Я поправил тяжелый рюкзак и решил закинуть его в какую-нибудь камеру хранения. Камера хранения у Кремля мне, понятное дело, не подходила. Уже наступал вечер. Я решил закинуть рюкзак с долларами на время в камеру хранения на каком-нибудь вокзале.
На фото привокзальные камеры хранения времен СССР. Фото flackelf.livejournal.com/311768.html
Взяв такси до Ленинградского вокзала, я отправился в камеру хранения. Рюкзак был и в самом деле тяжелый, и у меня уже не было сил ехать туда на метро или на любом другом общественном транспорте. У камеры хранения возникли небольшие трудности, рюкзак вошел с большим трудом в ячейку камеры хранения, и мне пришлось повозиться, чтобы аккуратно засунуть его туда. Аренда ячейки камеры хранения обошлась мне всего в 15 копеек, не считая рубля, потраченного на такси. Чуть не забыл вам сказать, что перед этим, естественно, я зашел в очередной раз в кабинку туалета на вокзале и достал из рюкзака на всякий случай еще около $5000, рассовав деньги по карманам брюк, и достал начатую небольшую бутылку виски, купленную в отеле «Националь». Такие виски в СССР не купишь. Дефицит. Ее я положил во внутренний карман легкой куртки. Кстати, эту куртку также можно будет продать. Найти бы только что-то удобное в магазинах взамен. В СССР обычные прилавки магазинов не отличались хорошим и качественным ассортиментом одежды. Закончив все дела и спрятав деньги, я вышел с Ленинградского вокзала на Комсомольскую площадь.
Комсомольская площадь в Москве. Начало 60-х
Теперь у меня были хоть какие-то деньги, а значит, и хорошее настроение. Было уже около девяти часов вечера. Взяв газированной воды с сиропом за три копейки, я спустился в метро и отправился в центр Москвы — поужинать. Я доехал до Проспекта Маркса (после развала СССР метро переименовали в «Охотный ряд») и пересел на станцию «Площадь Свердлова» (новое название этой станции метро — «Театральная», за счет большого числа театров в шаговой доступности). Проехав еще одну остановку до станции метро «Маяковская», я вышел из метро. Напомню, что в 60-е годы станции метро «Горьковская» («Пушкинская») еще не было, т. к. она была построена позже, при Брежневе. Именно поэтому я вынужденно проехал сразу до станции «Маяковская». Выйдя на Маяковской, я решил зайти в ресторан «София», который располагался прямо напротив памятника Маяковскому, через Тверскую улицу (улицу Горького). В XXI веке на этом месте москвичи и гости столицы знают фастфуд KFC и ресторанчик IL Patio.
В ресторан меня пустили не сразу, сказав сначала, что «мест нет». Но услышав несколько слов от меня на английском языке, меня пропустили и все же обслужили. Перекусил я скромно, по-советски, но достаточно вкусно. В моем рационе в тот вечер был куриный бульон с пирожком или пампушкой, столичный салатик (типа оливье), небольшая порция шашлыка из свиной шейки с зеленью и бутылка «Боржоми» (эта грузинская минеральная вода была весьма популярна в СССР).
Выйдя из кафе около 10 часов вечера или чуть позже, я вдруг понял, что остановиться в гостинице будет сложно. Вернее, не сложно, а просто нереально… У меня не было паспорта. Притом ни иностранного (для интуристской гостиницы), ни советского (для любой другой гостиницы). Я сел на лавочку в соседнем дворе, пригубил снова открытый еще в отеле «Националь» виски и сделал смачный глоток. Вечером стало немного прохладно. Впрочем, глоток виски подействовал, как и положено в таких случаях, позитивно.
Я снова решил шикануть и взял такси до ближайшего, Белорусского вокзала. Вообще, с Маяковской до него можно было дойти минут за 15—20 пешком, по той же Тверской, но уже не было сил. Заплатив снова рубль, что было больше чем достаточно, я вошел в зал ожидания Белорусского вокзала. Удивительная ситуация, «на кармане» у меня было почти пол месячной зарплаты среднего советского человека. Ну, может, треть зарплаты. Также в кармане было около 6500 долларов, что даже по советскому курсу составляло около 4000 рублей! Это уже годовая зарплата министра в начале 60-х, а для обычного советского человека это была приличная зарплата более чем за три года. И это не считая того, что в камере хранения другого вокзала у меня вообще лежало почти три миллиона долларов. Но мне пришлось ночевать в зале ожидания поездов дальнего следования. «Бомж. Как бомж», — подумал я.
