Ритуальный справочник снабжает людей, которые, не участвовав в церемонии ни в качестве священника, ни приносящего жертву, пришли посмотреть «это торжество» (yaśas-) (ŚB. 2,2,3,1) правилами поведения. Сравнить, например, PB. 15,7,3 f.; ĀpŚS. 11,13,10 f. [251]; 21,9,3 ff.; они должны воздерживаться обнародования и обличения (ошибок, которые были сделаны) потому, что это может повредить пище, предлагаемой богам; они должны действовать определенным образом, и т.д. Меня наиболее заинтересовал термин yaśah («пышное проявление божества»[252]), обращающий к предписанным церемониям и излюбленный зрителями для получения пользы из того, что они видят. Толкователям пураны удалось привлечь внимание своих читателей к очистительной и посвящающей силе Даршаны (darśana). Взгляд бога (образ), праведного или выдающегося человека является целительным и ведет к приобретению высших качеств выдающейся личности[253]. Таким образом, в истории о Прахладе (Prahlāda) просматривается связь с Вайшна-Пураной (1,20,16) «будь благосклонна ко мне, Кесава (Keśava). Освяти меня, О, Акьюта (Acyuta), вновь дарами своего взгляда!». Обращаясь к версии той же легенды, содержащейся в Падме-Пуране (6, а. 265) Хакер[254] замечает: строфа 118 как только Вайшна Нарасимха поймает злого короля и собьет его с ног, после того, как последний увидит лицо Хари (Hari), его грехи будут искуплены.
Сомадева, Kss. 54, 38 предписывает одному из его последователей превозносить Вайшну как: «Боги, добились разных ступеней процветания, с помощью тебя, смотрящего на них благосклонным взглядом; так будь же милостив и посмотри на меня, умоляю, глазами, наполненными любовью». И бог действительно отвечает молящемуся и «смотрит на него благосклонным взглядом», готовый показать свою щедрость. В поклонениях, выраженных в той же работе, Сомадева Kss. 104,2 «сверкание глаза во лбу Шайвы, который окрашен в прекрасный красный цвет, использован Гаури для превознесения (восхваления) ее ступнями» призвано «помочь тебе в достижении твоего счастья».Цель - нейтрализовать злую силу этого глаза и успокоить гнев бога, который всех пугает.
Образ Вайшны-Виттхалы лежит в почитании Арркарисы (Vārkaris)[255], и что наивысшая радость – получение дарсаны (darśana). «Когда мои глаза отдыхают, глядя на тебя, любовь моя, я переполнен счастьем», говорит Джнанадева (Jnānadeva), и Тукарам (Tukarām), «Этот образ – мое счастье: я смотрю на прекрасное лицо с любовью». Паломники (странники) проходят тысячи миль, чтобы иметь возможность посмотреть на этот образ хотя бы недолго[256]. Вряд ли необходимо говорить, что так же и объекты, принадлежащие могущественной личности, например его лошадь[257] или обувь[258] равно как и храм[259] и пр., могут являться предметами дарсаны (darśana) и превозносятся как «могут ли волосы Хари защитить тебя»[260] и должны быть упомянуты в свете этой религиозной практики. Как хорошо известно, посетители храмов не всегда включаются в культ, кроме моментов, когда они оказывают почтение видимому присутствию своего бога. Их цель – получить дарсану (darśana-), «взгляд божества». Вооружившись им, они продолжают свое паломничество. Может возникнуть вопрос, означает ли прилагательное ikşeņya- применяемое в RV. 9,77,3 по отношению к соме «стоящая взгляда»[261], т.е. «приятная для глаз». Извлекает ли смотрящий пользу посредством визуального контакта? Возможно ли избежать и сегодня взгляда многих зловещих объектов, людей, к примеру, старой бесплодной женщины или животного[262] (важнейшая вещь утром или во сне – дурное предчувствие или предзнаменование)? Приведу некоторые параграфы в доказательство: Parāśara-Smŗti 12, 47: тот, кто соорудил место для костра по Ведам, темно-коричневая корова, тот, кто задействован в жертвоприношении (классифицируемом как sattra-) король, аскет, океан – очищают человека в момент, когда он их видит. Поэтому ему необходимо видеть их всегда Gobhila-Smŗti 2,163; 165: если, проснувшись поутру, человек видит брахмана, о котором он прочитал в Ведах, женщину, чей муж еще жив, корову, ритуальное разожженное кострище – он освобождается от несчастий; но, однако, если он видит очень грешного человека, вдову, голого, человека с отрезанным носом – это предзнаменование разлада и неудач. Другой текст smŗti, Vŗddha-harita отговаривает своих читателей 2,49 от смотрения на тех изгнанников (отбросов), дискредитировавших себя, которые едят собак (śvapāka-) или вступление в разговор с ними, а так же от 2, 66 разглядывания тела человека внешне не похожего на Вайшнуита, потому, что это имеет такой же дурной знак, как и место погребения. Если тот, кто в соответствии с ритуальными предписаниями Веды был посвящен (dikşitah) увидит (paśyati) что-либо (ритуально) нечистое, то посвящение оставляет его (TS. 3,1,1,2).
