Величайшим представителем разночинского этапа русского революционного движения является Чернышевский.

Е ГОДЫВ русской литературе прошли под знаком решительной демократизации художественного сознания и идеологической борьбы,связанной с наступлением второго этапа освободительного движения.

Поколению 60х было свойственно мессианство. Считали себя равными Христу, хотели сделать новую религию. Осуждали поколение сороковых, поскольку у них происходили изменения только в духовной сфере, а теперь, в 60е, изменения происходят и во внешнем мире.

Следствие: прогресс естественных наук и религии..

Расцветает искусство. 1863 – бунт в Академии художеств, все отказались сдавать экзамен по античной истории. Хотят только про современность. На картинах тема угнетения русского народа в искусстве.

Мощно развивалась музыка («Могучая кучка», Мусоргский). Но противится музыки княгиня Елена Павловна. Говорит, что русской музыки быть не может.

Особенности культуры того времени (все из-за Чернышевского).:

1. усиление демократических тенденций (демократизация искусства).
2. Усиление национальных традиций
3. (поучение) усиление дедактизма
4. Усиление журнальной борьбы. Журналист-критик считает себя выше писателя. Он даже имеет право дописать эпизоды к готовым произведениям.

С усложнением общественной жизни, с нарастанием политической борьбы. на смену художественного универсума Пушкина пришла более резкая специализация в литературу по отдельным школам, направлениям и даже жанрам. Приблизительно в это же время — в 50-х и на рубеже 60-х годов — и совершается исторический поворот во всем ходе освободительного движения: дворянский его период сменяется разночинским (или буржуазно-демократическим.

Крестьянское движение встретило живой отклик в среде всех подлинно демократических элементов русского общества. Период «шестидесятых годов» имел огромное значение в формировании и развитии революционного движения русской демократической интеллигенции.

Большинство изданий -принадлежало к либерально-монархическому лагерю. Им противостояли «Современник», «Русское слово» и сатирический журнал «Искра».

Либерально-западнической ориентации придерживались также «Отечественные записки» и «Библиотека для чтения», хотя направление их проявлялось менее отчетливо.

Величайшим представителем разночинского этапа русского революционного движения является Чернышевский.

«...Чего-чего не набито в них сплошь и рядом, — говорил об «Отечественных записках» Чернышевский, — западничество, славянофильство, умеренность и крайний образ мыслей, и все это обвито непроницаемым туманом. Как будто соединены листы, вырванные из «Русского вестника» и «Современника», из «Русской беседы» и «Русского слова», с обрывками из покойного «Москвитянина» и прежних «Отечественных записок» времен Белинского... Одна статья дергает журнал туда, д А Писарев сказал об «Отечественных записках» так: «...Их цвет — бесцветность; их тактика состоит в том, чтобы говорить, ничего не высказывая... Почему они молчалинствуют — по расчету или по умственной убогости — решать не берусь: может быть, по тому и по другому вместе»[135][10]. Впрочем, когда Катков начал бешеную травлю «Современника», «Отечественные записки» высказывались более определенно, горячо поддерживая этот поход реакции против революционной демократии. другие сюда.

Н. Г. Чернышевский

Русский человек на rendez-vous 1858

Размышления по прочтении повести г. Тургенева "Ася".

Чернышевский даёт более широкую картину, связанную с современным ему русским обществом, а именно — с образом «положительного героя» повестей и романов, который в ряде ситуаций проявляет неожиданные отрицательные свойства характера (нерешительность, трусость). Прежде всего, эти черты проявляются в любви и личных отношениях.

(Ромео он называет героя Аси. Джульеттой- саму Асю.) "Да..." И что же делает наш Ромео (так мы будем называть героя повести, фамилия которого не сообщена нам автором рассказа), явившись на свидание с Джульеттой? С трепетом любви ожидает Джульетта своего Ромео; она должна узнать от него, что он любит ее,-- это слово не было произнесено между ними, оно теперь будет произнесено им, навеки соединятся они. Она сидит, как испуганная птичка, закрыв лицо от сияния, являющегося перед ней солнца любви; Ромео говорит своей Джульетте... и что же он говорит ей? "Вы передо мною виноваты,-- говорит он ей; -- вы меня запутали в неприятности, я вами недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к вам; для меня очень неприятно с вами расставаться, но вы извольте отправляться отсюда подальше". Что это такое? Чем она виновата? Разве тем, что считала его порядочным человеком? Он обманул нас, обманул автора. Да, поэт сделал слишком грубую ошибку, вообразив, что рассказывает нам о человеке порядочном. Этот человек дряннее отъявленного негодяя. От многих мы слышали, что повесть вся испорчена этой возмутительной сценой, что характер главного лица не выдержан, что если этот человек таков, каким представляется в первой половине повести, то не мог поступить он с такой пошлой грубостью, а если мог так поступить, то он с самого начала должен был представиться нам совершенно дрянным человеком. Быть может, если бы характер этот был таков, каким желали бы видеть его люди, недовольные грубостью его на свидании, если бы он не побоялся отдать себя любви, им овладевшей, повесть выиграла бы в идеально-поэтическом смысле. Но точно ли ошибся автор в своем герое? Если ошибся, то не в первый раз делает он эту ошибку.

