана примета –

Устав особенный

велит:

Смыкать собою

части света

В единородный

материк.

 

Произведение

сил природы:

Бесценный дар и

монумент.

Месторожденную свободу

Уносит дальше –

в пенеплен.

 

Но здесь её

оберегают

И горный тын,

и горный щит.

И время мерно

засыпает,

Века облекши

в березит.

 

Где в праэпоху

созидания

Расчленён был исполин,

Гони тоску,

гони стенания –

Пропой

тяжеловесный

гимн!

 

Внизу под толщей

благородный

Неисчерпаемый массив.

Хранятся

гордые породы –

Фундамент

чаяний твоих.

 

И постепенно обретая,

Что суждено,

среди лого́в –

Твоя вершина становая,

Стремись туда

и будь таков.

 

Найди её,

окинуть чтобы,

Как с небосвода

застит диск

На малахитовы чащобы

И тучи цвета

аметист.

 

Над горизонтом

лихо, смело

Ликует ветер:

«Огого́!»

И необузданное гео

Ваяет это

полотно:

 

Тугие недра,

чащи,

горы,

Холмы и ты,

уральский сын.

Не унывай,

живи собою,

Пропой

тяжеловесный

гимн!

 

2014 – 2015 гг.


Джим Моррисон

Лошадиные широты

- стихотворение -

 

Когда тихое море

Облачается

в тяжелые латы,

И его сокрытые,

абортные токи

Порождают

маленьких чудищ…

Плаванию –

хана!

 

Замешательство временно,

И вот уже первое животное полетело за борт.

Копыта

яростно отбивали

Увязавший в зелёном

го́лоп.

Во вздымании грив

го́лов:

«Бр-р-р!»

«Стой, кому…»

«Но! Но!»

«Пшла!» –

В ноздрей

онемелой агонии

Утонченно-изысканной,

И запечатанной на́век.

 

«Horse Latitudes» by Jim Morrison and The Doors
в переводе Сандро Гребнева

Ноябрь – Декабрь 2015 г.


Ночное вождение

- стихотворение -

 

Второй идёт –

До края далеко.

Но я стараюсь,

И в пандан светофору

Поворотник мерцает и цокает,

Цокает и мерцает.

Колесом рулевым ранжирую улицы,

Полотно городское в цветах меццо-тинто,

То отец-мрак провинившейся ночери

Дарит их, балует...

 

Мой маршрут проникает сквозь нечто иное.

Он покато мигрирует вспять по нутру –

По нейронной сети

К точкам доступа памяти,

Что немало теперь:

Освещение Мира,

Номер дома одиннадцать,

За лицей,

Академию,

Дальше вспять:

Двор, скамейка, подъезд

По шестому маршруту,

И где-то

Из далёкого детства спальный район.

 

Пролетающий мимо

Капюшон остановки

Под торшер фонаря

На безлюдье огней:

Одиночные окна и нечастые

Встречные пары.

Переход возле арки

Там безумец гласит:

«Ты можешь бежать,

Но рано иль поздно

Бог собирается срезать тебя!»

 

Чтоб я понял,

Что источник не в улицах

Екатеринбурга-сомнамбулы –

В моем лишь мозгу,

И плутаю там –

Когнитивное странствие.

Моей мысли авто,

И плутаю на нём

От кольца до развязки,

Но надеюсь, что в скорости

выеду

На шоссе.

 

 

Сентябрь – Декабрь 2015 г.


Чарльз Буковски

Хохочущее сердце

- стихотворение -

 

 

Твоя жизнь –

такова, какой есть.

Не расквасься

в промозглой покорности.

Будь начеку,

и выход найдёшь…

Где-то должен быть свет,

Может только лишь луч,

Прорезающий мрак в тёмном царстве.

Будь начеку.

Пусть всевышние выудят шансы…

Приметь их.

Прими их.

Ты не сможешь

оприходовать смерть,

Но не сдохнуть живьём ты в силах…

обычно.

И чем лучше усвоишь ты это,

Тем увидишь вокруг больше света…

Твоя жизнь –

такова, какой есть.

Помни о том, пока живёшь.

