Основные произведения: «Рождение трагедии из духа музыки», «Человеческое, слишком человеческое». «По ту сторону добра и зла», «Так говорил Заратустра».
Идеи и мысли Ницше оказали значительное влияние на формирование экзистенциализма и постмодернизма. Также с его именем связывают такое философское мировоззрение как нигилизм. Философия Ницше направлена на сомнение в очевидных достижениях и сильных сторонах человечества, а так, как сутью нигилизма считается постоянное и упорное отрицание, то это вполне логично.
Учитывая, что Ницше стремился изменить все мироустройство, то естественно, что он писал и о европейской цивилизации. В особенности философа привлекала Древняя Греция. Трагичность в произведениях той эпохи для Ницше не повод впасть в отчаяние; пессимизм, согласно философу, должен пробуждать в человеке героизм и желание бороться до конца.
Основная идея философии Ницше заключается в суровой дисциплине, нравственном обуздании, бесстрашии и героическом одиночестве. Для Ницше важно, чтобы человек осознал слепую и рабскую инерцию своей жизни, возвысился бы над собой, не удовлетворяясь мимолетными наслаждениями и стремился бы к подлинному величию.
Для философии Ницше характерна переоценка всех ценностей, своей целью философ ставит уничтожение устаревших моральных ценностей и создание новой, улучшенной философской системы мира, в которой не было бы единой истины, морали (которая служит лишь обществу, которое стремится заковать в цепи ценностей особенных людей, сверхлюдей). Ницше борется с человеком сегодняшнего дня ради его собственного счастья, ради завтрашнего дня. Уже в девятнадцатом веке для общества главной целью было счастье, но для Ницше это свобода от слабости и оков. Человек не должен быть счастливым, он должен быть свободным.
Ницше нельзя назвать политическим философом, для него не существует границ: философ скорее стремится к тому, чтобы достучаться до каждого отдельного человека вне зависимости от расы, национальности и границ. Его более приводила в ярость не какая-либо политическая идеология, но мелочная мещанская мораль и слепая вера во что-либо. Философия Фридриха Ницше глубоко индивидуалистична. Главным для философа в человеке является «воля к власти», идея, отчасти основанная на взглядах Шопенгауэра. Ницше считает, что воля первична по отношению к сознанию и мышлению. Воля выражена в человеческой деятельностью, а деятельность каждого достойного человека направлена на становление в качестве сверхчеловека, возвышение над собой и мелкой, недостойной моралью. Не существует мира внутри нас или мира вокруг нас, но существует лишь один мир – мир жизни, борьбы, поражений и побед. «Жить» означает не принадлежать природы, не подчиняться ей, но не склоняться и перед человеческими нуждами. Жизнь как реализация человеком «воли к власти» - это творение смысла. Сверхжизнь.
Для Ницше крайне нехарактерны тиипичные для многих философов стремления найти некую эмпирическую истину, так как слепая вера в некий лучший мир является для философа отрицанием жизни. Все этого не существует, есть лишь идея «вечного возвращения» - вечный круговорот жизни, бесчисленное повторение все того, что уже случалось раньше. Суть идеи «вечного возвращения» в том, что люди уже бесконечное число раз переживали свои жизни и будут вновь переживать её. Познать этот закон, принять его без страха и ужаса означает стать сверхчеловеком. Идею «вечного возвращения» философ считал самой шокирующих из всех своих мыслей. Вечное возвращение – это высшая форма утверждения полноты жизни. В самом деле, если мир не имеет конечной цели, значит все в нем будет повторяться. Раз все повторяется, значит надо жить, приняв эту идею, поняв, что «жизнь есть без смысла, без цели, но возвращение неизбежно, без заключительного «ничто», «вечный возврат».
Сверхчеловек – главный, центральный символ и краеугольный камень философии Ницше. Все нормы, идеалы и правила – проявления рабской морали, иделализация слабости и страдания, особенно в христианстве. Сверхчеловек должен уничтожить всю ложь и болезненность мира и появляется сверхчеловек только через самоуничтожение человека простого, который является лишь мостом между животным и сверхчеловеком – но рано или поздно приходит время сжигать все мосты.