Далее автор подвергает анализу любовную линию ряда произведений Тургенева («Фауст», «Рудин») для того, чтобы понять, ошибся автор в своём герое или нет (повесть «Ася»), и приходит к выводу, что в произведениях Тургенева главный персонаж, олицетворяющий «идеальную сторону», в любовных делах ведёт себя как «жалкий негодяй». «В „Фаусте“ герой старается ободрить себя тем, что ни он, ни Вера не имеют друг к другу серьезного чувства. Он держит себя так, что Вера сама должна сказать ему, что любит его. […] В „Рудине“ дело кончается тем, что оскорбленная девушка отворачивается от него (Рудина), едва ли не стыдясь своей любви к трусу».
Чернышевский задаёт вопрос: «Может быть, эта жалкая черта в характере героев — особенность повестей г. Тургенева?» — И сам же отвечает: «Но вспомните любой хороший, верный жизни рассказ какого угодно из нынешних наших поэтов. Если в рассказе есть идеальная сторона, будьте уверены, что представитель этой идеальной стороны поступает точно так же, как лица г. Тургенева.

«Таковы-то наши "лучшие люди" - все они похожи на нашего Ромео» - говорит Чернышевский. И он считает, что это – общественная проблема, а не отдельно взятый случай. Недаром не один Тургенев обратил внимание. Что касается самой Аси, то она спасена – для нее лучше поплакать пару недель и найти кого-то более достойного, чем всю жизнь провести с таким человеком, как Н.Н. Чернышевский считает, что сочувствующие Асе должны радоваться трагической сцене. «Так, но в том-то и беда, что едва ли встретится ей человек более достойный; в том и состоит грустный комизм отношений нашего Ромео к Асе, что наш Ромео - действительно один из лучших людей нашего общества, что лучше его почти и не бывает людей у нас». Такие «лучшие люди» будут поначалу восхищаться Асей и благоговеть перед ее характером, однако как только придет время проявиться этому характеру, что начнется: «Помилуйте, как это можно, ведь это безумие! Назначать rendez-vous молодому человеку!» и прочие возмущения-негодования.

«Пошлость, которую он сделал, была бы сделана очень многими другими, так называемыми порядочными людьми или лучшими людьми нашего общества; стало быть, это не иное что, как симптом эпидемической болезни, укоренившейся в нашем обществе» - пишет Чернышевский. Далее он разбирает, почему то, что сделал Н.Н., можно считать не виной его, а бедой – обстоятельствами, в которых он оказался. Все из-за того, что он слишком мелочен и пошл, чтобы понять высокие чувства Аси. А мелочно и пошло общество в целом. «Прикасающийся к смоле зачернится», и от этого никуда не деться. Н.Н. просто-напросто не может понять Асю, потому что оказался в обществе, где этого не понимает никто. И он из-за этого упустил момент своего счастья, который никогда не возвратится.

В завершение статьи Чернышевский приводит развёрнутую аллегорию, когда в ситуации долго длящейся и изнурительной судебной тяжбы слушание откладывается на день. «Что мне теперь делать, пусть скажет каждый из вас: умно ли будет мне поспешить к моему противнику для заключения мировой? Или умно будет пролежать на своем диване единственный остающийся мне день? Или умно будет накинуться с грубыми ругательствами на благоприятствующего мне судью, дружеское предуведомление которого давало мне возможность с честью и выгодой для себя покончить мою тяжбу?» Статья заканчивается цитатой из евангелия: «Старайся примириться с своим противником, пока не дошли вы с ним до суда, а иначе отдаст тебя противник судье, а судья отдаст тебя исполнителю приговоров, и будешь ты ввергнут в темницу и не выйдешь из нее, пока не расплатишься за все до последней мелочи» (Матф., глава V, стих. 25 и 26).