Ведь ты молодец,

И всевышние ждут

торжества твоего.

 

 

«The Laughing Heart» by Charles Bukowski

в переводе Сандро Гребнева

Январь 2016 г.


 

 

Челябинск. Гербовое

- стихотворение -

 

Разве ж тень

обернётся на юг,

челеби́?

С нею всякое может

случиться –

До страны городов

и галлийской столицы –

Ты историю эту

прочти, челеби́.

 

Как вздымается медленно

ву́рсовый столб

От исчадья немирного

атома,

Под отеческим, горький

сознавшим урок,

Укоризненным взглядом

Курчатова.

 

Как небесное тело

нагрянет извне,

Оглоушив

внезапным падением.

И от страха мирского

осёдлый башкир

Осенит себя

крестным знамением.

 

«Назвать

бродягою

донским казаком…» –

Чтоб легла

удалая цитата,

Емельяновец как

пришпандорит свой щит

У чугунных ворот

Танкограда!

 

Всё о том же питать

и лелеять вдали,

Под собой ног не чуя,

покуда

Продолжается миг,

и ведёт челеби

Идиллический

профиль

верблюда.

 

Октябрь 2015 – Февраль 2016 г.


Хочется верить

- стихотворение -

 

— Чилла́ут, юзерне́йм…

Что не в силах исправить

И оплакивать лишне,

Чтоб не быть

присобаченным

к опричным коням,

Когда реалии липнут,

как лист банный

К местам бренным,

Когда всюду клеймят и вещают

досадную невидаль,

Расставляя ампирную мебель

б/у в головах.

 

Пропустили на клюшке

– ворота на клюшку.

Осаждённая крепость,

как пойло без крепости:

И народ-правдорубец,

и его барин

– баррель

С замашками барскими,

Обедней постной

яичком желтит,

И портки в стиле «cásualties»:

Носом роют фундамент

– сирийский тюльпан.

Ибо в тренде вокруг

боевое искусство:

Самбо,

Дзюдо…

Оригато, банзай!

 

Бесконечные пропасти

– истории лопасти.

Алармист –

с эсхатологом спорить мастак.

По косой траектории

всё куда-то тележится,

Но хочется верить,

что это не так.

Февраль – Март 2016 г.


Шестнадцать лет спустя

- стихотворение -

 

Окраины сущий,

Прекрасной эпохи расцвет,

В проснувшейся гуще

На смену идёт Вторчермет.

 

Промышленной зоны

Начало и в чём-то венец –

В трамвайном клаксоне,

Трапеции линий и рельс.


Прищурит нахально.

Работа кипит, оттого

Чудно́ и витально

Пускают клубы высоко

 

Фабричные башни.

И лужи наутро пьяны.

Дресс-код без промашки:

Спортивные, в общем, штаны...

 

Воробьиная шайка

На крошево шмо́нит людей

По скверам и паркам,

В порталах его галерей.

 

Следит от пробежки

Четвёрка с ДК РТИ –

Накормит голодные рты

Балконов скворечных.

 

25 Февраля – 27 Марта 2016 г.

 


Письмо (черновик)

- стихотворение -

 

Изучал волю́ты,
фронто́ны,
Архитра́в,
капите́ли,
пиля́стры,
фриз,
А затем и причинное место
Дыбы,
лиру –
Передал за проезд…


Белый тополь растёт над градирней.
«Парк закрыт на просушку».
Аллигатор на стрёме парковки.
Прохудились ботинки,
В магазинах закончился Хлеб-
ников. Беспокойство и страх
Расставляют хэште́ги на окнах
Цокольных этажей.


Мир всё тот же:
Барабаны вращают и в даца́не, и в «Кольте».
Даже в самой простой синекдо́хе
Пребывает он в адском огне суматохи,
Если где-то есть рай –
он отсюда неблизко –
Высоко,
Там, где кот упоённо вылизывал с миски…
Где гоняют чаи космонавты.
Не за чох и не с бухты-барахты
В нашем облике контуры вскользь
Намекают,
Что мы недостойны скульптуры!
Но, возможно, Гончар

нас изымет из глины.
И боимся теперь,
как бы, кончив с последним,
Он не вырубил свет.