Одной из главных заслуг Ницше как философа является проблематизация основных онтологических, эстетических и этических положений, в особенности тех из них, которые завоевали широкое признание. Эта проблематизация радикальна прежде всего в отрицании философом вышеозначенных положений.
51. «Вильгельм Дильтей: описательная психология как основа наук о духе»
Вильгельм Дильтей - немецкий историк культуры и философ-идеалист, представитель философии жизни, литературовед,который впервые ввёл понятие так называемых наук о духе. В период открытого кризиса он заявил о новом подходе к изучению духовного мира человека, выступив с критикой академических философских школ, с притязаниями на новое мировоззрение, основанное на самой жизни, этой единственной реальности, постигаемой посредством творческих инстинктов и гениальной интуиции.
Дильтей отстаивал важность связи психологии с философией (прежде всего с философией Гегеля), а не с естественными науками, отвергая приоритет эксперимента над наблюдением.
Дильтей был автором направления, получившего название «философия жизни». Центральным в этой концепции стало понятие о живом духе, развивающемся в различных исторических формах. С этих позиций ученый подошел и к проекту создания новой, описательной психологии, который был изложен им в работе «Идеи описательной психологии» (1894).
Утверждалось, что «психология будет основанием наук о духе, подобно тому как математика — основа естествознания». Существующая психология была подвергнута Дильтеем сокрушительной критике, ибо до сих пор она развивалась из «неправомерного
распространения естественнонаучных понятий на область душевной жизни», так как естествознание рассматривалось как единственно подлинная форма
научного знания. Естественнонаучная ориентация психологии, особенно в период ее становления как самостоятельной науки, получает у Дильтея
отрицательную оценку. «... В кровеносной системе познающих субъектов, которых конструируют Локк, Юм и Кант,течет не настоящая кровь, но разбавленный
сок разума как чистой мыслительной деятельности».
Критике подвергались принципы этой психологии, которую Дильтей называет объяснительной, ее гипотезы,представления об элементах — атомах и их
ассоциациях и др., которые не доказуемы. Ее предметом не являлась полнота человеческой природы — объяснительная психология не может объяснить
подлинную жизнь души потому, что занимается незначительными феноменами и трактует их неправильно. Эти ошибки проистекают из непонимания специфики
психологии как одной из наук о духе, по сравнению с естественными науками по предмету и по методу.
Естественные науки пользуются объяснением, привлечением гипотез, экспериментом. Природу мы объясняем.Психология же имеет дело с сознанием, которое нужно описать. Необходимо отказаться от объяснения в этом естественнонаучном смысле, в смысле поиска причин. Душевную жизнь мы постигаем, т. е. уясняем ее" смысл.Эксперимент в психологии возможен, но только в пограничных областях душевной жизни, в центральных же — нет.
Противопоставление понимания и объяснения - центральный методологический принцип описательной психологии. Это противопоставление явилось формой критики натурализации в психологическом исследовании,которая свойственна естественнонаучно ориентированной
психологии.
Понимание не тождественно иррациональному познанию в понятиях: описательная психология обязана выяснить возможность того, чтобы переживания были
возведены в понятия. «Что такое человек, можно узнать не путем размышления над самим собой и даже не посредством экспериментов, а только лишь из
истории». Понять — это значит оценить субъективные переживания как осмысленные, включить субъективные переживания в более широкие смысловые
связи, которые определяют их. Эти связи находятся вне субъекта, в духовной культуре, воплощенной в искусстве,религии, морали, праве.
В противоположность абстрактной схематичной объяснительной психологи» описательная психология (или расчленяющая) есть подлинная психология. Ее
предметом являются развитой человек и полнота готовой душевной жизни. Она должна быть описана, понята и анализирована во всей ее цельности. Каждое
состояние сознания одновременно включает в себя интеллектуальную часть (его содержание), побуждение и чувство (нравится — не нравится), волевой
компонент как намерение, которым направляется всякий мыслительный процесс.