Н. А. Добролюбов в своей знаменитой статье “Что такое "обломовщина"?” писал об этом явлении как о “знамении времени”. С его точки зрения, Обломов — это “живой, современный, русский тип, отчеканенный с беспощадной строгостью и правильностью”. Добролюбов понимал “обломовщину” социально — как аллегорию крепостного права. Что же это за явление — “обломовщина”? Куда уходят ее корни и почему она так могущественна? Вероятно, она разрушила судьбы многих людей, а может быть, повлияла на судьбу © A L L S o c h. r u всего русского народа. Добролюбов понимал “обломовщину” как социальное явление, некую аллегорию крепостного права. И. А. Гончаров прослеживает ее страшное влияние на примере одного человека — Ильи Ильича Обломова. “В Гороховой улице, в одном из больших домов... лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов”, — такими словами начинается роман и таким мы узнаем главного героя. Мы видим Обломова за самым его любимым и привычным занятием — лежанием на диване. Но ведь когда мы знакомимся с Обломовым, он находится в возрасте тридцати двух-тридцати трех лет. Естественно ли это, когда молодой человек целыми днями лежит на диване и испытывает при этом “чувство мирной радости”? Однако Обломов ничего не хочет знать о труде. По его мнению, для этого есть другие люди, а он — барин. Лежа на диване и обдумывая планы переустройства своей усадьбы, он представляет себе вечное лето, вечное веселье, вкусную еду и покой. “Кто же я? Что я такое? Пойдите спросите у Захара, и он скажет вам: "Барин!" Да, я барин и делать ничего не умею!” — говорит Обломов. Он презирает людей, занимающихся трудом, и гордится тем, что ни разу еще не натянул сам чулок на ноги. Диван, халат и туфли становятся определенными символами его жизни. Это — символы лени и апатии. У Обломова нет желания служить, да и просто выходить из дома. Круг его общения сузился едва ли не до одного Захара. Суета большого города не для него. Ведь он родился и вырос в Обломов-ке, где текла тихая, спокойная жизнь, “полная удовлетворенных желаний, разумных наслаждений”. Такая жизнь и стала обломовским идеалом. Детству Илюши Обломова посвящена отдельная глава романа, которая называется “Сон Обломова”. Кода ее читаешь, становится ясно, что Илью Обломова “превратили в кисель” прежде всего те условия, в которых он воспитывался в детстве. Обломовка и есть та почва, на которой взросла и укоренилась “обломовщина”. Это типичный пример крепостного поместья, где источником существования является труд крепостных крестьян. Все обитатели Обломовки оторваны от внешнего мира: “Интересы их были сосредоточены на них самих, не перекрещивались и не соприкасались ни с чьими”. Все силы обломовцев направлены на удовлетворение своих потребностей: “Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке”. Мать Илюши с утра до вечера занималась “делом” — выбором блюд для завтраков, обедов и ужинов. Впрочем, не менее важным “занятием” в Обломовке считался сон: “...всепоглощающий, ничем не победимый сон, истинное подобие смерти”. Косность — основа жизни обломовцев. Они неотступно придерживаются старых традиций и обычаев, завещанных им предками. Им необходимо, чтобы все дни их жизни походили один на другой. Духовный мир обломовцев беден и ограничен. Их интересуют только бытовые проблемы, которые за них решают крепостные крестьяне. Обломовцы никогда не задаются вопросом: “Зачем дана жизнь?” Их жизнь течет, “как покойная река”, и все дышит “первобытной ленью”. Родители старались уберечь Илюшу от труда как от тяжкого наказания — ведь для этого существуют “Захар да еще 300 Захаров”. И что же в результате? Илюша Обломов, который от природы был живым и любознательным мальчиком, приучился смотреть на все окружающее глазами обломовцев. Из-за барского воспитания его “ищущие проявления силы обратились внутрь и никли, увядая”. Воспитание, полученное Ильей Обломовым, обусловило его характер, его нравственные понятия и отразилось на всей его судьбе: “Началось с неумения надевать чулки, а кончилось — неумением жить”. Обломов ничего не сумел сделать полезного ни для общества, ни для себя. Единственное, что он мог, — это лежать на диване, мечтать и сокрушаться, что “сказка не жизнь, а жизнь не сказка”. Обломову доставляли дискомфорт любые вторжения в его мирное существование. Такой тревожащей силой стал Андрей Штольц, который пытался возродить Обломова к жизни. Он всеми силами старался уберечь своего друга от неминуемой гибели. И на какой-то миг Обломова увлекла перспектива обновления: “Идти вперед — это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума, вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть”. Но боязнь жизни оказалась сильнее. Не помогла Обломову и встреча с Ольгой Ильинской. Сначала любовь захватила его, и он стал мечтать о счастье. Он даже как будто помолодел. Ольга, так же как и Штольц, пыталась пробудить Обломова к деятельной жизни, сделать его полезным для общества. Но ей не удалось этого добиться. “Обломовщина” победила чувство любви. Обломов испугался новых волнений и тревог, изменения привычного образа жизни. После разрыва с Ольгой Обломова опять потянуло к прежней, спокойной и ленивой, жизни. И он нашел для себя последнее прибежище — дом Агафьи Матвеевны Пшеницыной, которая создала для него примерно те же условия, что были когда-то в Обломовке. Таким образом, все вернулось на круги своя. С Обломовки началась жизнь Ильи Ильича, Обломовкой и закончилась. Когда-то Ольга спросила Обломова: “Отчего погибло все? Кто проклял тебя, Илья? Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...” — “Есть, — сказал он чуть слышно... — "Обломовщина"!” Так, в конце концов, сам Обломов нашел слово для обозначения того зла, которое погубило всю его жизнь.