В связи с этим было бы неплохо напомнить о необходимости проложить черту между образом Вайшны и предписаниями, данными приверженцам Вайшнуитскими источниками не допускать наблюдения ритуала недостойным людям за пределами храма (Kāśyapa-Samhitā, a. 73)[263]: «во время поклонения (совершения обряда) бродяги, пратиломы (люди, мать которых была более высокого социального ранга, чем их отец), нарушители Вед и еретики не должны быть замечены (присутствовать), по этому совершающий ритуал делает защитный экран перед спокойно совершающими регулярный (повседневный) ритуал…» Даркшана не доступен (или был недоступен) всем, а в некоторых храмах это доступно лишь в определенные часы[264]. Но, однако, когда бог участвует в шествии по улицам – он одаряет взглядом каждого зрителя. Как бы там ни было, взгляд бога может быть выбран или специально ожидаем и, следовательно, использован в качестве инструмента к достижению удачи, получению помощи и процветания.
Важность этого вопроса и роль, которую он играл в глазах человека древней Индии, заставляет нас более детально рассмотреть некоторые места, связанные с глазами, взглядом либо видимым присутствием бога или божественного существа.
Свет небес, являющийся спасением человека, контакт с солнцем и его светом очень важен. В древней Индии эта идея выражалась как следующее: «взойди к глазу Сурии…», т.е. расположись на шкуре антилопы так, чтобы солнце могло тебя видеть и защитить от злых влияний[265].
Добрый и благостный взгляд вне сомнений относится и к богине рассвета (Dawn), которая в RV. 1,92,9 пока сияет (озаряет) добрым взглядом все создания. См. перевод Ренуа[266] (это, несомненно, правильное мнение, что поклонение должно браться в широком смысле этого слова). В TB. 3,1,3,2 (сравнить RV. 7,81,1) читаем, что дочь небес, та самая богиня, сияя в разных направлениях, может представляться как обнажающая свой глаз, который идентичен ее яркости, темноте и небесному свету.
Поэт RV. 1,148,5 допускает в отношении Агни представления определенного взаимодействия факторов. Бог просто считается невосприимчивым к атакам бродяг (негодяев, непосвященных); «будучи слепыми и не имея возможности видеть, они в состоянии причинить ему вред своим взглядом»[267]. должно быть сделано замечание, что бог, даже еще не родившийся, предупреждает гибельные и разрушительные взгляды своих врагов.
В RV. 2, 42 кажется здесь я нахожусь в очевидной оппозиции между дурным глазом и хорошим предчувствием: птица, которая предвещает удачу не может быть обижена дурным глазом.