Побуждения и чувство занимают центральную часть в структуре душевной жизни. Они объединяют всю нашу душевную жизнь в единую связь таким образом,
что именно они направляют духовную активность на некоторые предметы среды, которым придают чувство удовольствия и удовлетворения побуждений.
Понимающая психология открыто противопоставляет себя естественным наукам и носит умозрительный характер. Положительно оценивая критику этого направления в адрес эмпирической психологии, ее вывод о невозможности естественнонаучного объяснения в психологии звучит возвращением к старой идеалистической психологии как науке о душе. Сделанная в этом направлении попытка соотнести структуру отдельной личности с духовными ценностями и формами культуры, созданными исторически, в силу идеалистического их понимания представляла развитие высших психических функций идеалистически, как чисто духовный процесс. «При таком понимании истории и культуры и при таком понимании психологии сказать, что психологию следует изучать исторически, это значит, в сущности, что духовное следует сближать с духовным... понимающая психология далека от адекватной разработки проблем культурного развития».
52. «Творческая эволюция» Анри Бергсона
Анри Бергсон (1859 - 1941 гг.) - французский философ, представитель интуитивизма (интуиция - самый верный способ познания) и философии жизни. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1927 года.
Одна из его основных работ - «Творческая эволюция» (1907). Бергсон полагает, что эволюция — это величайшее открытие человеческой мысли. Она дает ключ к пониманию того, что тканью самой реальности является длительность. Материя, утверждает Бергсон, «скорее течение, чем вещь». Двигателем эволюции Бергсон считает жизненный порыв (об этих терминах чуть позже).
В истолковании Бергсона понятие жизни, во-первых, призвано преодолеть разъединенность и противоположность материального и духовного, материи и сознания. Во-вторых, жизнь, в изображении Бергсона, есть порыв, поток,стремление, непрерывность, целостность, само воплощение развития, творчества, бесконечного становления,необозримого многообразия, сфера непредвиденного и неповторимого. Характерное свойство жизни — индивидуальность, которая содержит бесконечное число степеней. В недрах жизни скрыта внутренняя диалектика,обеспечивающая ее непрерывность. В-третьих, жизнь есть то, суть чего не ухватывает ни одно из существующих направлений биологии, до чего вообще не может добраться наука. Ибо биология пытается сформулировать общие законы, тогда как жизнь нельзя уложить в рамки общих закономерностей. В лучшем случае можно "уловить направления, получаемые видами от жизни".
Исправляя традиционную эволюционистскую философию, Бергсон разрабатывает концепцию творческой эволюции. Каждый момент жизни и каждая ее ступень - творчество. Живые системы неповторимы и необратимы, а потому познание, "разлагающее" жизнь по законам мертвых тел, неизбежно искажает самое сущность жизни.Прикоснуться к жизни и к творческой эволюции Бергсона можно с помощью понятий «длительность» и«жизненный порыв».
Длительность, согласно Бергсону, позволяет прикоснуться к самой сущности жизни, к ее непрерывному и необратимому течению. Жизнь длится благодаря тому, что прошлое в ней неразличимо сливается с настоящим и будущим. Понятие длительности направлено на преодоление объективистского уклона традиционных философских концепций времени. Согласно Бергсону, понимание жизни невозможно без учета временных координат. Однако речь должна идти о совершенно особом подходе к проблеме времени: «Вселенная существует во времени. Чем больше углубляемся мы в природу времени, тем лучше мы понимаем, что время означает изобретение, творчество форм, непрерывное изготовление абсолютно нового». С помощью понятия длительности Бергсон пытается наиболее адекватно осмыслить и описать наше сознание, наше Я. О длительности жизни мы способны узнать благодаря интуиции, направленной на схватывание потока нашего сознания: «существует по меньшей мере одна реальность, которую мы схватываем изнутри, путем интуиции, а не простым анализом... Это наше Я, которое длится». Моделируя длительность по процессам сознания, Бергсон проецирует черты, присущие сознанию, в саму природу: «длительность предполагает, следовательно, сознание; и уже в силу того, что мы приписываем вещам длящееся время, мы вкладываем в глубину их некоторую дозу сознания».