Столько денег, а я вынужден ночевать на вокзале! Эх, мой любимый капитализм начала XXI века. В этот момент я с ностальгией мечтал о прошлом (которое уже было в далеком будущем). Эх, хрущевская оттепель. Зачем ты мне нужна такая, раз тут все так сложно!
Я достал из кармана шкалик виски и снова сделал глоток. На меня и небольшую начатую бутылку виски с интересом посмотрели «соседи» по залу ожидания. Я демонстративно поставил ее на пол рядом с собой, не притронувшись к ней больше. Утром ее уже не было около меня, как вы понимаете. Вокзал даже при СССР был не самым благополучным местом. Главное, что, пока я спал, никто не проверил мои карманы. Доллары были на месте, хотя в большей степени я уже волновался за рубли.
Утро было добрым. Я встал с кресла зала ожидания, размял затекшую спину и отправился в соседний магазинчик типа «Все для туриста». Он был прямо на вокзале, к моему большому удовольствию. Купив дешевую советскую (другой не было, как понимаете) зубную пасту, мыло и совсем небольшое полотенце с небольшой хозяйственной сумкой, куда можно было все это сложить, я привел себя в порядок в общественном привокзальном туалете. Чистота туалета была не ахти, но в советском туалете на советском вокзале иного и быть не могло, как понимаете. Я снова вспомнил, что я долларовый миллионер. При этом я, по сути, БОМЖ, человек без паспорта. Ни в пансионат, ни в гостиницу не пустят. А для проверки документов остановят — так вообще беда. В советском отделении милиции, если у меня найдут хоть сотню долларов, меня точно посадят. И это будет только начало. С учетом того, что «на кармане» у меня было несколько тысяч долларов, проверка документов могла закончиться высшей мерой наказания — смертной казнью.
Напомню, что лишь в 80-е годы по 88 статье уголовного кодекса (была в СССР такая статья, предусматривающая наказание за валютные операции) были шансы на спасение. Во времена Хрущева за валюту можно было лишиться жизни. Я отчетливо понял, что жить так нельзя. Нужно что-то делать! Где-то искать жилье.
Я понял, что, видимо, в скором времени мне также стоит подумать и о покупке советского паспорта у Эльвиры…
Напомню, что возможность встречи с Эльвирой была оговорена в ГУМе. Возможность встречи была (если меня не обманули и она действительно была) ежедневно в 19:00 у фонтана. Впрочем, увидеть ее и поговорить с ней мне очень хотелось по многим причинам, как вы понимаете!!!
С тяжелыми мыслями о необходимости покупки советского паспорта я позавтракал в привокзальном кафе. Советский общепит, кстати, на меня произвел не самое плохое впечатление в тот момент. Я съел пару сосисок из натурального мяса (без непонятных консервантов и добавок) с немного помятым, но натуральным зеленым горошком, добавив порцию макарон, и выпил сладкого чаю. Заплатил я за все это меньше рубля.
На вокзале я нашел наконец-то киоск со свежими газетами. Я внимательно вгляделся в дату. Судя по дате на свежем номере газет «Правда» и «Известия», был конец мая 1964 года. Это означало, что я переместился во времени больше чем на полвека назад! Я долго стоял у киоска, разглядывая газеты, и вспоминал, что же произошло в 1964 году в СССР. Слава богу, Хрущева скоро снимут, вспомнил я. Ну, относительно скоро. Только осенью. Ему еще 4,5 месяца суждено было быть у власти. Из истории я помнил, что ближайшие соратники Хрущева отправят его осенью в отпуск на Черное море, из которого он уже не вернется хозяином СССР. Его тихо снимут на пленуме ЦК сразу по возвращении из отпуска, в середине октября 1964 года.