В остальном всё не валко:
Возвращаюсь в себя от недавнего гро́гги.
Расставляю бере́жно проколы над «i ».
Открываю все двери
До тех пор, когда музыка смолкнет.
Закрываю все окна
Перед выходом в спящий режим.


То, что "голос нуара" твердит – исподлобья
Перечитка «Шампанское»,
«Ночи белых мышей».
Продолжаю
Уповать на канву
И пенять на медлительность фазы
Для писателя,
латающего злые рассказы,
Коль не знает других
и не битник, конечно.
На заметку себе:
На судьбу челобитник – грешник.


Март – Апрель 2016 г.


Скобари

- стихотворение -

 

«До Опо́цки две верстоцки...» –

Дразнят местных.

Когда всюду на деревьях вскрываются почки,

Распушилась верба и сулит кулич,

Призраки вечевого колокола и судной грамоты

Кличут с площади и привечают со свитой:

 

Эльгу из рода язычников,

И святого, что вернулся во снах,

И того, кто питался мясом христианских,

но убыл голодным,

И европейца, что не сладил со скобой –

Он в другом месте видывал знак.

 

Но о том, что за действо грядёт,

Потаённого вече природу…

О том ведали,

Только головы Кро́ма

в рябых колпаках.

 

И тогда дуновением терпким, простым,

Что оставляет «комариный вал»,

То бишь лёгкую зыбь.

Нас уносит к верховьям Псковы́-реки

До источья и дальше…

 

– Эх, была не была!

Сам я ма́лец сура́жий.

Пропахать целый га –

не лынгу́зить на дню.

На бору хлеб достану

и любую дели́ну

Сдюжу,

по миру не пойду.

 

Только вот всё не то.

Жить на стуже запало.

И тогда, как на радость,

приметши ону́.

Ах, зазноба-зазнобушка.

Глаза черные, карие.

Миловидна, красна,

как соло́ха в пруду.

 

К празднику нарядивши,

да в порядок приведши,

Да купивши подарок ейн –

для почину луда́н.

Гладок шёлк, бахрома –

пусть для всех узоро́чит.

Караво́дить с ейн будем

во саду до темна.

 

Но подарок не взявши,

только нос воротивши

И ответивши грубо.

Я за нею тогда:

Умолявши, догнавши,

сшибши бля́блю у ельника –

Не со мной караво́диться –

на-тка!

 

Эка всё же фефёла!

Эки песни заводит!

Ты с душою,

а она тебе – на-тка!

Обмихнулся малёх.

Чары девичьи, видно,

Ма́льцев могут смусти́ть

пропадать задарма.

 

Ничего, ничего,

под берёзки не лягу!

В блык пущусь –

пи́ти тож весело́.

С журавля уталюсь,

голью съем, что осталось,

А ужокась затем

и к дели́нам вернусь.

 

Но куда мне итти?

Пити нонче недёшево.

Кто займёт не обидит,

кому душу излить?

До лудонца вон,

до Сани Сорокина.

Пить не пьёт,

но подможет, поди.

 

Нет его?

Он на ко́мей ушовши?

Как вернётся…

А, Бох же с ним.

Вот те раз –

ни колбаски, ни Пасочки.

Буду, верно,

как стёклышко чит.

 

Лихо дует бридко́й

по болотам и па́жити.

Не судьба мне лыпа́рить,

не с руки мне бузить

На делины пойду

подряжаться, шабашить.

От ворот до ворот.

От зари до зари.

 

Апрель – Май 2016 г.

 


Опыты Моррисона

- стихотворение -

 

1.

 

Придорожный мотель.

Рю дэ Шаман – Панголин Эйв.

Один девять. Дверь: семь один.

Свет от фар, проникающий сквозь жалюзи.

Она спит.

Сверху лопасти

Разгребают жар.

Ловец снов – перевёрнутый маятник

Висит у окна: перья совы, бусины.

И в плетении вновь запуталось то…

Поднимаюсь, и кончики пальцев моих

Помогают ему.