«Жизненный порыв» – метафора, с помощью которой Бергсон сформулировал ряд важных для него эволюционных идей. Жизнь зарождается в одном центре в силу начального импульса, а затем ее порыв продвигается по множеству параллельных направлений, претерпевая по пути целую серию качественных скачков,подобных взрывам. Из-за сопротивления, оказываемого материей, на большинстве линий порыв угасает и развитие прекращается, сменяясь круговоротом. Среди направлений движения порыва Бергсон выделяет три основных – чувственность, инстинкт и интеллект, которые приводят, соответственно, к растениям, животным и человеку. Далее - выдержки из книги (так проще понять, о чем речь):
- «Жизненный порыв, о котором мы говорим, состоит по существу в потребности творчества. Он не может творить без ограничения, потому что он сталкивается с материей, то есть с движением, обратным его собственному. Но он завладевает этой материей, которая есть сама необходимость, и стремится ввести в неё возможно большую сумму неопределённости и свободы».
- «…вся жизнь в целом, животная и растительная, предстаёт, в сущности, усилием, направленным на то,чтобы накопить энергию и затем пустить её по гибким, извилистым каналам, на конце которых она должна выполнить самые разнообразные работы. Этого и хотел добиться сразу жизненный порыв, проходя через материю. И он, без сомнения, достиг бы этого, если бы его сила была неограниченной или если бы он мог получить какую-то помощь извне. Но порыв конечен и дан раз и навсегда. Он не может преодолеть всех препятствий. Сообщенное им движение то отклоняется, то разделяется, всегда встречает противодействие, и эволюция органического мира есть не более чем развёртывание этой борьбы. Первым великим разделением,которое должно было произойти, было деление на два царства, растительное и животное, которые, таким образом, дополняют друг друга, хотя между ними и нет согласия. Не для животного растение накапливает энергию, а для собственного потребления; но расходование им энергии не столь прерывно,концентрированно и, следовательно, не столь эффективно, как того требовал первичный порыв жизни,направленный главным образом к свободным актам: один и тот же организм не мог выдержать с равной силой одновременно двух ролей: постепенно накапливать и сразу использовать. Вот почему, сами собой,безо всякого внешнего вмешательства, в силу одного дуализма тенденции, заключённой в первичном порыве, и противодействия этому порыву со стороны материи - одни организмы отклонились к одному направлению, другие - к другому. За этим раздвоением последовало много иных. Отсюда - расходящиеся линии эволюции, по крайней мере, в том, что в них существенно. Но нужно считаться и с отступлениями, с остановками, со всякого рода случайностями. И в особенности нужно помнить, что каждый вид поступает так,как будто общее движение жизни остановилось на нём, а не пересекло его. Он думает только о себе, живёт только для себя. Отсюда бесчисленные столкновения, сценой для которых служит природа. Отсюда поражающая и шокирующая нас дисгармония, в которой, однако, мы не можем винить само жизненное начало. Таким образом, в эволюции весьма значительна доля случайности. Случайны чаще всего формы,усвоенные, или, скорее, изобретённые. Случайно разделение первоначальной тенденции на те или иные тенденции, друг друга дополняющие и создающие расходящиеся эволюционные линии; оно зависит от встреченных в таком-то месте и в такой-то момент препятствий. Случайны остановки и отступления;случайны, по большей части, приспособления. Только две вещи являются необходимыми: 1) постепенное накопление энергии; 2) отведение её по гибким каналам в разнообразных и не поддающихся определению направлениях, ведущих к свободным актам. Этот двойной результат был достигнут на нашей планете определённым образом. Но к нему могли бы привести и иные пути. Вовсе не было необходимости в том,чтобы жизнь остановила свой выбор главным образом на углероде углекислоты. Основным для неё было накопление солнечной энергии, но вместо того, чтобы требовать от солнца разделения атомов кислорода и углерода, она могла бы (по крайней мере, если рассуждать теоретически и отвлечься от трудностей исполнения, быть может, непреодолимых), предложить ему другие химические элементы, которые можно было бы соединять или разъединять с помощью совершенно иных физических средств. И если бы ключевым элементом энергетических веществ организма был не углерод, то ключевым элементом веществ телесных не был бы, вероятно, азот. Химия живых тел была бы, следовательно, полностью отличной от теперешней. И тогда могли бы возникнуть формы живого, не имеющие ничего общего с теми, какие мы знаем, с иной анатомией, с иной физиологией. Лишь чувственно-двигательная функция сохранилась бы, если не в её механизме, то, по крайней мере, в её действиях. Поэтому возможно, что на других планетах, а также в других солнечных системах жизнь развёртывается в формах, о которых мы не имеем никакого представления, в таких физических условиях, с которыми она, с точки зрения нашей физиологии, абсолютно несовместима.Если она стремится главным образом к тому, чтобы завладеть энергией, которую можно было бы расходовать в действиях взрывного характера, она, вероятно, выбирает в каждой солнечной системе и на каждой планете, как она это делает на Земле, средства, более всего способствующие получению этого результата в созданных для него условиях».