Теоретически человек может ожидать, что «добрый глаз» благородного существа дополняет «злой глаз»[268], что, по правде говоря, глаз, который «оглядывает» человека или животное и оказывает на него разрушительное влияние, взгляд жадных, алчных, завистливых и обделенных людей считается способным нанести вред людям, животным или объектам, которые пробуждают их зависть, ненависть или антипатию[269]. В самом деле, добрый либо мягкий[270] взгляд, который обычно выражает хорошее настроение или дружеское расположение товарища[271]. Так же как и определенные личности распространяют вред своим взглядом (даже несознательно или против своей воли), так и другие считаются переносчиками доброго воздействия. Таким образом, простой взгляд[272] доброго или любого другого могущественного существа может являться знаком уважения или показателем расположения: «О, король Эхнатон, позволь мне видеть твои глаза каждый день!» Как в момент эмоции мы смотрим на лица наших товарищей, чтобы разделить с ними радость печали. Ожидается, что боги и другие восхваляемые существа заботятся о людях тем же самым способом, а именно глазами и выражением лица в целом. В Индийской Кансе (Kansa) записано, что если человек удачлив, люди говорят, что Ваканда (Высшее существо) посмотрел на него добрым глазом, а в древнем Эламе (Elam) король объявлял, что он был наделен приносящим удачу взглядом его Бога[273]. Когда набожный Хинду обращается к одному из его великих богов, он вызывает высшее персональное божество, с которым он ожидает вступить в контакт. Этот контакт может, так же будучи частью бога, считаться существом, по крайней мере, частично, идущий от взгляда, как сказал поэт Saundaryalahari 4, 22: «О, Леди, обрати на меня, твоего верного раба, сочувственный взгляд!».
В христианских странах Бог, Иисус, Святой дух и Мария были магической формулой, содержащейся в милостивом или добром взгляде. Человеку, на которого посмотрела пара злых глаз: «три пары добрых глаз увидят тебя вновь – это Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух»[274]. Ведическая персонификация зла в RV. 7,104,2 в том же ключе, что и ghoracakşas- «испуганный взгляд». Молящийся Мослим: «Аллах может спасти меня своим бдительным оком»[275]. Согласно традициям Авесты негодяй был уничтожен глазами Святого Армати (Ārmati), щедрым бессмертным Rightmindedness (здравомыслящим) (Yt. 1,29). Прямо как будто есть определенная уверенность в особой ценности, приписываемой некоторым словам или формулировкам, призванным нейтрализовывать губительный эффект дурного глаза[276], так что было широко распространено поверье, что с другой стороны прочие слова могут противостоять обаянию или приносить пользу тем, кто их использует. Первые слова Госпела «на самом деле выражений благочестия намного меньше, чем защитных чар против различных проявлений неудач – дурного глаза»[277]. Сила глаз могущественного и правильного человека может в похожем ключе восприниматься как нейтрализация зла, опасности или несправедливости: святая Библия Prov. 20,8 «Монарх, сидящий на троне суда разоблачает все преступления своими глазами». В AV. 9,4 говорится, что бык[278] в состоянии отшвырнуть демонов своими рогами и «убить неудачу своим глазом» (строфа 17)[279].
Надо заметить, что в RV. 10,112,10 к Индре обращаются как к «великодушному» и «обладателю богатства». Его просят посмотреть на тех, кто умоляет о его защите и вспомнить своих друзей (abhikhya no maghavan nādhamānān sákhe bodhi vasupate sákhinām). Это означает, что от него ждут награждения добрым взглядом тех, кто к нему обращается. Среди формулировок AiB. 8,6,10 (сравнить с AV. 1,33,4) правитель произносит: «наградите меня благосклонным взглядом, О, Воды». Эти слова произносятся перед самым помазанием короля и называются умиротворением вод (apam santim), автор добавляет мотивировку: «Пусть неумиротворённые воды не смоют человеческую энергию с помазанника». В RV. 10, 164, 2, что является частью текста, который предназначается для устранения «грехов» или «вины», обусловленных плохими мыслями и т.п. Это читается как bhadram vaivasvate caksuh, т.е. «Yama смотрит на говорящего хорошим взглядом, без намерения призывать его к ответу»[280]. Фраза bhadram cakşuh очевидно является противоположностью ghoram cakşuh.
В словах, которые должны быть произнесены во время церемонии Vrsotsarga[281], свидетельствуется почтение его (её) величеству и глазам отца Maruts-а, т.е. Rudra[282], которого одновременно умоляют быть благосклонным (TS. 3, 3, 9, 1; cf MS 2, 5, 10 namo mahimne caksuse marutam pitah; KS. 1, 9: 191, 14). Это может означать, что глаза излучают божественное величие, или (и) что нужно особенно страшиться обоих аспектов его личности.