 

 

2.

 

Пустошь дикая, красноватый песок.

Никого.

Иногда перекатится кустик,

А растут там ю́кка, пейо́т

И такая друга колючка.

Там рысцой иногда пробегает койот –

Нехорошая злая зверушка.

И ещё там трещит погремушка.

Ты туда не ходи,

Ты её не ищи.

 

 

3.

 

Первородный нечаянный трип.

На заре, рано утром пустыней той

Шла машина.

За рулём мой отец, на переднем – мой дед,

Позади – мама, бабушка, я сам.

Мне четыре.

И мне скучно.

Уткнувшийся носом в стекло

В перерывы безликих холмов.

Миля за милей…

Впереди в сизом облаке пыли дорожной

Появляется, что-то.

Настороженно приближаемся мы:

Ход сбавляет машина.

Там лежит на боку грузовик индейских рабочих.

На обочине рядом – ещё авто…

Я не мог разобрать, что случилось.

 

 

4.

 

Но индейцы

распластанные

на дороге

истекали кровью,

Двое или трое,

а остальные раненные,

напуганные

Копошились вокруг соплеменников,

испускающих дух.

 

 

5.

 

Пусть дитя вкусит смерти.

По ту сторону мечутся призраки,

Потерявшие тело,

Неупокоенное с миром.

В хаотичном спиритическом танце,

Кружении

Над куском индейского поля брани

Они примечают последнюю брешь

В прежней вселенной –

Уязвимую детскую душу.

Ринувшись в неё, проходят насквозь

Ещё и ещё.

Как тонкую ткань проходят иглы,

Высекая петроглифы предков:

Невинность треснула,

Девственность сгинула.

 

 

6.

Река принимает,

Как незваных гостей,

Чужеродную цепочку людей.

Когда племя попытается переправиться,

Через стремительное течение

С гор в лоно каньона.

Неожиданным резким порывистым усилием

Она вырвет подол с младенцем

И унесёт его вниз по течению:

В город Качи́на.

 

 

7.

 

Отец семейства проезжает чуть поодаль

От сцены автокатастрофы,

Останавливается у обочины,

Не глуша мотор,

Выходит, идёт обратно,

Пока невидимки колупаются в луковице детского сознания,

Разговаривает с потерпевшими,

С водителем подошедшей машины,

ВМС, военная выправка, голос поставлен,

Возвращается к семье,

В салоне плачет ребёнок,

Садится за руль, трогается с места:

«Мы ничем им не можем помочь».

 

 

8.

 

90 миль в час.

На хайвее один.

И пунктир словно лёт капель.

Магистраль извивается и шипит

Под покрышками.

В поздний час, в темноте

Пустошь бодрствует!

Ловец снов,

Перевёрнутый маятник,

Охраняет тылы

У зеркала заднего вида.

Я хочу телефонную будку найти

До того, как песчаная буря настигнет –

Пропустил указатель, не вижу её.

 

Май 2015 г., Апрель – Июнь 2016 г.

 

 


Мания величия

- стихотворение -

 

На большой высоте,

Где не тянет покров облаков,

Не парит, не порхает ни одна птица –

Взгромождён акроли́т в полный рост.

 

Позолоченный весь он сияет на солнце и блестит

На вращающемся

Постаменте стоит,

Чтоб светила всечасно служили лицу:

Рядам из златых зубов

И паре глаз из драгоценных камней:

Алмазу

Величиной с ноготок и

Изумруду – с хороший кулак.

 

На большой высоте, в полный рост,

Так, чтобы ветер всегда поколыхивал

Алую мантию.

Где не нужен фиговый листок.

Чтоб не падал лавровый венок,

Он прикручен к макушке поверх нимба.

И расставлены пальцы с перстнями, чтоб

Персмыкалося всё, что осталось под ними.

 

Чтобы ни одна птица

Не смела потускнить его,

И стелились у стоп оркестровые тучи –

Установлен высо́ко он был –

 

На вершине самой

Навозной кучи.

 

2014 г., июль 2016 г.