- «В этом-то совершенно особом смысле человек и является «пределом», «целью» эволюции. Жизнь, сказали мы, выходит за границы целесообразности, как и других категорий. По существу это есть поток, хлынувший сквозь материю и извлекающий из неё всё, что может. Не было поэтому ни проекта, ни плана в собственном смысле слова. С другой стороны, слишком очевидно, что остальная природа не была предоставлена человеку: мы боремся, как другие виды, мы боролись против других видов. Словом, если бы эволюция жизни столкнулась в пути с другими случайностями, если бы, в силу этого, жизненный поток разделился по-иному,мы очень отличались бы, и физически, и морально от того, что представляем собой сейчас. А потому было бы заблуждением рассматривать человечество, каким оно предстает нам теперь, как нечто предначертанное в эволюционном движении. Нельзя даже сказать, что оно есть завершение всей эволюции, ибо эволюция осуществлялась на нескольких расходящихся линиях, и если человеческий род находится на краю одной из них, то иные пути были пройдены до конца другими видами. Если мы считаем человечество смыслом эволюции, то совсем на ином основании. С нашей точки зрения, жизнь в целом является как бы огромной волной, которая распространяется от центра и почти на всей окружности останавливается и превращается в колебание на месте: лишь в одной точке препятствие было побеждено, импульс прошёл свободно. Этой свободой и отмечена человеческая форма. Повсюду, за исключением человека, сознание оказалось загнанным в тупик: только с человеком оно продолжало свой путь. Человек продолжает поэтому в бесконечность жизненное движение, хотя он и не захватывает с собой всего того, что несла в себе жизнь. На других эволюционных линиях прокладывали себе дорогу другие заключённые в жизни тенденции, нечто из которых, конечно, сохранил и человек, ибо все взаимопроникает; но сохранил он очень немногое. Всё происходит так, как будто неопределенное и неоформленное существо, которое можно, назвать, по желанию,человеком или сверхчеловеком, стремилось принять реальные формы и смогло достичь этого, только утеряв в пути часть самого себя. Эти потери представлены остальным животным миром и даже миром растительным, по крайней мере, тем, что является в этих мирах положительным и возвышающимся над случайностями эволюции».
Таким образом, длительность - это реальность особого рода, постоянно изменяющаяся, подвижная, это - сама ткань реальности, сущность вещей, а вместе с тем и творчество, непрерывное создание все новых и новых форм.
Жизненный порыв же, зародившись, развертывается через серию взрывов («дробление жизни на особи и виды»),качественных скачков по многим направлениям. Отдельные частные формы эволюционного процесса, достигнув наивысшей стадии развития, останавливаются и начинают движение по кругу, другие отклоняются в сторону,третьи поворачивают назад, а эволюция продолжает свой ход по другим траекториям. Здесь существует прогресскак непрерывное движение в главном направлении, заданный первичным импульсом, но он осуществляется лишь на двух-трех главных линиях эволюции, где вырисовываются все более сложные и развитые формы.