В молебствовании Satarundriya которое сопровождается длинной чередой жертвоприношений предлагаемых сотням форм и силам Rudra-ы написано ya te rudra sivd tanur aghord papakasihi / taya nas tanuva samtamaya girisantabhi cakasihi «С таким добрым (милостивым) проявлением, О, Рудра, которое приятно созерцать, с таким целительнейшим телом, О, обитатель гор, посмотри на нас» (VS 16, 2; TS. 4, 5,1, 1e и т.д.). Здесь взгляд Шайвы, которого страшатся, рассматривается не как исходящий лишь от его глаз, а как принадлежащий всему телу или проявлению, очевидно потому, что считалось само собой разумеющееся, что определённый аспект силы божества излучал «взгляд», который соответствовал страшной или милосердной природе тела. Или, другими словами: предполагалось, что взгляд, в буквальном или переносном смысле, является единственным связующим звеном, медиумом, посредством которого проявление Шайвы может иметь влияние на удачу или, наоборот, несчастье человека.
Полезная и в то же время защитная сила присущая богу огня – «самый восхитительный (бог) из-за сияния его лучей» (VS. 33, 13) – очень ясно выражена в RV. 7, 13, 3 (=TS. 1, 5, 11, 2) «Как только Ты родился, Ты рассматривал миры (живых существ) как пастух, который обходит своё стадо, Ты, о Vaisvanara, находишь путь для силы, что проявляется в наших священных словах[283]. Они (другие боги) защищайте нас всегда твоим благословением!»
Эта ассоциация с богом огня и света[284] может в какой-то степени объяснить защитную природу глаз и взгляда. Агни (AV. 8, 3, 9) заклинается защитить жертвоприношение своим острым взглядом. Эта мольба особенно призвана отвратить демонов: «(да не причинят они вреда) тебе, который величественно мерцает против демонов…». Строфа 10 продолжает: «божественным и всевидящим оком[285] ты высматриваешь демоническое зло среди людей…».
Автор AiB. 1, 22, 3 объединяет повтор RV. 9, 83, 4 «Вот Gandharva охраняет своё место» и смотрит на khara (четвероугольный холм земли для получения жертвенных сосудов, в casu - место в котором происходила церемония Праваргии). Сравнить SSS. 3, 10, 25; ApSS. 15, 11, 2; SB. 14, 2, 2, 30. Вышеназванный ритуальный акт, несомненно, предназначался для того, чтобы божественная защита повернулась к месту, где находился жертвенный материал.
К лошади, ведущейся к месту, где она захочет рыть глину, которая затем будет использоваться для сооружения церемониального очага, следовало обращаться со следующими словами: «Узрев (vikhyaya) своими глазами растопчи (победи) врагов» (TS. 4,1,2,3). Повторение мантры может сопровождаться мыслями о поражённом таким способом враге (ApSS. 16, 2, 10 предписывается TB. 2, 4, 2, 9 где это животное, сравниваемое с Indra Vrtrahan, просят растоптать врагов копытами и победить их)[286].
Черепаху, которая в процессе ритуала возведения большого очага хоронится в здании, просят благожелательно посмотреть на творения. Это предписание можно разъяснить параллельными отрывками: VS. 13, 30 к животному обращаются: рассмотри создания с несокращёнными (непреломлёнными, несломанными) крыльями», что в соответствии с объяснениями Mahidhaha akha … kuru означает «чтобы они были непострадавшими», т.е. «не допускайте их повреждения». Аналогично в KS. 39, 3, 121, 16 говорится akhidrah («сильные») praja abhivipasya.
В отношении известной мифологической истории, описанной в Sri-Laksmi о появлении Laksmi-Tantra[287] из океана, работа Вайшнуистской среды (эпохи), Pancaratrins, добавляет интересную подробность (1, 33): богиня в этом случае смотрела на других богов, которые (вследствие этого) становились удачливыми и процветающими, однако она не уделяла внимания группе asuras, которых (вследствие этого) постигли неудачи. При помощи своего взгляда богиня (Sri) как бы переносит свою собственную сущность (sri-) на других богов, а, воздерживаясь от взгляда на asuras, она лишает последних успеха и победы.
В других отрывках ожидается появление той же богини в одном из её проявлений, и её взгляд сотнями глаз на тех мудрецов, которые её запомнят (LaksmiT. 9,34). Пока воплощённая душа не видима Laksmi, движимым сожалением, его знание ограничено. То, что взгляд Sri-Laksmi является расположением, которое она своей свободной волей (13, 11) дарует преданным; то, что взгляд имеет характер акта милости можно вывести из 13, 8 f. «Воплощённые души, которые я, Sri, созерцаю свободным от печали. Это называется моей милостью, другое название которой схождение созидательной силы. Те, на которых я смотрю, наслаждаются умиротворением в их кармах, т.е. угасание влияния карм». Сравните с Библией, Псалм 33:16 «Очи Господни обращены на праведников, и уши его – к из молитвам»; 32:18 «Вот, око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его, что Он душу их спасёт от смерти и во время голода пропитает их», а также во многих других местах в Библии.
Упоминание о направленных взглядах Sri есть также и в других текстах Visnuite. В восхвалениях адресованных богине Индре (Indra) в VisnuP. 1,9,122 f. говорится, что человек получает жену, детей, жилище, друга, урожай и благополучие как следствие её взгляда. Здоровье, сила, счастье и так далее легко приобретаемы для тех, на кого обращён её взор; никчёмность и бесполезность тех, на кого она смотрит благосклонно, немедленно наделяются прекрасными качествами, семьями и властью (строфа 128).
Нет необходимости задерживаться на тех местах в пост-ведической литературе, где о богине говорится в связи с её почитателями (см. Kavyamimamsa 8,25).
С другой стороны, было бы интересно посмотреть такие места, как RV. 4,6,6[288]. Прилагательное bhadra- в некоторых случаях можно перевести как «хороший, лучший, отличный, достойный восхваления, дорогой», а в других случаях как «благосклонный, благоприятный, благословенный». И те, и другие «значения» переплетаются таким образом, что порой слово с трудом можно точно перевести на современный западный язык. Слово samdrs- может выражать «взгляд человека, который находится с кем-то наедине»[289]. Похожее встречаем в RV. 4,1,6; 10,69,1[290].
Проницательные глаза[291] позволяют человеку или богу, такому как Агни RV. 10,87,9 («защити, О, Агни, ритуал жертвоприношения твоим проницательным взглядом») наблюдать прочие важные объекты. Отсюда также сочетание «взгляда и защиты» в RV. 10, 8, 5: «ты (Агни) взгляд и защита для великого rta». В таких молитвах как «пусть полузакрытые глаза Hari всегда будут твоей помощью[292]», встречающиеся в более поздней литературе, Бог всевидящ и стремится защищать поклоняющихся ему даже с полузакрытыми глазами. Утверждается, что бог Pusan в RV. 10,139,2; VS. 17,58; TS. 4,6,3,3 и т.д. ходил как стражник, пристально разглядывая всех существ.
Поскольку солнце является проявлением огня, то не удивительно, что аналогично Агни называется глазами богов и людей (AV. 4, 14, 5). Агни более того считается первой среди божественных сил[293], признак, находящийся в гармонии с ведущей ролью взгляда. В RV. 1,31,13 к тому же богу обращаются как к личному охраннику или защитнику.
Действительно, глаз является органом, который, прежде всего, предназначен для разглядывания других и для того чтобы вести нас в пути. Без сомнения отсюда – примечательная вставка параллелизма в мантры TS. 3,2,4k «почтение sadas, почтение господину sadas, почтение взгляду товарищей, что идёт впереди (адресовано богослужителям), почтение небу, почтение земле», произносимая после того как приносящий жертву дополз до sadas, а также утверждение TS. 6,5,1,4 «потому тело следует за глазом; потому многие следуют за одним». Эта достаточно понятная концепция глаза и поводыря неотделима от положения его на лице. Это объясняют также такие отрывки как VS. 17, 69 «Прежде служителей богов идут глаза богов и людей, О, Агни»: «потому что также в обычной жизни взгляд человека идёт впереди» (Махидхара).
Поэтому вполне объяснимо, что процесс видения или обозревания нередко упоминается в связи с образом пастуха, это гарантирует представление о защите и заботливой бдительности. См. RV. 7,13,3 «Агни смотрел на населяющих мир как пастух на своё стадо» (санскрит «смотрел взглядом для защиты»); 3, 62, 9 «Pusan (ведущий и охраняющий бог, который 10, 17, 3 зовётся пастухом мира) который созерцает все созданные вещи в их разнообразии и единстве, должен быть нашим защитником»; 10, 139,1. Можно вспомнить, что в древнем Египте носили мистический «глаз Осириса» в качестве защиты против колдовства[294]. Нарисованный на корабле глаз с древних времён защищал моряков средиземного моря: «gli occhi Nettuno». Древние римляне, наделявшие богов и людей особой энергетический силой, были убеждены, что взгляд глаз мог показать внутреннюю силу. Так Цицерон (ссылка) упоминает «imperatorius ardor oculorum» Мариуса и Валериуса Максиминуса, 8, 10 ext. 1 говорится об «acerrimum vigorem oculorum, terribile vultus pondus»[295].
Вышеупомянутые замечания могут помочь объяснить частое использование понятия adhyaksa- TS. 3,2,10,1 цитата строфы сопровождает поднятие особого кубка сомы (soma): «… за хранитерей (санскрит) речи за хранителей изобретательности, за надзирателей этого жертвоприношения я беру тебя»[296].
В RV. 8,43,24 Агни называется «изумительным надзирателем (различных) видов законов стабильности и порядка[297], не «тайным смотрителем за уставами» - «diesen geheimen Aufseher uber die Satzungen» (Гельднер). Также свойством Агни называется то, что в RV. 10,88,13 он не только всемогущий и вечный, но также «surveillant du mystere (universel)»[298], т.е. «душа» или «дух»[299]. Сравнить с Kaus. 89,13.
Согласно KB. 1,1, когда боги уходили в небеса, они сказали Агни: «Будь надзирателем (управляющим: adhyaksah) этого мира (т.е. мирской сферы)», где он должен быть благоприятным, полезным и достойным жертвоприношений. KSS. 2,1,3 предписывается произносить человеку, добавляющему топлива в жертвенный огонь, взывать к Агни, моля богов о силе и энергии, о некоторых видах благополучия и превосходства, о победе с помощью данного бога, к Агни, который действует как «надзиратель». Поскольку Агни является adhyaksa так же см. Kaus. 89,13; AthPr. 1,5.
BaudhSS. 3,16: 86,18 «он заставляет приносящего жертву смотреть на жертвенное масло со словами – ты жертвенное масло, ты есть истина (реальность), ты есть надзиратель за истиной (реальностью)». Обратите также внимание на BaudhSS. 7,12; 218,10; 219, 10; 22…
В RV. 10,129,7 поставлен вопрос, знает ли ádhyakşah parame vyoman «служитель небес» решение такой проблемы как начало сотворения. Так же здесь этот термин, который вероятно являлся осторожным намеком на высшее божество, может использоваться, чтобы обозначить идею защиты и опеки[300]. Идея опеки и благодетельной защиты достигает высшей степени своего проявления в BhG. 9,10 mayādhyakşeņa prakŗtih sūyate sacarācaram: «Природа, пока я руковожу (председательствую) дает рождение имеющимся вещам»[301].
Каму – бога, который помогает человеку реализовывать желания, в AV. 9,2,7 умоляют, как могущественного и грозного (udra-) покровителя, освободить просящего человека от соперников (конкурентов). В 10,1,6 (Paipp. 16,35,6) Āngirasa, т.е. один из тех мифических существ, который призывается, чтобы отвести зло[302], описывается как «наш «надсмотрщик», стоящий над нами»: (ádhyakşo no purohitah), термин purohita- относится к могущественному существу, которое просто благодаря своему присутствию способно действовать в качестве щита от опасных влияний[303]. Когда поэт RV. 10,128,1 (AV. 5,3,1; TS. 4,7,14,1 и т.д.) выражает желание победить (покорить) Агни, как «надсмотрщика», этот термин не соответствует ни нашему «наблюдателю», ни iśvara- Сайаны; блестящему богу разведенного огня (см. стофу 1 ab) и призванный, литературно выражаясь, присматривать за деятельностью поэтов (декламаторов) и содействовать им с помощью этого «наблюдения».
В AV. 1,31,1 (Paipp. 1,22,1) боги-наблюдатели за четырьмя частями света, которым проводятся богослужения, описываются как «наблюдатели жизни» (bhūtásyādhyakşebhyah; сравнить TB. 2,5,3; 3,7,5,8; ĀpŚS. 2,10,18; 4,11,1); в строфе 2 их просят избавить говорящих от оков проклятья и от бед. – Из AVPpp. 5,26,7… bŗhaspatih / tvaştā me «dhyakşah pūsā te» rātin ghnantu suvratāh видно, что «наблюдение» и защита от злых духов, которые мешают человеческому счастью – близкие понятия. – Митра, согласно формулировке, данной AthPr. 1,2 – adhyakşa земли.
Составное adhyakşa- иногда переводимо, как «мудрый глаз»: см. ŚB. 3,8,1,15; 3,8,3,28. То, что увидено глазами, считается правдивым и базирующемся на факте[304]. Достаточно любопытно, что это иногда объясняется или переводится svāmin- «царем»: PB. 19,11,10 (определенной ритуальной техникой) удгатар делает приносящего жертву annasyādhyakşam: «хранителем пищи»; 20,12,4,5. Граница между этим «значением» и происхождением или литературным смыслом, кажется, пролегает в MaiU. 6,1 в названии йога «человеком, который освободил себя от зла, надзирателем (контролером) глаз (и других чувств)»: это означает: indriyādhykşas teşu svatantro nendriyapāravaśa iti [305] и используется, например, в AVPar. 5,5,3... senādhyakşam…/ aśvādhyakşam gajādhyakşam koşthāgāpatim… (сравнить Pān. 6,2,67).
В рамки моей работы не входит обсуждение «мифического» использования зрения, как, например, возможность «смотреть в корень (открывать) небесный мир» с помощью известного лишь посвященным знания значения полной и молодой луны и проведение уважаемых обрядов (TS. 2,5,6,1), или увидеть с помощью Агни и Сомой, которые являются глазами приносящего жертву (6,1,5,2), или задерживаться на таких утверждениях (формулировках), как AiB. 2,32 идентифицирующая тихую молитву[306] с глазами, а именно с тяжелым взглядом или «atirātras – глазами жреца» (7,2,9,1,; сравнить так же 6,6,3,3); см. так же ŚB. 10,5,3,6. Нет необходимости обсуждать ни такие параграфы, как ChU. 2,7,1 «Человек должен медитировать… глазами, как udgitha, ушами, как pratihāra…» (сравнить 2,11,1) ни мифическую историю глазного яблока Vŗtra, которая стала разноцветной (TS. 6,1,1,5; VS. 4,3), или Aśvins, которые, похоже, увековечили глаз Индры (VS. 19,89). Боги и другие высшие существа узнают о происходящем в мире с помощью органа, называемого «глазом»[307]; глагол «видеть» достаточно часто используется в более широком и глубоком смысле - «предвидеть» (ясновидение) и выражает идею соединения с природой вещей, понятий, реалий, не принадлежащих этому миру, являющемуся объектом приложения чувств. Общность божественного и обладание экстрасенсорным или паранормальным «взглядом» идут рука об руку. Глагол dŗś- так же используется в связи с общей связью между богами и вдохновленными наблюдателями и поэтами. Считается, что как боги, так и одаренные люди имеют возможность (с помощью паранормального взгляда) получения необычного и исключительного опыта. «Мудрый» или вдохновленный человек видит «птицу», т.е. внутренний свет вдохновения и поэтического видения сердца и души (RV. 10,177,1). Глаз образно наделен (RV. 5,8,6) способностью внушать, пробуждать или изгонять те мысли, которые призваны постичь значение гимнов или молитв (codayanmati). «Der Seherblick des inneren Auges», что означает в 10,130,6 поэтическую manah, с помощью которой верят, что он видит «тех, кто первыми совершают этот акт поклонения». Внутренний глаз смотрящего в RV. 1,139,2 дает ему возможность увидеть, своим зрением и разумом, своими собственными глазами и глазами Сомы, богов Варуну и Митру, сидящими на их небесных тронах (1,139,2)[308]; ŗşi Vāmadeva увидел, направив свой взгляд на Агни в котле (ритуальном жертвенном кушании) (ukhyyam agnim) sūkta RV. 4,4,1 (KS. 10,5 tam avaikşata, sa etat sūktam apaśyat kŗnuşva pājah…iti.).
В той же ознакомительной главе Взгляда Ведических Поэтов[309] проведено ряд наблюдений за божественным взглядом (divyam caksuh), который помогает своему владельцу во всевидении. Так же есть упоминание о взгляде высшего (верховного) божества, полученного Буддой: «наиболеевыдающийся из нас всех, обладающих визуальной способностью»[310] и в BhagG. 11,8, где Царь Kŗşņa обращается к Арджуне со словами: «Ты не сможешь увидеть Меня твоим человеческим глазом; Я одарю тебя паранормальным (divyam) глазом: узри мою силу, как Царя»[311].
Ведическая литература иллюстрирует так же прозорливую (предсказывающую) функцию визуального контакта. Когда MS. 3,2,7; жрец смотрит на жертвенный котел[312] - он останется голодным, если он пуст; если он полон – будет удовлетворен[313].
Ясно, что в среде, где существует полная убежденность в силе глаза и взгляда, может легко прижиться мнение, что определенные индивидуальности по той или иной причине обладают экстраординарными возможностями этого визуального органа. Поэтому AV. 4,20,7 посвящена защитной траве, открытой «волшебниками» и человеку, излеченному от смерти (Kauś. 28,7), так же как глаз Kaśyapa – общий прародитель всех созданий (ŚB. 7,5,1,5), возможно ассоциируемый с Цветочное полем[314] потому, что это имя напоминает слово paśyaka «провидец»: TĀ. 1,8,8 kaśyapah paśyako bhavati yat sarvam paripaśyati. Трава так же является «глазом четырехглазой самки» (śunyāś ca caturakşyāh). Комментарий RV. 10,14,10 (сравнить AV. 18,2,11) относит самку собаки богов – Saramā к матери пятнистой четырехглазой собаки Ямы[315]. Эти две собаки в RV. 10,14,11 (сравнить AV. 18,2,12) описываются как охранницы, смотрящие на дорогу (обиталище умирающих). Предположение Гелднера[316] о том, что эти «четырехглазые» собаки считались смотрящими в четырех направлениях вполне приемлемо потому, что четыре – «космическое число», символизирующее регионы или части света и полную орбиту Вселенной[317]. Собака является хорошо известной и высоко ценной из-за ее настороженности и бдительности. Поэтому не удивительно встречать и другие места, посвященные ее четырехглазию. В AV. Paipp. 3,22,5 это животное встречается в сравнении: «как четырехглазая собака видит ночью…»; сравнить так же ibid. 8,6,5. Поэт, который применяет определение «личный четырехглазый охранник» Агни (RV. 1,31,13) может даже представлять домашнее животное[318]. TS. 5,5,19 приписывающий разным богам набор животных – гиену, черную антилопу, осла и собаку с четырьмя глазами (к классу злых существ, называемых itarajanāh). Природа этой «четырехглазости» в амулете, использующимся в AV. 4,20,7 с целью обнаруживать волшебников – сравнить с AVPaipp. 8,6,5 умоляющей стать как собака с четырьмя глазами, как темная лошадь и как Агни, смотрящий во все стороны – может быть особой разновидностью «двойной визуальной силы», приписываемой определенным существам -даже цветам на поляне (к вопросу о глазах, предлагаемым к рассмотрению комментарием)[319]. Соответственно AVPaipp. 1,47,3; 76,4 соединяет воедино слова pratibodhah «бдительность» и caturakşah «четырехглазый», используя их в связи с растением, которое убивает тех, кто занимается вражескими «магическими действиями».