Ар брют

- стихотворение -

 

Ар брют:

В очереди на почте за гофрокоробом,

В испо́днизу бьющем гейзере опрессовки,

В чьём-то ужине утром на переходе –

не наступить –

Ар брют.

 

Ар брют:

В футуристическом гриме под глазом,

В кнопке лифта на чужом этаже

украденной,

В выцветшем знаке «Тут не курят» –

Ар брют.

 

Ар брют:

На стенке котельной – в последней инстанции,

В брани рыночной меж собой иностранцев,

В перфомансе подпаленной урны –

Ар брют.

 

Ар брют:

В колее, продавленной в грешную землю веками,

В поле, заросшем борщевиками,

Свежевыжатый сон под забором –

Ар брют.

 

Ар брют:

В бутафории рэпа-а́ндера

круговой тонировки одиннадцатой

из глубин двора,

В «Е» и «Ш» трансформаторной жести –

Ар брют.

 

Ар брют:

В пьяном оклике на День Победы в парке,

В бродячем цирке дворняжей лейки-шайки,

В полумёртвом движке ночного троллейбуса,

матом кроющем у всех на ходу –

Ар брют.

 

Июль 2014 г. – Июль 2016 г.


Галерея портретов

- стихотворение -

 

Если верить билету –

Удача всего в паре чисел.

Нагоню её позже,

Ведь общественным транспортом

Нынче сподручнее.

Ну и что?

Пока наша рогатая барка

Плывёт в пробочной хляби,

Чтоб развлечь себя чем-то:

Один за другим

На правах легкомысленной выдумки

Изучаешь портреты

Пассажиров, что рядом,

Украдкой глядишь и

Обводишь их в рамки

Эпох давних,

Как заправский художник –

Прямой угол, овал.

И не упуская при этом

Деталей одежды…

 

Для кондукторши,

Высочайшей особы,

Всё по должному классу:

Бирюзовый шлафрок и чепец кружевной.

Не хватает собаки…

Идём дальше

До студентки в наушниках-каплях.

Улыбается хитро,

Изучающе улицу,

Руки скромно сложила, как…

Догадаетесь кто.

 

Остановки идут,

Всякий раз экспозиция новая.

Ветерану труда –

Аллонж и монокль

И жабо к сюртуку.

Будто службу тянул

От времён от очаковских и…

Времена, разобраться, всё те же идут.

А кавказским князьям,

Туркестанским баронам напротив –

Нацкостюмы, извольте, благородных мужей.

Эмчеэсовцу – эполеты с бакенбардами.

И так в общем-то всем подряд:

Треуголки, комзолы, мундиры,

Сюртуки и подвески, веера и банты.

И ещё

День за днём

Различаются стили, различаются техники:

С понедельника –

Тициан с Ренуаром.

Вечер пятницы – Босх.

 

Остановки идут,

Всякий раз экспозиция новая.

На правах легкомысленной выдумки.

Пока наша рогатая барка

В мутной пробочной хляби

На дрейф легла.

А портреты,

Жалко только портреты

Рисовать не умею,

Но пишу иногда.

 

2014 г., июль 2016 г.


Большое литературное

- стихотворение -

 

В момент настигает,

Опять затевает.

 

Врасплох застаёт,

Уснуть не даёт.

 

Ожидает готовое,

Получается новое.

 

Продолжать велит,

Неустанно твердит

 

Чётко,

ясно,

что всё хорошо,

пока пишется стих

И не путает

слов

опьянение.

На тернистом пути,

огибая молву

И чужое

особое

мнение.

Пусть ваяется стих

– торжество простоты! –

И несётся,

не зная

препятствий.

Без апатии…

и без ретроградства –

Без пустого

растления

сил.

 

И однажды начав,

обращаться взыскательно –

К самому лишь себе.

Для того,

чтобы стать

настоящим писателем –

И подобной тому

цели нет.

Как нет мечты

и болезни прекраснее.

Отчего ей

тогда

не болеть?

Стать творцом

одного

грандиозного

праздника

И суметь:

Не вдаваясь

ни в лести,

ни в «где это видано»,

Но

терпеливо

слагая итог,

Превозмочь

и беду,

и сулёную выгоду.

Смысл в том:

Чтоб отныне и впредь,

дай Бог,

и далее

 

Затачивать ЛИТ!

В острие

бесконечной

строки.

И фразировать жизнь,

выражая буквально –

Пусть сама за себя,

не боясь,

говорит.

 

Нет пророка в родимом Отечестве,

Но писатель пусть будет – хороший почин.

Сохраняя одно, обретаешь и то в чести,

Что других не рождает причин.

 

2013 – 2016 гг.


 

Ночью

- стихотворение -

 

Рудокоп оперся́ на кайло́

Как на трость,

Отерев испарину со лба

С производственной пылью;

Он вытянул загрубевшую руку,

Чтобы ветер дул на мозоли.

 

Отложивший лопату строитель,

Взявшись за ке́льму,

Не прерывая труда

Дольше этого быстротечного мига,

Продолжал делать кладку

В воздушные замки воздушной империи.

 

Сёстры-жницы, вестницы общего,

Обнимали снопы

Будто грезимых возле ДК

Сознательных кавалеров;

Их восточные полумесяцы,

В ожидании союза с мужским

Разрезали дуновения на верхотуре.

 

Молотобоец-рабочий

В ощущении рельефа вокруг и нагрузки на бицепсы и торс,

Сделался всецело продолжением конечности.

 

Лесоруб, утомлённый топором, криками «Бойся!»

И видом поверженного дерева,

Мерил ладонью тонкое как сосновая кора облако,

Плывущее в последних всполохах дня.

 

Когда ночь, наконец, прочертила

Со шпилем параллельную линию…

Потускнели и их отражения в зеркале-ост

По адресу, напоминающему о бесконечности,

Как о термине материнского рода.

 

Чуть подальше,

Будто бы на границе миров:

 

Скрипачка, ныне первая скрипка,

Теребила новомодную партитуру,

И идущий околицей циклон

С последними августовскими зарницами

Представали пред ней,

Как начало «Ада́жио».

 

Хлебороб поник головой,

Устало потупился в полынью колонны,

Не думая ни о чём;

А хлеба́ утешающе, любовно и преданно

Прижимались к груди его.

 

Шахтёр стоял на своём,

Сохранив единственный источник света в округе.

 

А учитель не могла оторваться

От какого-то запрещённого всеми директивами

Сочинения;

Её губы осторожно шептали слова на полях

Вольного размера.

 

Пока ночь с оком кошачьим вступала в права,

Поглотив их донельзя европейственную манеру.

Пока выпукло замолкла дуга.

Пока прохожие обсуждают драп.

Пока в тиши, на Востоке

замер бард.

 

Февраль – Сентябрь 2016 г.


«L »

- стихотворение -

 

Эльмаш.

Иду.

И пью

имбирный

эль.

По Баумана

Поубавилось вывесок в кризис

Впереди малышня забавляется –

Над собою кидает портфель,

Радуется началу учебного года.

Ей

всё нипочём,

Так же, как мимо нас

в своё время

Прошли девяностые.

 

Кладут тротуарную плитку

Выходцы из Кыргызского Эля,

А клошар собирал шестерёнки на урнах,

И завод вдалеке приборы хранит…

 

Нет, район этот мало похож на Толедо:

 

Парикмахерская «Гузель»,

Кафе «Руффоэль»

Там известная публика.

Собирается облако,

Целый облачный Эльбрус,

Будет дождь,

Может даже грибной.

На асфальте написано:

«Я люблю тебя, Эля!»

Что прошло –

не вернётся уже.

Но не стоит о том

сокрушаться.

И лениво, и медленно

Оползает тень

На крылечко почтамта.

 

Март – Октябрь 2016 г.


История одной леммы

- стихотворение -

 

«Чайка ловит жемчужную кефаль на озере Ван».

Что это? Символ, образ, метафора?

Спорадической молодости?

Идиллической чуткости?

Проницательной свободы?

Наивного естества?

Творческой потенции?

Что здесь кроется –

В обретённом сюжетце, непрестанном предмете?

Отражение ли, контуры самого:

Литоградного поиска?

Подражания музыке?

Параллакса Вселенной?

Диалога культур?

Возвращения к истокам?

Когда чья-то доброта вековая

Заварила кашу мироздания,

И с тех пор

«Чайка ловит жемчужную кефаль на озере Ван»,

Означая, наверное, суть:

Любовной механики?

Созидательной техники?

Веселия нагого?

Машинерии чувств?

Или, верно, иного другого…

 

лето – Октябрь 2016 г.


К эпохе романтизма

- стихотворение -

 

Бессмертный дух,

и ум-вершитель,

И чувство, внемлившее им.

Свет проникал

в мою обитель:

По ком томишься,

сибари́т? –

 

Любые праздные невзгоды,

Любую страстную юдоль

Заменят таинства природы –

В порыве прочее не столь

важно,

 

Как в негу

благостных волнений

В моменты

благородных дум

Меня пленял

немецкий гений,

В моменты горестей

– «Федо́н».

 

Но знал, покуда

ясно

видел,

Что не рассудятся

вовек

Холодный ум,

но сердце-повелитель,

И дух,

отринувший их всех.

 

Дерзая,

верю непрестанно:

Что рок споёт,

тому и быть.

Мечтаю о далёких странствиях,

О веке древнем славном,

Не уповая воплотить,

 

Опять я всюду

ставлю nihil.

И вновь во мне

враждует сонм

Прекрасных чувств,

и дух-освободитель,

И разум,

вторивший во всём.

 

Май 2015 г. – Ноябрь 2016 г.


В СССР

- стихотворение -

 

В СССР снимали кино,

Правду знали на каждой кухне.

В СССР пилигримы жили без ссор,

Автоматы поили водой за алтын.

 

В СССР ударник города возводил,

А скворечники – пионер.

В СССР на дорогах итальянец рулил.

 

В СССР Бутусов тянул БАМ,

А Гагарин на орбиту летал.

В СССР на пластинках крутили харам,

И Харламов кленовым голы забивал.

И герой отдыхал после огненных лет:

«Миру – мир», – лишь бы не было их.

 

На проспекте весь в белом стоял постовой,

А трудяга показывал «класс» возле точки,

В СССР на работу всех звал гудок.

«В Петропавловске-Камчатском – полночь».

 

Весна 2016 г., Октябрь – Декабрь 2016 г.


 

 

Россия-как-текст

- стихотворение -

 

Волчица, рысь и лев

Дорогу путнику навеки преграждают.

Их обойти велит наука,

Но в нас помимо –

Лебедь, рак и щука.

Кому какие басни по душе.

 

Белый шум…

Да усталость металла.

Где же каме́нь

и на нём письмена?

И в батавских слезах,

и в рубахе внапа́шку

Вдаль поглядел

и молчал,

и молчал,

И забыл обо всём.

Что страна на краш-тесте,

Что не в Ки́теже

– снова

в Моло́гу зашед,

Ожидая одни

неприятные вести,

Вновь закричал:

«Не дадимся лущить!

Шельмовать,

наставлять,

вить верёвки

и прочее».

«Век миновавший

– нас на горох».

И в батавских слезах,

и у кромки обочины

Навзничь упал

и пошёл раскардаш:

«Мир

никогда

не будет

наш».

 

Нет, негоже опять

Кочумать,

кочеврыжиться,

Ожидать,

что Господь

Бросит грош

в нашу шапку.

Как забытую еръ,

как ненужную и́жицу

Встав,

отряхнуть,

кабы не было зябко.

На язык навернуть

из набивших оскомину:

Вроде «не мы» и «немы́».

В ум войти, наконец,

и отбросить посконное:

Мол повадился кувшин

– ляд же с ним…

 

Ведь острог –

это только о строгости,

А овраг –

неприятель в пути.

Что русалке –

не хватает «с » ещё,

Что Еву,

конечно,

предваряет «д ».

 

Неизвестно,

какое

значение времени

Гранул песочных

отсыплет для нас.

Только книга стучит

у народного темени

Не

ровен час…

 

II половина 2016 г. – 5 Января 2017 г.


 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-07-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: